— А из России идут протесты… — растерянно заметил Томпсон. — Почти ноты.
— Будут и ноты. Ну и что? Плевать на них. Что такое Россия? Восточноевропейская страна между Польшей и Татарией. Это что — Россия?.. Нет, Россия тут. Здесь она возрождается. В нашем мире национальное государство — реликт, глобализация сожрала его. Соответственно, погибла и нация, которая и рождена была для этого государства. Осталось лишь гражданство, но и оно — пережиток. А ведь нация — это культура, образ жизни, манера поведения, прежде всего язык. Если всего этого нет или оно медленно, но верно умирает, то к чему стараться его сохранить? Нерентабельно, невыгодно. Я не слишком разболтался?
— Продолжай… — вздохнул Рэй, разливая водку. Для Аллена на журнальном столике стояло блюдце с селедкой, хозяин же предпочитал запивать квасом. — Хоть и не пойму, куда ты клонишь.
— Да никуда не клоню! — Бечик крякнул и опрокинул в себя стопку, перепутав последовательность. — Просто философствую немножко. Мы живем в информационную эпоху. Кто владеет информацией, тот владеет миром! Но владеть — значит управлять. До этого, положим, еще далеко, но… Но как показывает опыт самого последнего времени, можно создать нечто из ничего.
— Русская мафия.
— Да. Ну, не совсем из ничего… Кое-что было, какие-то финансы, чьи-то мозги… Вообще немножечко ресурса еще есть — вот только на прошлой неделе несколько сотен ребят из России прибыло, целый десант. Будут помогать на местах.
— Организовывать банды? — Томпсон совестливо уставился в пол.
— В том числе. Но таких специалистов тут, в Америке, хватает. Научить их говорить по-русски, пить водку и креститься на православный манер — вот это основная задача.
— А зачем?
— Затем, что в этом проект! — Аллен быстро налил еще. — Просто преступность — это… Это только преступность, Рэй. А мы рождаем нацию! Не смейся. Преступность — это только база проекта. Да, будут шантаж, похищения, махинации… Будет много жестокостей, конечно. Но иначе нации не рождаются! Между тем мы возродим на новом, информационном уровне Россию.
— В Америке! — хмыкнул полупьяный Рэй.
— Да нет же! Территория больше не имеет значения, мир един и границы — фикция! Что толку в границах, если информация и деньги пересекают их, не замечая? Не в Америке мы создаем Россию, мы ее просто создаем, вот и все. Создаем на руинах России прошлой, которая в виде национального государства догнивает себе где-то там, на востоке. Она нам, в сущности, не нужна… Ну, как символ или жупел, да. Но не более.
Томпсон качал головой минуты три, так что Бечик принялся хлопать в ладоши. Наконец американец вынес вердикт:
— Аллен, ты идиот! Но ты хороший мужик и платишь мне хорошие деньги! Pei!
Бечик с готовностью выпил и посмотрел на часы.
— Дела, дела, Рэй! Утром в строй, пора заканчивать p'yanka.
— Подожди! — Томпсон воздел палец к потолку, припоминая. — Вот что я хотел спросить: Аллен, ну зачем тебе-то это нужно? Ты же не русский?
— А большинству русских это нужно еще меньше, чем мне. Просто я нашел себе такую работу — Россию создавать. Вот и создаю… Гешефт, опять же. Ну и интерес, конечно. Это же увлекательно!
— А ты… Я ни разу не спрашивал: ты тоже из России?
— Почти. Из Белоруссии. Есть такой город, и ты о нем читал: Бобруйск… — Бечик мечтательно прищурился, но тут же расхохотался. — Я его совсем не помню, маленький был! Но когда-нибудь обязательно посещу. Деньги уже есть, вот только бы чуть посвободнее стать, и поеду. Поедешь со мной?
— А как же!
Они выпили еще. Бечик снова засобирался спать, и тут Рэй наконец вспомнил.
— Аллен, все это здорово, но ведь я пишу полную чушь. И специалисты это знают. Вот смотри! — Он протянул Бечику открытый ноутбук. — Салия Фольи в «New York Times», она тут камня на камне от моей книжонки не оставила. Русские не пьют водку с утра, не отрезают жертвам головы, не требуют трахать свинью при вступлении в клан… Вообще их тотемное животное не свинья, а медведь! Это правда, даже я знаю. Кроме того, они нацисты и на самом деле никогда не принимали к себе кого попало. А ты говоришь: черные в очередь стоят!
— Пушкин — черный, принятый в русский клан.
— Какой, к чертям, черный, если он белый?! — взъярился Рэй. — Любой может увидеть портрет в Интернете! Бечик, ты хоть сам-то не верь в эту чушь!
— Спокойнее! Оглянись.
Аллен вытянулся на диване, уронив ноутбук на медвежью шкуру, покрывавшую паркет. В открытое окно текла свежесть из сада, за широкой рекой мигал огнями большой город. Хороший дом, хорошая мебель, хорошая еда.
— Все в порядке, Рэй. Не истерикуй, смотри, как мы здорово устроились! Значит, не зря трудились. Мы строим реальность, строим новую Россию. Отсюда она вернется на мертвый восток и отсюда завоюет не менее, честно говоря, мертвый запад. Это великое и интересное дело. А Фольи… Плюнь, заткнем ей глотку. Она действительно специалист, но работает по заказу якудзы. Японцы тоже хотят включиться в бизнес, подражать они умеют. Хрен им! Мы всех опередили и теперь уже не пропустим. Поздно, сливки снимает русская мафия, якудзе остаются вторые роли и кабельные каналы. Да, кстати: тебя охраняют негласно, ты не удивляйся, если заметишь. И сам не суйся в темные углы… А русского парня уволь, мы его подберем. Себе возьми как договорились: накачанных таких африканцев, это истинно по-американски. Не волнуйся, завтра новые контракты подписывать, так что денежек хватит. Ты ведь фактически обладатель всех прав на бренд «русская мафия», хоть патентуй. Первооткрыва-
— Затем, что в этом проект! — Аллен быстро налил еще. — Просто преступность — это… Это только преступность, Рэй. А мы рождаем нацию! Не смейся. Преступность — это только база проекта. Да, будут шантаж, похищения, махинации… Будет много жестокостей, конечно. Но иначе нации не рождаются! Между тем мы возродим на новом, информационном уровне Россию.
— В Америке! — хмыкнул полупьяный Рэй.
— Да нет же! Территория больше не имеет значения, мир един и границы — фикция! Что толку в границах, если информация и деньги пересекают их, не замечая? Не в Америке мы создаем Россию, мы ее просто создаем, вот и все. Создаем на руинах России прошлой, которая в виде национального государства догнивает себе где-то там, на востоке. Она нам, в сущности, не нужна… Ну, как символ или жупел, да. Но не более.
Томпсон качал головой минуты три, так что Бечик принялся хлопать в ладоши. Наконец американец вынес вердикт:
— Аллен, ты идиот! Но ты хороший мужик и платишь мне хорошие деньги! Pei!
Бечик с готовностью выпил и посмотрел на часы.
— Дела, дела, Рэй! Утром в строй, пора заканчивать p'yanka.
— Подожди! — Томпсон воздел палец к потолку, припоминая. — Вот что я хотел спросить: Аллен, ну зачем тебе-то это нужно? Ты же не русский?
— А большинству русских это нужно еще меньше, чем мне. Просто я нашел себе такую работу — Россию создавать. Вот и создаю… Гешефт, опять же. Ну и интерес, конечно. Это же увлекательно!
— А ты… Я ни разу не спрашивал: ты тоже из России?
— Почти. Из Белоруссии. Есть такой город, и ты о нем читал: Бобруйск… — Бечик мечтательно прищурился, но тут же расхохотался. — Я его совсем не помню, маленький был! Но когда-нибудь обязательно посещу. Деньги уже есть, вот только бы чуть посвободнее стать, и поеду. Поедешь со мной?
— А как же!
Они выпили еще. Бечик снова засобирался спать, и тут Рэй наконец вспомнил.
— Аллен, все это здорово, но ведь я пишу полную чушь. И специалисты это знают. Вот смотри! — Он протянул Бечику открытый ноутбук. — Салия Фольи в «New York Times», она тут камня на камне от моей книжонки не оставила. Русские не пьют водку с утра, не отрезают жертвам головы, не требуют трахать свинью при вступлении в клан… Вообще их тотемное животное не свинья, а медведь! Это правда, даже я знаю. Кроме того, они нацисты и на самом деле никогда не принимали к себе кого попало. А ты говоришь: черные в очередь стоят!
— Пушкин — черный, принятый в русский клан.
— Какой, к чертям, черный, если он белый?! — взъярился Рэй. — Любой может увидеть портрет в Интернете! Бечик, ты хоть сам-то не верь в эту чушь!
— Спокойнее! Оглянись.
Аллен вытянулся на диване, уронив ноутбук на медвежью шкуру, покрывавшую паркет. В открытое окно текла свежесть из сада, за широкой рекой мигал огнями большой город. Хороший дом, хорошая мебель, хорошая еда.
— Все в порядке, Рэй. Не истерикуй, смотри, как мы здорово устроились! Значит, не зря трудились. Мы строим реальность, строим новую Россию. Отсюда она вернется на мертвый восток и отсюда завоюет не менее, честно говоря, мертвый запад. Это великое и интересное дело. А Фольи… Плюнь, заткнем ей глотку. Она действительно специалист, но работает по заказу якудзы. Японцы тоже хотят включиться в бизнес, подражать они умеют. Хрен им! Мы всех опередили и теперь уже не пропустим. Поздно, сливки снимает русская мафия, якудзе остаются вторые роли и кабельные каналы. Да, кстати: тебя охраняют негласно, ты не удивляйся, если заметишь. И сам не суйся в темные углы… А русского парня уволь, мы его подберем. Себе возьми как договорились: накачанных таких африканцев, это истинно по-американски. Не волнуйся, завтра новые контракты подписывать, так что денежек хватит. Ты ведь фактически обладатель всех прав на бренд «русская мафия», хоть патентуй. Первооткрыватель! Кстати, Марго, эта рыженькая референт, она тебе еще не надоела?
— Да нет, симпатичная.
— Ну и отлично. Не паникуй, все идет по плану. Za zdorov'e!
6«Русская мафия наносит ответный удар!»
Рэй со стоном отшвырнул газету. Доигрался… Ныла грудь, наверное, пора принимать обезболивающее. Он нажал кнопку, чтобы поинтересоваться мнением сестры на этот счет, но вместо нее в палате появился Бечик. Наброшенный на могучие плечи коротенький белый халат едва доставал до колен.
— Ну как ты, Рэй?
— Отлично. Кто в меня стрелял?
— Какой-то отморозок. Его изрешетили, не волнуйся.
— Я не волнуюсь. Мне не нравится, что только обо мне все и говорят. Во всем мире, как я понимаю. Прекрасный пиар, Бечик, просто замечательный. Особенно для вас…
— Ну что ты такое говоришь? — Аллен подвинул стул и нагнулся над Томпсоном. — Ты нам нужен! Вот немного оклемаешься, и подгоним тебе еще информации. Там про альковные нравы дикого народа, про судьбы выкрестов, про кровь Гагарина — это очень интересно, и картинки есть.
— Чушь! Бечик, если он хотел меня убить, то почему не воспользовался калибром посерьезнее? Только из такой пукалки и можно прострелить грудь, не убив.
Аллен зашуршал пакетом, достал апельсины и кефир.
— Это еще что?
— Это… Ну, пусть журналисты увидят на тумбочке. Русские всегда приносят своим в больницу апельсины и кефир, ты же помнишь.
— Какие журналисты?!
— Сейчас придут. Тебе не надо делать никаких заявлений, они сами все спросят, это их профессия. Просто отвечай, особо не напрягаясь. Но пообщаться нужно. Вот… А про апельсины скажи, что, мол, моему секретарю неизвестный передал для меня. Сами трактуйте это как хотите, я никого не обвиняю, и так далее. Дай им еще один повод призадуматься.
— Бред…
Бечик встал, прошелся по боксу, выглянул в окно.
— Тебя завалили посланиями. Патриоты желают тебе скорейшего выздоровления, ты их последняя надежда в борьбе с жидорусской гадиной. Анонимы пишут в твоем форуме: «sdokhni, suka!» Их много, и… — Он опять подошел, нагнулся. — Мы это не организовывали, Рэй. Гордись.
— Плевать на гордость. Мне больно. И я не верю в отмороженных одиночек. С чего бы им так переживать за русских?! Года еще нет русской мафии в Америке, года!
— В информационном мире все происходит быстро. А что было год назад, никто и не помнит! Еще новость… Салия Фольи, макаронина, что корчила из себя знатока русских повадок, убита этой ночью. Через два часа после покушения на тебя.
— Кто?! — Рэй даже привстал.
— Кто-то, кому ты дорог. За тебя отомстили. Ведь девка утверждала, что ты клевещешь на русских, защищала их. Понятно, у кого она была на содержании… Вот какие-то патриоты до нее и добрались. Отомстили русским за тебя. Ей давно уж на заборе малевали: «Тут живет русская подстилка!» Ну вот, теперь она там не живет. Америка в трауре по тебе, а на Фольи ей наплевать. Не считая, конечно, скрежещущую зубами русскую мафию.
— Нет никаких патриотов, — вздохнул Томпсон. — Ты говорил, она работала на якудзу? Вы ее прикончили. В рекламных целях. А меня прострелили. Что дальше?
— Не сравнивай! — зашептал Бечик. — Фольи никто, мелочь, ее охраняли-то всего трое каких-то узкоглазых в машине у дома. Устроим ей пышные похороны, с венками «Ot druzey», родственники получат помощь от таинственных доброжелателей. А ты — знамя борьбы с русскими, ты — другое дело.
Томпсон свободной от бинтов рукой сгреб Бечика за воротник, подтянул к себе.
— Тем полезнее будет моя смерть, а? На самом пике славы. Соответствующим образом декорированная. Пока решили обойтись покушением, но в будущем… Какой прекрасный финал для «последнего настоящего американца»! Какой пиар доставшей его русской мафии! Сценарий уже пишется? Кем? — Аллен попытался вырваться, но Рэй держал крепко. — Деньги, цыпочки, виски — за все это я должен однажды заплатить, да? Бечик, ты ведь не до конца с ними, ты не русский. Ты мой друг. Ты-то можешь не ломать комедию? Я обречен?
Толстые губы прижались к уху.
— V samom dele tol'ko chto ponyal?
7Рэй выгнал из дома всех. Секретарей, слуг, охрану, обеих содержанок и даже поваров. Рэй ходил по комнатам с рюмкой в руке и думал. Время от времени ему попадались зеркала, у них он останавливался, рассматривая осунувшееся лицо с горящими глазами. Англосакс, настоящий патриот, бесстрашный борец. Таких теперь только по телевизору и увидишь.
— Ты труп, труп… — шептал Рэй. — Но, может быть, это лучше, чем сгнить в государственном кондоминиуме? Может быть, я им спасибо должен сказать за эти четыре года? Spasibo, tovarishchi! Убейте меня красиво, по-русски, как мы вместе придумали. Отрежьте голову, испишите стены моей кровью, затолкайте вместо сердца свиную печенку. Это будет славно…
Разве есть выход? Мафии он больше нужен мертвый, чем живой. Есть продолжатели дела, секретари, каждый из них спит и видит самому стать Главным Патриотом, душой Америки. Мафия — машина, у нее есть только интересы, но нет души, нет жалости… Хотя «мафия» — вовсе не русское слово, принесенное ими в Италию, Фольи была права. Только кто ее слушал? Кому это интересно?
Главное, что всем понятно: мафия. Если всем понятно, то всем удобно. На том стоит наша великая культура.
Бесполезно даже пытаться бежать. Цели нет. Куда, зачем? Деньги на счетах, с собой не утащишь. Значит, даже если получится — гнить до конца жизни где-нибудь в Африке. Но Рэй не говорит по-африкански, или какой у них там язык! Он русский недурно выучил, но не в России же прятаться от русской мафии.
— Проклятье, проклятье… И никакой охраны, сама охрана меня и зарежет… Зачем она мне вообще? — Рэй, шатаясь, подошел к дверям, распахнул их. На широком крыльце вытянулись черные накачанные парни к костюмах, — Вы уволены! Все! Не нуждаюсь! Убирайтесь к своим русским хозяевам!
Телохранители переглянулись.
— Что с вами, сэр? Христом Богом клянусь: мы к русским отношения не имеем!
И с типично африканской наглостью размашисто перекрестился. По-русски. Второй телохранитель засмеялся, хлопнул приятеля по плечу:
— Он шутит, сэр!
— Убирайтесь.
Они, конечно, не ушли. Но утром, похмеляясь «тремя великими жидкостями», Рэй вдруг понял, где его последний шанс.
8Спускаться в подземку было жутко. Почти ночь, людей на станции мало. Белых вообще нет, все косятся… Рэй вошел в вагон и сел подальше от кучки подростков, хвастающихся друг перед другом ножами.
Передача с его участием прошла блестяще. Даже у операторов челюсти отвисли, когда Рэй Томпсон сообщил, что бросает русской мафии вызов.
— Мы живем в свободной стране, и я верю, что наши правоохранительные органы смогут дать достойный ответ любым угрозам! Я такой же гражданин Америки, как и все, я не собираюсь прятаться за заборами от русской пули. Я не позволю себя запугать! Я иду к тебе, моя страна. Ее свободы, ее законы, ее народ — вот моя защита, в другой я не нуждаюсь!
Его снимали в лифте и в холле, перемежая кадры изображением ошарашенной охраны, багровых лиц полицейских. Рэй ушел в темноту, и за ним долго еще бежали, фотографировали, расспрашивали. Он не отвечал, только улыбался и вдыхал полной грудью воздух свободы, стараясь не закашляться от смога. Наконец его, «сумасшедшего дня», оставили в покое.
И вот — подземка, ночь, билеты в кармане. Покидать Нью-Йорк нужно на поезде, только на поезде: самолеты взрываются слишком громко, а от пиара надо держаться подальше. Теперь Рэй как все, открыт и беззащитен. Хочешь — убей. Только что в том чести?
На одной из станций вошел Бечик. Весь какой-то взъерошенный, лицо поблескивало от тонального крема. Он тяжело опустился рядом, сразу достал из кармана фляжку.
— Ты с ума сошел, Рэй? Из меня чуть душу не вынули.
— Что мне оставалось? Впрочем, если они все же хотят меня прикончить — пожалуйста. Нет ничего проще. Правда, реклама выйдет поганая… Убить беззащитного, какой позор. Совсем не по-русски!
— Сумасшедший! Именно что сумасшедший, поэтому ты в опасности. Якудза, вьетнамцы, кое-кто в ФБР… У нас тоже есть враги! Прикончат тебя и свалят на нас! Представь, какой будет удар по имиджу!
— Неужели будете охранять? — даже удивился Рэй.
— Уже. Правда, окончательное решение пока не принято, но эти чумазые ребята здесь не просто так. Стажеры… — Бечик сделал еще глоток, протянул флягу Томпсону. — Что ты собираешься делать?
— Проехать через страну, выступать с лекциями в колледжах, университетах, еще где-нибудь. Потом… У меня есть это «потом»?
— Сейчас узнаем.
Бечик достал телефон, отошел к дверям. Пока он беседовал со своими таинственными боссами, Рэй успел опорожнить фляжку. Вернулся Аллен повеселевшим.
— Приходится менять план, но, думаю, все утрясется! Русская мафия найдет достойный ответ: возьмет тебя, как pravil'nogo muzhika, под свою защиту. Совершенно новый концепт, но, с другой стороны, многообещающий… Благородство превыше всего! Это ново. Тебя будут всюду сопровождать казаки — открыто, при всем параде. Езди по стране, читай лекции, а они будут вроде как иллюстрацией. Это сути не изменит, ведь люди понимают: изменить ничего нельзя, сила и деньги на стороне русских, все вокруг куплено… Но вот тебе условие: не лезь в глубинку. Там народ тупой, могут найтись психи с дедовскими ружьями, начнут стрелять дробью в русских оккупантов, понимаешь? Маршрут будешь согласовывать. Группа прикрытия уже выезжает на вокзал.