— Но она кажется такой тонкой… — заметила Синтия.
— Да, конечно. Но внешний вид… Он бывает обманчив, — ответил Майлс.
Это извинение? Или ей сделали комплимент таким хитрым способом? Но если это действительно комплимент…
О, тогда он самый лучший из всех, что она когда-либо слышала. Никто еще не восхищался ею за качества, которые она больше всего в себе ценила. Она всегда была достаточно осторожна, чтобы не демонстрировать их.
Нить за нитью Майлс Редмонд распутывал кокон, который она сплела для себя из своего обаяния и амбиций. Это было приятно — и в то же время ужасно несправедливо.
Внезапно ей пришло в голову, что он, возможно, просто размышляет о ней вслух — как размышлял бы о любом ползающем и летающем создании. Он хотел понять, что она собой представляет, и надеялся выудить из нее побольше сведений. В конце концов, это его прямая обязанность как хозяина дома в отсутствие родителей.
Нет уж! Пусть лучше изучает леди Джорджину под своим микроскопом!
Синтия сделала два быстрых шага вперед. И этого было достаточно, чтобы вступить в разговор с лордом Аргоси, который являл собой образец мужчины, куда более знакомый и понятный.
Да-да, типичный лондонский джентльмен.
— Вы танцуете, мисс Брайтли? — осведомился он без всякой преамбулы, одарив ее заговорщической улыбкой, как будто только и ждал, что она присоединится к нему. «Мы знаем, что мы здесь самая привлекательная пара, — казалось, говорила его улыбка. — Давайте наслаждаться тем фактом, что мы оба молоды и красивы».
— Конечно, — отозвалась Синтия таким тоном, словно они всего лишь продолжили прерванный разговор.
— А вы играете?
Синтия медлила с ответом, пытаясь угадать, что он имел в виду.
— На фортепиано? — спросила она наконец.
— Разумеется. Умоляю, скажите, что нет. Или что вы не будете играть. Я не вынесу очередного концерта, и я точно знаю: если сегодня вечером будет дождь, то именно этим вечер и закончится. У меня, знаете ли, пять сестер. Целых пять, — добавил он, помрачнев.
— О, никто не сможет танцевать под мой аккомпанемент. Все будут морщиться, вздрагивать, закрывать глаза и, как следствие, натыкаться друг на друга. Из меня ужасная музыкантша.
— Рад слышать. Но возможно, я попрошу, чтобы вы спели — ради удовольствия послушать, как вы испортите песню.
Синтия рассмеялась, и Аргоси присоединился к ней. Его смех был самый обычный — веселый и искренний. Лорд Аргоси был очень доволен собой, как и все молодые аристократы. Жизнь была добра к нему, и он воспринимал это как должное. Он был очарователен.
И возможно, обладал знатным титулом, но нуждался в деньгах для поддержания всего, что прилагалось к титулу, то есть земель и замков, наполненных воспоминаниями о былых сражениях.
Следовало узнать побольше о лорде Аргоси.
Синтия бросила взгляд на того, кто мог бы рассказать ей все, что требовалось. Почему-то ей хотелось знать, видел ли Майлс, как она смеялась с Аргоси, и что он думал по этому поводу. Лорд Милторп, возможно, бывал смешон. Но лорд Аргоси — совсем другое дело.
Но Майлс Редмонд и леди Джорджина, разделявшая, как он выразился, его интересы, о чем-то мило беседовали, неспешно шагая рядом.
— О, мистер Редмонд! Как интересно! — воскликнула леди Джорджина.
Внезапно Синтия ощутила мучительную, до слабости в ногах, потребность узнать, каково это — чувствовать себя беспечной, счастливой и беззаботной, — женщиной, живущей без продуманного флирта, расчетливых поцелуев и неискреннего смеха.
Ей хотелось, чтобы за ней просто ухаживали. И чтобы ей не приходилось обольщать поклонников.
Но для этого надо было родиться в семье Редмондов или им подобных. Даже удивительно, как далеко она продвинулась, опираясь исключительно на собственные силы. Ей пришли на ум блохи… Эти крохотные создания способны были прыгать на поразительные расстояния, многократно превышающие их размеры. Вот и она всего лишь отдыхает между двумя прыжками.
Синтия нахмурилась.
Почему, скажите на милость, все ее метафоры включают насекомых?
Она расправила плечи, словно стряхивая с себя эти нелепые образы и мысли о мужчине, который их навеял.
Поскольку же она обещала себе быть благонравной и считала, что проделала сегодня неплохую работу, Синтия вознаградила себя, вообразив на мгновение отдаленное будущее, где она шла рядом с мужем по какому-то великолепному поместью. У обоих — седые волосы, а вокруг — зеленые лужайки, находящиеся в их собственности. И у ног их резвится спаниель по кличке Джорджина.
Что ж, у нее есть две недели, чтобы попытаться осуществить эту мечту.
— Впрочем, леди Джорджина хорошо играет на фортепиано, — заметил лорд Аргоси.
«Еще бы», — подумала Синтия. И тут же заявила:
— Она будет играть, а мы — танцевать.
Лорд Аргоси лениво потянулся, коснувшись рукой низко свисающей ветви дерева. Пышная листва зашуршала под его пальцами, как фунтовые банкноты.
Синтия подавила улыбку, так как догадалась: он проделал это, чтобы она могла восхититься его гибкой фигурой. А также потому, что его чувственные порывы взыграли в ее присутствии, а он не мог дать им волю. Пока.
Ах, этот язык флирта, такой тонкий и такой понятный!..
У Аргоси была ямочка на подбородке — черта, которую она находила неотразимой. Кроме того, у него типично английская квадратная челюсть, прямой нос, темные глаза — в них не было ничего необычного, но по крайней мере они не косили и не прятались за очками — и великолепные зубы. Он был безупречен во всех отношениях.
Столетиями красивые люди сочетались браком с красивыми людьми, чтобы произвести на свет лорда Аргоси.
— Вы хорошо танцуете, мисс Брайтли?
— Я очень хорошо танцую, — сообщила она.
Это был явный намек, и лорд Аргоси воспринял его с улыбкой.
Глава 8
Вернувшись с пикника, Синтия обнаружила письмо из Нортумберленда, которое принесло ей облегчение и разочарование одновременно.
В этот вечер она оделась с особенной тщательностью — надела платье, медный оттенок которого прекрасно гармонировал с цветом ее волос. Низкий, на грани скандального, вырез обнажал белоснежную кожу и значительную часть ее красивой груди, а волосы она подняла вверх, оставив несколько непокорных завитков, падавших на изящную шею.
Редмонды организовали для своего приема два обеда, пригласив несколько дюжин представителей местного дворянства. Первый обед, последовавший за пикником, прошел безупречно — благодаря вышколенным слугам, искусным поварам и разнообразным блюдам. Майлс, Вайолет и Джонатан обладали изысканными манерами и знали приглашенных всю свою жизнь. Даже Вайолет не сказала ничего неприличного.
Но поскольку все было запланировано заранее, Синтию посадили между двумя пожилыми вдовами, одна из которых клевала носом над своим супом.
Когда обед закончился, леди Джорджина расположилась за фортепиано, а лорд Милторп вызвался переворачивать для нее ноты. Леди Уиндермир была единодушно избрана распорядительницей танцев.
К несчастью, лордом Аргоси тут же завладела одна из соседских девушек, но у нее были пятна на лице и волосатые руки, так что Синтия нисколько не опасалась, что он потеряет к ней интерес. Однако у судьбы было весьма странное чувство юмора, поэтому она вдруг обнаружила, что ей предстоит танцевать кадриль с Майлсом.
Заиграла музыка. Веселая и заразительная.
И тут они оба поняли, что им придется касаться друг друга. Странно, но никогда такой странный танец, как кадриль, не казался им таким пугающим.
Они уставились друг на друга, не двигаясь с места, хотя остальные танцоры уже пришли в движение.
Наконец Майлс взял ее руку. Взял с такой осторожностью, словно это было нечто хрупкое, способное разбиться. Столь же осторожно он положил ее руку на свой локоть и начал выполнять фигуры танца, называемые леди Уиндермир.
Синтия молчала, не в силах вымолвить ни слова. Прикосновения Майлса завораживали, а его рука — загорелая и поросшая рыжеватыми волосками, как она теперь знала, — казалось, обжигала ее руку даже сквозь рукав его сюртука и ее перчатку. Она необычайно остро ощущала этого мужчину…
Это просто смешно, решила она.
Ее внимание привлекла музыка. Леди Джорджина действительно очень хорошо играла. Женщина, предназначенная для Майлса Редмонда.
Эта мысль привела Синтию в чувство.
— Мне нужны сведения о лорде Аргоси, — заявила она.
Они разошлись, подчиняясь указаниям леди Уиндермир, когда же снова сошлись, Майлс сообщил:
— Он богат и холост. Остальное не важно, не так ли?
Его саркастический тон словно разделил их, хотя и остальные танцоры снова разошлись, как того требовал танец.
Затем они вновь сошлись, и Синтия буркнула:
Затем они вновь сошлись, и Синтия буркнула:
— Не будьте таким занудой.
Майлс едва заметно улыбнулся. Леди Уиндермир назвала очередную фигуру, и они принялись кружить вокруг друг друга, как рассерженные кот и кошка, которые не могут решить, драться им или спариваться.
— Отлично, мисс Брайтли, — сказал Майлс. И тут же снабдил ее очередной ироничной характеристикой: — У Аргоси тридцать тысяч фунтов годового дохода. И он наследник, как вам известно. Я не слышал, чтобы за ним числились ужасные долги или пороки. Он мало чем занят, помимо типично мужских развлечений — лошади, бокс, женщины, охота, игра. Похоже, его не слишком увлекает идея совершенствовать себя в какой бы то ни было области. Но вряд ли это имеет значение…
Фигура танца разделила их, и Синтия сжала зубы в ожидании. Наконец они снова сошлись, и Майлс вновь заговорил:
— Кроме того, у него два титула, несколько огромных поместий и…
— Пять сестер, — закончила Синтия.
— О, так вы уже успели кое-что разузнать? — осведомился он с усмешкой.
— Совсем немного. Продолжайте.
Они споткнулись, сбившись в танце. Синтия вспыхнула и протянула ему руку, как требовала следующая фигура танца.
Он взял ее руку с таким видом, как будто она вручила ему бесценное произведение искусства. Затем крепко сжал ее и повел в очередной фигуре танца.
Разговор был забыт. Весь мир для них сосредоточился в том месте, где их пальцы переплетались.
И Синтии вдруг показалось, что она танцует не по ковру, а по облакам. Эта мысль потрясла ее. Она заставила себя посмотреть на Аргоси — и ее ноги снова коснулись пола.
Майлс, конечно, заметил, куда она посмотрела, поскольку ничто не проходило мимо его внимания.
— Аргоси никогда ни в чем не знал отказа, — сообщил он. — Полагаю, ему покажется заманчивым получить то, чего он не может иметь.
Синтия кивнула, потом осведомилась:
— А у него есть какие-либо грешки или пристрастия?
— Грешки? Вы хотите воспользоваться ими, мисс Брайтли? — поинтересовался Майлс с искренним любопытством. — Каким образом?
— Никогда не знаешь, что может пригодиться, мистер Редмонд.
Леди Уиндермир назвала фигуру, которая требовала, чтобы они положили руки друг другу на плечи.
Время, казалось, остановилось. Словно со стороны Синтия наблюдала, как их руки поднялись, а затем его рука легла ей на плечо. Если бы они сошлись чуть ближе, то оказались бы в объятиях друг друга. И казалось насмешкой, что танец сближает их и в то же время удерживает на расстоянии.
Глаза Майлса потемнели. Когда он заговорил, его голос прозвучал так вкрадчиво, что у нее по спине пробежали мурашки.
— Чего вы хотите, мисс Брайтли?
Синтию бросило в жар. Она наклонила голову, прячась от его взгляда. Ей хотелось закрыть глаза и отключиться от всех ощущений, кроме тяжести его руки на ее плече и запаха его белья, чистого и свежего. И еще больше хотелось снова пережить те эмоции, которые охватили ее во время их поцелуя.
Она сделала вдох, отгоняя наваждение.
— Я хочу, чтобы вы ответили на мои вопросы, мистер Редмонд, — сказала Синтия, подняв голову.
Она заставила себя отвернуться от него, скользнув взглядом по залу. За линией танцоров виднелся чистый профиль леди Джорджины, пальцы которой порхали по клавишам фортепиано. Лорд Милторп, переворачивавший для нее ноты, перехватил взгляд Синтии и улыбнулся ей, показав свой потускневший зуб.
Синтия улыбнулась ему в ответ.
Рука Майлса крепче сжала ее плечо, и она почувствовала, как напряглись мускулы его предплечья под ее рукой. Удивленная, она вскинула на него глаза.
— Кстати, — поспешно сказал он, — Аргоси суеверен. Его притягивает все сверхъестественное. Он посещает сеансы медиумов и клянется, что разговаривал с духом своей покойной матери.
Синтия невольно вздрогнула. Неужели лорд Аргоси действительно искал общения с обитателями потустороннего мира?
— Его мать умерла? — спросила она, обнаружив нечто общее между собой и Аргоси.
— Его воспитала мачеха. Подруга моей матери. Приятная женщина и весьма привлекательная. Впрочем, его отец не стал бы связываться с невзрачной женщиной. И не сомневаюсь, что Аргоси — тоже, — добавил Майлс насмешливо.
— Вы довольно много знаете об Аргоси, мистер Редмонд, — заметила Синтия.
— Люди делятся со мной своими мыслями, мисс Брайтли. Вот не знаю только, почему так происходит.
— Боюсь, я не смогу пролить свет на эту загадку, мистер Редмонд.
Он рассмеялся, и Синтии вдруг показалось, что его смех вселил в него какой-то необъяснимый восторг…
— Позвольте спросить вас, мисс Брайтли… Если бы вы могли выбрать себе мужа — по собственному желанию, — то какие черты характера вы бы предпочли?
Синтия нахмурилась.
— Я считаю подобные фантазии совершенно бессмысленными.
— Мне просто любопытно…
— Да-да, я знаю: вам просто любопытно, мистер Редмонд. А я считаю фантазии пустой тратой времени. Как вы ранее заметили, брак — это деловое соглашение. Я предпочла бы мужчину с характером…
— С каким характером?
— …И несмотря на удовольствие, которое я получаю от музыки…
— Музыки? Какой именно? — перебил он.
— Я практичная женщина, и я не…
— Так какой характер должен иметь ваш избранник?
— Я не желаю говорить об этом. Особенно с вами.
Майлс приподнял брови. Ее горячность лишь раззадорила его.
Он отвесил один из своих глубокомысленных кивков — словно был уверен: это лишь вопрос времени, когда он выведает все ее секреты. Возможно, он напишет научную статью и будет разъезжать по стране с лекциями о них.
— К чему такая спешка, мисс Брайтли? Можно подумать, что вами движет нечто большее, чем амбиции и алчность.
Это была пощечина. А также свидетельство раздражения и досады.
Синтия, поморщившись, отпрянула.
— Я полагала, что вы — человек слова, мистер Редмонд. Вы обещали помочь мне в обмен на…
— На что? — Он приподнял брови, явно провоцируя ее произнести слово, на котором она запнулась.
Синтия снова нахмурилась.
— Пожалуйста, не думайте, что я легко совершаю подобные поступки, — заявила она.
Под «подобным поступком» подразумевался поцелуй, которым они обменялись в нише. Это был самый честный и исчерпывающий ответ из всех, что она могла дать ему.
Музыка закончилась громким аккордом. Мужчины отвесили поклоны дамам, те присели, и танцоры разошлись в поисках новых партнеров.
Майлс, однако, медлил, будто размышлял в задумчивости над полученной информаций и пытался решить, что делать дальше.
— Так что же вас все-таки интересует, мистер Редмонд? — спросила наконец Синтия.
«Вот вопрос, на который у меня, похоже, нет ответа», — подумал Майлс. Помрачнев, он пробурчал:
— Меня интересует все.
Коротко кивнув, он покинул ее.
Покинул как раз в тот момент, когда леди Мидлбо согласилась заменить леди Джорджину за фортепиано. Та восторженно захлопала в ладоши, предвкушая танцы. И тут же обрела, к своему удовольствию, партнера в лице Майлса Редмонда.
Глава 9
А Синтия наконец-то заполучила лорда Аргоси в качестве партнера по танцам.
Он появился перед ней с выражением спокойного удовлетворения — без тени нахальства, но с абсолютной уверенностью, что она хотела именно этого. Он выглядел свежим как огурчик, ничуть не утомился от кадрили, которую только что танцевал с леди Мидлбо, и лишь щеки его чуть порозовели.
Аргоси одарил Синтию улыбкой, полной скрытого смысла, но она, к счастью, никогда не была простушкой, поэтому смогла ответить такой же улыбкой.
Он поклонился, она присела, и комнату тотчас заполнили веселые звуки очередного танца. Леди Мидлбо была менее искусна, чем леди Джорджина, но играла точно по нотам, со свойственным ей темпераментом.
Казалось странным танцевать с более стройным и не таким крупным, как Майлс, лордом Аргоси — словно она приноравливалась к менее устойчивому экипажу, который могло сдуть с дороги сильным порывом ветра.
— Вам нравится гостить у Редмондов, мисс Брайтли?
Итак, он решил начать с дежурных любезностей.
— Да, спасибо. А вам, сэр?
— Конечно. Я всегда ценил приятное окружение и приятную компанию.
— А теперь вы сделаете комплимент моему платью? Я хотела бы знать — чтобы подготовить надлежащий ответ, — с усмешкой сказала Синтия.
Аргоси весело рассмеялся:
— Простите меня, мисс Брайтли, если я скатился к банальностям. Видите ли, я отвык от общества английских девушек, так как последние несколько месяцев путешествовал по Франции и Италии, а мой набор любезностей на иностранных языках весьма ограничен. Позвольте задать вам вопрос: мы с вами раньше не встречались? Я совершенно уверен, что запомнил бы вас. Тем не менее, я не могу избавиться от ощущения, что ваше имя мне знакомо.