«Русско-японская война застала меня уже более зрелым человеком. За этими событиями я следил ещё внимательнее. В этой войне я стал на определённую сторону и притом по соображениям национальным. В дискуссиях, связанных с русско-японской войной, я сразу стал на сторону японцев. В поражении России я стал видеть также поражение австрийских славян». (Глава V. Мировая война).
«Старой Германии мы делаем один упрёк: в области иностранной политики она всё время колебалась как маятник, стараясь во что бы то ни стало и какой угодно ценой сохранить мир, причём на деле только испортила отношения со всеми. Но никогда мы не делали старой Германии упрёка за то, что она отказалась продолжать хорошие отношения с Россией…
Я не забываю всех наглых угроз, которыми смела систематически осыпать Германию панславистская Россия. Я не забываю многократных пробных мобилизаций, к которым Россия прибегала с единственной целью ущемления Германии. Я не могу забыть настроений, которые господствовали в России уже до войны, и тех ожесточённых нападок на наш народ, в которых изощрялась русская большая пресса, восторженно относившаяся к Франции». (Глава XIV. Восточная ориентация или восточная политика).
Вера Гитлера в благие намерения Лондона воистину беспредельна. Едва речь заходит о коварном Альбионе, матёрый политический волчара превращается в доверчиво блеющего барашка.
«Кто под этим углом зрения взвесит возможности, остающиеся для Германии, тот неизбежно должен будет придти вместе с нами к выводу, что нам приходится искать сближения только с Англией. Английская военная политика имела для Германии ужасающие последствия. Но это не должно помешать нам теперь понять, что ныне Англия уже не заинтересована в уничтожении Германии. Напротив, теперь с каждым годом английская политика всё больше будет испытывать неудобства от того, что французская гегемония в Европе становится всё сильнее. В вопросе о возможных союзниках наше государство не должно, конечно, руководствоваться воспоминаниями старого, а должно уметь использовать опыт прошлого в интересах будущего. Опыт же учит, прежде всего, тому, что такие союзы, которые ставят себе только негативные цели, заранее обречены на слабость. Судьбы двух народов лишь тогда станут неразрывны, если союз этих народов открывает им обоим перспективу новых приобретений, новых завоеваний, словом, усиления и той и другой стороны». (Глава XIII. Иностранная политика Германии после окончания Мировой войны).
«Я верю, – писал Гитлер корреспонденту газеты «Дейли Экспресс» и по совместительству разведчику Сефтону Делмеру, ставшему первым британским журналистом, взявшим у него интервью. – Что кризис, который вламывается сейчас к нам, может быть преодолён лишь путём тесного политического сотрудничества между теми государствами, которые видят в восстановлении естественного баланса сил в Европе первую предпосылку к решению тех глобальных мировых проблем, от которых Британия также страдает сегодня».
Вот и получили объяснения странные решения Гитлера в 1939–1940 гг. Адольф Алоизович искренне не хотел краха Британской Империи, постоянно спасал её вооружённые силы, когда те находились уже на последнем издыхании – и до последнего надеялся помириться. Отсюда и отвод танковых дивизий из-под Дюнкерка, и британская авиация, которую фюрер отказался добивать, уже почти выиграв воздушную «Битву за Англию», и оказавшийся грандиозным блефом «Морской Лев». Ну и, конечно, загадочный перелёт в Шотландию ближайшего соратника Гитлера, его заместителя по партии Рудольфа Гесса, часть документов о переговорах с которым до сих пор засекречена с формулировкой «на неопределенно долгий срок».
Правда, после прихода Гитлера к власти Берлин сделал ряд примирительных заявлений, но в реальности военное сотрудничество между СССР и Германией было свернуто спустя считанные месяцы, а совместные школы по подготовке танкистов в Казани и лётчиков в Липецке прекратили своё существование. Одновременно значительно сократился советско-германский торговый оборот. Если в 1932 году он составлял 896,7 млн марок, то в 1933-м, после назначения Гитлера рейхсканцлером упал до 476,3 млн, а к 1937 году скатился до 182, млн.
Очевидно, что возглавив страну, фюрер строго следовал своей главной книге и не скрывал этого. Описывая совещание, на котором Гитлер приказал остановить наступление, начальник оперативного отдела 4-ой армии Гюнтер Блюментритт вспоминал, что фюрер «удивил нас своими восторженными высказываниями о Британской империи, о необходимости её существования и о цивилизации, которую Англия принесла миру… Он сказал, что всё, чего он хочет от Англии, так это чтобы она признала положение Германии на континенте. Возвращение Германии её колоний желательно, но это несущественно… В заключение он сказал, что его целью является заключение мира с Англией на такой основе, которую она сочла бы совместимой с её честью и достоинством».
Цитируя Блюментритта в своей книге «Гибель нацистской империи», американский журналист Уильям Ширер дополняет: «С подобного рода суждениями Гитлер часто выступал в последующие несколько недель перед своими генералами, перед Чиано (министр иностранных дел Италии – Ю.Н.) и Муссолини и, наконец, публично. Месяц спустя Чиано был поражён, узнав, что нацистский диктатор, находясь в зените славы, высказывался о важности сохранения Британской империи как «фактора мирового равновесия», а 13 июля Гальдер отметил в своём дневнике, что фюрера крайне занимает вопрос, почему Англия до сих пор не ищет мира: «… Он считает, что придётся силой принудить Англию к миру. Однако он несколько неохотно идёт на это…. Разгром Англии будет достигнут ценой немецкой крови, а пожинать плоды будут Япония, Америка и др.» Хотя многие в этом сомневались, но, возможно, Гитлер остановил свои танки перед Дюнкерком для того, чтобы избавить Англию от горького унижения и тем самым содействовать миру. Это был бы, по его словам, мир, в котором Англия предоставила бы Германии свободу снова направить свои усилия на Восток, на этот раз против России».
Возможность развала Британской Империи и приватизация её колоний конкурентами стали настоящим кошмаром вождя Третьего Рейха. Когда Англия, испытывая острую нужду в боевых кораблях, в обмен на 0 старых эсминцев передала США свои военные базы на Багамских островах, в Британской Гвиане, а также на Ямайке и других островах Карибского моря, это решение, по словам министра иностранных дел Италии Чиано, вызвало величайшее волнение в Берлине. Фюрер даже хотел разорвать дипломатические отношения с Америкой, и его едва убедили не совершать опрометчивых шагов.
Боязнь усиления США за счёт британских колоний и использования полученного ресурса против Германии заставляла Гитлера снова и снова пытаться помириться с Великобританией. Но насколько были оправданы его мечты? Кажется, любой человек, хоть сколько-нибудь знакомый с лондонской политикой, должен понимать полную их оторванность от реальности.
«У нас нет ни постоянных врагов, ни постоянных друзей, – писал двукратный премьер-министр Великобритании Генри Пальмерстон королеве Виктории, – у нас есть только постоянные интересы…». Впоследствии ту же мысль повторил его оппонент и в то же время единомышленник в борьбе с Россией Бенджамин Дизраэли, также дважды возглавлявший британское правительство. Геополитическая ситуация требовала от британцев иметь мощнейший в мире флот, и постоянно препятствовать объединению континентальных держав, поддерживая их непрерывное противостояние. В противном случае эти державы могли объединить свои военно-морские ресурсы и, завоевав господство на воде, высадить в Англии армию много сильнейшую, чем защищающие остров войска.
Впервые такая политика отчётливо проявилась в конфликтах, сотрясавших Европу в 166–167 гг. До этого Англия, которую в ходе свергнувшей короля Карла Стюарта революции и гражданской войны возглавил талантливый политик и военачальник Оливер Кромвель, сумела добиться выдающихся внешнеполитических успехов. Как уже писалось выше, армии ранее фактически независимых Ирландии и Шотландии были наголову разгромлены, а обе страны превратились в английские провинции. У Испании английский флот отбил Ямайку, Франция передала Кромвелю Дюнкерк, и наконец, разбитые в серии морских сражений Нидерланды уступили ему первенство на океанских просторах. Закреплённый победой «Акт о навигации» 9 октября 16 1 года гласил, что товары из Азии, Африки и Америки могли ввозиться в Великобританию только на британских судах, а европейские товары либо на британских, либо на судах страны-производителя. Основе могущества Нидерландов – посреднической торговле – был нанесён тяжелейший удар, а британский торговый и военный флоты получали мощный стимул для развития.
После смерти Кромвеля и реставрации на британском престоле династии Стюартов, армия и флот страны существенно ослабли, поэтому в морских боях двух последующих войн с голландцами англичане чаще терпели поражения. Однако военную слабость удалось компенсировать политическими манёврами, в чём Англия себя проявила как истинный виртуоз. В 166 году она нападает на Нидерланды. В 1668-м, едва закончив войну, образовывает с бывшим врагом коалицию, направленную против Франции. В 1672-м снова атакует голландцев в союзе с французами, но через два года выходит из войны, заключив с Голландией сепаратный мир. В результате «Акт о навигации» продолжал действовать, и в начале XVIII века Англия окончательно становится ведущей морской державой. Нидерланды же на сто с лишним лет превращаются в её младшего партнёра, сыграв существенную роль в войне за Испанское наследство, покончившей с французской гегемонией в Западной Европе.
После смерти Кромвеля и реставрации на британском престоле династии Стюартов, армия и флот страны существенно ослабли, поэтому в морских боях двух последующих войн с голландцами англичане чаще терпели поражения. Однако военную слабость удалось компенсировать политическими манёврами, в чём Англия себя проявила как истинный виртуоз. В 166 году она нападает на Нидерланды. В 1668-м, едва закончив войну, образовывает с бывшим врагом коалицию, направленную против Франции. В 1672-м снова атакует голландцев в союзе с французами, но через два года выходит из войны, заключив с Голландией сепаратный мир. В результате «Акт о навигации» продолжал действовать, и в начале XVIII века Англия окончательно становится ведущей морской державой. Нидерланды же на сто с лишним лет превращаются в её младшего партнёра, сыграв существенную роль в войне за Испанское наследство, покончившей с французской гегемонией в Западной Европе.
Вторично разрушив французскую гегемонию в Европе в 1814 году с помощью усилившейся Российской Империи, Лондон нанёс поражение России с помощью Франции в Крымской войне 18 3–18 6 гг., в ходе Первой мировой войны 1914–1918 гг., силами главным образом русской и французской армий, сокрушил нового европейского гегемона, кайзеровскую Германию. В конце войны, чтобы не допустить Россию к разделу добычи, Лондон способствовал её падению в пучину и без того назревающей революции, однако, недооценив большевиков, сам получил от них немало хлопот в своих колониях и полуколониях.
Более успешно ту же политику впоследствии проводили ставшие геополитическим наследником Британской империи Соединённые Штаты. В 80-е годы прошлого века, США сумели существенно ослабить Советский Союз, поддержав афганских моджахедов и уговорив арабские страны подорвать советскую нефтеторговлю, резко сбросив цены на «чёрное золото». Хотя основные причины краха СССР, как и падения Российской империи, лежали внутри страны, эти действия способствовали началу перестройки, вступлению части бывших советских республик в НАТО и появлению на постсоветском пространстве американских военных баз. Которые в свою очередь немало помогли проникновению США в тот же Афганистан…
Хотя в середине ХХ столетия скрыть суть англосаксонской политики было невозможно, влюблённый фюрер, почему-то считал, что в отличие от голландцев, французов, русского императора Николая I, и германского кайзера Вильгельма II, для него сделают исключение. И некоторые основания у него так думать, действительно были.
Все 30-е годы Лондон потворствовал Гитлеру во всех начинаниях! Отмена унизительных статей завершившего Первую мировую войну Версальского договора, ограничивающих численность армии жалкими 100 тысячами, без танков, авиации и подводных лодок? Пожалуйста! Отказ от получения репараций, которые Германия обязывалась выплатить согласно тому же договору? Ради бога! Кредит на развитие военной промышленности? Получите без малого миллиард фунтов стерлингов от Банка Англии – вернёте, как сможете. С авиадвигателями проблема? «Роллс-Ройс Кестрел» мощностью 69 лошадиных сил для первых моделей «мессершмиттов» на блюдечке с голубой каёмочкой! Австрию присоединить? Щас бантиком перевяжем! Судетскую область у Чехословакии забрать? Да мы по этим швейкам ещё и сами вдарим, если брыкаться начнут!Я не оговорился. Общеизвестно, что в ходе конфликта Германии с Чехословакией, Великобритания надавила на Францию, вынудив её отказаться от выполнения обязательств по защите чехов, согласно договору от 16 мая 193 года. Но отказом Праге в помощи дело не ограничилось – ведь СССР мог всё равно её поддержать, и тогда развитие событий стало бы трудно предсказуемым.
Поэтому в ночь с 20 на 21 сентября 1938 года послы Великобритании и Франции заявили чехословацкому президенту Эдуарду Бенешу, что «если чехи объединятся с русскими, война может принять характер крестового похода против большевиков. Тогда правительствам Англии и Франции будет очень трудно остаться в стороне». («Новые документы из истории Мюнхена»). То есть Лондон и Париж открыто пригрозили Праге, что в случае принятия советской помощи будут воевать против неё на стороне Гитлера. Бенешу пришлось отказаться от этой помощи и капитулировать.
После того, как Гитлер, вопреки данным Англии и Франции обещаниям, 14 марта посодействовал отделению Словакии от Чехии, вынудил чешское руководство согласиться на германскую оккупацию, а Словакию превратил в вассала, Лондон и Париж, на первый взгляд, неожиданно озаботились возросшими аппетитами Рейха. Французское правительство уже 1 марта выступило с резким протестом, а британского премьера Невилла Чемберлена изначально выступившего с примирительным заявлением, его собственные соратники вынудили уже через двое суток, радикально изменить позицию и осудить Гитлера.
Однако дальнейшие действия ведущих европейских демократий кажутся непоследовательными. Они молча позволяют Германии отобрать у Литвы Мемель 23 марта 1939 года, но 21 марта Великобритания торжественно обещает Польше защитить её от любой агрессии. Тогда же англичане предлагают Франции и СССР срочно начать переговоры по обузданию немцев. Что же случилось?
Превратив Чехию в свой протекторат Гитлер, впервые вышел за рамки прежнего курса на присоединение германских территорий, каковыми являлись Австрия, Судетская область и Мемель. При этом оккупировалась не территория СССР, куда фюрера усиленно подталкивали вторгаться, а европейская страна, гарантами безопасности которой Лондон и Париж выступили в Мюнхене.
Правда, юридически Мюнхенское соглашение не нарушалось. Гарантии давались Чехословакии, которая после провозглашения независимости Словакией и Закарпатской Украиной перестала существовать. Однако по факту Гитлер кушал англо-французского вассала, нанося, таким образом, мощный удар по репутации сеньоров. Требуя от Праги капитуляции в Мюнхене, англо-французы могли ссылаться на обоснованность германских требований и стремление судетских немцев воссоединиться с соотечественниками, а теперь у них такого обоснования не было.
Приходилось поневоле вступаться и за Польшу. Как уже говорилось, германские требования к ней были весьма умеренными, но Великобритания и Франция принять их не могли. С передачей Рейху Данцига, где 9 % населения составляли немцы, согласиться было ещё можно. И со строительством экстерриториальных дорог через польское Поморье к германской Восточной Пруссии, пожалуй, тоже. Но вот присоединение Польши к ведомому Германией Антикоминтерновскому пакту означало выпадение Варшавы из сферы влияния Лондона и Парижа, и превращение её в берлинского вассала.
Хотя формально пакт создавался для координации борьбы с международным коммунистическим движением, на самом деле это был военно-политический блок, помогавший участникам удовлетворить свои территориальные претензии за счёт соседей. Все его европейские члены, за исключением державшейся несколько в стороне Испании, неудержимо превращались в вассалов Гитлера, и подобная эволюция Польши, совершенно не устраивала Англию с Францией. Одно дело участие Варшавы в походе на Москву и разделе советских территорий, и совсем другое – превращение её из восточного противовеса Берлину в его сателлита.
Случилось такое, да ещё и сразу же после оккупации Чехии, международный авторитет столпов европейской демократии падал сильно ниже плинтуса. Спросите любого пережившего 90-e годы братка из тамбовской или солнцевской группировки, и он подтвердит, что для бизнеса подобное поведение – чистое самоубийство. Владельцы всех крышуемых группировкой кабаков и магазинов, увидев, что крыша дырявая, тут же начнут искать нового покровителя.
Точно также, ориентировавшиеся на Британию малые страны Европы, Азии и Южной Америки, видели, что 1 марта 1939 года поддержанный Гитлером и Муссолини генерал Франко уничтожил признанную Англией и Францией Испанскую республику, а 14 марта того же года немцы докушали чехов. Потом вспоминали, что ещё раньше Германии дали присоединить Австрию, а Италии завоевать Эфиопию и Албанию. Затем осознавали, что согласно акту британского парламента от 11 декабря 1931 года доминионы (самоуправляемые государства в составе империи) Австралия, Ирландия, Канада и Южно-Африканский союз, признаны полностью самостоятельными, то есть фактически отделились от Великобритании… А тут ещё и Польша…
Поневоле вставал вопрос, не одряхлела ли данная империя, не смотря на всю хитроумность политических комбинаций её властителей? И не пора ли её вассалам искать новых покровителей в лице Германии, США и Советского Союза? Тщательно выстроенные против Москвы и Берлина, восточноевропейские блоки трещали по швам. С падением Праги ушла в небытие Малая Антанта объединявшая Чехословакию, Румынию и Югославию, но потеря Польши с гарантией приканчивала (и в 1940 году прикончила) также Балканскую Антанту (Югославия, Румыния, Греция и Турция) и Балтийскую Антанту (Литва, Латвия и Эстония).