— Одна маленькая ошибка, и какие последствия, — задумчиво проговорила Марго.
— Именно! А вы говорите «история»! — Белкин развязно усмехнулся. — История — дама чопорная. Она блюдет себя, как старая дева, и не спешит показывать свои морщинистые прелести первому встречному.
Отец Андрей и Марго переглянулись.
— Про морщинистые прелести — это вы здорово, — похвалила Марго. — Но как же тогда разобраться, где правда, а где выдумка?
Белкин вытянул указательный палец и ткнул им себя в висок.
— Только так и никак иначе, — сказал он.
— Застрелиться, что ли? — удивленно вскинула брови Марго.
Белкин засмеялся:
— Ну почему же сразу застрелиться? Я совсем не это имел в виду. Просто, встречаясь с проблемой, нужно всегда обращаться за помощью к здравому смыслу.
Историк подцепил вилкой кусок рыбы и сунул его в рот.
— Для того чтобы посягнуть на общепринятую истину, нужна смелость, — изрек он, усердно работая челюстями. — И эта смелость была у профессора Тихомирова. Он не боялся осуждения со стороны академического сообщества.
— А что, академическое сообщество может здорово попортить ученому кровь?
— А как же! В сущности, наука — это та же религия. Адепты ортодоксальной науки не терпят ересей и готовы сжечь на костре любого, кто посягнет на «незыблемые» истины. В свое время инквизиторы так же поступали с еретиками. Конечно, я выражаюсь фигурально. Слава богу, в наше время никто никого не сжигает. Но лишиться уважения коллег, а вместе с ним и профессорской кафедры можно запросто.
Марго ткнула под столом отца Андрея ногой.
Отец Андрей тут же прямо спросил:
— Владимир Иванович, о чем была последняя книга Тихомирова?
Белкин печально усмехнулся:
— Дорого бы я дал за то, чтобы суметь ответить на этот вопрос. Но увы… Наши пути разошлись полтора года назад, когда я на заседании кафедры поддержал противников Тихомирова. С тех пор он даже руки мне не подавал.
Белкин горестно вздохнул и снова взялся за бутылку. Марго посмотрела, как он наливает, перевела взгляд на его раскрасневшееся лицо и вдруг сказала:
— Владимир Иванович, знаете, о чем я подумала? А что, если переводчики не ошиблись? Что, если лицо Моисея и правда обросло ужасными рогами? Или вернее — наростами, как после ожогов. Ведь Бог явился к нему в виде горящего куста?
Белкин поставил бутылку и удивленно посмотрел на Марго.
— Очень мудрая мысль, — сказал он. — Свет истины способен испепелить и самого сильного духом человека. «Бога скрывают семьдесят тысяч покровов света и тьмы. И если поднять эти покровы, даже я буду истреблен!»
Звонок в дверь заставил Марго вздрогнуть.
Белкин нахмурил брови и положил ей руку на ладонь.
— Не беспокойтесь, — мягко произнес он, глядя на журналистку красноватыми, блестящими от выпитого глазами. — Это, наверно, кто-нибудь из соседей. Они постоянно заходят ко мне за солью или сахаром. А взамен поливают цветы, когда меня нет дома.
— Почему именно к вам?
— Потому что я чудовищно запаслив.
Белкин добродушно засмеялся, затем поднялся из-за стола и, все еще посмеиваясь, направился в прихожую.
— По-моему, мы зря сюда притащились, — недовольно произнесла Марго, когда он вышел из кухни. — Только время впустую потратили.
— Вечер еще не закончен, — возразил отец Андрей. — Посмотрим, что будет дальше.
Скрипнула дверь, вслед за тем из прихожей послышались приглушенные голоса. Марго напрягла слух и услышала следующий милый диалог.
— Ну что ты на меня злишься, душа моя? — тихо пробубнил Белкин.
— Опять навел в дом алкашей? — ответил ему сварливый женский голос.
— Ну зачем ты так? Ко мне зашли старые друзья. Они вполне приличные люди.
— Приличные? А пьют за свои наличные?
— Как тебе не стыдно!
— Ты лучше тень свою постыди за то, что слишком черная. Ладно. На, держи. Чего смотришь, как волк на пучок редиски? Это тебе! С почты сегодня принесли. Все, мне пора. Развлекайтесь!
— Может, посидишь с нами, душа моя?
— Вот еще!
Дверь захлопнулась. В коридоре послышались шаркающие шаги Белкина, а вскоре и сам он появился на пороге.
— Соседка заходила, — сообщил историк смущенным голосом. — Вручила мне бандероль. Вот, полюбуйтесь — без обратного адреса. Принесли сегодня днем, пока я отсутствовал.
Белкин положил сверток на стол и, не зная, что предпринять, растерянно на него уставился.
— Может, вы посмотрите, что там? — подсказала Марго, сгорая от любопытства.
— Что? Ах да, конечно!
Белкин схватил сверток и попытался разорвать коричневую оберточную бумагу, однако толстые, неуклюжие пальцы профессора отказывались производить столь сложную манипуляцию.
— Дайте сюда, — сказала Марго.
Она в два счета справилась с оберточной бумагой и извлекла на свет божий толстую книгу в коричневом переплете.
— Что это? — пробормотал, щуря близорукие глаза, Белкин.
— Книга. «Словарь астронома». — Марго быстро пролистала страницы, затем посмотрела на форзац и сказала: — Здесь надпись. В стихах.
— Надпись? — недоуменно проговорил Белкин. — Будьте добры, прочтите вслух.
— Я не мастер читать стихи. Но раз вы просите — слушайте:
— И снизу подпись: «Аскольд Тихомиров 10.54», — закончила Марго.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Белкин. — Какой истукан? При чем здесь истукан? Смахивает на какой-то розыгрыш. Да и стишок так себе.
— Да уж, не Шекспир, — согласилась Марго.
Историк тяжело опустился на стул, Марго же повернулась к дьякону:
— Что это за «десять пятьдесят четыре», как вы думаете? — тихо спросила она. — Дата?.. Но таких дат не бывает. Что же это все значит?
Отец Андрей подумал и ответил:
— Вы правы, это дата. А вернее — год. Тысяча пятьдесят четвертый.
Белкин качнул косматой головой, нахмурился и с усилием потер пальцами красный, складчатый лоб.
— Чертовщина какая-то, — пробормотал он, стараясь задержать и собрать в кучу стремительно разбегающиеся мысли. — Зачем Аскольд прислал мне эту книгу? Я полтора года с ним не разговаривал и вдруг — книга. Как вы думаете, друзья, что означает этот удивительный подарок?
Марго хотела все ему объяснить, но, сообразив, что объяснения будут слишком долгими, а историк не в том состоянии, чтобы выдержать длинный монолог, махнула рукой.
— Это слишком долгая история, — сказала она. — Могу сказать одно: книга адресована не вам, хотя на конверте и стоит ваш адрес.
— Не мне? Кому же она адресована? — удивленно спросил Белкин.
— Нам. Мне и дьякону.
— Вам и… — Белкин отупело посмотрел на отца Андрея. Вновь потер пальцами потный лоб, для удобства слегка его нахмурив. — Гм… Признаюсь, я совершенно сбит с толку. Определенно мне следует пить меньше. Или, по крайней мере, перейти на более легкие напитки…
Он еще что-то бормотал, но Марго перестала его слушать. Она снова повернулась к отцу Андрею.
— Если это год, то что он означает? Что произошло в 1054 году?
Дьякон посмотрел на журналистку удивленно.
— Это одна из основополагающих дат в истории человечества, — сказал он.
Марго усмехнулась, как усмехается человек, которого только что упрекнули в невежестве, но который всем своим видом хочет показать, что не принимает упрека.
— Странно, что я о ней ничего не слышала, — с некоторым вызовом сказала Марго.
Дьякон ответил спокойно и твердо:
— Слышали. Но только позабыли. В 1054 году произошло разделение христианской церкви на православную и католическую.
— Вот оно что. И как это произошло? Напомните, а то я немного подзабыла.
— Папа Лев IX, пытавшийся закрепить свое влияние на Востоке, послал в Константинополь, к патриарху Керулларию, легатов во главе с кардиналом Гумбертом. Гумберт был человек нервный и высокомерный, он относился к Керулларию с явным неуважением, поэтому Керулларий не захотел вести с ним переговоры. Кончилось тем, что легаты написали на Керуллария акт отлучения и положили его во время богослужения на престол Софийской церкви.
— После чего кое-как унесли ноги из Константинополя! — добавил очнувшийся от забытья Белкин. — Друзья мои, простите, что перебиваю, но в тысяча пятьдесят четвертом году случилось еще одно событие. Однажды Тихомиров упоминал при мне эту дату… Если не ошибаюсь, именно в этом году случился огромный взрыв… Настолько огромный, что его наблюдали миллионы человек по всему земному шару!
Марго нахмурила тонкие брови.
— Если он был такой «огромный», то почему я нигде об этом не читала?
— Об этом можно прочесть здесь, — добродушно ответил Белкин и ткнул толстым пальцем в «Словарь астронома».
Тут набрякшие веки историка наползли на глаза, и он шумно зевнул. В борьбе пожилого доцента с хмелем побеждал хмель.
— Вы поняли, о чем он говорил? — быстро спросила Марго у дьякона.
— Кажется, да, — задумчиво ответил тот. — В тысяча пятьдесят четвертом году произошел взрыв сверхновой звезды. Такое иногда случается во Вселенной. При взрыве огромное количество энергии и вещества разлетается в стороны, и звезда начинает сиять в тысячу раз ярче.
— И такая звезда взорвалась в 1054 году?
— Да, — сказал отец Андрей. — В созвездии Тельца. Она ярко вспыхнула на небе, и свечение ее продолжалось несколько месяцев. От нее осталась Крабовидная туманность, которую и сейчас видно в телескоп. Огромное облако пыли, закрывающее часть звезд.
— И это облако имеет форму краба?
Дьякон улыбнулся.
— Вы все схватываете на лету. Еще пара таких лекций, и вас можно будет запускать в космос.
Марго скривилась.
— Не больно-то резвитесь, — пробурчала она. — Я знаю много такого, о чем вы даже не слышали, но не выпендриваюсь.
— Не сомневаюсь, — мягко сказал отец Андрей.
— Разделение христианства и вспыхнувшая в небе звезда, — задумчиво проговорила Марго. — На какое из двух этих событий намекал Тихомиров?
Тут раздался легкий всхрап. Это историка Белкина сморил алкоголь.
— Пожалуй, нам пора уходить, — сказал дьякон.
— Да, друзья мои… — очнулся вдруг от своей полудремы Белкин. — Я бы и рад еще посидеть, но не могу сосредоточиться. Следует признать, в последнее время я сильно устал… решать на выцветших страницах постылый ребус бытия… А вам желаю успеха. Если найдете клад или что-нибудь в этом роде, не забудьте поделиться.
Голова историка снова упала на грудь, и он громко захрапел.
4. Решение головоломки
— И что мы будем делать теперь? — поинтересовалась Марго у дьякона, когда они снова оказались на улице.
— Прежде всего давайте зайдем куда-нибудь и выпьем кофе, — предложил отец Андрей. — Нужно собраться с мыслями.
— И согреться. — Марго передернула плечами. Она огляделась по сторонам и заметила поблизости неоновую вывеску «Интернет-кафе». — Думаю, это то, что нам надо, — сказала она, кивнув в сторону кафе.
В кафе, по причине позднего часа, было пусто. К столику подошла сонная грудастая официантка, окинула Марго и дьякона равнодушным взглядом и сказала:
— Что будете заказывать?
— Мне «американо», — ответила Марго, зябко поеживаясь.
— Мне тоже, — сказал дьякон. Официантка хотела повернуться, чтобы идти, но тут дьякон легонько тронул ее за локоть и добавил: — Если можно, плесните в чашки немного коньяку.
— У нас из спиртного только пиво, — холодно сказала официантка.
Отец Андрей поглядел на нее своими карими мягкими глазами и сказал:
— Очень жаль. Мы сильно продрогли. Было бы неплохо выпить кофе с коньяком.
На секунду официантка задумалась, и тут произошло маленькое чудо. Официантка вдруг благосклонно улыбнулась дьякону и произнесла вполне доброжелательным голосом:
— Возможно, я смогу что-нибудь придумать.
Отец Андрей улыбнулся в ответ.
— Спасибо.
Когда официантка отошла к стойке, Марго, сощурив глаза, спросила:
— Как это у вас получается?
— Что именно? — не понял дьякон.
— Да вот это… Чем вы ее взяли?
— Не понимаю, о чем вы.
— Ладно, не хотите — не говорите. — Марго откинулась на спинку стула и сказала: — Вижу, вы пользуетесь успехом у официанток.
— Смею вас заверить, что не только у них, — спокойно ответил дьякон.
— Странно слышать такое от служителя церкви, — сказала Марго.
— Я не только служитель церкви, но и мужчина, — ответил отец Андрей, с улыбкой глядя на Марго. — Ничто человеческое мне не чуждо.
Марго отвела взгляд.
— А я-то думала, вы не представляете для меня опасности, — сказала она. — Вижу, с вами нужно держать ухо востро.
— А что, вы тоже клюнули на мои «чары»?
— Вот еще! — фыркнула Марго.
— Что ж, еще не вечер, — заметил отец Андрей. Марго хотела ответить, но дьякон уже принял деловой вид и сказал: — Не могли бы вы дать мне ручку и блокнот?
— Запросто.
После того как Марго выполнила его просьбу, отец Андрей склонился над блокнотом и принялся что-то записывать в столбик. Марго невольно залюбовалась его загорелыми, большими, красивыми руками, затем перевела взгляд на лист и увидела, что это стихи. Те самые, что были на форзаце «Словаря астронома».
— Думаете, это тоже ребус? — спросила Марго.
— Не думаю, а знаю. И кажется, я его уже разгадал.
— Да ну? И что же он означает?.. Хотя, постойте, не говорите. Дайте я сама попробую. Если у вас получилось, то и у меня получится.
Марго вырвала из рук дьякона блокнот и уткнулась взглядом в строчки.
— Итак, начнем сначала, — сказала она. — В стихотворении зашифровано послание, так? Это может быть… ну, например, акростих. Я иду правильным путем?
— Абсолютно, — кивнул дьякон.
— Если это акростих, первые буквы строчек должны складываться в фразу. — Марго пробежала взглядом по первым буквам строчек, тихонько шевеля губами, и покачала головой: — Нет, не подходит. Может быть, читать нужно не первые, а последние буквы?.. М-м… Нет, и так не получается. Что же это такое?
— Вы сдаетесь?
— Нет, но требую подсказки.
Отец Андрей улыбнулся:
— Ну хорошо. Это акростих, как вы правильно заметили. Но акростих перекрестный. Читать нужно по диагонали.
— Как это?
— Просто. Первая буква — первой строчки. Вторая — второй. Третья — третьей… Четвертая — четвертой. И так далее. Вот, смотрите.
Дьякон снова взялся за ручку и выделил следующие буквы:
— Что получилось?
— ГАНСБЕРГ, — озадаченно хмуря брови, прочла Марго. Посмотрела на дьякона. — Похоже на название города.
— Да, похоже, — согласился тот. — А если разбить его на две части, то на имя.
— Ганс… Берг?
Дьякон кивнул.
— Хм… — Марго сдвинула брови. — И кто такой, по-вашему, этот Ганс Берг? Если он вообще существует.
— Не знаю, — задумчиво ответил отец Андрей. — Но полагаю, что его существование — если, конечно, он существует — как-то связано со смыслом стихотворения.
— А у него есть смысл?
Дьякон повернул голову и в упор посмотрел на Марго.
— Конечно, есть. Если исключить некоторые погрешности, вполне оправданные спешкой, то смысл получается следующий. Смерти не избежать, никакого потустороннего мира нет, а есть только тьма небытия. А все попытки человека корчить из себя храбреца перед лицом смерти — бесполезны, если не смешны. Поэтому нужно просто жить и не думать о том, что будет потом. Ну и все такое.
— Довольно банально, — заметила Марго.
— Да. За исключением последней строчки. Она здесь самая интересная, поскольку самая непонятная. Тихомиров говорит о каком-то истукане.
— Истукан… — задумчиво повторила Марго, глядя на листок со стихотворением. — Может, это памятник? Или какой-нибудь манекен?.. Знаете что, давайте позвоним Белкину и спросим, что это за Ганс Берг. Вдруг он знает?
— Что я знаю наверняка, так это то, что наш заслуженный историк спит, и спит крепко.
— Что же вы предлагаете? Обратиться в справочную службу?
Дьякон улыбнулся, затем повернул голову и, прищурившись, посмотрел на длинный ряд компьютеров, стоящих у стены. Марго проследила за его взглядом.
— Намекаете на Интернет? — с сомнением произнесла она. — Вряд ли что-то выйдет, но попробовать стоит. Оставайтесь здесь, дорогуша, а я сейчас!
Журналистка встала из-за стола и направилась к стойке управляющего. Минуту спустя она уже сидела за одним из компьютеров, уверенно отстукивая пальцами по клавишам.
* * *— Как наши дела? — поинтересовался дьякон, когда Марго вернулась за столик.
— Вот, — ответила Марго, вручая ему блокнот. — Посмотрите, я все записала.
Отец Андрей взял блокнот и прочел вслух:
— Доктор Ганс Берг. Таксидермист. Владелец фирмы «Вечность». Адрес… — Он поднял взгляд на Марго и удивленно повторил. — Таксидермист?
— Угу, — кивнула Марго, допивая остывший кофе. — Вот вам и истуканы. Чучела, набитые соломой! Там, кстати, есть телефончик. Если хотите, можно позвонить этому Гансу-живодеру прямо сейчас.