Млечный Путь №2 (5) 2013
Олеся Чертова Точки пересечения
Разбирать елку Кира не любила. Мрачное это какое-то занятие, словно к обряду погребения ее готовишь. Снимаешь игрушки, мишуру, отключаешь гирлянды и все – жизнь замирает. И сразу становится видно, что веточки уже засохли и из них ушла жизнь. И потом бедное деревце выволакивают и выбрасывают на помойку. И оно еще несколько дней валяется возле мусорных баков рядом с такими же окоченевшими елками. И проходя мимо нее, ты испытываешь чувство вины, ведь было это деревце частью твоего праздника, жило рядом с тобой, в твоем доме, оно было твоим, а теперь ты вышвырнул его вон и отводишь глаза, когда проходишь мимо. Хотя узнаешь, даже не глядя, где она, твоя елка, среди горы остальных.
Для Киры это было мучительно с детства, поэтому она очень долго верила в сказку, которую для нее придумал папа, о том, что елки после праздника собирает дед Мороз, облетая город ночью. Поэтому в детстве Кира иначе смотрела на горы елок на улице.
– Вот видишь, ночью дед Мороз уже все собрал, – говорил папа, показывая на очищенную от елок территорию возле мусорных баков.
Папа придумал эту историю совсем по другому поводу. Маленькая Кира очень огорчалась, когда праздники заканчивались, и не позволяла елку до марта убирать. И когда родителям надоело смотреть на облезлое дерево и слушать истерики дочери, папа придумал историю про деда Мороза.
– Вот не вынесем елку из дома вовремя, и дед Мороз не успеет ее забрать, тогда ее сожгут на свалке.
У Киры от страха замирало сердце.
– А сколько ночей дед Мороз прилетает за елками? – испуганно шептала девочка.
– Три ночи, – уверенно сказал папа. – Три последние ночи января.
С тех пор Кира очень беспокоилась, как бы ни пропустить доброго дедушку и обеспечить елочке достойное будущее.
Но это было в детстве. А сейчас девочка выросла, и сказка закончилась, осталась только слабая надежда на чудо. Кира снимала игрушки с пожелтевших веточек елки, испытывая привычную грусть. Праздники прошли, начинались суровые будни.
В дверь позвонили. Кира положила в картонную коробку красный шарик и направилась к двери.
– Привет, мышка. – На пороге стоял Вадим, от него пахло дорогим парфюмом и морозом.
Кира молча смотрела на парня, придерживая рукой дверь. Вадим широко улыбнулся.
– Ну, Кирюш, ты на меня что – всю жизнь дуться собираешься? Войти-то пригласишь?
Кира не двинулась с места. Вадим шагнул вперед и, мягко отстранив Киру, вошел в прихожую. Кира препятствовать не стала. Ей, невысокой девушке среднего телосложения, сложно противостоять Вадиму с его метр девяносто ростом, да и спортзал он посещает регулярно. Вадим снял дубленку и разулся.
– Ох, ну и квартирка у тебя, – поморщился он. – Жуть. И какому идиоту пришло в голову из коммуналки отдельные квартиры делать?
Кира разговор поддерживать не стала, она снова подошла к елке и стала снимать игрушки. Вадим с улыбкой наблюдал за ней, сидя в кресле.
– Значит, ты мне бойкот объявила?
Кира молчала.
– Ну, хорошо. – Вадим встал и приблизился к девушке. – Малыш, прости меня. Он обнял ее за плечи и уткнулся лицом в короткостриженый затылок. – Ты знаешь, что я не переношу, когда на тебя другие мужики засматриваются. Я ревную ужасно, просто с ума схожу. А этот лез нагло...
Кира поморщилась.
– Да не лез он никуда. Это мой одногруппник, мы просто шутили. И потом, – Кира освободилась из объятий и повернулась к Вадиму лицом. – Если мужчина ревнует, то он мужикам рожи бить должен.
– Так я никого не бил...
– Разве, что не бил, – с досадой произнесла Кира и подтянула вверх рукав свитера: на руке, чуть повыше запястья, красовался багровый кровоподтек.
– Это я, что ли? – Вадим испуганно посмотрел на Киру. – О, боже, солнышко, прости... – Он схватил руку Киры и прижался к синяку губами. – Я подонок и урод. Я не хотел, я пытался увести тебя оттуда... прости... Просто в этом черном платье ты такая сексуальная, что с ума сойти можно. Мне кажется, на тебя все мужики наброситься готовы.
– Тебе кажется, – тихо проговорила Кира.
– Прости меня, прости... – Вадим взял в ладони ее лицо. – Что мне сделать, чтобы ты меня простила?
Кира отвела взгляд.
– У меня ведь для тебя есть подарок, - спохватился Вадим. - Из-за этой дурацкой вечеринки я совсем забыл про твой подарок! Посмотри.
Вадим достал из кармана голубую замшевую коробочку и протянул Кире. Она не взяла. Тогда он сам открыл ее и достал довольно массивную золотую цепочку, на которой красовался кулон в виде скрипичного ключа, сплошь украшенный прозрачными камушками.
– Это настоящие бриллианты! – восторженно произнес Вадим. – Не фианиты. Слышишь?
Кира молчала. Вадим засмеялся.
– Ты хоть представляешь, сколько это стоит, дитя пролетариата?
Кира отрицательно помотала головой. Вадим схватил ее на руки и закружил по комнате.
– Ладно, пусть ты не понимаешь его ценности, но хоть сама безделушка тебе нравится?
Кира кивнула и впервые за все время улыбнулась.
– Если это очень дорого, то я не возьму.
Вадим плюхнулся в кресло и усадил Киру себе на колени.
– Ты вредная маленькая девчонка, – он ласково погладил Киру по высокой шее и сам надел ей украшение. – Это очень ценное украшение для моей бесценной девочки. – Он смотрел на Киру и улыбался, а потом хмыкнул и покачал головой. – Вот ведь бред какой. Мне двадцать восемь лет, я взрослый мужик, а ты из меня веревки вьешь, мышь малолетняя.
Кира пожала плечами.
– Понятия не имею, о каких таких веревках речь идет, – она серьезно посмотрела на Вадима. – Вадик, пообещай мне, что не будешь таким ревнивым. Мне это не нравится.
Вадим шумно вздохнул и притянул Киру к себе.
– Я постараюсь, ведьмочка ты моя зеленоглазая, но и ты меня пойми, – он потянулся к Кире и прошептал ей на ухо, – может, я и не был бы таким ревнивым, если бы ты позволяла мне хоть иногда оставаться у тебя на ночь. Тогда я бы знал, что ты только моя...
– Мы об этом с тобой уже не раз говорили. – Кира попыталась освободиться, но Вадим только сильнее прижал ее к себе. – И потом, вряд ли это излечит твою патологическую ревность.
– Детка, тебе восемнадцать лет, ты живешь в двадцать первом веке, а взгляды на жизнь у тебя как у бабушки доисторической.
– Ну, извини. – Кира встала и подошла к елке. – Я говорила тебе уже – ищи другую, с современной квартирой и современными взглядами. Кому-кому, а тебе это совсем никакого труда не составит.
Вадим подошел и снова обнял Киру.
– А мне другая не нужна. Я понимаю, к чему ты ведешь, но о женитьбе раньше чем через два года отец мне и заикаться запретил. Нужно, чтобы я освоился с ролью директора фирмы, только потом, понимаешь?
Кира пожала плечами.
– Я ни к чему тебя не веду. Просто я так воспитана, и ничего тут не поделать, извини...
– Не извиню. – Вадим прижал Киру к себе и заглянул в глаза. – И все-таки это чертовски возбуждает, что ты такая нетронутая, чистая, как из девятнадцатого века...
И Вадим поцеловал ее. В последнее время Кире казалось, что когда Вадим целует, он изо всех сил старается показать, каким восхитительным любовником он будет. В его поцелуях не было страсти и искренности – сплошной артистизм, и это раздражало.
– Мне завтра на занятия рано вставать и еще подготовиться надо... – В глаза Вадиму Кира старалась не смотреть.
Он разжал руки и сразу же направился в прихожую. Кира видела, каким мрачным было его лицо. Прислонившись спиной к стене, она наблюдала, как он обувается и надевает дубленку. Вадим взялся за ручку двери, но передумал и повернулся к Кире.
– Все у нас с тобой как-то ненормально, Кирюш. Встречаемся уже полгода. В ресторанах были, по городу гуляли, в кино, в театры я тебя водил. Что дальше?
Кира пожала плечами.
– Я не знаю, – тихо сказала она.
– А я вот знаю, только мои варианты тебе не подходят, – с досадой сказал Вадим, открыл дверь и ушел.
Кира вздохнула и вернулась в комнату. В последнее время сексуальная агрессия Вадима стала угнетать девушку. Каждая встреча заканчивалась подобным разговором и обидой. Киру это тяготило.
Провинциальная девочка из классической интеллигентной семьи учительницы и инженера, Кира действительно была воспитана в строгости. В строгости к самой себе, ответственная, добросовестная, честная сверх меры, с очень серьезным отношением ко всему, что связано с мужчинами. Такой ее вырастила робкая интеллигентная мама. И когда на Киру внезапно свалилось наследство в виде однокомнатной квартирки в Питере, мама со спокойной душой отпустила свое дитя в столичную жизнь, уверенная, что глупостей ее девочка не наделает. Кира училась в университете и считала крохотную квартиру редким подарком судьбы, тем более что бабушки, завещавшей ей это богатство, она даже не знала, какая-то сверхдальняя родственница. А потом появился Вадим. Его поначалу Кира тоже считала подарком – красивый, взрослый, самостоятельный, богатый. Но это поначалу. А теперь после каждой встречи Кира ощущала тяжесть в душе. Девчонки считали Киру чокнутой, любая из них отдалась бы такому после первого свидания.
– Да в такого мужика надо зубами вцепиться, – вещала подруга Киры Женька. – Я бы к нему в домработницы пошла, а ты выделываешься.
Но Кира действительно не так была воспитана, деньги для нее имели второстепенное значение. Не то чтобы Вадим не устраивал ее, наоборот, он был заботливым, остроумным. Единственное, что не нравилось в нем Кире, так это его высокомерие, иронично-снисходительное отношение к людям с меньшим количеством денежных знаков. Каждый раз, появляясь в квартире Киры, он обязательно острил на счет отвратительного жилища, предлагал вывезти на помойку старенькую, еще бабушкину кухонную мебель, а еще лучше снять для Киры достойные апартаменты. Кира молча это терпела, но теперь Вадим стал проявлять еще и болезненную ревность.
Кира отвернула рукав свитера и снова посмотрела на синяк. Это было отвратительно, когда взбешенный Вадим выволок ее из квартиры подруги на улицу в одном платье и туфлях на шпильке, как ледяной ветер пронизывал Киру насквозь, пока он тащил ее до машины.
Кира задумчиво смотрела в окно на сгущающиеся сумерки и думала, что, хоть сама себе признаться в этом не хочет, но она боится Вадима, понимая, что от такого человека можно ожидать чего угодно. И это тяготило.
На следующий день Вадим заехал за Кирой в университет после занятий без предупреждения. Стоял напротив входа, блистая роскошной тачкой и наглой физиономией. Кира постаралась побыстрее скрыться в машине, чтобы не выслушивать всех комментариев завистливых подружек.
– У меня для тебя сюрприз, – загадочно улыбнулся Вадим. – Едем в ресторан.
Кира поморщилась.
– Вадик, только давай куда-нибудь попроще. Я не выношу этих чопорных заведений, где люди только вид делают, что едят.
Вадим засмеялся.
– А ты очень проголодалась?
– Не в этом дело. Я одета не для ресторана. Там все эти барышни, которые живут в спа-салонах и носят норковые манто даже летом.
Вадим с умилением посмотрел на девушку.
– Ну, во-первых, салоны тебе пока ни к чему, а норковое манто можем заехать купить по дороге.
Кира улыбнулась и отрицательно помотала головой.
– Ну, как знаешь. – Было видно, что Вадим злится. – Только в забегаловки для плебеев, в которых ты с одногруппниками кофе пьешь, я не пойду. Вот вроде бы приличное заведение. – Вадим резко затормозил. – Здесь, по крайней мере, посуда чистая.
– Кстати, эти плебеи тоже люди, хоть у них и нет «порше», как у тебя, – с досадой произнесла Кира.
Вадим открыл перед ней дверцу и помог выйти.
– Я и не говорю, что они не люди. Они люди, только без «порше», – и Вадим рассмеялся.
Кафешка была милой. Вадима и Киру обслуживал молодой парень-официант. Есть Кире не хотелось. Она никак не могла побороть в себе странного тревожного чувства, которое возникло после ссоры на новогодней вечеринке. Теперь в присутствии Вадима ей было неуютно.
Вадим непонятно зачем заказал шампанское, и Кира пила его машинально, надеясь, что это поможет снять напряжение. После третьего бокала Вадим взял ее за руку и, проникновенно посмотрев в глаза, положил на ладонь маленькую коробочку в виде сердечка. Там, естественно, оказалось кольцо, конечно же, с бриллиантом (других подарков Вадим не признавал).
– Кирочка, – нежно произнес Вадим, – любимая моя девочка. Это не просто подарок. Я предлагаю тебе руку и сердце и все, чем владею. Так делали предложение в средние века. Мне кажется, что для тебя это наиболее правильная формулировка.
Кира тупо смотрела на Вадима.
– Ты, что же, замуж меня зовешь? – непонятно зачем спросила она.
– Именно, – Вадим улыбался. – Так ты согласна?
При этом Вадим отпустил руку Киры и принялся за отбивную. Он явно был уверен в положительном ответе. Кира растерялась. С минуту она молчала, потом пожала плечами и робко произнесла:
– Я даже не знаю, что сказать, Вадик. Так неожиданно...
На мгновенье на лице Вадима возникло выражение то ли удивления, то ли возмущения. Но он быстро совладал с собой и, промокнув губы салфеткой, прижал к ним ладонь Киры.
– Тебе не нужно торопиться, любимая. Два года остаются в силе. Просто теперь ты – официально моя невеста. Я познакомлю тебя со своей семьей, чтобы ты не сомневалась в серьезности моих намерений.
Кира не нашлась, что ответить. Не знала она, что сказать Вадиму и, когда, проводив ее домой, он без приглашения остался у нее. Он страстно целовал ее здесь же в прихожей, на ходу стаскивая куртку. От выпитого у Киры кружилось в голове, и досада и раздражение и на саму себя, и на Вадима разрывали сознание. В конце концов, все девчонки в ее классе еще до окончания школы уже были далеко не девочки, а сейчас Кира со своими принципами просто смешно выглядела.
Вадим занес ее в комнату на руках и опустил на диван. Он шептал что-то страстно, покрывая поцелуями ее шею и торопливо стаскивая с нее свитер. Кира не сопротивлялась, но и расслабиться не могла. Ей были приятны его прикосновения, более чем приятны, но в голове точно кол был вбит. Кира чувствовала на себе грустный укоризненный взгляд худенькой мамы. Так, словно она тут стояла у изголовья и, покачивая головой, с грустью смотрела на пропащее свое дитя.
– Ах, Кирочка, доченька, что же ты делаешь? – говорили ее глаза, глядя на дочку сквозь толстые линзы очков. – Зачем тебе это надо? Любит – так пусть женится! Все они мужчины – охотники. Получат желаемое – и сразу теряют к тебе интерес.
– Все, не могу я, – Кира села резко и уперлась рукой Вадиму в грудь. – Только ничего не говори. Я чокнутая, я дура, я кто угодно, причем сама это понимаю. Но я не могу...
Вадим шумно вздохнул и сел. Он никак не мог совладать с дыханием, и руки у него слегка дрожали.
– Я не понимаю, – хрипло произнес он. – Что тебе еще надо. Ты моя невеста. Я хоть завтра повезу тебя знакомиться с моей семьей. Без пяти минут жена, можно сказать. Что еще не так?
– Без двух лет – ты хотел сказать, – вставила Кира и сразу же пожалела об этом.
– Так вот в чем дело? – Вадим встал. – Ты таким образом манипулировать мной решила, чтобы я на тебе женился поскорей?
– Что за бред, – Кира поспешно надела свитер. – С чего ты это взял? Я, может быть, вообще за тебя замуж не хочу...
– Что? – брови Вадима взлетели. На его лице было выражение такого искреннего удивления, что Кире даже смешно стало.
– А чему ты удивляешься? – возмутилась она. – Мы встречаемся всего полгода, и в последнее время я увидела в тебе столько нового и неожиданного, и эти новшества мне совсем не нравятся. Ты высокомерен, с презрением относишься к людям, ты материалист сверх всякой меры, и потом – ты можешь быть жестоким.
Лицо Вадима стало бледным, он медленно приблизился к Кире, в его глазах была плохо скрываемая ярость.
– А ты не думала, что жестоким я стал оттого, что ты не даешь мне возможности проявить к тебе нежность.
Кира отвела глаза.
– Это не оправдание. Ты злишься на меня, словно я твоя машина и не выполняю возложенных на меня обязательств. Но я не машина, Вадим. Я человек, у меня есть свое мировоззрение, свои взгляды на жизнь, и ты обязан с этим считаться. А если нет – ищи себе другую. Ту, что тебе подходит.
С этими словами Кира стащила с пальца кольцо и вложила в руку Вадима.
– Ты сейчас сама поняла, что сделала? – тихо произнес он. – Это ты меня бросить, что ли, хочешь? – губы его изогнулись в ироничной усмешке.
– Я не знаю, – Кира устало опустилась на диван. – Просто все как-то не так пошло. Устала я от этого...
Вадим поднял с пола пиджак и направился к выходу. У двери он швырнул на стол кольцо.
– Если мы и расстанемся, Кира, то тогда, когда я этого захочу, на том основании, что я старше, а значит – умнее. Порой мне кажется, что ты поступаешь импульсивно, как маленький ребенок, – он замолчал и прибавил тише. – Да я бы и сам давно от тебя ушел, но не могу. Сам не знаю почему, не могу и все. – Вадим не спеша надел пиджак и оглянулся. – Я хочу быть с тобой и я тебя хочу. А я всегда добиваюсь того, чего хочу. Всегда. Это просто дело времени. Так что спокойной ночи, Кирюша.
И он ушел.
В эту ночь Кира почти не спала. Странное чувство обреченности мучило ее и еще тоска от того, что и поделиться ей не с кем. Никто из подруг не понимал ее страданий, а мама была уверена, что у дочки все хорошо, и расстраивать ее не хотелось. Поэтому уснула Кира под утро и в университет не пошла.
Проснулась она почти в полдень. Ощущение было странным, словно ее били ногами всю ночь. Вечером Кира отключила мобильный и немало удивилась тому, что на нем оказалось больше двадцати пропущенных звонков от Вадима. После вчерашнего разговора она почти была уверенна, что больше его не увидит. Но ближе к вечеру Вадим появился. Он принес огромную корзину-букет из конфет. Кира была поражена, и Вадим с удовольствием наблюдал за ее восторженной реакцией. Он извинялся за вчерашний вечер, чему Кира немало удивилась.