Я кивнул. Конечно, хорошо! Я бы на их месте шкуру спустил за такие проделки! Таскать на шее как украшение останки какого-нибудь моего родственника! А они - ничего! Не злопамятные ребята.
Единороги сопровождали нас до самого замка. И стояли во дворе крепости до тех пор, пока за нами не закрылись тяжелые деревянные двери.
Я поднялся в свою комнату, сбросил прямо на пол окровавленные шмотки и занялся осмотром своих ран. Их было всего две - на бедре и на левом плече. Хорошо все-таки я дерусь! Это же надо - сам себя так отделал!...
Рана на ноге кровоточила сильнее, но зато вторая рана оказалась гораздо болезненнее. Плечо было словно чужое. Руки я почти не чувствовал, она онемела, и при попытке ею пошевелить я вспоминал недобрым словом матушек сатира, дриад, колдунов и всех тех, кто вытащил меня из пещеры в это дурацкое путешествие! Интересно, как я завтра буду себя чувствовать? Мне бы отлежаться... деньков десять... или лучше двадцать. Так ведь не получится! С утра небось Гилэйн заявится, торопить начнет! Шило у него в заднице! Драконы ему, видишь ли, поперек горла встали! Тут, в лесу, под самым носом, такая дрянь живет, а он - драконы, драконы!... Сам он дракон!... Моржовый...
Скрипнула дверь, и в комнату заглянула Ларка.
- Как ты? - озабоченно спросила она.
- Не сдох еще, - сердито проворчал я. - Но дело к этому идет...
Ларка вошла в комнату и присела возле меня на кровати. В руках у нее был небольшой узелок, откуда она принялась доставать какие-то коробочки и пакетики.
- Что это? - подозрительно спросил я.
- Лекарство, - коротко ответила она.
Ларка принялась чем-то мазать и посыпать мои раны, и я с изумлением почувствовал, как боль начинает уходить. А после того как я по настоянию Ларки выпил какую-то зеленоватую мерзость, боль пропала совершенно. Я повалился на постель и закрыл глаза. Хорошо-то как! Когда не болит...
Ларка сидела рядом со мной, и я ощущал боком тепло ее бедра.
- Что это у тебя, Оке? - спросила она, прикасаясь пальцами к старому шраму.
- Это?! - Я поднял голову и посмотрел. - А!... Это в крепости Андиор. Незадолго до битвы при Андиоре. Там, в крепости, один инксиец так мечом орудовал, зараза... На лестнице стоял. Еле пробились.
- А это? - пальцы скользнули к двум небольшим отметинам на правом плече.
- Казино "Рассвет", - ответил я, снова закрывая глаза. - Пули. Автомат Калашникова. Калибр - семь, шестьдесят два...
Она не стала переспрашивать меня, хотя конечно же ничего не поняла из сказанного. Тонкие пальцы ее, слегка подрагивая, скользят по моей груди.
- Ты столько всего пережил, Оке, - шепчет Ларка, - И сегодня тоже. И все из-за меня.. Если бы не ты... Я не знаю, что бы со мной было... Я так испугалась за тебя... Если бы я смогла хоть чем-то тебя отблагодарить за это...
Ее пальцы исчезают с моей груди. Я слышу стук падающего серебряного пояса. Шуршит стягиваемая через голову туника и, мягко шелестя, падает на пол. Рядом осторожно возникает опасливо прижимающееся теплое тело. Рука нежно скользит по щеке...
- Слушай, Ларка, - медленно говорю я, не открывая глаз. - Если уж тебе так хочется потрахаться, ступай обратно на поляну. Я думаю, сатир еще там...
Тепло под боком вздрагивает и исчезает. Шорох торопливо собираемой одежды. Быстрый топот ног. Скрип двери. Громкий хлопок. Тишина. Я глубоко вздыхаю и поворачиваюсь на бок.
Ларка - отличная девчонка. Добрая, нежная, ласковая и красивая. Но не нужно ей привыкать ко мне. А уж мне к ней - и подавно не следует. Ничего хорошего из этого не получится. Ведь она когда-нибудь умрет. От старости. А я останусь. Один. Опять один...
Ненавижу хоронить свою любовь, подумал я, про-валиваясь в сон...
Одно из самых неприятных ощущений, на мой взгляд, это когда не замечаешь, как промелькнула ночь. Кажется, вот только что лег спать, а уже утро. И ни фига не отдохнул, что самое обидное!
Я открываю глаза, потягиваюсь и вдруг вспоминаю о своем плече. Тут же сажусь на кровати, принимаюсь его ощупывать и разглядывать (чуть себе шею не свернул!...), но не нахожу даже следов раны. Шевелю рукой - ничего не болит! Молодец, Ларка! Настоящий доктор!
Вспоминаю о Ларке, и делается немного неловко. Зря я ее так вчера... Помягче надо было... Хотя опыт подсказывает, что, если хочешь быстро отделаться от женщины, лучше применять такую вот похабно-шоковую терапию.
Я вздыхаю и начинаю одеваться. И когда уже надеваю пояс с мечом, вдруг осознаю, что с моей одеждой что-то не так. Действительно, на ней нет ни следов крови, ни повреждений, оставленных мечом моего вчерашнего противника.
Я снова стаскиваю с себя куртку и принимаюсь ее осматривать. Куртка моя, это точно. И рукав слегка обожжен, и все прежние дырки и заплатки на своих местах. Кроме следов вчерашнего боя. М-да.. Колдунья, одним словом. Что ж, спасибо...
Дверь открывается, и в комнату заходит Ларка. Принесла завтрак. На ней опять грубая мужская одежда, делающая ее похожей на сбежавшего из дома мальчишку. Честно говоря, вчерашний наряд мне нравился гораздо больше.
Заметив, что я внимательно рассматриваю куртку, Ларка любопытствует:
- Ничего не заметно?
- Нет, - качаю я головой. - Твоя работа?
- Да, - отвечает Ларка.
Тон ее достаточно холодноват для того, чтобы я почувствовал себя виноватым перед ней.
- Ты извини, - говорю, - что я вчера так... грубо с тобой...
- Ладно уж, - вздыхает Ларка, не глядя на меня, - Я понимаю, почему ты вчера так сказал...
- Да?! - недоверчиво удивляюсь я.
- Да, - кивает Ларка. - Северный ветер... Вчера был северный ветер...
До меня начинает доходить, что означают ее слова.
- Ты же обещала! - хмурюсь я.
- Прости, - Ларка по-прежнему на меня не смот-рит. - Но мне было так интересно...
Я сердито киваю головой. Вся моя неловкость перед Ларкой куда-то исчезает. Мало ей вчера от меня досталось, недовольно думаю я. Порезче надо было сказать... Интересно ей, видите ли, мысли чужие подслушивать. Хорошо хоть это у нее получается только при северном ветре. Любопытная девчонка. Могла бы хоть поинтересоваться, как я себя чувствую...
- А я и так знаю, что у тебя уже ничего не болит! - отвечает Ларка и тут же испуганно зажимает рот ладонью. - Ой! Прости...
Дура, думаю я, сверля ее взглядом. Безмозглая курица! Нет, кажется, уже не_ подслушивает. Или просто делает вид...
Когда мы после завтрака спускаемся во двор, к поджидающему нас Гилэйну, то застаем его в совершенной растерянности. Возле него сшиваются оба вчерашних единорога. При виде нас с Ларкой единороги опускаются на колени, и один из них делает движение головой, указывая на свою спину.
- Они хотят нас подвезти... - оторопело бормочет Гилэйн. - Я никогда раньше о таком не слышал...
- Мало ли о чем ты не слышал! - высокомерно усмехаюсь я, подходя к единорогу. - Мы с ними уже сумели подружиться!
- Бессмертный, - бормочет в пространство Ги-лэйн, с уважением глядя на меня. Приятно, черт побери! Хоть в чем-то я обскакал этих магов!...
Мы с Ларкой устраиваемся на спине одного единорога, Гилэйн взгромождается на второго. И отправляемся в путь. Впрочем, "отправляемся в путь" это неверное определение.
Это полет, необыкновенная сказка, удивительный сон! Мы взмываем над лесом, над вершинами дере-вьев, к светлому голубому небу, к утреннему солнцу. Свежий ветер развевает гриву единорога, и она колышется над нами, словно тонкая и невесомая паутина, переплетаясь с лучами солнца. На душе становится необычайно легко. Дыхание перехватывает от восторга. Кажется, что все мое тело, каждая клеточка моей кожи пронизана светом, наполнена радостью и счастьем.
Весь наш пятиминутный полет - это один долгий прыжок единорога. Быстрый и плавный, словно утренний ветерок. И вот уже приближаются кроны де-ревьев. Еще миг - и мы находимся на берегу Сиузиара. На душе у меня становится немного грустно, словно закончился светлый и радостный сон.
Я соскакиваю на землю и кланяюсь единорогам.
- Спасибо, - благодарю я. - Мы никогда этого не забудем...
Единороги радостно вскидывают головы, поворачиваются и исчезают в лесной чаще. Я вздыхаю, провожая их взглядом. И долго еще смотрю им вслед.
- Пора, Оке, - выводит меня из этого состояния голос Гилэйна. - Нам нужно перебираться через реку.
- Колдовать будешь? - интересуюсь я.
- Нет, - возражает Гилэйн. - Если мы успеем, то сможем еще застать Домашнего Демона. Он перевезет нас на тот берег.
Настроение мое сразу же портится. После всего пережитого этим утром - какие-то демоны опять!...
- А может быть, обойдемся без демонов? - без особой надежды спрашиваю я.
- Он хороший! - вступается за демона Ларка. - Маленький и забавный.
- Ага, забавный! - я пристально смотрю на Ларку. - Нагляделся я уже на твоих "забавных"!
Ларка краснеет и отворачивается.
Мы спускаемся к реке, и я вижу неподалеку самую обыкновенную деревянную лодку. А возле нее сидит на камне самый обычный на вид человек. Только очень небольшого роста. Заметив нас, человек поднимается и начинает нас пристально рассматривать. Ростом он едва ли мне по пояс. Густая борода скрывает лицо, а глаза из-под мохнатых бровей внимательно следят за приближающимся Гилэйном.
- Мир тебе, добрый хозяин, - кланяется ему Гилэйн.
- Здорово, коль не шутишь, - басом отвечает бо-родач.
Что-то в его ответе меня настораживает. Что-то здесь не то...
- Позволь обратиться к тебе за помощью, - продолжает Гилэйн.
- Ну? - вопросительно поднимает брови боро-дач.
- Я колдун из Криарского леса по имени Гилэйн. Это моя ученица Лариара, - Гилэйн указывает на Ларку. - А это - наш спутник Оке.
- Очень приятно, - опять кивает бородач и солидно произносит: Тимофей Митрофанович я. Будем знакомы.
Шок, который я испытал от этих его слов, невозможно передать никакими словами. Словно пелена упала с моих глаз. Домашний Демон! Тимофей Митрофанович!!! Домовой!!!
- Откуда ты? - выпаливаю я.
- Что значит, откуда?! - хмурится домовой.
Гилэйн сердито оборачивается ко мне, но я не обращаю внимания на его гневный взгляд.
- Из России? - уточняю я.
- Ага... - растерянно бормочет домовой, вытаращившись на меня. Из-под Саратова... Батюшки!!! - всплескивает он руками. - Никак земляк?! Ох ты!!! Вот радость-то!!!
Гилэйн с Ларкой тоже удивленно смотрят на меня. А мне хочется хохотать от радости. Домовому, впрочем, тоже.
- Какими же судьбами? - он трясет мою руку и прямо поедает меня взглядом. - И сам-то ты откудова? Давно ли здесь?
- Давно, - отвечаю я.
- А чего ж имя-то у тебя?! Оке? Да? - настораживается домовой.
- Это здесь меня так зовут, - поясняю я. - А на Земле меня Костей звали.
- Константином, значит, - удовлетворенно произносит домовой. - А по батюшке-то как?
- Владимирович.
- Ох, радость-то! - улыбается домовой. - Константин Владимирович! Как музыка! А то здесь порой такие имена встречаешь, что и произносить-то иной раз стыдно, - признается он. - Так ты здесь живешь?
- Ну, не прямо здесь, - отвечаю я. - На востоке, в горах.
- Дом есть?
- Нет. Пещера есть.
- Это плохо, - укоризненно качает головой Тимофей Митрофанович. Нужно в доме жить! А сюда зачем? Дело какое есть аль так просто?
- На тот берег нам нужно, - говорю я.
- Это мы мигом! - ухмыляется домовой. - Я и сам на том берегу обитаю. Видишь - лодка? Приятеля своего поджидаю, Генку, - пояснил Тимофей Митрофанович...
- Тоже домовой?! - удивляюсь я
- Да вроде бы как и домовой, - неопределенно бормочет Тимофей. - Не наш только, не русский. Зеленый весь какой-то. И имя его: Ген-Гер-Гел! Во как! Языка лишиться можно, - пожаловался он. - Так я его Геннадием зову. Он не возражает, а мне и проще, и для слуха привычнее. Верно, Константин Владимирович? Да ты присаживайся! - засуетился вдруг он. - Вот, прямо в лодку и садись, на лавочку! И друзей зови!
Я перешагиваю через борт лодки и сажусь на узенькую деревянную лавку. Ларка с Гилэйном смотрят на нас разинув рот. После истории с единорогами и такого радушного приема, оказанного мне Домашним Демоном, они наверняка прониклись уверенностью, что все эти сказки о моем божественном происхождении не лишены основания Я машу им рукой, но они только опасливо переглядываются и даже не трогаются с места.
- А это кто же будет? - Тимофей кивает на Ларку. - Хозяйка твоя аль как?
- Спутница, - отвечаю я.
- Ага... В пещере, говоришь, живешь? И печки небось даже нету... Откуда же тут хозяйке-то взяться? Эх, Константин Владимирович! В доме жить надо! В доме! С печкой! И давно ли ты так маешься-то?
- Лет четыреста.
- Четыреста?! А не врешь? - недоверчиво щурится домовой. - Люди-то, поди, столько и не живут.
- Бессмертный я, Тимофей Митрофанович.
- Ну, что ж... - понимающе кивает домовой. - Бывает... А вот чего это сотоварищи-то твои меня побаиваются? Демоном кличут... Домашним... Какой же я демон-то?! Дедушка я, а не демон! Домовой! Темнота они, необразованные... Э-э-эх! Жаль, Константин Владимирович, что дома-то своего у тебя нету! Эх, и жаль!... Да и вообще, не по-людски здесь все как-то. Не по-людски. Я ведь на Земле-то совсем махоньким был. Вот такой вот! - он показал пальцами. - А здесь - вымахал! Как верста коломенская! Больше аршина! Воздух, что ли, здесь вредный?! Тебе-то здесь как? Не жутковато?
- Бывает, - признался я.
- То-то и оно! - вздохнул домовой. - И мне тоже... А ты, часом, не колдун ли, Константин Владимирович? А то мне здесь все больше колдуны попадаются.
- Нет, не колдун.
- Это хорошо, - ответил домовой, - А то мой прежний хозяин-то колдуном был. Ох, и натерпелся я с ним! Страсть! Уж на что я ко всякой нечисти привыкший, и то не выдержал, ушел от него, куда глаза глядят. Теперь вот в развалинах обитаю. Крепость какая-то на том берегу, там-то я и пребываю.
- Какая крепость? - я попытался вспомнить. - Гдан, что ли?
- А кто ж его знает? - пожал плечами домовой. - Названиев на ней нету. Но все ж лучше в развалинах, чем с колдуном тем. Он-то меня и забрал из деревни моей, с Земли. Я там один остался в доме. Хозяин-то мой - Алексей Петрович - спился да и помер, бедолага... А потом и колдун тот объявился. Поехали, поехали! Поехал вот! Сдуру... Тьфу!... И не рад теперь...
- Один живешь?
- Да не один, а все одно - тоска! Здесь порой такое увидишь, в Междугорье этом... Чтоб его!... На днях вот опять эти ящерицы летающие наведывались. Ну, навроде Змея Горыныча, только с одной башкой...
- Драконы? - насторожился я.
- Ага, - кивнул домовой. - Они самые! Только вот что мне непонятно, Константин Владимирович, - домовой понизил голос до шепота и опасливо оглянулся, словно боялся, что кто-то сможет подслушать наш разговор, Ящерины-то эти... Ненастоящие они!
- Как это - ненастоящие?! - опешил я. - Что-то ты не то говоришь, Тимофей Митрофанович! Ведь посевы-то они жгут? И людей, говорят, убивают! Как же так - ненастоящие?!
- Верно, верно, - досадливо поморщился домовой. - Все так и есть, Константин Владимирович! Все верно! И убивают и жгут... Да только ненастоящие они - и все! А пакости свои чудят потому, что характер у них шкодливый!
- Ты погоди, Тимофей Митрофанович! - настаивал я. - Характер - дело десятое! Ты мне объясни, почему ты думаешь, что драконы эти ненастоящие?
- Нет у них тела, вот почему! - выпалил домовой. - Не хотел говорить, и если бы не земляк ты мне был, то и не сказал бы ни за что! Не драконы это никакие! Видимость одна, и ничего больше! И все же, Константин Владимирович, сила в этих ящерицах есть. Великая сила! Ох, великая! И силища эта от ящериц тех куда-то уходит! Да не просто уходит, а к кому-то неизвестному уходит, Константин Владимирович! Ты видеть этого не можешь, а нам, домовым, это позволительно! Так и вижу я - как только появится змейка такая, так от нее сразу же сила-то и улетает! И всегда она летит куда-то туда, - домовой махнул рукой на северо-восток.
Я задумался. На северо-востоке как раз лежал остров Талод. С этим самым колдуном. Так что вполне возможно, что домовой и не ошибался.
- Вижу я, Константин Владимирович, что зацепили тебя эти слова, грустно вздохнул домовой. - Эх, зря, Константин Владимирович! Эх, и зря!... Никак ты с ними биться собираешься?
- Да нет, - возразил я. - Это вряд ли..
- Нет, - настаивал домовой. - Интерес твой за версту виден, Константин Владимирович! Ну, не хочешь говорить, то и не надо! Дело хозяйское... Но, может, потом расскажешь, а? Когда все закончится.
- Это можно, - кивнул я - Обязательно расскажу.
- Так я буду ждать тебя, Константин Владимирович, - серьезно промолвил домовой. - А коли такое дело у тебя важное, то не стоит и Генку моего ждать! Тебе небось поспешать надо? Так ты лодку-то бери да и плыви! Я ей наказ дам, чтобы отвезла да и обратно вернулась. Слышь, ты, старуха деревянная! домовой постучал по борту лодки. - Поняла, чего от тебя людям-то надо? Не опозоришь меня? Ну и ладно...
Я оглянулся на Ларку с Гилэйном. Весь их вид говорил о том, что мои спутники пребывали в полной прострации. Так что решать придется мне.
- Только, Константин Владимирович, ты уж обещания-то своего не забывай! - строго напомнил домовой. - Так что не обмани, мил человек. Объявись как-нибудь да расскажи, в чем там дело.
- Не обману, Тимофей Митрофанович, - пообещал я. - Обязательно приеду к тебе. Вот увидишь!
- Ну и хорошо, - кивнул головой домовой. - Тогда садитесь и плывите. А то, - он снова наклонился ко мне и торопливо зашептал. - Вижу я, что товарищи-то твои боятся меня. А я не люблю, когда меня боятся! Так что плывите!
- Спасибо тебе, Тимофей Митрофанович, - я протянул домовому руку, и тот солидно пожал ее. Затем он быстренько вылез из лодки и оттолкнул ее от берега.
- Ну садитесь же! - закричал я Ларке с Гилэй-ном. - Чего стоите? Уплывет ведь!...
Ларка и Гилэйн торопливо залезли в слегка качнувшуюся лодку, и мы стали медленно отдаляться от берега...
- Счастливо тебе, Константин Владимирович! - помахал с берега домовой. - Не забывай своего обещания!
- Не забуду, Тимофей Митрофанович! - махнул я в ответ. - Честное слово!...
Лодку вынесло на речной простор, и она устремилась к противоположному берегу. Я сидел и думал о том, какая же зараза переманила сюда этого мирного саратовского домового? Я вспомнил всех этих дриад и сатиров и решил, что домовому совсем не место среди этой нечисти. Можно, конечно, попросить Гилэйна отправить домового обратно на Землю, да только сам он не очень-то горит желанием. Это и понятно - столько лет прошло. Наверное, от деревеньки его уже ничего и не осталось...