Рождество 1998 года.
Перед этим Джорджи и Нил побывали на вечеринке. Затем поссорились. Нил упрекал ее во всех своих неудачах. Во всяком случае, ей тогда казалось, что ссора подвела черту под их отношениями. А через неделю он приехал к ней домой и сделал предложение.
А теперь она звонит ему по желтому телефону и попадает в прошлое. В дни той недели. Тогда, в девяносто восьмом, это была «неделя молчания». Никто из них ни разу не позвонил друг другу. И вот теперь она звонит. Зачем?
Неужели она пытается что-то изменить? Если бы она снималась в сериале наподобие «Квантового скачка», там все перемены – лишь сценарный ход. Но это не «Квантовый скачок», Джорджи. Это твоя жизнь. Ты не Скотт Бакула[19].
Но что, если…
Рождество 1998 года. Накануне они поссорились. Нил уехал к родителям. Потом вернулся. Сделал ей предложение. Они поженились, но жили не сказать чтобы счастливо. Может, это она сейчас пыталась исправить? Не слишком счастливое течение их совместной жизни?
Но как можно такое исправить, да еще по телефону, когда она не уверена в самой возможности этого?
Рождество 1998 года. Неделя без Нила. Самая скверная неделя в ее жизни. Неделя, когда он решил жениться на ней.
Может, Джорджи пыталась убедить его не принимать такого решения?
Глава 14
Не знаю, что и сказать, – изрек Сет. Он стоял возле белой доски и косился на ее футболку с эмблемой «Металлики». – Твои влажные волосы свидетельствуют о том, что ты мылась и переодевалась. Этому я могу лишь рукоплескать. Но я скучаю по тем вельветовым штанишкам… Джорджи, эй! Ты меня слышишь?
Джорджи, подключавшая свой мобильник к компьютеру, подняла голову. Сет подошел и положил руку ей на плечо.
– Знаю, что уже надоел тебе одним и тем же вопросом. И все-таки рискну спросить еще раз: у тебя все в порядке?
Джорджи рассеянно теребила соединительный кабель.
– Скажи, если бы ты мог отправиться в прошлое и исправить ошибку, ты бы это сделал?
– Да, – не задумываясь, заверил Сет. – Но ты не ответила на мой вопрос.
– То есть ты бы это сделал? Ты бы вмешался в прошлое?
– Несомненно. Ты же говорила про ошибку. Я бы ее исправил.
– А если бы твое исправление изменило ход всех остальных событий? Ты бы согласился на это ради исправления одной ошибки?
– Что-то вроде «Назад в будущее»?
– Да.
Сет пожал плечами:
– Я в это не верю. Я бы отправился в прошлое исправлять свою ошибку. На ход мировых событий это не повлияло бы. Если бы на отборочных тестах я показал более высокие результаты, они не привели бы к третьей мировой войне.
– Если бы ты показал более высокие результаты, то, скорее всего, не пошел бы учиться в Лос-Анджелесский университет. Мы бы с тобой не встретились и сейчас не вели бы этот разговор.
– Уфф! – Сет поморщился. – Ты всерьез думаешь, что только эти факторы привели к нашему знакомству? Стечение обстоятельств? Местоположение? – Он покачал головой. – Тогда твои представления о пространстве и времени очень ограниченны.
Джорджи никак не могла подключить свой злосчастный мобильник. Сет забрал у нее кабель и сам подключил:
– Я распечатал то, что мы вчера наработали. Хочешь взглянуть?
Нил сказал, что вчера вечером Джорджи разговаривала с ним как-то не так. Неужели догадывается?
Откуда ему догадаться? Каким образом?
Какие ее слова могли бы натолкнуть его на невероятную, но совершенно правильную мысль, что Джорджи говорит с ним из будущего?
Она тщательно следила за своими словами. Никаких реалий 2013 года. Ни слова об Интернете. О локальных войнах. Об их дочерях. Она не пыталась предупредить Нила об обвале рынка и событиях 11 сентября 2001 года.
– Ты сегодня говоришь… как будто это не ты, – сказал Нил после их получасового разговора.
– С чего ты это взял?
Попробуй быть самой собой, когда говоришь с призраком! Или, хуже того, с плодом собственного воспаленного воображения.
– Я не знаю. Просто по ощущениям.
– Что изменилось? Голос у меня стал ниже?
Это он вполне мог заметить. Как-никак сейчас она была на пятнадцать лет ближе к менопаузе.
– Может, это у меня после рева, – попробовала пошутить она.
– Нет, что-то другое, – сказал Нил. – Ты какая-то… очень осторожная.
– А ты раньше не замечал? Я действительно очень осторожная.
– И еще мне показалось… ты как будто ни в чем не уверена.
– Так оно и есть.
– Джорджи, тебе это не свойственно. Твоя отличительная черта – уверенность во всем.
– Знакомая фраза, – засмеялась Джорджи. – По-моему, из «Стальных магнолий».
– Ты знаешь, как мне нравится Салли Филд[20]. Я даже извиняться не буду.
Она совсем забыла, что тогда Нил был без ума от Салли Филд.
– Я знаю все твои грязные секреты, – засмеялась Джорджи. – Тут не обошлось без «Гиджета»[21].
– Она тут ни при чем. Мне помогала «Летающая монахиня»[22].
Неужели Джорджи в свои двадцать два года производила впечатление уверенной во всем?
У нее был план.
У нее всегда были планы. Это она обожала: составить себе план и следовать ему… пока какие-нибудь серьезные причины не заставят изменить курс.
Нил был ее противоположностью. Океанография – его главный план – доставляла ему сплошные разочарования. Он больше не строил планов, а просто держал глаза открытыми и ждал, когда жизнь сама подбросит ему какое-то новое занятие.
Джорджи всерьез решила ему помочь. Она умела составлять планы, Нил обладал другими полезными качествами. Их тандем казался ей очень успешным.
– А ты мог бы этим зарабатывать на жизнь, – сказала она в один из вечеров, сидя в отделе оформления.
Они тогда еще не начали встречаться.
– Чем? Развлекать тебя? – спросил Нил. – Интересное занятие. И какой доход оно мне принесет?
Джорджи сидела напротив него. Она всегда садилась напротив него, прислоняясь к чертежному столу.
– Нет. Я про твои карикатуры. «Остановить Солнце» – это же профессиональная серия. Я так и думала, что у тебя контракт с каким-нибудь газетным синдикатом.
– Ты очень добра, – сказал Нил. – Сильно заблуждаешься, но очень добра.
– Я говорю вполне серьезно.
– Этим не заработаешь. – Нил нарисовал сурка и теперь пририсовывал ему сигару. – Так, почеркушки. Занятие, когда некуда деть руки.
– Значит, карьера Мэтта Грейнинга[23] тебя не привлекает?
– При всем уважении к нему – нет.
– Почему?
– Я хочу заниматься настоящим делом, – пожал плечами Нил. – По-настоящему серьезным делом.
– Смешить людей – это очень серьезное дело. Многие берутся, но не у всех получается.
Уголок его рта дрогнул.
– Здесь пальма первенства принадлежит тебе.
– По-твоему, я тоже занимаюсь сценариями, потому что мне нечем заняться?
– Хочешь честный ответ? – спросил он.
– Конечно.
– Тогда да.
Джорджи выпрямилась и сложила руки на столе:
– Значит, ты думаешь, что мои мечты – напрасная трата времени?
– Я думаю, что твои мечты были бы напрасной тратой моего времени, – сказал он. – Мне бы это счастья не принесло.
– А что могло бы принести тебе счастье?
– Если бы я знал, то здесь бы не сидел.
Глаза Нила были искренними и полными боли. Слишком искренними для ярких ламп, для этого помещения в цокольном этаже студенческого союза. И наверное, слишком искренними для этого разговора. Казалось, Нил не замечал, как тушь с его пера капает на поля рисунка.
– Я говорю вполне серьезно. Если бы я понял, что́ сделает меня счастливым, я бы не стал терять ни минуты. Я бы сразу двинулся в том направлении. Думаю, так оно и будет.
– Я тебе верю, – сказала Джорджи.
Нил улыбнулся и опустил глаза. Их выражение тоже изменилось.
– Прости. У меня было слишком много свободного времени. Это действует на голову.
Джорджи ждала, пока он не возобновит работу. Потом сказала:
– Ты бы мог быть врачом…
– Наверное.
– У тебя руки врача. Я так и вижу, как ты аккуратно зашиваешь пациента после операции.
– Интересное наблюдение, – пробормотал он. – Но все равно спасибо.
– А как насчет юриста? – (Нил покачал головой.) – А вождя индейцев?
– Не вижу никакой связи.
– Это у меня так… вырвалось, – призналась Джорджи. – Как-то больше не придумывается… Детская считалка в голове вертится: «И пекарь, и мясник, и удалой свечник».
– Вполне хорошие профессии. Пекари всегда нужны.
– И даже свечники в нашем залитом электричеством мире, – добавила она.
– Вообще-то, есть у меня одна мыслишка. – Нил на секунду поднял голову, потом снова склонился над рисунком. – Я думал о вступлении в «Корпус мира»[24], – сказал он, облизывая губы.
– В «Корпус мира»? Серьезно?
– Да. По крайней мере, я бы занимался полезным делом. А там, может, еще что-нибудь обозначилось бы.
– Да. По крайней мере, я бы занимался полезным делом. А там, может, еще что-нибудь обозначилось бы.
– Я и не знала, что «Корпус мира» существует до сих пор.
– Или туда, или в военную авиацию, – сказал Нил.
– А разве это не диаметрально противоположные направления?
– Ничуть.
Нил взглянул поверх ее плеча и тут же опустил голову.
Джорджи все поняла. Она выпрямилась и повернулась к двери, в проеме которой стоял Сет.
Сет прошел к столу, за которым работал Нил. Обычно он не переступал порог отдела оформления. Но сегодня он сел рядом с Джорджи и привалился к столу:
– Привет, Нил. Как дела?
– Как обычно, – ответил тот, не поднимая головы.
Сет кивнул и повернулся к Джорджи:
– Нас пока держит только обложка. Майк и Брайан еще в пылу сочинительства.
Джорджи взглянула на часы. Сегодня очередной номер «Спуна» должен уйти в типографию. Они с Сетом были выпускающими редакторами, и это вынуждало их ждать, пока ребята не закончат сочинять, потом вывести файлы на принтер и все собрать. Значит, придется здесь сидеть до ночи.
– Нам незачем торчать тут вдвоем, – сказал Сет. – Ты можешь ехать домой.
– Я, пожалуй, останусь. А ты иди.
Сет наморщил нос. Джорджи знала: девчонкам нравилось, когда он морщил нос. Сет наверняка упражнялся перед зеркалом, вырабатывая жесты. То, что он изобразил сейчас, было чем-то средним между лицом мальчика с модельного подиума и мордочкой котенка.
– Не хочу тебя нагружать, – сказал он Джорджи. – Это может затянуться до глубокой ночи.
– Ничего страшного. У тебя ведь, кажется, назначено свидание? – (Сет кивнул.) – С прекрасной Бреанной?
– С прекрасной Бреанной, – повторил Сет, картинно надувая и кривя губы.
– Так иди на свидание. Будешь передо мной в долгу.
Сет прищурился и посмотрел сначала на Джорджи, затем на Нила.
– Ну что ж, – произнес он и встал. – Буду перед тобой в долгу.
– Желаю приятно провести время, – сказала ему Джорджи.
Подойдя к двери, Сет резко повернулся:
– Нет. Я позвоню Бреанне и объясню ситуацию. Я не могу оставить тебя одну. Тебе потом одной идти до машины…
– А ты не беспокойся, – сказал Нил.
Джорджи никак не ожидала, что он вмешается в их разговор.
– Я никуда не тороплюсь, – продолжал Нил. – Потом провожу Джорджи до машины.
Сет уставился на Нила. Нил уставился на Сета. Скорее всего, это был их первый поединок глаз. Джорджи опасалась, что между ними может возникнуть стычка.
– Надо же, какой джентльмен, – пробормотал Сет.
– Какой есть, – буркнул Нил.
– Ну вот и отлично, – сказала Джорджи, выразительно глядя на Сета. Ей очень хотелось, чтобы он принял ее невербальное послание: «Идиот, иди к своей красотке, а меня оставь с этим крутым парнем». – Проблема разрешилась. Твое свидание спасено. Иди разбираться с темными сторонами твоей личности.
– Значит, договорились… – Сет кивнул. – Тогда до завтра, Джорджи. Надеюсь, ты придешь ко мне? В смысле, в мою комнату?
– Приду, когда ты выпроводишь оттуда прекрасную Бреанну. И проследи, чтобы она забрала все детали своего туалета.
– Ясно, – сказал Сет и ушел.
Джорджи повернулась к Нилу. Ее слегка трясло.
– Странных людей ты выбираешь в закадычные друзья, – помолчав, заметил он.
– Он всего лишь коллега по работе, – поправила Джорджи.
Нил хмыкнул.
В ту ночь Нил действительно проводил ее до машины, показав себя безупречным джентльменом… К неудовольствию Джорджи.
Минувшим вечером и голос Нила звучал по-другому.
Тон его голоса был чуть выше. Мысли лились свободнее. Он был менее зажат.
Нил, говоривший с ней, напоминал парня, склонившегося над чертежным столом.
Глава 15
Сет и Скотти оба любили пошутить.
Пока Джорджи смеялась над их шутками, они не замечали, что она совсем не участвует в их мозговом штурме, а лишь записывает их идеи на доске и проводит горизонтальные линии, разделяя смысловые блоки.
Однако сегодня все было не так. Сет внимательно наблюдал за Джорджи, словно пытался понять, что же с ней творится…
Пусть старается. Ему все равно не додуматься до причин. Никакая интуиция не расскажет Сету о волшебном желтом телефоне. Джорджи немного беспокоило лишь то, что Сет может догадаться о другом. О джинсах, надетых на голое тело.
Сет и Скотти проводили мозговой штурм.
А у Джорджи внутри бушевало настоящее мозговое цунами.
Что, если все происходившее с ней имело причину? Что, если сейчас она устраняла все сбои, накопившиеся в ее отношениях с Нилом? И ответить на вопрос «Что у тебя не так?» было ох как трудно.
Если отвечать в широком смысле, тогда… многое.
Многое в их отношениях было не так, даже в хорошие дни…
В дни, когда он подавал ей завтрак в постель, а она рано возвращалась с работы. В дни, когда у Нила светились глаза. Когда девочки заставляли его улыбаться, а он их смешил. Легкие дни. Утро первого дня Рождества. Дни ее позднего возвращения с работы, когда Нил встречал ее у дверей не ледяным молчанием, а крепко обнимал и прижимал к стенке.
Но даже в хорошие дни Джорджи знала, что Нил несчастлив.
И это была ее вина.
И дело не только в том, что ее обещания приехать пораньше редко исполнялись, обрекая Нила на ожидание…
Дело в том, что она накрепко привязала его к себе. Она хотела его во всех смыслах. Их союз был лучшим вариантом для Джорджи, но не для него. Джорджи хотела его сильнее, чем хотела видеть его счастливым.
Если она любила Нила, если по-настоящему его любила, не должна ли была она при этом понимать, что все ее «всегда со мной, только со мной» держали его в клетке?
Если бы Джорджи смогла дать Нилу шанс все начать заново? Что бы он выбрал?
Записался бы в «Корпус мира»? Вернулся бы в Омаху? Женился бы на Дон или на ком-то лучше Дон?
Был бы он счастлив тогда?
Возвращался бы он по вечерам с работы радостно улыбающимся? И ждала бы его Дон (или та, что лучше Дон) с готовым обедом на столе?
А ночью Нил ложился бы с ней в постель, прижимал к себе и засыпал, уткнувшись носом в ложбинку на ее шее…
Воображение Джорджи неслось все дальше. Придумав Нилу более подходящую жену, нежели она сама, она представила себе детей, которые у него были бы от этой более подходящей жены. И тут же захлопнула дверь в его гипотетическое счастье.
Если вселенная думает, что ради счастья Нила Джорджи сотрет с временно́й шкалы собственных детей… эта вселенная ни к черту не годится.
Джорджи ушла в туалет и дала волю слезам. Хорошо быть единственной женщиной в команде сценаристов. Женский туалет почти всегда находился в ее распоряжении.
В течение следующего часа Джорджи мысленно рыла глубокий, очень глубокий колодец. Потом она мысленно бросила туда желтый телефон с диском для набора и мысленно залила колодец бетоном.
Больше она ни за что не притронется к этой штуке.
Желтый телефон не канал связи с прошлым. В нем нет ничего магического. Никакой магии вообще не существует. «Прости, Питер Пэн, я не верю в фей». Но Джорджи больше не станет рисковать. Она не Повелительница Времени, а быть Вращательницей Времени ни в коем случае не собирается. Она никогда не молилась, поскольку считала нелепым просить Бога о чем-то, что уже не было включено в Его замысел.
А вдруг этими звонками она все-таки стерла свой брак? Вдруг ее детей уже не существует? Что, если она уже что-то непоправимо испортила в механике хода событий, отчего завтра может проснуться совсем в другой реальности?
Джорджи пыталась напомнить себе, что все это – иллюзия и не более того. Ей незачем беспокоиться об опасных последствиях, поскольку иллюзии не имеют последствий.
Все это она напоминала себе, но полной уверенности в иллюзорности происходящего у нее не было.
Иллюзия.
Заблуждение.
Мираж.
Чертов волшебный телефон.
– Тебе опять корейские лепешки? – спросил Сет.
Джорджи кивнула.
Теперь ее можно было чаще застать в отделе оформления, чем за столом, который она делила с Сетом. Так продолжалось месяца два. Джорджи была на 53 процента уверена, что нравится Нилу.
Он к ней привык, а это уже что-то значило. Он никогда не просил уйти и не мешать ему работать. Хотя можно ли считать достижением, когда тебя не прогоняют?
Он разговаривал с ней… но только если Джорджи первой заводила разговор. И если долго сидела напротив.
Иногда ей казалось, что Нил флиртует с ней. Но были дни, когда она не знала, слушает ли он ее вообще.
Джорджи устроила проверку.
Когда в следующий раз Нил появился в редакции «Спуна», она поздоровалась, но осталась сидеть за столом. Джорджи надеялась, что он подойдет к ней и перебросится парой фраз.
Не подошел.
Через несколько дней она повторила эксперимент. Нил ответил на ее приветствие и пошел себе в отдел оформления.
«Намек понят», – сказала она себе.