— Тогда придумывай скорей, — сказала милая девушка, — а то потом будет поздно.
— Верь мне до конца! — пылко воскликнул дядя Сандро, хотя, а может быть именно потому, сам еще не был ни в чем уверен.
— Я тебе верю, — сказала возлюбленная дяди Сандро, радуясь его пылкости и по этому поводу, разумеется непроизвольно, образуя на своих щеках нежные (говорю в последний раз) ямочки.
И дядя Сандро стал думать, но, несмотря на его изощренный ум, на этот раз ничего не придумывалось. Пойти по классическому пути, то есть оклеветать девушку, он не мог. Во-первых, как нам кажется, из соображений порядочности, а во-вторых, и это уже точно, ведь не мог же он жениться на девушке, которую сам же оклеветал.
По ночам голова дяди Сандро пылала от множества комбинаций, неисполнимость которых неизбежно обнаруживалась с первыми утренними лучами солнца.
А между тем, как водится, Аслан, готовившийся жениться, ничего не подозревал. И без того будучи уверенным в своей неотразимости, он считал, что своей женитьбой осчастливит и возвысит простую крестьянскую девушку.
Подходил назначенный день умыкания, а дядя Сандро еще ничего не придумал. Уже был извещен дальний родственник Аслана из соседнего села о том, что в какой-то день, вернее ночь, он прискачет с украденной невестой в его дом.
Накануне решительного дня был приглашен из села Анхара веселый головорез Теймыр для выполнения черновой, но почетной работы умыкания. А между тем дядя Сандро не нашел способа внушить Аслану мысль о добровольном отречении от невесты.
И хотя дядя Сандро верил в свою звезду, как никто в мире, он все-таки сильно волновался. В ночь накануне умыкания он настолько сильно волновался, что это заметил даже Аслан.
— Слушай, Сандро, — сказал он ему, — ты так волнуешься, как будто не я женюсь, а ты.
— Родителей твоих жалко, — вздохнул дядя Сандро, — для них это будет такой удар… Тут большевики власть захватили, а тут еще сын женился на крестьянке…
Они лежали в одной комнате в своих кроватях. Из соседней комнаты доносился мирный храп головореза Теймыра.
— Как-нибудь уладится, — успокоил его Аслан, проявляя традиционную беззаботность дворянства, благодаря которой отчасти они и упустили власть. Через несколько минут дядя Сандро почувствовал по его дыханию, что беззаботность Аслана отнюдь не была наигранной.
И вот на следующий день они стоят у подножья могучего каштана над проселочной дорогой, от которой в этом месте ответвляется тропа, ведущая к одному из выселков.
Все договорено. Три девушки из этого выселка, среди которых невеста Аслана, после воскресных игрищ в центре села будут возвращаться к себе домой. И тогда веселый головорез Теймыр выскочит на тропу, подхватит одну из них, и та, для приличия побарахтавшись в его объятиях, через несколько минут окажется рядом со своим женихом, и они все умчатся туда, где их ждут.
С минуты на минуту девушки должны появиться на дороге, а дядя Сандро все еще ничего не придумал. Стоит ли удивляться, что обычно решительное лицо дяди Сандро на этот раз несло на себе печать неведомого ему гамлетизма.
И вот девушки появились! Две из них весело щебетали, делясь воспоминаниями о воскресных игрищах, а невеста Аслана, она же возлюбленная Сандро, с грустным лицом шла рядом с ними, не в силах перенести эту двойную нагрузку. Когда ее нежный печальный профиль мелькнул на дороге — внутри у дяди Сандро все перевернулось.
— Какая из них? — шепнул веселый головорез Теймыр и облизнулся, предвкушая свой сладостный труд.
— Та, что с краю, поближе к нам, — тихо ответил Аслан, и девушки скрылись в зарослях бузины, куда нырнула тропка, ведущая к их выселку.
Хищно пригнувшись, Теймыр пошел через кусты азалий, чтобы неожиданно выскочить на тропу впереди девушек. Через десять минут раздались душераздирающие крики, и вдруг, как медведь, ломая кусты, Теймыр появился у каштана с девушкой на плече, которая беспрерывно кричала и колотила его по лицу свободной рукой. Аслан замер с приоткрытым ртом…
— Не та! Не та! — опомнившись, закричал Аслан.
— Как не та?! — заорал головорез, которого сейчас никак нельзя было назвать веселым. Сбросив свою несмирившуюся полонянку и утирая рукой окровавленную щеку, он добавил: — Ты же сказал: та, что с краю, поближе к нам?!
— Не та! Не та! — снова закричал Аслан. — Видно они переменились местами!
— Какого дьявола ты мне ничего не сказала! — заорал Теймыр, обращаясь к девушке. — Да еще всю щеку мне расцарапала!
С горящими ненавистью глазами, растрепанная и ощерившаяся, девушка стояла, воинственно озираясь, и дядя Сандро, несмотря на то, что был занят головоломными расчетами и в то же время чувствовал себя в сильнейшем цейтноте, выражаясь современным языком, однако, несмотря на все это, успел заметить, что она хорошенькая, и даже вспомнил, что где-то видел ее, но не мог вспомнить где.
— А ты у меня спрашивал?! — закричала девушка, подбоченившись и даже придвигаясь к Теймыру. — Мало тебе, изверг! Жалко, что я тебе глаза твои не вырвала!
— Ладно, уходи, — сказал Аслан, — а ты беги за моей! Только не бери ту, что в красной кофточке, волочи другую!
Теймыр зашумел в кустах азалий и вдруг обернулся:
— А если они кофточками обменялись?
— Этого не может быть, — закричал Аслан, — она же с ума сходит по мне!
Теймыр скрылся в кустах.
— А ты чего стоишь? Иди! — махнул рукой Аслан, показывая ошибочно украденной девушке, что она свободна. Он был взволнован неудачным началом умыкания и сейчас нервно оправлял полы своей черкески, одновременно вглядываясь в ее белоснежную поверхность, словно стараясь понять, не запятнала ли его черкеску эта неудача.
— Я никуда не уйду! — дерзко крикнула девушка, оглядывая Аслана и дядю Сандро, словно оценивая их. И дядя Сандро опять мучительно вспоминал, что где-то ее видел, но никак не мог вспомнить где. Главное — она была тогда во что-то другое одета. И почему-то это было важно, что она была во что-то другое одета. Но во что?! Ах, вот во что — ни во что!
Бинокль принца Ольденбургского, висевший у него на груди и при резком движении толкнувшийся ему в грудь, напомнил об этом! И мы теперь убеждаемся, что дядя Сандро не всегда опускал бинокль, когда в его кругозоре появлялась не его возлюбленная. Во всяком случае, один раз не успел опустить.
— Как не уйдешь? — раздраженно, но и рассеянно переспросил Аслан, потому что прислушивался к тому, что должно было произойти на тропе, а там, по-видимому, ничего не происходило.
— Так, не уйду! — крикнула девушка, приводя в порядок свои волосы и исподлобья бросая на Аслана горящие взгляды.
— Вы меня опозорили на глазах у подруг, а теперь бросаете? Не выйдет!
— Да кто тебя позорил?! — заорал Аслан, все еще прислушиваясь к тропе и удивляясь, что ничего не слышно. — Ты же видишь — ошибка!
— Вы меня похитили, вы должны жениться, — резко отвечала девушка, — иначе мои братья перестреляют вас, как перепелок!
Она привела в порядок свои косы и теперь опять подбоченилась.
— Оба, что ли? — рассвирепел Аслан, потому что со стороны тропы все еще ничего не было слышно.
— Зачем же оба, — с неслыханной дерзостью отвечала девушка, — мне хватит и одного!
— Ты слышишь, что она говорит?! — обратился Аслан к дяде Сандро и, как бы с некоторым опозданием осознавая социальные изменения, произошедшие в стране, добавил: — Пораспустились!
С этими словами он оправил серебряный кинжал, висевший у него на поясе, но, судя по всему, этот его воинственный жест не произвел на девушку должного впечатления. Девушка то и дело переводила свой пылающий взгляд с дяди Сандро на Аслана, в каждом из них стараясь угадать будущего жениха и одновременно коварного хитреца, который ищет способ избавиться от нее.
И тут, именно тут, в голове у дяди Сандро мгновенно выстроилось реальное решение его неразрешимой задачи! Подобно истинным художникам и ученым, которые, долго мучась творческой загадкой, внезапно во сне или по сцеплению внешне случайных слов или событий находят разгадку мучившей их задачи, дядя Сандро с вдохновенной ясностью осознал, что делать.
— Девушка права, — сказал дядя Сандро твердо, — кто-нибудь из нас должен на ней жениться.
— Уж, во всяком случае, не я, — ответил Аслан, все еще прислушиваясь к тропе и уже сильно нервничая. Видно, пока головорез Теймыр возился с этой полонянкой, неожиданно обернувшейся самозванкой, девушки успели далеко уйти или вообще дали стрекача.
— Посмотрим, — сказал дядя Сандро, — во всяком случае, девушка хорошая, уж поверь мне…
— Не спорю, девушка хорошая, — согласился Аслан, начиная осознавать нависшую на ним опасность. Он знал, что если весть о том, что ее слегка умыкнули и бросили, коснется слуха ее братьев, еще более дерзких, чем она, дело может кончиться кровью. Они не посмотрят на его род, тем более в такое время. Впрочем, и раньше в таких случаях мало кто вдавался в генеалогию. Аслану показалось, что девушка понравилась Сандро. Было бы забавно, подумал он, привезти сегодня двух невест. Это было бы по-нашенски, по-кавказски, по-дворянски. Вот так, с другом, умыкнул невесту, а чтоб и друг не скучал, прихватил заодно и ее подружку!
— А что, — сказал Аслан, подмигивая дяде Сандро, — наша Шазина и хорошенькая, и стройная, как косуля…
— Это точно, — согласился дядя Сандро, а тут затрещали кусты азалий, и веселый головорез Теймыр появился с милой невестой Аслана, обреченно повисшей у него на плечах, — но я тебе, Аслан, должен сказать что-то печальное…
— Что еще? — тревожно спросил Аслан и двинулся к своей невесте. Но дядя Сандро его опередил.
— Вот это, я понимаю, скромная девушка! — крикнул веселый головорез и, поставив на землю грустно поникшую невесту Аслана, стал утирать обильный пот, струившийся по его лицу.
— Отойди, я у нее должен что-то спросить, — сказал дядя Сандро, и Теймыр, пробуя ладонью слегка кровоточащую щеку, расцарапанную Шазиной, отошел.
— Ты еще здесь, драная кошка! — крикнул он, увидев ее.
— Я никуда не уйду! — отвечала она. — А если вы меня опозорите, мои братья перестреляют вас, как перепелок!
— Пусть остается, — подмигнул Аслан веселому головорезу, — я тут кое-что придумал!
— Уж не собираешься ли ты жениться на обеих, как турок? — спросил Теймыр, теперь утирая лицо и шею большим платком.
— Поумнее что-то придумал, — отвечал Аслан с загадочной улыбкой, кивнув на дядю Сандро.
А дядя Сандро в это время приводил в действие свой гениальный план.
— Слушай внимательно, — сказал дядя Сандро своей возлюбленной, — вот что я придумал. Ты скажешь ему, что у тебя родственники эндурцы. И до конца держись за сказанное — остальное получится само.
— Ладно, — сказала слегка обалдевшая от всех этих дел возлюбленная дяди Сандро, хотя все еще и невеста Аслана, — я скажу, что у меня бабушка по материнской линии эндурка.
— Не важно, по какой линии, — быстро уточнил дядя Сандро, — главное — держись за сказанное!
— Да что вы там расшушукались, — крикнул Аслан, — неровен час кто-нибудь нагрянет!
— Я тебе должен сказать что-то важное, — промолвил дядя Сандро и с мрачным выражением горевестника подошел к Аслану и отвел его в сторону.
— Да что мы тут будем сходку устраивать, — пробормотал Аслан, чувствуя, что предстоит что-то неприятное, и понимая, что от него невозможно увильнуть.
Тут дядя Сандро сообщил ему печальную весть. Он сказал, что вчера до него дошел слух о том, что у его невесты бабушка по материнской линии эндурка. И так как он сам вчера не мог у нее проверить, правда ли это, он всю ночь волновался, но ничего не говорил Аслану, чтобы не расстраивать его, если этот слух не подтвердится. Но вот, к сожалению, она сама сейчас подтвердила.
— Ты меня убил без ножа, — тихо завыл Аслан, — простая девушка да еще эндурка! Теперь я навсегда потерял отца, мать, братьев, сестер!
— Знаю, — сказал дядя Сандро и твердо добавил: — Я тебя выручу!
— Выручи! — озарился Аслан. — Любой подарок за мной!
— Одного быка приведешь к нам во двор, — сказал дядя Сандро, все еще испытывавший слабость к быкам.
— Двух быков! — воскликнул Аслан.
— Нет, одного хватит, — скромно возразил дядя Сандро.
— Но как ты меня выручишь? — воскликнул Аслан.
— Я женюсь на ней, — сказал дядя Сандро, торжественно, как человек, берущий на себя выполнение трудного долга.
— Ты?! — опешил Аслан.
— Да я, — сказал Сандро, — мой отец — простой человек, и он не будет дознаваться, какие там у нее родственники по материнской линии.
— Но согласится ли она?! — воскликнул Аслан. — Она же меня любит. И как я ей в глаза посмотрю после этого?
— Я все беру на себя, — сказал дядя Сандро, — а потом она перед тобой виновата.
— В чем? — оживился Аслан, очень хотевший, чтобы она перед ним была виновата.
— Собираясь замуж за такого родовитого человека, как ты, — важно сказал дядя Сандро, — она тебя должна была предупредить, что у нее эндурская примесь.
— Тоже верно, — согласился Аслан, — но ведь я никогда у нее об этом не спрашивал. Мне такое и в голову не могло прийти! Но ты уверен, что она согласится выйти за тебя?!
— Я постараюсь ее уговорить, — сказал дядя Сандро, — ведь теперь ей некуда деться…
— Вообще-то я тебя ей очень хвалил, — обнадежил его Аслан, — но, ради Бога, Сандро, избавь меня от разговора с ней! Мне будет ужасно стыдно!
— Я все беру на себя, — сказал дядя Сандро.
— Но куда же ты ее приведешь, ты ведь не подготовился к женитьбе? — спросил Аслан, имея в виду, что по абхазским обычаям жених, умыкающий невесту, не сразу приводит ее в свой дом.
— К твоим родственникам, — сказал дядя Сандро просто, — мы оба женимся, я на твоей бывшей невесте, а ты на этой… как ее?
— Шазине?! — снова опешил Аслан и, оглянувшись на Шазину, бдительно следившую за ними, взглянул на свою белоснежную черкеску, словно спрашивая у нее совета.
— Да, — сказал дядя Сандро неумолимо, — во-первых, она прекрасная девушка. Во-вторых, мы ее опозорим, если, умыкнув, не женимся на ней. А в-третьих, твои родственники ждут тебя с невестой, а получится, что ты ввел их в расходы ради того, чтобы женить своего друга. Насмешка получится.
— Ой, — сказал Аслан и схватился за голову, — я про них совсем забыл… Если я не женюсь, пойдет сплетня, что я не смог умыкнуть девушку…
— В том-то и дело, — снова согласился дядя Сандро.
— Это запятнает мою честь, — сказал Аслан и снова оглядел свою белоснежную черкеску.
— В том-то и дело, — снова согласился дядя Сандро.
— Но мне ужасно неловко, — вдруг задумался Аслан, — на глазах у собственной невесты жениться на ее подруге.
— Ничего, — сказал дядя Сандро, — твоя невеста тоже на твоих глазах выйдет замуж за твоего друга.
— Как так?! — пыхнул Аслан.
— По твоему собственному желанию, — напомнил ему дядя Сандро.
— Да, — успокоился Аслан, — по моему собственному. Слушай, — спохватился Аслан, — а вдруг Шазина тоже с эндурской примесью? Тогда я лучше женюсь на своей.
Тут дядя Сандро испугался.
— Ну уж такого невезенья не может быть! — воскликнул он. — Я сейчас все узнаю!
Чувствуя, что тело его от волнения покрылось холодным потом, дядя Сандро подошел к Шазине. Заставить свою возлюбленную признать себя эндуркой, когда она абхазка, и тут же уговорить чужую девушку, если она с эндурской примесью, чтобы она выдавала себя за чистокровную абхазку, было и для дяди Сандро слишком.
— Послушай, — тихо сказал дядя Сандро, подойдя к девушке, — говори только правду. В твоем роду есть эндурцы?
— Эндурцы?! — взвизгнула девушка, и глаза ее метнули в глаза дяди Сандро две молнии. — Вы посмотрите, через какую бесовскую хитрость они от меня хотят избавиться! Да мои братья только за то, что вы так подумали, перестреляют вас, как перепелок!
— Все, — сказал дядя Сандро, — ты выходишь замуж!
— За кого? — полыхнула самозванка достаточно уместным любопытством.
— За Аслана, — сказал дядя Сандро, — и больше ни слова!
— За Аслана? — слегка опешила девушка. — А разве у них с Катей не было…
— Не было! — перебил ее дядя Сандро, чувствуя приступ ревности. — Не было и не могло быть!
Дядя Сандро подошел к своей возлюбленной и сказал ей, что она больше не невеста Аслана, а его невеста. Главное — держать себя в руках. Никакой радости. Легкий, благопристойный, однако и ненавязчивый траур. Возлюбленная дяди Сандро, почти ничего не соображая, кивнула ему и опустила голову.
— Эх, Катя, Катя! — сказал Аслан, со стороны наблюдавший за ними и почувствовавший, что дядя Сандро ее уговорил. — Зачем ты мне сразу не сказала правду?
— Ты у меня не спрашивал, — ответила Катя и вовсе потупилась.
— Поздно каяться, все решено! — зычно воскликнул дядя Сандро. — На лошадей!
— Поклянись Аллахом, что в тебе нет эндурской примеси! — в последний раз взмолился Аслан, болезненно вглядываясь в свою новую невесту и одновременно как бы извиняясь перед старой, показывая ей причину, по которой он не мог не отступиться от нее.
— Эндурской примеси?! — возмутилась Шазина. — Не смеши людей! Да мои братья…
— Про твоих братьев мы уже услышали, — сказал дядя Сандро, — быстрее в путь!
— Чудо! — воскликнул веселый головорез Теймыр. — Кто бы подумал, что эта вертихвостка такого парня отхватит.
— Но у нас только четыре лошади, — вспомнил Аслан, первым подходя к ольшанику, где были привязаны лошади.
— Эта вертихвостка так хотела замуж, — сказал веселый головорез, — что я думаю, она рядом с лошадью побежит!
— Так и побежала! — опять воскликнула Шазина. — Да мои братья…
— Не надо так ее называть, — сказал Аслан примирительно, — ты же знаешь, чья она теперь невеста…
— Кажется, разобрались, — сказал Теймыр и тронул поцарапанную щеку.
— Мы с Асланом сядем на мою лошадь, — сказал дядя Сандро, — она вынесет обоих!
Девушек посадили на лошадей, причем Аслан, помогая Кате сесть на лошадь с женским седлом, проявил благородный такт, то есть, изменив содержание первоначального замысла, мы имеем в виду смену невест, он оставил в целости техническую сторону — Катя должна была сесть на эту лошадь, и она на нее села. Впрочем, мужское седло Шазине, по ее характеру, было как раз впору.