А вот в Индии – именно безысходность. Иных путей, кроме как быть в услужении у белых сахибов******* – для индусов нет. Почти весь крупный бизнес – британские монополии. В Британии вообще полно монополий, государственных или полугосударственных – Бритиш Гас, Бритиш Рейл, Бритиш Телеком, Роял Орднанс. И безысходность очень быстро перерождается во всепоглощающую ненависть, при которой смерть, любая смерть – это избавление.
Да, и у нас неспокойно, верно. Но у нас нет дураков. И никто из русских не пойдет в неспокойный район без пистолета или винтовки. Никто из русских не будет питать иллюзий и считать исламских террористов, фанатиков – борцами за веру и угнетенными. Есть, конечно, и такие люди, особенно в столицах – но им слова не особенно и дают. И если уж кто-то решил пойти к исламистам с распростертыми объятьями и без оружия, это его личное дело. Найдут убийц – накажут по закону, но мстить, совершать карательные рейды, вешать первых попавшихся – никто не будет.
Каждый выбирает свою судьбу сам.
– Сэр…
Я повернулся
– Извините?
– Вы едва не наткнулись на этот куст.
Куст и впрямь был хорош. В форме шара.
– Извините, я просто засмотрелся. Удивительно, просто живые скульптуры.
– Это так, сэр. Сейчас какие-то сумасшедшие ученые проводят эксперименты, пытаясь вывести породы деревьев и кустов, которым сама природа придаст правильные геометрические формы, сама по себе. Но разве это тогда будет настоящий английский сад если его не надо будет каждый день подстригать и приводить в порядок?! Нет, сэр! Ведь тогда британцы перестанут быть британцами, они перестанут помнить про свою обязанность – подстричь сад, подравнять газон и делать это каждый день, не пропуская ни единого! Ходят слухи, что британцы весьма необязательные люди – но эти слухи про нас распускают римляне! Те, которые несколько веков назад еще были варварами и носили звериные шкуры, а теперь рядятся в римские тоги. Настоящий британец никогда не забудет подстричь свой газон, потому что он знает, что до этого тот же газон подстригал его отец и дед и прадед и достаточно несколько дней небрежения, чтобы насмарку пошла вековая работа его предков. Британия гордится своими традициями, сэр.
Лично я в этот момент больше озабочен был не британскими традициями, а вон той зеленой изгородью, за которой явно кто-то был.
– Сэр, а что вы можете сказать про традиции России? – спросил меня сэр Уолтон
– На удивление немного, сэр, за исключением праздников, которые мы празднуем. Масленица, например – праздник проводов зимы, в этот праздник положено есть блины, потому что после Масленицы наступит Великий пост. Есть традиции в русской аристократии, но они касаются только ее, сэр.
– Это печально. Традиции – повивальная бабка могущества, как говаривал один из мудрецов.
– Сэр, нашей стране, поверьте, хватает могущества – не имея никакого камня за пазухой, просто констатируя факт, сказал я
– Это мы знаем – с унылым видом подтвердил посол – и именно об этом я и хочу с вами поговорить. Мало быть могущественным, надо и умело распоряжаться своим могуществом. Взять наш флот – в пусть в нем столько же вымпелов, сколько и в вашем, и даже больше но на нашей стороне многосотлетние традиции, делающие нас сильнее!
Это содомия, что ли?
– Сэр, как контр-адмирал флота скажу вам: не думаю, что многосотлетняя традиция защитит от стаи ПКР "Москит", прорывающейся к авианосному ордеру.
Разговор пошел куда-то не туда.
– Сэр, может быть, присядем – посол любезно указал на беседку, увитую плющом, чуть подсохшим – здесь нас ждет благословенная тень, большая ценность в такую жуткую жару и сервированный столик с чаем. Чай, кстати индийский, с высокогорных плантаций.
– Великолепно сэр. У нас хороший чай растет только в Грузии и кое-где на Востоке. А в России очень любят чай и мы вынуждены большую часть закупать у нас. Выдам вам военную тайну – лишите нас индийского чая и вы снизите боеспособность армии, потому что к кофе у нас мало кто привык, и кофе вообще не любят.
– Сэр, мы не такие варвары, чтобы лишать кого бы то ни было возможности выпить индийского чая.
– Рад это слышать. Признаться и мне будет тяжело без чая.
Чай и впрямь был хорош – чуть остывший, не обжигающий – но в самый раз. Тем более, что из-за бронежилета да на жаре я сильно взмок и потерял сколько жидкости, что в любой момент мог просто грохнуться в обморок.
– Великолепно, правда?
– Совершенная правда, сэр. Британцы знают толк в маленьких радостях жизни
Посол подмигнул
– Это правда, сэр. И стоит ли лишать этих маленьких радостей и нас и себя?
– Помилуй Бог, сэр. Никто не собирается этого делать.
– Сэр, я хочу верить вашим словам, но факты, увы, убеждают меня в обратном.
– Продемонстрируйте мне хотя бы один факт сэр – и уверен, что смогу развеять ваши опасения…
– Хотелось бы, сэр. Вы раньше имели дело с фотоснимками со спутника.
– С изображениями********? Безусловно.
– Тогда прошу.
Из папки, которую посол не выпускал из рук даже когда пил чай, появились изображения. Их было много.
– Лупу, сэр?
– Да, благодарю.
Приняв от сэра Уолтона небольшую, в медной оправе, но довольно мощную лупу на ножках – такой пользуются библиофилы – я положил изображения на стол, начал просматривать их – одно за другим. Делать это было непросто – нужно было постоянно помнить, что ты на чужой, на британской земле – и постоянно быть настороже в ожидании подвоха. Даже чашка с чаем – признаюсь, я внаглую взял не ту, что стояла передо мной, а ту, что стояла перед сэром Уолтоном, подвинув ему мою. А то мало ли…
– Где это было снято?
– Сэр, перед вами – район города Заболь. Вторая группа изображений – южнее, район Шахр, почти на самом побережье. Там наши страны граничат напрямую.
– Да бросьте, сэр Уолтон. Напрямую…
– Сэр, несмотря на вассальный договор, мы считаем что в военном плане территория Персии – это территория Российской империи. Да и в других планах – тоже.
– Благодарю. Но это не совсем так.
Если бы мне задали вопрос, что изображено на снимках, я бы ответил – это либо учения, либо готовящаяся к вторжению армия. Запечатленная конфигурация частей и соединений была типична для наступательных операций.
Запомнив все что возможно, я отложил в сторону лупу, вернул изображения
– Сэр, вы считаете, что эти изображения доказывают наши агрессивные намерения?
– Неопровержимо, сэр.
– Господи, это всего лишь учения.
– На самой границе, сэр?
– Ну, хорошо, хорошо. Кто-то погорячился, неправильно выбрал район учений. Стоит ли из-за этого поднимать такой шум, сэр?
– А что вы скажете про расконсервацию полевых аэродромов?
– Сэр, это типично для крупных учений. Проверяется инфраструктура, вы же военный человек, офицер и должны понимать…
– И отработка применения ядерного оружия тоже типичное задание для крупных учений? – тихо спросил посол Харрис
Наступила тишина. Звенящая, разбавляемая только деловитым жужжанием одинокого шмеля, садящегося на розовый куст в поисках сладкого лакомства…
– Сэр, извольте объясниться – сказал, наконец, я – вы высказали слишком серьезные обвинения и должны объясниться
– Я никому ничего не должен, сэр – сказал сэр Уолтон – и уж тем более вам. Если вам что-то послышалось, то должно быть вы просто бредите из-за жары. Признаюсь, эта жара лишает рассудка и меня. Еще чаю, сэр?
* В Санкт Петербурге на Певческом мосту располагалось здание МИД РИ.
** Потребовать паспорта – то есть готовиться к выезду из страны. Это делается перед самым началом войны.
*** casus belli – овод для объявления войны
**** Bite – на слэнге так называют уроженца Йорка, откуда и комплектуется полк герцога Йоркского
***** Это в Антарктике
****** это и в самом деле так, если в жару пить холодное – будет только хуже
******* сахиб – господин
******** изображения – так специалисты по разведке называют спутниковые снимки. Употребив это выражение, князь Воронцов показал собеседнику что он, как говорится, в теме.
18 июня 2002 года
Персия, Тегеран
Здание Министерства обороны
Здание министерства обороны, разросшееся от своего первоначального проекта больше чем вдвое, располагалось на Дабестан-стрит в районе Аббад-абад, совсем рядом с "Зеленой зоной" – но не входя в нее. Тем не менее – этот район можно было бы назвать "зеленой зоной" с гораздо большим правом, чем тот район где жили мы: Аббас-абад был самым зеленым местом Тегерана. Два крупных парка – при том, что в остальном городе подобных мест почти совсем не осталось из-за плотной застройки и дороговизны земли.
Аппарат ГВС – главного военного советника – занимал тут целое крыло здания, по моему мнению, штат был раздут раза в два. Типичная проблема нашего военного министерства (название "министерство обороны" на заграничный манер как-то не приживалось) – с давних времен за службу на Востоке платят полтора оклада, и выслуга так же идет – два дня за три. Вот и раздувают штаты всеми возможными способами, а министр вынужден указом ограничивать срок службы нижних и средних чинов здесь двумя годами. Потому что слишком много желающих. И от этой текучки кадров – тоже не следует ждать ничего хорошего.
Но это не мои проблемы. Собственно говоря, я вообще не собирался соваться к ГВС, нечего мне здесь было делать – но сейчас возник вопрос, который можно было прояснить только здесь.
На дверях стояли местные – почему то разодетые как павлины и с церемониальными карабинами начала века. Штыки хромированные, длинные – красиво… Вот только этими штыками польза от подобного "оружия" и исчерпывается.
Настоящая охрана была внутри – несколько волкодавов, с рациями, в легких бронежилетах под пиджаками (почему то они были в гражданском) и с оружием, выпирающим из-под этих пиджаков слева. Судя по габаритам – даже не пистолеты а короткоствольные автоматы.
Пройти мне дали всего два шага – один из волкодавов выделил незнакомого человека и сразу оказался рядом со мной.
– Сударь, здесь ограниченный допуск. Попрошу представиться. Вы приглашены?
По крайней мере – вежливый. Видимо, учат здесь – как следует.
– Нет, я без приглашения. Извольте доложить наверх о моем прибытии.
– Как вас представить, сударь?
– Посол его Величества в Персии, контр-адмирал флота, князь Воронцов.
Представление произвело впечатление – но в само здание меня не пустили, с должной вежливостью препроводили в комнату для ожидания. Она была пустой, хорошо обставленной – видимо предназначалась для важных гостей. Кожаные диваны, столик, растения в кадках – настоящие, а не пластиковые как часто бывает в последнее время. Работал кондиционер – а большего при такой жаре и не требовалось. С наслаждением я ощутил, как пропитавшаяся за время поездки потом сорочка отстает от тела. При такой жаре сорочки надо менять, по меньшей мере, десять раз в день – и все равно не поможет. Жара убийственная – в прямом смысле этого слова.
Сопровождающий спустился минут через двадцать, заставив меня начать раздражаться. Внешний вид его тоже вызывал раздражение – типичная "кабинетная крыса", только начинающая. На вид меньше двадцати пяти, а веса лишнего – килограммов тридцать уже нажил. На полосу бы препятствий его – да прогнать пару раз да по такой жаре – месяц так, и лишних килограммов как не бывало. Но нет, такие – покупают препараты различные от ожирения, на диеты садятся… Как женщины, прости господи.
– Князь Воронцов? – спросил он, отдыхиваясь после бега по лестнице и осматриваясь так, как будто в комнате спрятался кто-то еще.
– Собственной персоной, поручик. Кстати, если вы забыли правила этикета, то я напомню – ваше превосходительство.
– Так точно ваше превосходительство – послушно повторил поручик с лишним весом, тщетно пытающийся привести в порядок свое дыхание – генерал от артиллерии Скворец изволят ожидать вас в своем кабинете.
– Изволят ожидать… Тогда не будем заставлять генерала ждать слишком долго…
В аппарате ГВС, как и в любой плохо построенной организации – куча народа. В коридорах, все спешат, с умным видом, переговариваются. Вся эта картина вызывала у меня только один законный вопрос: если столько народа сидит в аппарате, то сколько же находятся в войсках. Советник должен быть в войсках, он должен постоянно контролировать и направлять процесс боевой подготовки личного состава, лично работать над повышением квалификации командного состава части. Он должен лично вникать во все – чем кормят личный состав, почему не проведены положенные стрельбы, полностью ли выполнены регламентные работы по обслуживанию техники в парковый день. Не пустили ли налево солярку и продукты для котлового довольствия. Проходит очень, очень много времени, прежде чем местные военные начинают понимать что к чему начинают понимать, что парковый день например – это не нежданно свалившийся дополнительный выходной, а день самой тяжелой работы, что сложная техника нуждается в регулярном осмотре и замене важнейших узлов и деталей, причем не тогда когда они сломаются – а тогда, когда это предписывает руководство по эксплуатации. А если часть получает новую технику, вместе с ней руководство по эксплуатации, которое механики повертят-повертят в руках, да и отнесут в сортир на бумагу – хорошего ждать не стоит. Ей Богу вернусь – обращу внимание Николая на то, что здесь происходит. Надо закрывать эту синекуру…
Поднялись по лестнице на пятый этаж, потому что лифт был переполнен. Здесь было намного тише, люди по коридорам не толпились, а промежутки между дверьми в стене были раза в два больше, чем на предыдущих этажах. Из-за одной из дверей, несмотря на звукоизоляцию, доносился негромкий, но отчетливый трехэтажный мат.
Провожатый толкнул одну из дверей, мы зашли в присутствие. Довольно большая комната, заполненная людьми, в форме и с папками, причем большей частью – персами, а не русскими. Что здесь делали персы – непонятно, и какого черта они докладывали сюда, а не по подчиненности – тоже непонятно. Вероятно тут имела место еще одна типичная ошибка советников – советник должен научить подсоветного что и как делать, а не делать все за него сам. На Востоке если видят, что ты готов взвалить работу на себя – на тебя ее свалят, причем с удовольствием, а сами будут бездельничать. Таков Восток – если ты подставляешь спину – будь уверен в том, что на нее усядутся семеро.
Ожидающие доклада взглянули на нас, по большей части безучастно и вновь погрузились, кто в полудрему от жары, кто – в тихие разговоры друг с другом. Недовольства по поводу того, что мы входим к генералу без очереди никто не выразил – видимо привыкли.
Генерал Скворец был крупным, массивным, чем-то похожим на танк старой модели – такая же стальная глыба, прущая на тебя. Несмотря на жару, китель застегнут на все пуговицы, лысина обильно покрыта капельками пота. Сюрпризом было то, что в кабинете был еще один человек – молодой, длинный, выбритый до синевы, с аккуратным, математически выверенными пробором в иссиня-черной шевелюре.
Первым зашел адъютант или помощник, или кто там – доложился. Когда я входил – и генерал и этот второй, штатский, уже встали…
– Господин посол… очень приятно познакомиться… Мы с Олегом Дмитриевичем только что разговаривали, и представьте себе, о вас.
Голос генерала был сиплым, прокуренным, рука – вялой и потной. Кровяные капилляры на носу – пьет?
– Вот как? Надеюсь, говорили хорошее?
– О, сударь, только хорошее. Олег Дмитриевич посылал вам и вашей очаровательной супруге приглашение на ежегодный прием, но ответа не дождались. С вами многие хотят познакомиться и мало кому это удается.
Похоже мою супругу половина города знает лучше, чем знаю ее я. Не подумайте плохого, я плохого и не имел в виду. Видимо, суется во все щели.
– Обстоятельства, господа, обстоятельства – я повернулся к штатскому
– Олег Дмитриевич Пескарев, управляющий филиала Атомстроя в Персии. Очень рад познакомиться
– Контр-адмирал, князь Александр Воронцов. Посол его Величества при дворе Шахиншаха Персии
– Очень рад, очень рад – повторил управляющий, которому по виду едва ли было тридцать – надеюсь, что теперь дела в посольстве пойдут как надо. В последнее время мы, э… не слишком ощущали поддержку родного Отечества в своих делах.
Упрек, по-видимому был справедливым.
– Поверьте, господа, я сделаю все от меня зависящее для отстаивания интересов России в этой стране.
Про подписанные утром контракты и достигнутые договоренности я не стал говорить – хотя по Атомстрою, если память мне не изменяет, там тоже много чего было.
– Очень рады слышать это – снова заговорил генерал – что касается меня, то мой кабинет всегда открыт для вас, да и кабинет Олега Дмитриевича – тоже.
С тех пор, как я зашел в кабинет – меня не покидало ощущение, что эти двое, как опытные шулеры, играют, подбрасывая друг другу карты. Смысла этой игры я пока не понимал, но ощущение было и очень сильное.
– Непременно, сэр. Более того, я приглашаю вас и вашу очаровательную супругу к нам, в Екатеринбург-300. Это пусть маленькая – но все же частичка России на этой земле с правами сеттльмента. Мы только в прошлом месяце открыли русский ресторан Медведь, многие продукты там на самом деле русские, доставляются самолетом. Какая там лосятина, господа, эх… Вымоченная в уксусе, и на шашлык.