Когда он тетю Марину покосил, я вылезла и его позвала. Сашка побежал за мной и в подпол провалился. А я сразу молоток папин схватила и за поясок засунула. Вылила два ведра на Сашку и тут он чуть не выскочил. Но я успела его молотком по голове стукнуть и Сашка обратно упал. Тогда я подпол крышечкой накрыла и закрыла на засов. Теперь Сашка оттуда никогда не вылезет. Папа дяде Боре хвастался, что в подполе у нас стены из бревен специальных сделаны на веки вечные.
Но на всякий случай я еще крышку гвоздиками заколотила. Сашка пугал меня снизу. Только я не боялась совсем. У него скоро инфекция начнется и он умрет. И меня за это никто не накажет, потому что я маленькая еще. Когда милиционеры приедут, я скажу, что ничего про Сашкин план не знала, а в погреб он сам упал. Хотел туда всех покидать, на помоях поскользнулся и упал. А я его крышечкой закрыла.
А потом я все конфетки собрала. Полный рюкзачок получился. Но шоколадные я туда класть не стала, чтобы не растаяли. Только карамельки.
Дождика не было, и я сходила на озеро. Купаться без мамы с папой мне очень понравилось. Только я далеко в воду не заходила, чтоб не утонуть. Никакая я не дурочка, мама про меня неправильно говорила!
А вечером я телевизор смотрела и конфетки ела. Сашка очень громко кричал снизу, и в крышку бил. Я ее еще на всякий случай заколотила, и телевизор погромче включила. Совсем не слышно стало.
Покойников во дворе ночью вовсе не боялась. Мне бабушка говорила, что они к тому приходят, у кого крестика нет, а на мне он всегда висит. Золотой даже. Бабушкин подарок.
На другой день Сашка кричал меньше. Голос сорвал. У меня так тоже однажды было. Вот мертвые во дворе плохо пахнуть стали, поэтому я там не гуляла. На родничок ходила, на полянку, надула круг и на озере опять купалась.
И еще у меня получилось банку консервную открыть. Потому что перед конфетками надо другого поесть, чтобы не заболеть сахарной болезнью. И еще кофе растворимый пила. Мне мама не разрешала, когда живая была. Кофе мне не понравилось, даже сладкое. Фруктовый чай гораздо вкуснее.
Я покушала и взрослые передачи по телевизору смотрела. А когда надоело, все косметички собрала и накрасилась перед зеркалом. Очень красиво получилось. Если б девчонки из класса увидели, страшно бы обзавидовались.
Сашка иногда очень плохие вещи кричал из подпола. Но не громко. А потом стал стонать и плакать. Наверное, это инфекция подействовала. Мне его было совсем не жалко. Всех убил и меня убить хотел.
Каждый день я отрывала на календарике по листочку и пересчитывала. Сашка совсем затих на восьмой день. А еще через два дня у меня кончились конфетки. И печенье я тоже все съела, и сгущенку. Ну, потерпела еще денек. А потом собрала в рюкзачок все денежки и другие хорошие вещи. И пошла по дорожке в деревню. Чтобы взрослые меня в город отвезли, к бабушке. Мне осенью во второй класс надо.
В рассказе использован материал из сборника В. Даля «Пословицы и поговорки русского народа». Москва, ГИХЛ, 1957.
ИСТОРИЯ ШЕСТАЯ.
Я начал сдирать с Ленки одежду, едва мы переступили порог спальной комнаты… Крики перемежались непристойными пожеланиями и не совсем нормативной лексикой… Миша говорил, что поможет с нужными людьми и дачку сосед мне уступит почти задарма… до весны планировал окончательно продумать все нюансы… Вот только с заказиком разберусь окончательно и деньги получу… По большому счету, мне ничего не грозит… Потрепят нервы определенные структуры, но выбирать не из чего. Сейчас все крутятся, как могут…
ДАМСКИЕ ПАЛЬЧИКИ
- Эх, совсем ты запустил свой участок, Серега! - Сокрушенно вздохнул Василий Николаевич.
- На участке надо отдыхать, а не вкалывать, - усмехнулся я, - а картошку можно и на рынке купить.
- Ну, когда денег полно, можно и купить, - согласился Василий Николаевич, - а мне так еще приятнее есть, когда овощ сам вырастил и своими ручками собрал.
Ленка хихикнула.
- Да и не запущенный он вовсе – вон, сколько вы мне кустов разных весной посадили! – Улыбнулся я.
- А чего ж земле простаивать? Глядишь, через пару лет ягодки вырастут. Все не из города вести, а глазу как приятно!
Сосед немного поерзал и грустно взглянул на меня.
- Никифоровы опять тебя ругали, говорили, что шумели вы сильно в пятницу. Я-то в городе был. Не люблю на дачу по выходным ездить.
- Друзья приезжали, немножко расслабились на природе, - машинально я взглянул на батарею пустых бутылок в углу.
Да, расслабились мы классно. Руслан привез пневматический пистолет и мы стреляли по опорожненным бутылкам, а потом курнули травки, сперли у соседа десяток-другой полешек, зажгли пионерский костер и пытались через него прыгать.
- Говорят, будут жалобу на тебя писать в правление, - продолжил сосед.
- Да пошли они! – Возмутился я - Сезон кончается, скоро холода начнутся, отдохнуть что ли нельзя напоследок!
Ленка допила свою «отвертку» и я снова плеснул ей в стаканчик водку, добавил туда апельсиновый сок, а потом разлил и нам с Василием Николаевичем.
- По-моему, грибочки к водке лучшая закуска, - выпив и закусив опенком, констатировал я.
- Так сходите с утра на вырубку. Там все пни ими усеяны. Вы вдвоем ведро за десять минут наберете, - живо отреагировал сосед.
- Если не проспим. Хочется напоследок поспать на свежем воздухе.
- Да, сезон кончается, - кивнул Василий Николаевич, - ты бы подготовился. Окна досками заколоти, ценное все в город увези.
- Да тут ценного и брать нечего.
- Это для тебя нечего. Тут знаешь, сколько голодранцев зимой шныряет! Вон у Кольки с тринадцатой улицы даже валенки старые украли и драный спальный мешок. Так ладно валенки, окно они ему все раскурочили, а в доме лежбище устроили. В туалет, извиняюсь, прямо в соседнюю комнату ходили.
- Ко мне той зимой тоже залезали, но обошлось. Только посуды немного пропало. Поймал бы, прибил. Может, капкан на этих бомжей поставить?
- Не вздумай! Домик спалят, – покачал головой сосед. - Э-эх, лихие времена! Да что зимой - вон те же Никифоровы в магазин на 10 минут отошли неделю назад, так у них магнитофон стащили - среди бела дня!
- Так им и надо! – Ухмыльнулся я.
- А я даже знаю кто.
Я переглянулся с Ленкой и внимательно посмотрел на соседа.
- Подростки это! Повадились по всем участкам лазить, мак искать. Они из него наркотик делают, - убежденно заявил Василий Иванович.
Я взял бутылку, и вновь наполнил емкости всем троим.
- Ну, давай по последней, да пойду я. Завтра смородину буду к зиме готовить, встать надо пораньше, - сосед поднял рюмку, мы чокнулись и выпили. Василий Николаевич по-стариковски крякнул, подцепил вилкой огурчик и аппетитно им захрустел.
- А ведь ничего огурчики-то у меня выросли! – Похвастался старик.
- Ой, очень вкусные, и засолили вы их мастерски, - похвалила его Ленка.
- Дак уже почти десять лет без хозяйки живу, всему пришлось научиться, - Василий Николаевич тяжело вздохнул и поднялся. - А за опятами все же сходите, зимой-то еще вспомните меня добрым словом.
Я закрыл за дедком дверь, откинулся на диванчике и закурил.
- Смешной дедушка, - заметила Ленка.
- Смешной, - согласился я, - но мужик в целом неплохой. Не то, что другие козлы с нашей улицы. С пониманием человек. И что старенький он, тоже за него работает.
- Это почему же? – Удивилась Ленка.
- Скоро ему совсем трудно будет на дачу ездить. Он тут жаловался недавно, что тяжело стало с участком управляться и дорога утомляет. В больницу зимой ложиться собирается. А родных у него нет. Вот подкоплю деньжат, да и прикуплю у него участок, к своему присоединю.
- Ты, пожалуй, накопишь…- скептически хмыкнула Ленка.
- Он ко мне хорошо относится, не задорого продаст.
- А если он соседям продавать надумает?
- Соседи по башке получат, и покупать сразу передумают, - раздраженно бросил я и потянулся за сигаретами.
Настроение испортилось, и желательно было его поднять. Тем более что был отличный способ. Ополоснув лицо из умывальника, я тряхнул мокрыми руками в сторону Ленки. Она взвизгнула.
- Ладно, пошли, милая, в кроватку.
Ленка послушно встала и потянулась. Тонкий свитерок на ее груди натянулся и, кажется, даже затрещал от мощного напора.
- Давай, давай, пора спатеньки, - заторопился я.
Ленка хоть и была дурой, но дурой красивой, а за это можно и большее простить. Кроме того, скромная и немного застенчивая по жизни, она так орала во время занятий любовью, как мне еще не приходилось слышать. Крики эти меня страшно заводили, тем более что перемежались они с не совсем, мягко говоря, нормативной лексикой и не очень пристойными пожеланиями. Некоторые из таких пожеланий мне очень хотелось сейчас претворить в жизнь, поэтому я начал сдирать с Ленки одежду, едва мы переступили порог спальной комнаты.
Ленка немедленно и громко застонала. Да, видать у соседей ночка выдастся музыкальная. Ну, ничего, как говорится, сезон кончается, надо достойно завершать. И если у самих не стоит, так не фига злиться на тех, у кого все в порядке.
Естественно, что утром поход за грибами мы проспали. Вчера увлеклись друг другом не на шутку, и вот закономерный итог – проснулись в два часа дня. Скоро надо на электричку собираться, да в порядок себя приводить перед трудовой неделей.
Я не знал, сколько раз в этом году мне удастся побывать на дачке, но подозревал, что немного. Так оно, в общем, и получилось. Вскоре похолодало, на дачу ехать не хотелось, а потом зарядили осенние дожди. По выходным мы пьянствовали с друзьями по городским хатам, а будничные вечера я проводил со своей новой подружкой Светланой. И лишь однажды, когда выходные выдались теплые и солнечные, я вырвался на участок. Запихал в рюкзак все более-менее ценное барахло, приготовил бомжам пару сюрпризов, заколотил окна, отключил электричество и собрал с веток уцелевшие яблоки. Не удержался и посмотрел завистливо на соседский участок. Казалось, ни один сантиметр земли на нем без дела не простаивает - деревья, цветники, теплицы... Ничего, даст Бог, срублю деньжат, следующим летом мой будет. Впрочем, я уже не первый год собирался до лета срубить денег. Надеюсь, в этот раз получится. А потом, были у меня мысли и о других способах. И были возможности претворить эти мысли в жизнь.
Я подхватил рюкзак и направился на станцию. Всю дорогу думал, как хорошо будет на объединенном участке. Тем более что и домик у соседа не чета моей развалюхе.
Однако с деньгами получалось не очень складно. Жизнь несла бурным потоком: сначала мы с друзьями горевали о безвременно ушедшем лете, потом началась эпидемия гриппа и мы, дабы не заболеть, занимались профилактикой по известному русскому обычаю. А вскоре и Новый год подкатил. Тут уж все и вся занимались профилактикой незнамо чего, и целый месяц работать смысла особо не имело. Зато в феврале мне подфартило с одним хорошим, пусть и сомнительным заказиком и я неожиданно вырвался если не из затяжного кризиса, то из затянувшегося нестабильного финансового положения. Давненько у меня не появлялось столько соблазнов! Впрочем, живем-то один только раз и неизвестно никому, когда этот раз закончится, поэтому накопительством я заниматься не стал. Хотел было купить машину, но на приличную не хватало, а выбрасывать деньги на развалюху не хотелось. Зато основательно обновил свой гардероб.
Нельзя сказать, что я совершенно перестал думать о соседской дачке, сосед явно уже стоял одной ногой в могиле, и вопрос надо было срочно решать. Правда, мой приятель Миша как-то говорил, что поможет с нужными людьми и дачку сосед мне в итоге уступит совсем не задорого, но связываться с бандитами хотелось только в крайнем случае, да и не изящно это было. У меня сложился совершенно другой план и до весны я планировал окончательно продумать все его нюансы.
От времен папашиной охотничьей молодости у меня валялись дома внушительные капканчики, и в этом году я их не поленился поставить. И еще кое-что приготовил. Будет кому-то наука. А соображение Василия Николаевича, что от злобы домик спалят, мне вообще на руку было: халупа была застрахована на такую сумму, что хватило бы купить ухоженный соседский участок с небольшим, но отлично отделанным домиком. Ну, добавить бы пришлось, но это уже были реальные для меня деньги. Я и ставни заколотил оттого, что так для воров дом смотрелся соблазнительнее. А отдирались ставни легко, я сам это перед отъездом проверил. Ну, а не спалят, я сам летом спалю, только алиби окончательно продумаю.
Наступала весна, и надежды начали сбываться: подвалил еще один заказик. Хоть он и был еще сомнительнее предыдущего, но упускать такую возможность заработать не хотелось. Я снова задумался о машине: скромный микроавтобусик очень помог бы в некоторых делишках, да и на природу с компанией ездить удобно.
По большому счету, мне ничего не грозило. Ну, потрепят нервы определенные структуры, но как взять с меня по большому счету нечего, так и навесить. Да и выбирать не из чего. Сейчас все крутятся, как могут.
С каждым днем солнышко пригревало все сильнее, постепенно и от снега ничего не осталась. Кое-где и травка зеленая стала робко появляться. Надо бы на дачку съездить, проверить там кое-чего. Вот только с заказиком разберусь окончательно и деньги получу.
Не самые приятные события начали развиваться теплым апрельским вечером. Я ждал Светлану и поэтому, когда раздался звонок в дверь, открыл не задумываясь. В прихожую, бесцеремонно прижав меня к стене, ввалились три мента. Один из них держал меня у стены, а двое немедленно прошлись по квартире, не поленившись заглянуть на балкон и даже в сортир. Я догадался, что рыпаться и спрашивать о чем-то бесполезно и спокойно рассматривал узоры на вылинявших обоях. Наконец мент - старший лейтенант, судя по звездочкам на бушлате, взял меня под локоть и провел в комнату.
- Сергей Владимирович Шатров?
- Так точно, - лаконично ответил я.
- Паспорт где твой? - Хмуро спросил мент.
- В куртке, в прихожей.
Один из ментов прошел в прихожую, снял с вешалки мою куртку, на ходу ощупал ее и протянул мне: “Доставай”.
Старший лейтенант принял у меня паспорт, сверил фотографию в нем с подлинником, убрал документ в планшетку и достал оттуда какую-то бумажку.
- Сергей Владимирович Шатров, - начал он официально, - вы арестованы по обвинению в нарушении статей 109, 228 и 158 Уголовного кодекса Российской Федерации. Вот санкция прокурора на ваш арест. Распишитесь, пожалуйста.
- Да уж, не ожидал я, что за меня так круто возьмутся, - думал я, расписываясь. Впрочем, что это за статьи, я и понятия не имел.
- Собирайся! – Приказал толстый сержант. - С собой разрешается взять предметы личной гигиены, комплект одежды, полотенце, кружку, миску и ложку, чай, деньги. Ну и сухари, если насушил, - он басовито хохотнул.
Сухарей у меня не было, но все остальное вышеперечисленное я запихнул в дачный рюкзачок и выжидательно посмотрел на ментов.
- Не торопись, - ухмыльнулись они. В этот момент дверь квартиры распахнулась, и в прихожей послышались голоса. Первым вошел сухощавый мужик в штатском, а за ним мои немного перепуганные соседи и Светлана.
- Вот ордер прокурора на обыск данной квартиры, - проговорил мужик в штатском. - Понятые, сосредоточьтесь!
Обыск я так себе примерно и представлял. Правда, всегда думал, что вещи из шкафов и книги из полок при этом непременно вываливают на пол. Однако в моем случае, как мне показалось, менты особо не усердствовали. Тем не менее, немного конопли, которую я курил очень редко и держал больше для гостей, они нашли. Впрочем, она и не была спрятана, лежала прямо в ящике письменного стола.
- Так, понятые, - сразу повеселел мент в штатском, - подозрительная масса растительного происхождения. Есть подозрение, что это марихуана, - он сложил шмаль в пакетик и запечатал его.
- Ну, двести двадцать восьмая уже и так у тебя была. Поищем чего-нибудь повеселее. Кстати, документы на аудио видеоаппаратуру есть? – Задал он странный вопрос.
Я молча указал на целлофановый пакет, в котором хранил все гарантии и инструкции, одновременно пытаясь сообразить, какая сволочь заложила меня по поводу шмали и сколько денег мне встанет теперь отмазаться. И, кстати, что еще за статьи на меня вешают помимо хранения наркотиков.
Минут через двадцать обыск закончился, менты застегнули на мне наручники и вывели на лестничную клетку.
- Прорвемся, котенок, - растерянно улыбнулся я бледной Светке, наблюдая, как менты закрывают и опечатывают мою дверь. Светка криво посмотрела на меня и рванула вниз по лестнице.
Я был уверен, что менты абсолютно ничего на меня повесить не смогут. А вот конопля – это было неприятно. Надо думать, у кого занять денег на откуп. Но голова соображать напрочь отказывалась. Да и не удивительно – попасть в тюрьму, когда настроился на вечер при свечах – мало что может быть неприятнее. Я только и успел заметить, трясясь в милицейском «уазике», какая классная погодка на улице, а потом в голове все смешалось.
Меня водили по холодным мрачным коридорам СИЗО, слепили вспышками фотоаппарата, я тупо прижимал измазанные чернилами пальцы к каким-то бланкам. И, наконец, без шнурков и с полуразодранным рюкзачком оказался в затхлой и переполненной камере.
Никаких ужасов в камере со мной ни в этот день, ни в последующий не произошло. Мужик, одетый только в треники, показал, где я буду спать, объяснил, что камера переполнена, и поэтому находиться на нарах я могу два раза в сутки по шесть часов, и кратко просветил, что в камере делать можно, а что не стоит. После этого все присутствующие потеряли ко мне всякий интерес, и я оказался полностью предоставлен сам себе.