У Мартины возникло странное чувство — словно этот разговор уже был, только в какой-то другой жизни.
— Но вы верите в его существование? — с любопытством спросила она.
Тендаи пожал плечами:
— Время от времени я нахожу следы, но они никуда не ведут. Я иду по ним пару сотен метров, а потом они словно растворяются в воздухе.
— Значит, это может быть правдой!
Зулус улыбнулся:
— Малышка, следы не всегда оставляет тот, за кем ты следуешь. В древности индейцы привязывали к ногам шкуру с лап животных, чтобы уводить других охотников в сторону. А твоя бабушка рассказывала, что в горах Азии люди даже пытались подделывать следы снежного человека. Вполне возможно, здесь происходит то же самое! — Тендаи внимательно посмотрел на Мартину. — Если белый жираф и существует, — добавил он, — то он ужасно пугливый.
Подвеска громыхнула, когда машина свернула на песчаную дорогу. Подъехав к высоким стальным воротам, Тендаи вылез из машины и распахнул их. За воротами оказались подъездная дорога, окруженная с обеих сторон огромными красными и оранжевыми цветами, и аккуратный луг перед белым домом с соломенной крышей. Мартина сжалась. Через несколько минут она познакомится со своей бабушкой. Обрадуется ли ей Гвин Томас? Добрая ли она? Научится ли она любить Мартину, даже если не рада ее приезду? Что, если нет? Что тогда?
• 6 •
Дверь белого домика распахнулась, и оттуда вышла высокая стройная женщина лет шестидесяти с небольшим, одетая в джинсы и футболку. Волосы Гвин были собраны в хвост. Мартина пыталась свыкнуться с тем, что ее бабушка носит джинсы, но тут Гвин Томас подошла к ней и без всякого приветствия взяла лицо внучки в свои руки. На таком близком расстоянии Мартина заметила, что волосы Гвин тронуты сединой, а на загорелой коже лица прячется миллион небольших морщинок. Бабушка молча смотрела на Мартину с непередаваемым выражением лица.
— Ты так выросла. — Вот все, что она сказала. Гвин повернулась к Тендаи: — Вы опоздали, друг мой. Ты ведь не заезжал к этой сумасшедшей старой колдунье?
Мартина с удивлением поняла, что бабушка говорит о Грейс.
— Мы заблудились, бабушка, — ответила она вместо зулуса. — Зато мы прокатились по всему Кейптауну. Я смогла осмотреть этот замечательный город!
Гвин строго посмотрела на нее:
— В этом доме принято говорить только тогда, когда к тебе обращаются.
С этими словами она резко повернулась и исчезла в доме.
Тендаи пошел следом с чемоданом Мартины в руке. Уходя, он даже не посмотрел на девочку.
Мартина поспешила за ним, ее сердце бешено колотилось. На первой ступеньке крыльца удобно устроился большой рыжий кот. Он внимательно разглядывал гостью.
— Да-а, это будет нечто, — пробормотала Мартина себе под нос. А рыжий кот в это время сонно зевнул, лег на бок и закрыл глаза.
В дверях возник Тендаи.
— Бабушка ждет тебя, — сказал он застывшей на крыльце девочке.
Тендаи ушел, и Мартина почувствовала себя ужасно одиноко. Она вошла в дом и осмотрелась. Внутри было прохладно и тихо. На полу из полированного камня стояли очень удобные на вид кожаные кресла. Еще один кот, на этот раз черный с белыми полосками, свернулся клубком на крышке старого пианино. Стены украшали написанные маслом картины с изображением слонов и других животных. Деревянные балки вместо потолка и соломенная крыша придавали дому ощущение простора и покоя.
Гвин вышла из кухни со стаканом молока и тарелкой с сэндвичами в руках. Знаком она приказала Мартине сесть за обеденный стол. Мартина ненавидела сэндвичи с яйцом и к тому же еще не успела проголодаться после восхитительной стряпни Грейс, но отказаться не решилась. Она принялась ковырять хлеб.
— Газировки у меня нет, — сказала ее бабушка. — Я ее не признаю. — Гвин стояла во главе стола, словно лев, ее синие глаза буквально сверлили Мартину.
— Понятно, — тихо ответила Мартина.
— Тебе придется четко усвоить правила этого дома. Пожалуйста, не трогай ничего, что не принадлежит тебе, в том числе пианино. Никакой беготни, никаких криков, ругани и жалоб. Телевизора у меня нет. В Кейптаун я езжу дважды в год, так что на шопинг не рассчитывай.
Никакого фаст-фуда. Все овощи мы выращиваем сами. Ты должна аккуратно застилать свою постель и помогать по хозяйству. Я не терплю лени. Вопросы есть?
— А дышать я могу? — поинтересовалась Мартина.
— Не сметь отвечать вопросом на вопрос! — прогрохотала в ответ бабушка.
Мартина вжалась в стул.
— Давай сюда тарелку, — приказала Гвин. — Я должна была догадаться, что эта безумная старуха накормит тебя. Значит, эти сэндвичи будут твоим ужином. Не терплю, когда что-то пропадает зря.
Дальше становилось только хуже. После долгого перелета и всех утренних приключений у Мартины кружилась голова и немного хотелось плакать, но бабушка настояла, чтобы после душа Мартина съездила с ней в ближайший крошечный городок под названием Грозовой Перекресток за школьной формой и парой коричневых туфель на шнурках. Мартине купили две белые блузки, две темно-синие юбки, пыльник, свитер с вышитой кошкой и серый галстук. Девочка с ужасом узнала, что в школу она отправится уже завтра. Ей не дадут и дня на то, чтобы свыкнуться с новым миром!
— Для этого будет полно времени, — заявила бабушка. — Ты и так уже пропустила слишком много.
Но, как будто этого было недостаточно, после ужина (слава богу, обошлось без сэндвичей с яйцом) Мартина несла посуду на кухню, поскользнулась на полированном полу и разбила любимую бабушкину чашку. Чашка разлетелась на тысячу осколков.
— Боже, о чем только думала Вероника? — воскликнула Гвин. — Я знала, что так и будет. Ну, как я могу присматривать за ребенком?
Она не позволила Мартине помочь с уборкой. Девочка тихо поднялась в свою комнату. По лицу струились слезы. Мартина чувствовала себя вконец измученной. Она очутилась в темной, незнакомой Африке без родителей, без друзей, с одной только бабушкой, которая на дух ее не переносила. Честное слово, хуже просто некуда.
Единственным ее утешением был сам заповедник. Она уже успела его полюбить. Когда они возвращались из магазинов, заходящее солнце окрасило все вокруг в удивительные тона, а у озера рядом с домом их ожидало несколько антилоп. Мартине удалось ненадолго вырваться из-под присмотра бабушки, и она смогла немного обследовать сад и понаблюдать за антилопами через просветы в высокой ограде.
Еще вчера Мартина была в серой, туманной, холодной Англии и вот сейчас, всего день спустя, сидела под медным небом, украшенным пурпурным закатом, а теплое африканское солнце согревало кожу. Молодые антилопы носились по саванне, смешно поднимая ноги, словно преодолевали мини-барьеры, а цесарки, сидевшие раньше на обочине дороги с видом настоящих цариц, теперь плакали где-то в кронах деревьев. Мартина растянулась на траве и глубоко вдохнула насыщенный запахами воздух африканского вечера — костры, на которых готовилась пища, дикие животные, разноцветные растения и природа в покое. Мартина никогда в жизни не ощущала ничего подобного.
Ее спальня тоже оказалась необычной. Комната размещалась на чердаке, окно было вырезано прямо в крыше. Несмотря на небольшие размеры, у этой комнатки было свое очарование. На одной стене висела книжная полка с книгами о животных и об Африке, у другой стояла кровать со снежно-белыми простынями, вышитым одеялом и большими мягкими подушками. Но лучше всего был вид из окна — черный в ночи пруд, окруженный колючим кустарником. Тендаи сказал Мартине, что жизнь здесь кипит на рассвете и на закате.
Пора было ложиться спать. Когда Мартина забралась в кровать, матрас прогнулся под ее весом. Интересно, мама действительно когда-то жила в Савубоне? Мартине стало легче от мысли, что когда-то эта комната принадлежала маме. Она могла читать эти книги и спать под этим одеялом. Но почему мама никогда не рассказывала Мартине об этом месте?
Девочка настолько устала, что с трудом натянула пижаму. Наконец она влезла под одеяло. В голове вихрем проносились все впечатления дня. Последним, о чем Мартина подумала перед сном, был белый жираф.
• 7 •
На следующее утро Мартина проснулась с настроением, какое бывает перед походом к стоматологу. Она долго лежала с закрытыми глазами — так ей казалось, что все произошедшие было всего лишь сном. Ее дом не сгорел, мама с папой не погибли, и ее не отослали в африканскую глушь к злой незнакомке. Наконец Мартине пришлось открыть глаза — перед ней было бескрайнее синее небо. Часы на тумбочке показывали 6.05. Птица с оранжевой грудкой села на раму окна и запела счастливую песню.
Приподнявшись на локте, Мартина посмотрела на заповедник. Озеро затянул утренний туман, сверху позолоченный солнцем. По берегу бродили слоны, набирая в хоботы воду и поливая друг друга. Рядом паслись зебры. Мартина удивленно потрясла головой. Увиденное не могло полностью рассеять мрак в душе, но определенно принесло некоторое облегчение.
Вот только вниз Мартина все равно спускалась на ватных ногах. Бабушка сидела за кухонным столом, держа в руке кофейную чашку. Когда Мартина вошла, она быстро встала и сказала:
— Доброе утро, Мартина. Надеюсь, ты хорошо спала. — Ее голос дрожал, она заметно нервничала. Прежде чем Мартина успела что-то ответить, Гвин продолжила: — В кастрюле вареные яйца, хлеб в тостере, все остальное найдешь на столе. Я оставила на кухне коробку для завтраков. Можешь сорвать в саду персиков, взять сыр и сэндвичи с ветчиной. Мне нужно покормить слоненка, но к семи тридцати я вернусь и отвезу тебя в школу.
Мартина хотела поблагодарить бабушку, но та уже распахнула дверь на улицу, и в дом ворвалась волна прохладного воздуха. Что ж, особой вежливости в этом доме ждать не придется.
Неприятное «стоматологическое» ощущение вернулось во время пятнадцатиминутной дороги до школы, большую часть которой Мартина ерзала на сиденье и гадала, о чем говорить с бабушкой. Их автомобиль въехал в ворота средней школы Каракал. Мартина увидела здоровых, счастливых детей, которым предстояло стать ее одноклассниками. Ребята были загорелыми, их кожа отливала всевозможными оттенками меда, капучино и шоколада. Мартина разительно отличалась от них своей бледностью. Бабушка оставила Мартину у кабинета директора, бросив на прощание резкое, но прозвучавшее довольно дружелюбно: «Удачного дня! Тендаи или я заберем тебя в четыре».
— Сейчас иду, — ответил голос, когда Мартина постучала.
Ее старая школа, Бодли Брук, больше напоминала каменную тюрьму с прямоугольной игровой площадкой и выкрашенными в тусклый серый цвет коридорами. Стены всех туалетов украшали граффити. А эта школа была совсем не похожа на школу. Она больше напоминала симпатичный летний лагерь. На яркой зеленой траве среди деревьев с изумрудными кронами стояли небольшие строения из сверкающего на солнце каштана. За оградой виднелся бассейн с прозрачной водой.
— Рот уже можно закрыть. Уроки у нас такие же скучные, как и в Англии. Решающие сражения, древние короли, пунктуация!
Видимо, на лице Мартины отразились все переживаемые ею эмоции, потому что появившаяся в дверях женщина с прической Клеопатры и деревянными сережками в форме попугаев мягко улыбнулась и втащила ее в комнату со словами:
— Шучу. Уроки у нас, конечно же, очень интересные. Я — Элейн Ратмор, директор, а ты, должно быть, Мартина?
Длинное пурпурное платье смотрелось на ней очень элегантно. Интересно, все женщины в Африке носят одежду таких удивительных цветов и обожают поболтать или Мартина по чистой случайности встретила сразу двух?
Миссис Ратмор усадила ее на стул и, словно прочитав мысли Мартины, сказала:
— Теперь ты действительно можешь закрыть рот.
Мартине сразу же понравилось ее чувство юмора. Директриса объяснила, что, невзирая на необычный вид, Каракал — обыкновенная средняя школа, но здесь очень заботятся об окружающей среде. Все здания отапливаются солнечной энергией, большинство школьных проектов связано с заповедником, а в столовой подают только экологически чистую пищу. Они вместе прошлись по списку школьных правил, и миссис Ратмор дала Мартине расписание занятий. Затем они отправились осматривать территорию. Стало понятно, в Каракале, помимо заботы об окружающей среде, огромное внимание уделялось и спорту. Эта школа подарила стране множество чемпионов. Здесь было специальное помещение для тренировок альпинистов и несколько футбольных полей.
— Мы обязательно выясним, какой вид спорта тебе больше всего подходит, — пообещала миссис Ратмор.
Мартина, давно смирившаяся с отсутствием даже малейшего намека на спортивные способности, вдруг вспомнила о словах Грейс: «У тебя дар, такой же, как у твоего деда», О каком даре она говорила? Наука, математика, искусство? Может, музыка? Или что-то, что Мартина и вообразить не может? «Будь осторожна, — предупредила ее Грейс. — Дар может быть как благословением, так и проклятием. Не принимай опрометчивых решений».
Для какого дара нужно подобное предупреждение?
— Люси ван Хеерден — одна из самых талантливых наших учениц, — говорила миссис Ратмор. — Люси будет учиться вместе с тобой, Мартина, в классе мисс Фолкнер. Мартина? Мы еще не усыпили тебя?
Мартина заморгала.
Ей протягивала руку симпатичная элегантная блондинка. Мартина пожала холодную, как лед, руку. Судя по карамельному загару Люси, каждую свободную минуту она каталась на серф-борде или проводила время на местных пляжах.
Миссис Ратмор попросила Люси взять Мартину под свое крыло и оказать самый теплый «каракалский прием» и удалилась, оставив новенькую в компании шикарной одноклассницы.
— Боже, да ты совсем белая! — воскликнула Люси, как только директриса скрылась из вида. — Ты откуда? Из Исландии?
— Из Англии, — пробормотала Мартина. Если до этого ей было просто неуютно и неловко, то сейчас стало в сто раз хуже.
Люси хихикнула.
— Ладно, — сказала она, дружески похлопав Мартину по плечу, отчего та чуть не упала. — Пошли, мы опаздываем к мисс Фолкнер. На перемене я познакомлю тебя с остальной компанией.
К обеду Мартина узнала, что компания, о которой говорила Люси, называется «Банда Пяти Звезд» и состоит из самых популярных ребят. Помимо Люси, в нее входили ее брат Люк, блондин с такой же карамельной кожей, Скотт Хендерсон, которого каждое утро привозили в школу на красном «Ламборжини», капитан школьной команды регбистов Питер Буккер и черный парнишка по имени Корса Вашингтон, сын мэра. У всех были самые модные принески, а форму ребята носили так, словно это были шикарные дизайнерские костюмы. Эти мальчишки и Люси были идолами для большинства учеников. Мартина заметила, что остальные моментально исполняют все их желания. Даже учителя относились к «Банде Пяти Звезд» с особым вниманием.
Ребята показались Мартине вполне приятными, они делали все, что было в их силах, чтобы новенькая поскорее освоилась в школе. Мартина ела сыр и сэндвичи с ветчиной, наслаждалась солнцем, улыбалась, кивала и думала: почему в таком красивом месте, в окружении таких милых и приветливых ребят она чувствует себя самым одиноким человеком на планете? На Мартину нахлынули те же чувства, что мучили ее в Бодли Брук. И дело не в том, что ей было не по себе или она очень стеснялась. Мартина просто не вписывалась. Опять не вписывалась. Все, о чем здесь разговаривали — серфинг, лак для волос, поп-музыка, — не интересовало Мартину. А что ее интересовало? Мартина не знала. Чтение, наверное. И белый жираф. Ее очень, очень интересовал белый жираф.
И тут, думая о жирафе, Мартина заметила худенького мальчика, одиноко сидевшего под деревом на некотором расстоянии от нее.
— А, он, — безучастным голосом ответила Люси, когда Мартина спросила ее об этом мальчике. Люси поморщилась. — Он или глухой, или тупой, или все вместе. С ним невозможно разговаривать.
За несколько последующих дней Мартина узнала, что мальчика зовут Бен, его отец — зулус, а мать — азиатка, танцовщица из Индии. Это ее еще больше заинтриговало.
Несмотря на свою худобу и маленький рост, Бен был далеко не слабым. Его коричневые руки и ноги были очень мускулистыми. Просто большинство ребят это совершенно не интересовало. Его просто отвергли. Почти никто с ним не разговаривал. Возможно, потому, что за три года в школе Бен не произнес ни слова. Учителя давно решили, что мальчик немой, на их вопросы он отвечал письменно и был одним из лучших учеников в классе, но для «Банды Пяти Звезд», клявшихся, что они слышали, как Бен разговаривал с отцом в парке, он был одновременно источником раздражения и развлечений. На большой перемене он всегда брал свой рюкзак и исчезал за футбольным полем. Там садился под деревом и читал книгу. Его прозвали «Будда Бен» за привычку курить фимиам и за то, что он никогда не злился, если кто-нибудь крал его книгу или заставлял делать за себя домашнюю работу.
Мартину очень расстраивало, что ребята так жестоки с ним. Она твердо решила подружиться с Беном, но, когда собралась подойти к нему, Люси окликнула ее и спросила о планах на обед. У Мартины не хватило смелости признаться, что она шла к «дурачку Бену», как называла его Люси. На следующий день Мартина отложила знакомство по какой-то другой причине, а через некоторое время вообще забыла о существовании Бена.
• 8 •
Первые дни в Савубоне были самым трудным временем в жизни Мартины. Порой у нее возникало ощущение, что это какой-то экзамен, подготовка к которому кажется бесконечной. С каждым днем одиночество Мартины усиливалось. Она чувствовала себя жертвой кораблекрушения, выброшенной на необитаемый остров. Некому было утешить ее или поддержать советом. И никто не обнимет ее, если она заплачет. Бабушка уж точно не обнимет. И все же Мартина заметила, что в моменты самой сильной грусти, когда она готова была вот-вот расплакаться, Гвин Томас вдруг пекла на ужин абрикосовый пирог и подавала его с густым сливочным кремом, или оставляла вазу с дикими цветами на ее ночном столике, или спрашивала: «Мартина, поможешь мне сегодня покормить слоненка?»