Закоченевшими руками он достал из кармана свой талисман и прижал его ко лбу. А потом дернул ручку двери — не заперто. На мгновение Макс застыл, глядя на распахнувшуюся перед ним дверь, опасаясь, что это ловушка. Ему просто не может так повезти!
Набравшись духу, Макс вошел в прихожую и закрыл за собой входную дверь. «Эй, кто-нибудь есть дома?» В ответ тишина. Не теряя времени, Макс направился в гостиную и подошел к компьютеру. Увидев, что он выключен, Макс от досады закусил губу. Он нажал на кнопку включения, приговаривая: «Ну давай, пожалуйста, ну давай же…»
Но тут удача отвернулась от него, потому что компьютер запросил пароль. Макс попробовал набрать сначала «Тора», потом «Тесла», перебрал еще парочку вариантов, пока наконец не выбил, зло стуча по кнопкам, «чертпобери», но и это проклятье не сработало. Тогда Макс выключил компьютер и стал обыскивать квартиру.
В сумке, валявшейся на полу в прихожей, он нашел то, что искал. Макс сразу узнал дешевенький mp3-плеер, который видел на встрече с Торой. Его прошиб пот, когда он нашел песню «Лети» и еще около двадцати песен, объединенных рубрикой «Терез». Вставив наушники и быстро их прослушав, Макс с удовлетворением заключил: вот его золотая жила.
Но почему «Терез»?
Запихав плеер в карман, Макс в нерешительности остановился перед входной дверью. Если девочки уехали куда-то на метро, у него еще есть время до их возвращения.
«Терез»?
Возможно, это единственный шанс узнать побольше о девчонке, которая завладела его жизнью. Расстегнув куртку, Макс запер дверь изнутри и пошел осматривать квартиру, но уже другими глазами.
В комнате, которая, судя по всему, была спальней Джерри, в тумбочке у кровати Макс нашел документы на продажу дома. Дом достался Джерри от его родителей, Леннарта и Лайлы Сёдерстрём. В лежащем в той же папке свидетельстве о смерти значилось, что они умерли в один и тот же день. Имя Леннарт Сёдерстрем показалось Максу знакомым, но он не смог вспомнить, кто это. Явно связан с музыкальной сферой. Макс сделал себе мысленную пометку: потом нужно будет проверить.
В ящиках письменного стола он обнаружил старые счета, договор о съеме квартиры, выписки со счетов, свое первое письмо Торе и другие бумаги. Ничего примечательного, за исключением очевидного факта — не было ни одного документа, в котором бы упоминалась Тора. Никаких школьных аттестатов, грамот — ничего.
Комната Торы выглядела по-спартански. Будто это ее временное убежище. Кровать, проигрыватель для дисков, музыкальная коллекция, детские журналы, вот и все. На тумбочке у кровати лежало удостоверение Торы. Макс взял карточку в руки и пригляделся повнимательней.
Анжелика Тора Ларссон. Пока все верно. Но девочка на фотографии никоим образом не могла быть Торой. Подняв карточку и посмотрев ее на свет, изучив обратную сторону, Макс понял, что кто-то над ней основательно поработал. Карточка явно была потертой, но, помимо обычных царапин, на ней виднелись следы, которые говорили, что дату рождения подменили.
Анжелика. Тора. Терез.
Ему не удалось ни на шаг приблизиться к тайнам девочки, которая выдавала себя за Тору Ларссон, но теперь он точно знал две вещи. Первое: здесь что-то не так. Второе: ему это явно на руку.
Стрелка часов приближалась к одиннадцати, он пробыл в квартире целый час. Пожалуй, больше не стоит испытывать судьбу. Перед уходом Макс убедился, что не оставил никаких следов. Прикрыв за собой входную дверь, он постоял на лестничной площадке, прислушиваясь, а потом сбежал вниз по лестнице. По дороге к метро Макс увидел полицейские машины, припаркованные рядом с магазином. Совсем недалеко от скамейки, на которой ему больше не нужно сидеть. Он нашел, что искал, и даже больше.
Приехав домой, Макс первым делом налил себе виски, чтобы отпраздновать успех. Затем скопировал песни из mp3-плеера к себе в компьютер и начал слушать.
Золото! Настоящее золото! Пять песен из списка того же высокого уровня, что и «Лети», остальные похуже, но тоже очень неплохие. Тексты иногда хромают, но любой шведский артист с гордостью бы стал соавтором этого диска.
Именно диска. Макс уже мысленно представлял себе готовый продукт. Над треками нужно будет еще поработать, подчистить звук, немного приукрасить, но в целом у него есть все, чтобы выпустить бестселлер.
Имелась лишь небольшая загвоздка. Тора не станет с ним сотрудничать. А что она сделает, когда обо всем узнает, вообще непредсказуемо. Но без осложнений тут не обойдется.
Выйдя в интернет, Макс решил проверить те данные, которые собрал в квартире Торы. Он нашел Анжелику Тору Ларссон и выяснил, что номер ее удостоверения всего на одну цифру отличается от номера, который он видел на карточке у Торы.
Еще интересней стало, когда он забил в поисковик имена Леннарта и Лайлы Сёдерстрём. Макс прочитал статьи о жестоком убийстве известных музыкантов, об их сыне Джерри, о таинственной комнате, которую полиция обнаружила в подвале. Шрамы на спине подсказали ему то, чего не было написано в интернете. Загвоздка вполне могла обернуться гвоздем программы.
Тора Ларссон у него на крючке. Он может делать что угодно, потому что она не сможет ему помешать.
8В понедельник утром Тереза отправилась в школу. Когда она садилась в автобус, остальные провожали ее взглядом. Она прошла в самый конец автобуса, села на последнем ряду, закинув ноги в новых ботинках на спинку сиденья перед нею. Молодежь оглядывалась на нее и прыскала со смеху. Но стоило ей взглянуть им в глаза, они отворачивались.
Перед кабинетом уже стояли ее одноклассники, среди них Карл — оператор. Тереза шла по коридору, медленно приближаясь к ним. Новые ботинки делали ее шаг пружинящим и уверенным. Полная спокойствия, она смотрела прямо на одноклассников.
— Приветик, Тереза, — сказал с ухмылкой Карл, когда она подошла ближе. Оттянув пальцами щеку, он подвигал ею так, что послышался хлюпающий звук. Стоящие рядом ребята загоготали.
Тереза могла бы сесть на скамейку подальше от кабинета и притвориться, что не видит и не слышит одноклассников. Кто-нибудь из них сейчас спросит, не объелась ли она за завтраком. Кто-то другой отпустит еще какую-нибудь скабрезную шуточку. А она будет сидеть потупив глаза и делать вид, будто ничего не слышала. Нет, это не выход.
Улыбнувшись Карлу, будто она оценила его шутку, Тереза шагнула к нему и со всего размаху засадила ботинком ему между ног. Носки ее новых ботинок были обиты металлическими пластинами. Она попала в яблочко. Карл выдохнул, будто из него вытащили затычку, и, согнувшись, повалился на пол. Его трясло, лицо побледнело, а рот открывался и закрывался, будто он силится что-то сказать.
— Что? Что ты говоришь? Я не слышу, Карл! — издевалась Тереза, наклонившись над ним.
— Просто пошутил, — то ли прошептал, то ли пропищал сдавленным голосом Карл.
Тогда она поставила ногу ему на щеку, прижав парня другой щекой к полу, и обернулась к остальным:
— Еще кто-нибудь хочет пошутить?
Желающих не нашлось, и Тереза убрала ногу. От рифленой подошвы на щеке Карла остался сетчатый след. Прижав руки к животу, парень с шипением издавал какие-то звуки. Взглянув на него, Тереза не почувствовала удовлетворения: перед ней всего лишь жалкий, до смерти напуганный мальчишка. Она даже пожалела, что так сильно его ударила.
Но теперь уж ничего не поделаешь. Сев на скамейку и сложив руки на груди, Тереза принялась ждать, когда это маленькое происшествие исчерпает себя. «Наверняка сегодняшний день будет полон таких происшествий», — подумала она. Вспомнив об однажды озарившей ее идее простоты, Тереза спланировала свои действия. Как только кто-нибудь начнет над ней издеваться, она ответит пинком. Девчонок будет бить по ногам, а парней в пах, если получится. Вот и все.
К кабинету постепенно подтягивались другие одноклассники, а Карл все продолжал корчиться на полу. Свидетели происшествия шепотом объясняли только что подошедшим, как все случилось.
Всего за пару минут до начала урока пришла Агнес. К тому времени Карлу удалось подняться, и теперь он сидел на полу, прислонившись к шкафчикам.
— Чего ты там уселся? — поинтересовалась Агнес, склонив голову набок.
Парень лишь молча потряс головой, но Патрик все объяснил за него:
— Тереза ударила его прямо между ног со всей силы. Агнес обернулась к Терезе с улыбкой на губах. Поначалу Тереза решила, что это улыбка одобрения, но, когда Агнес пересела подальше от нее, поняла: одноклассница улыбнулась от растерянности.
План Терезы работал еще лучше, чем она предполагала. Одноклассники смотрели на нее с осуждением, но за весь день никто и слова ей не сказал. Даже Дженни не решилась отпустить в ее сторону какую-нибудь гадкую шуточку, по крайней мере Тереза ничего не услышала. Она оставалась хладнокровной и сконцентрировалась на своей внутренней волчице.
Однако за обедом ее оборонительная тактика подверглась серьезному испытанию. Тереза сидела за столом одна — никто не хотел к ней подсаживаться — с полной тарелкой еды. Она ощущала на себе их взгляды, слышала, как они перешептываются: «Что она на этот раз в рот засунет?»
На тарелке лежало два рыбных биточка, четыре картофелины и несколько долек помидора. Тереза почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Избить она может кого угодно, но съесть эту еду — ни за что.
Тереза представила, как поднимается из-за стола, идет к мусорному ведру, счищает все с тарелки и выходит из столовой. И за спиной у нее раздается общий смех. Да уж, они повеселятся.
От еды шел пар. Из вспоротого брюха жертвы лилась кровь, тут же испаряясь на холодном воздухе. Разрезав картофелину, Тереза положила кусок в рот и прокусила кожуру. Ее челюсти усиленно работали, разжевывая мускулы и жилы. Полуживой рыбный биточек еще подергивался, но Тереза решительно впилась в него зубами, прекратив мучения. Кровь томатов стекала ей в горло. Нет, она не оставит падальщикам ни крошки.
Она встала, чтобы отнести пустую тарелку на стол для грязной посуды. После кровавого пиршества Тереза оставила лишь безукоризненно белый скелет. Охота была удачной. Пища снабдила ее энергией на весь оставшийся день. Тереза опять одержала верх.
Отныне так и продолжалось: день за днем Тереза приходила в школу в своих красных ботинках, не боясь никого и ничего. Сожалений и грусти она тоже не испытывала. Встречаясь с Микке в классе или коридоре, она кивала ему, и он тоже отвечал ей кивком. Разговаривать им было не о чем, каких-либо чувств Тереза к нему больше не испытывала. Они умерли в тот день, когда закончилось ее детство, пролившись на цементный пол красноватой массой.
Тереза могла бы оплакивать их уход, но не делала этого, поскольку чувства заменились особым восприятием. Слух, зрение, обоняние стали резче, и теперь, освободившись от необходимости бороться с собственными переживаниями, Тереза воспринимала все происходящее вокруг более отчетливо.
Идя по коридору, она наслаждалась шумом голосов за закрытыми дверями, яркими цветами занавесок и наклеек на шкафчиках, запахом бумаги и чистящих средств — впечатлениями, которые доказывали, что она жива. На протяжении целых пятнадцати лет Тереза умудрилась существовать, упустив главное: она живет.
Поэтому она не грустила по утерянному, но радовалась приобретенному. Ей нравилось быть тем, в кого она превратилась. Пусть по ней и не скажешь, но она и вправду довольна.
Во вторник вечером Тереза сидела за компьютером и переписывалась с Терез. Им нужно было обсудить предстоящую встречу с другими девочками. Встречу назначили на полдень воскресенья, но Джерри вернулся домой из поездки, и поэтому собраться в квартире они не могли. Нужно было придумать другое место, и девочки так ничего и не решили.
Тереза зашла на форум о волках, почитала новые статьи, а потом случайно вышла на страницу интернет-аукциона с объявлением о продаже волчьей шкуры. Стартовую цену обозначили в шестьсот крон, аукцион должен был завершиться через два часа, а желающих купить шкуру так и не появилось.
На фотографии серая шкура лежала на обычном кухонном столе. А ведь когда-то она принадлежала опасному зверю, грозе лесов. Под этой шкурой сокращались мощные мускулы, она терлась о другие шкуры, ее хозяин преодолевал заснеженные равнины и выл на луну под звездами. А теперь ее кто-нибудь купит и постелет перед камином, и на мягкой шкуре будут возиться дети.
Ни секунды не колеблясь, Тереза оставила заявку на покупку, предложив тысячу крон. Пять минут спустя она подняла предложение до двух тысяч. Это все ее сбережения. Больше у нее денег не было. Бумажки из кассы магазина она отдала Терез.
Затем Тереза устроилась на постели и принялась читать Экелёфа. Его стихи больше не отзывались в ней так, как это было после ее возвращения из больницы. Более того, Тереза вдруг поняла, что находит его стихи слабыми. Да он слабак. Не поэт, а так — бумагомаратель. И тем не менее она несколько раз подряд перечитала эти строчки:
Ей понравилось всего одно слово — «чавканье». Чавканье, которое раздается при пережевывании мяса.
Отложив книгу, Тереза улеглась, положив ладони под затылок. Без плеера скучно. Ей не по душе мысль, что Макс Хансен сидит сейчас, воткнув ее наушники себе в уши, и проигрывает песни, которые они с Терез записали. Нет, вовсе не по душе. Будто знаешь, что у тебя в шкафу свинья, которая грязным рылом ворошит твои чистые вещи.
Вдруг зазвонил телефон, и Тереза приготовилась услышать липкий голос, раздающийся из нечистот, но в трубке послышался голос Юханнеса. Он спросил, как у нее дела, и Тереза сообщила, что все просто чудесно.
— Точно? — переспросил он. — А то мне кажется, будто ты… даже не знаю, будто ты где-то далеко.
— Куда я денусь, тут я.
— Но почему ты тогда меня избегаешь?
— Избегаю?
— Именно! Думаешь, я не заметил?
— А какая вообще разница? Ты же все равно не хочешь иметь со мной дело.
— Тереза, прекрати, — попросил Юханнес, тяжело вздохнув. — Ты же мой самый давний друг. Помнишь, мы обещали, что будем дружить, несмотря ни на что?
У Терезы в горле то ли защипало, то ли защекотало, но голос не выдал ее, когда она произнесла:
— Мы много чего обещали. Когда были маленькими.
— Ты сейчас о чем-то конкретном?
— Нет.
Юханнес вдруг фыркнул в трубку:
— Я просто вспомнил тот день, когда мы лежали в нашем гроте, помнишь? И притворялись мертвыми.
Щекотание в горле начало преобразовываться в комок, и Тереза решила прекратить беседу:
— Слушай, я тут немного занята…
— Ладно-ладно. Только знаешь что? Приезжай в гости как-нибудь! Мы давно с тобой не говорили по душам. О! Можем в «Железный кулак» сыграть, мне тут подарили новую…
— Пока, Юханнес. Услышимся, — сказала Тереза и нажала кнопку завершения разговора.
Обхватив руками живот, она наклонилась вперед и сидела вниз головой, пока в ушах не зашумело. Тогда она выпрямилась, и кровь ушла обратно, опустошив голову и унеся с собой волнение.
Тереза разорвала лист бумаги на маленькие кусочки и запихала их в рот. Пожевав их и скатав в один плотный шарик, она выплюнула его в мусорную корзину. Девочка порадовалась, что ее никто не видит. Сейчас она уязвима для атаки, ведь в ее защитном барьере только что пробили брешь.
Часы показывали четверть двенадцатого, значит аукцион уже закончился. У себя в электронной почте Тереза обнаружила письмо, в котором сообщалось, что других заявок на шкуру не поступило и она выиграла аукцион. То есть она может купить шкуру по стартовой цене — за шестьсот крон.
Тереза точно знала, как ее использует и какое место предложит для воскресной встречи.
9— Он мне написал. Макс Хансен.
— Что написал?
— Что все знает. Про мое детство. Про подвал. Про Леннарта и Лайлу. Как они стали мертвыми.
— И что он теперь будет делать?
— Диск. С нашими песнями.
— Я имею в виду, что он будет делать с этой информацией?
— Ничего.
— Да ну? Так тебе и написал?
— Если я не буду ему мешать, то и он мне мешать не будет. Вот так он написал.
Девочки сидели в самой глубине автобуса номер сорок семь. На передней площадке толпились родители с детьми и колясками, но сиденья позади пустовали. Была середина апреля, и поток туристов еще не успел хлынуть на остров Юргорден[30]. Тереза наклонилась вперед, уперлась локтями в набитый рюкзак, стоящий у ее ног, и задумалась.
В чем выгода Макса Хансена, если он раскроет секрет Терез всему миру? Скорей всего, это лишь пустая угроза.
Или нет?
Выросшая в подвале девочка-убийца. Люди обожают подобные истории. Раньше это Терезе в голову не приходило, а сейчас она видела перед собой заголовки газет с фото во весь разворот. Журналисты не дадут истории сойти со страниц, пока не обсосут все детали. Да и запущенному в продажу альбому реклама неплохая будет. Неужели Макс настолько коварен, что и впрямь это сделает?
Автобус переехал через мост, ведущий на остров Юргорден, и Тереза выпрямилась, глубоко вздохнув и потопав ботинками по полу. Чего гадать зря? Нужно сосредоточиться на предстоящей встрече.
Двенадцать девушек сообщили, что придут. Младшей из них — четырнадцать, старшей — девятнадцать. Терез описала каждую в нескольких словах, но у Терезы в голове все смешалось и вспомнить, кто из них кто, она не могла. Миранда, Беата, Сесилия, две Анны и так далее.
Миранду она помнила с той первой встречи в квартире Терез. А еще — Ронью, девочку, которая три раза пыталась покончить с собой, в одну из попыток проглотив стекло. Удивительно смело, вот почему Тереза ее запомнила. Ронья. Наверняка родители иначе представляли будущее дочки, давая ей подобное имя.