Теперь уже и у него сомнений нет: Лира права – старшая дочь действительно цветет.
Глава 29
Рассказывала Илли долго, стараясь посвятить родных только в самую суть событий, не расписывая своих чувств и мыслей. Но иногда срывалась на пережитое, и когда случайно обмолвилась о тетушке, матери тут же очень ловко вытянули из нее все детали жизни в Вингоре.
– Знаешь, Олюшка, – расстроенно признался Хингред, – когда ты мне сказала про замок… я неимоверно обрадовался. Мы его очень любили, и я, и Журфина, в его стенах прошло наше розовое детство. И я сразу подумал: если король действительно отдает его мне, почему бы не пригласить и ее. Она ведь одинокая вдова, пусть порадуется. Но теперь я чувствую, что не настолько добр… чтоб прощать ей подобное обращение с тобой.
– И правильно, – сердито сверкнула зелеными глазищами Лира, – потому что даже если ты ее простишь, то я не прощу. Потому что это она со мной так обращалась бы… Это же надо придумать – из сеньориты садовника сделать!
– Как раз возиться в саду мне было не так скучно, как штопать, – примирительно сообщила Илли. – Хуже всего оказалось выслушивать бесконечные нравоучения и порицания поступка отца. Что он женился не на знатной сеньорите с приданым, а на маме.
– Вот и пускай теперь всю жизнь вещает эти нравоучения своим чулкам, – безапелляционно постановила Лира. – Рассказывай дальше…
И Илли снова рассказывала, пытаясь не обращать внимания на непонятную тревогу, прочно поселившуюся в сердце. Словно стало ярче и громче какое-то давно знакомое чувство, которому она привыкла верить и которое никогда не обманывало.
– Что, Илли? – первой уловила, как ухудшается настроение дочери, Элинса.
– Тревожно. Чем дальше, тем хуже… хоть вставай и беги…
– Цветешь, – вздохнула мать. – И все сложилось так разом… мы и так первую любовь бурно переживаем, а когда еще и пути вмешаются, и три сестры рядом… да еще и океан… слышишь, Лира?! Ни в коем случае не пускать ее к нему близко. Даже в окно не смотреть. Она ведь может сейчас в любой мир уйти… как искать будем? И хорошо еще, если миры людьми заселены или эльфами… не пропадет. А если гоблины или тролли? У них основа сущности – кремний, они дриад не чувствуют и не ценят. Просто зажарят на ужин…
– Там гоблины были… я говорила? – охнула вдруг Иллира. – А он же кинется искать. Мать Апраксия, скажи, когда магистры алхимика отправляли, они могли определить, в какое место?
– Зови меня просто Апи… или мама, как хочешь… А магистры, если не растерялись, обязательно должны были прицепить к алхимику хоть крошечный маячок. Правда, думаю, он недолго работал, вряд ли после шахидок там кто-то выжил. Но примерно место они знали.
– Значит, он уже там. Ему ведь не важно, люблю я или нет, – сеньорит нужно спасать… таков его принцип. А если он встретится с гоблинами…
– Илли, ты сама себе придумываешь страхи. Нет, это не ты виновата, так обстоятельства сложились. Но это нужно исправлять. Апи, извини, но вам с Хингредом лучше погулять… ужин, например, сготовить – солнце садится, – решительно встала с кресла Элинса. – Я хочу ее немного освободить… по-нашему, сделать малый круг. Лира почти расцвела, она поможет.
– Эли… может, подождать, пока Юниза проснется?
– Она восстанавливается, я отсюда вижу. Не нужно ее трогать, девочка вымотана и почти высушена. Вот ей океан как раз нужен, она ведь настолько была подавлена волей колдуна, что не чистила кровь, не позволяла себе распускаться.
– Ага, значит, мы с ней идем вечером плавать, – обрадовалась Лира. – А малый круг – это как? Я не влюблюсь случайно в ее доблестного принца?
– Ну вот чему я тебя учу? Дриады никогда не делятся сознанием и не имеют способностей эмпатов.
– Мам, да помню я! Уже пошутить нельзя. Просто волнуюсь… То на всей Земле ни одной такой, как мы, а то сразу – полный дом.
– Про всю Землю не знаю… но близко точно нет. Возьми Илли за руки, за обе. Теперь я за вас возьмусь и начну понемногу объединять живицу, это наш особый живой дух. Если закрыть глаза и прислушаться к ощущениям, можно почувствовать прохладное дуновение, словно выпил холодный лимонад, и он не в желудок попал, а потек по телу… теперь молчим и просто стараемся сбросить в него тревоги, усталость, боль, заботы, все, что не дает радоваться жизни…
Сколько длилась эта необычная процедура, Илли не знала, но когда почувствовала, что ее больше не держат руки сестры и матери, а по телу не плывут прохладные волны невидимого моря, распахнула глаза. И почти сразу поняла, что прошло не меньше двух часов. За окнами уже лег вечерний сумрак, снизу доносился заманчивый запах жареной картошки и котлет.
– Ну, как ты теперь себя чувствуешь? – В усталом голосе матери скользнуло удовлетворение.
– Как новенькая… – Прислушавшись к легкости в теле и душе, Илли невольно вспомнила про Кандирда и ощутила уверенное ровное тепло там, где раньше бился неуверенный, боязливый огонек. – Но люблю его еще сильнее.
– Так и должно быть… – довольно засмеялась мать. – Малый круг ясность вносит. Все обманные, неверные чувства распутывает, а с настоящих сомнения и подозрения снимает. Теперь лишь бы он тебя так же сильно любил… тогда никто вам не помеха. А сейчас идем есть… я по запаху чувствую, папа коронное блюдо приготовил.
Ужин был накрыт в столовой, окна которой выходили не на залив, а на улицу. Впрочем, из-за высокого забора самой улицы видно не было, лишь фонари да ярко освещенные подъезды к коттеджам. Дом родителей стоял в глубине участка, и с обратной стороны был второй выход, на веранду. Как сказала Лира, там, прямо от ступенек веранды, начиналась дорожка, ведущая к калитке, за которой был проход к пляжу. Но Илли сейчас туда не заставили бы идти даже под пистолетом. Раз мать сказала, что морем можно уйти в незнакомый мир, значит, так и есть.
Но выйти на улицу, посмотреть, как живут люди в родном мире, очень хотелось.
– Можно мне немножко там погулять?
– Только со мной, – поднялась Апраксия. – Не обижайся.
– Нисколько, – заверила девушка, – я же понимаю.
И шутки ради сделала жест, означающий, что она держит ситуацию по контролем.
Все мгновенно насторожились, и пришлось признаваться, что она пошутила.
– Кстати, Бенгальд чуть со стула не упал, – вспомнила Илли со смехом, – когда узнал, что я читаю их переговоры. Правда, виду не показал… зато я поняла, почему ты по ним скучаешь. По людям из своего отдела. Они все такие… настоящие.
– Не дождусь, когда увижу… – тайком вздохнул Хингред. – Хочется серьезной работы. Извини, Эли, это не упрек…
– Я знаю, – тихо отозвалась она. – Ну, вы пойдете на улицу или сядем ужинать?
– Мы на пять минут, – заверила Илли и ринулась к двери в прихожую.
Магиня заспешила за ней, пощелкала замками, распахнула дверь. Огромный, черный, кудрявый, как барашек, пес, развалившийся на ступеньках, встретил Илли радушно, как знакомую, но теперь она этому больше не удивлялась и не считала личной заслугой. Все животные, даже самые свирепые и хищные, чувствуют к дриадам расположение, причем угадывают их сразу и издалека.
– Мать… мама, а кракен тоже не стал бы меня есть?
– Спроси у Элинсы, – фыркнула магиня, первой спускаясь с крыльца. – Но лично мне кажется, что у них чувство голода подавляет все остальные ощущения. Может, посомневался бы с минуту… потом все равно бы сожрал. Лучше не пробовать на себе. Илли, ты куда?
Магиня перехватила девушку, двигающуюся к старой сосне как сомнамбула, в метре от дерева, и силой развернула в обратную сторону.
– Э нет, голубушка, гулять тебе пока тоже возбраняется. Мы Лиру ловить замучались, – резковато сообщила она воспитаннице, подталкивая ее к крыльцу. – Посиди дома, пока не расцветешь. У тебя сейчас состояние нестабильное.
– Да я просто потрогать хотела… – ошарашенно оправдывалась Илли, – сосна такая… гладкая… теплая.
– Матери расскажи, какая она теплая… А ты куда, Тоби? – но пес, под шумок проскользнувший в дверь, уже мчался на звук голосов.
– Что случилось? – родители и Лира толпой выскочили навстречу. – Апи, что у вас?
– Сосны у нас… – бурчала магиня, проходя в столовую, – теплые и гладкие.
– Как-то слишком быстро, – засомневался Хингред.
– Что «быстро», – веселилась младшая, – ты на ее глаза посмотри! Она с фиалковыми пришла, а сейчас там половина зелени плавает!
– Малый круг всегда ускоряет, – Элинса прошла к столу, села на свое место, вздохнув, посмотрела на Хингреда. – Ну что, милый, пора дела закрывать. Дом Наташе оставим, как планировали, пусть с Димкой свою квартиру сдают, а сами тут живут, зеркало хранят. А мы, как Юниза отдохнет, пойдем потихоньку, пока там принц с ума не сошел. Думаю, дня через три как раз впору будет. Лира, пошлешь ей сообщение по электронке, нотариуса она сама привезет.
– Мам, – Илли обняла дриаду и всхлипнула от счастья, – спасибо. А я не потеряюсь?
– Мам, – Илли обняла дриаду и всхлипнула от счастья, – спасибо. А я не потеряюсь?
– Еще разок малый круг сделаем, как Юниза отдохнет, и никуда тогда не потеряешься. Но до тех пор ни воды, ни зеркала, ни сосен. Слишком бурно в тебе все прорвалось, живица так и бушует. Вот отцветешь, потоки утихомирятся, в норму войдут, тогда и покажу, как можно от врага в деревьях прятаться и уходить водным путем.
Глава 30
К обеду стало ясно, что искать в руинах больше нечего.
Кандирд, которого старший принц буквально силой отправил поспать, вздремнул часа три и еще раз облазил все, что смог. Даже по уцелевшим ступенькам вскарабкался к той самой дверце, где вчера отдыхала девушка, но обнаружил только провалившийся пол и закопченные стены.
Потом, на прощанье, постоял в клетке, где сидела Илли, вспоминая ее приглушенный, отрывистый шепот, провел ладонью по холодной, опаленной огнем стене и решительно шагнул прочь. Вышел на крыльцо, взлетел на коня, которого отдал ему самый молодой из воинов. Самому ему пришлось ехать вдвоем с другом, а коня принца, подвернувшего ногу и подлеченного магом, вести в поводу.
Хуторяне, которых поймали на мародерстве, уныло брели прочь, таща на себе повозки, в одной из которых лежал жеваный окровавленный башмак. Страшное свидетельство того, что кракен успел расправиться и со стариком, оставленным на карауле. Подать условный сигнал тот так и не успел.
Наказывать строже и так наказанных судьбой людей Бенгальд не стал, но имена и возраст для острастки записал, сообщив, что теперь они будут на особом счету у коменданта крепости.
Руины поместья не успели скрыться за деревьями, как скачущий впереди дозор из двух воинов подал знак тревоги. А затем они и сами развернули коней и стремглав помчались назад. В ожидании, пока они приблизятся и объяснят, в чем дело, Бенгальд приказал отряду остановиться и укрыться за кустами, но все понимали, что чахлые кустики не настолько надежная защита, чтоб не разглядеть за ними рослых воинов на добротных конях.
– Гоблины! – выкрикнул дозорный всего одно слово, а лица у всех вмиг нахмурились и помрачнели.
– Сколько их?
– Около трех десятков.
Это было очень некстати, и не потому, что принц боялся, что они не успеют ускакать. Гоблины редко когда садились на лошадей, а если такое и случалось, то их низенькие, коротконогие лошадки не выдерживали никакого сравнения с мощными, поджарыми и выносливыми лошадьми сторожевых отрядов.
И в любой другой ситуации вопрос – принять бой или уехать – даже не возник бы. Но сейчас все сразу вспомнили медленно ползущие по склону повозки селян и еще раз помянули человеческую жадность недобрым словом. Очень яростным и очень ожесточенным.
Однако бросить людей, которые являлись хоть и не самыми примерными, но все же подданными короля, Кандирд никогда бы себе не позволил. И хотя официально отрядом командовал Бенгальд, убеждения брата он знал наизусть и был уверен, что тот останется с хуторянами, даже если уедут они все. Впрочем, он и сам не смог бы пожертвовать людьми, которых воины недавно кормили из своих котлов, потому сразу принял единственное возможное решение:
– Возвращаемся.
Хуторяне, заслышав стук копыт, побледнели и занервничали, а услышав приказ отойти от телег и увидев, как воины прицепляют тяги к седлам своих скакунов, вообще пришли в совершеннейшее уныние.
– Чего стоите? Полезайте в повозки, живо! Гоблины! – рявкнул Бенгальд, и селяне наконец сообразили, что их не грабят, а спасают.
Резво попрыгали в повозки и вцепились в борта и сиденья, понимая, что сейчас поедут так, как на своих замученных пахотой конях никогда в жизни не ездили.
Кандирд не спрашивал, куда Бенг ведет отряд и неистово дребезжащие на камнях повозки, просто держался позади и, пригнувшись к самой шее лошади, постоянно оглядывался, пытаясь определить, как далеко враги и успели ли они заметить беглецов.
Менее получаса скачки показались воинам длиннее, чем обычный путь от привала до привала. Не совсем отдохнувшие верховые лошади, непривычные к громыхающим позади повозкам, нервничали и старались увернуться в сторону, и бедным селянам казалось, что телеги или вот-вот перевернутся, или растеряют колеса.
На вершине холма, покрытой скудной растительностью и почти открытой взгляду, младший принц внезапно приказал остановиться. Бенгальд послушно повиновался и, оглядевшись, начал понимать, почему именно здесь. Серых гоблинов, одевающихся только в короткие штаны из серых же или рыжеватых шкур, на этом склоне было бы значительно проще засечь, чем в густых зарослях или среди камней, где они так любили сражаться.
– Похоже, отстали, – неуверенно пробормотал Мелрис и оглянулся на принцев.
– Придется бросить повозки, – твердо сказал в ответ Кандирд, – лошади не выдержат. Уордес, можешь подлечить коня так, чтоб нес хоть одного? Селян придется взять на круп.
– Да он и так подлечен, – маг спрыгнул с лошади и отправился к пострадавшему животному. – Но лучше не напрягать, иначе потом ногу будет труднее спасти.
– Сейчас важнее спасти людей, – отрезал принц. – Бенг, куда мы едем?
– На заставу, тут есть небольшая, – третье высочество сумрачно глянул на селян, – они должны дорогу хорошо знать.
– Господин! – Старший из селян сполз с телеги и рухнул на колени. – Помилуйте, господин! Нельзя нам на заставу! Они же с пожарища по хуторам пойдут! А у нас там только старики, женщины да дети!
– Так что же вы, уроды… – рявкнул Бенгальд, вмиг догадавшийся, куда свернет сейчас младший, – оставили своих женщин? Зачем в поместье полезли?! Не знали, что там колдун?!
– Да как не знать… знали… но ведь это… Махей, значит…
– Не мямли! Кто такой Махей?
– Дак был он там… поймал его колдун. И в зеркало сунул… чтоб работал на него. А он убег. Пришел хромой, худой…
– И после этого посоветовал вам туда лезть? Не темни! А то сейчас отвезу на заставу и сдам палачу.
– Да не серчай так, господин… не посоветовал он, а рассказывал, что девки там… в служанках, значит. Мы и решили… а вдруг какая уцелела… колдун-то небось доигрался со своей магией…
– Полезай мне за спину, – отрывисто скомандовал Кандирд, – и показывай дорогу. Телеги потом заберете. Мелрис, бери местного воина и скачите на заставу, пусть объявляют тревогу и присылают подкрепление.
Хутор стоял на берегу небольшого ручья, в лощинке, удачно скрытой от тракта за холмом, и если бы не вели к нему колеи пробитой телегами дороги, вряд ли кто смог бы найти несколько домов, стоящих за прочной оградой из ошкуренных бревен, угрожающе остро затесанных кверху.
– Салом мажете? – въезжая в ворота, которые при виде людей проворно отворили два подростка, мрачно осведомился Кандирд.
– А как же, постоянно мажем, – уведомил селянин, с ходу сообразивший, о чем речь, и, шустро соскользнув с лошади, бросился к воротам. – Закрывайте на засовы, гоблины! Скотину загоняйте, да коров вначале!
– Где Махей? Зовите сюда! – спрыгнув на чахлую пыльную травку, Кандирд огляделся.
Как они тут живут? Ведь ничего, кроме работы, не видят? Хотя он и раньше знал, что на всем просторе южных степей, в отличие от богатых земель бывшего наместника Матероса, нет ни одного достаточно большого городка, было трудно понять, как обходятся скотоводы без всех тех удобств и защищенности, что гарантируют крепкие стены и дозорные башни.
– Я Махей. – Мужичок, стоявший перед принцем, явно был когда-то крепким работником, но теперь приподнятое рогатулиной плечо говорило о том, что без этого приспособления он вряд ли сможет передвигаться.
– Куда тебя отправлял колдун? Сможешь показать то место? За это маги тебя вылечат, – не стал рассусоливать Бенгальд.
– Конечно смогу, как не суметь, – мужичок явно обрадовался. – Мне бы еще место… сторожем или при конях…
– Сделаю, – твердо пообещал Кандирд и полез по лестнице из жердей на помост, проходивший под стеной. – А вышки у вас нет?
– А как же, обязательно есть, – приковылял Махей, считавший с этого момента принца своим покровителем, – вон, на осине. Оттуда далеко видать. Эй, пострелы, кто на вышке дежурит? Ну-ка, быстро проверьте, никого не видать?
Один их мальчишек сунул грязный палец в рот и свистнул, и почти тотчас сверху раздался такой же свист.
– Не видать пока… – охотно пояснил этот странный пересвист старик, что ехал с принцем. – А вы проходите, умойтесь, молочка выпейте. Сейчас барашка зажарим, суп сварим… на сытый желудок ждать веселее…
– Ну, если успеет пожариться, пока ждем людей из крепости, то поедим, – не стал спорить Бенгальд, направляясь к дому. – А вы пока лошадку помоложе и повыносливее своему Махею оседлайте, мы его заберем. И не беспокойтесь, я ее покупаю.
– Да мы и не того… не переживаем, у него дом есть, мы тогда его заберем. И за скот ему отдадим… не нищий он. Но жинка ушла… а одному калеке тут тяжело.