Взломать Зону. Новый рассвет - Юрий Уленгов 11 стр.

– На пол лег, быстро! – заорал я на него. – На пол, пока я тебя не пристрелил, как собаку!

Не послушал. С низкого старта он рванул в мою сторону, и я резко дернул входную дверь. Открывшаяся внутрь, она прикрыла меня от удара шокера, а парень рухнул ничком, врезавшись в преграду головой. Брюки пришлось отпустить, они свалились вниз, оставив меня в одних трусах и сковывая движения.

Зато пацан выбыл из боя, причем гарантированно, даже легкая дверь из композита не выдержала столкновения – на ее поверхности осталась приличных размеров вмятина.

Я отступил на шаг и опустил голову, намереваясь застегнуть, наконец, проклятые брюки.

И тут на меня бросился второй. Он запрыгнул мне на спину, руками ухватился за горло, и попытался впиться зубами мне в шею.

Да твою же мать! Они же обколотые!

Маневренность моя стремилась к отрицательным величинам, зато силой и массой я своего соперника превосходил с лихвой. Тем не менее, сбросить с себя мальца у меня не получалось. Я не мог шагнуть назад, чтобы ударить его о стену, опасаясь запутаться в собственных штанах и упасть.

– Успокойся, завалю же! – сквозь зубы процедил я, нанося ему хаотичные удары.

Парень схватился за ту руку, в которой я держал пистолет, пытаясь выкрутить его. Палец скользнул на спусковой крючок, раздался выстрел, а следом визг рикошета. Я снова ударил локтем назад, и на этот раз попал. Малолетний ублюдок отлетел в сторону.

Я потянулся за долбаными штанами, когда крысеныш зарычал. Подняв голову, я остолбенел. Обеими руками мальчишка держал здоровенный пистолет, с навинченной трубой глушителя.

– Брось ствол!

Ноль реакции.

– Брось ствол! – Мать твою, я еще детей не убивал!

– Бросай! – снова гаркнул я. Зрачки ублюдка сузились, и я понял, что он сейчас выстрелит. Когда его палец напрягся, я просто завалился на бок, вскидывая свое оружие.

Выстрелили мы одновременно. Звук глушеного ствола потонул в грохоте моего пистолета. Подросток дернулся и откинулся на спину. Вокруг головы его расплывалось кровавое пятно.

– Черт-черт-черт! – Я в сердцах хватанул кулаком по грязному бетону пола. Ну некогда мне прицеливаться было! Выстрелил, как получилось. И – попал.

Ничего. Сейчас второй мне расскажет, что за сука посылает детей на смерть. И с какой целью.

Натянув-таки штаны, я повернулся – и выдохнул. Второй пацан был мертв. Сложно было сказать, какая пуля его прикончила – та, что вылетела из моего пистолета, когда мы боролись с сопляком, или та, которую выпустил его товарищ, стреляя в меня. Он полулежал, опершись на стену, а из пулевого отверстия в груди толчками вытекала кровь.

Нет, ну что за день такой сегодня?

– Что здесь вообще творится, мать вашу?!? – проорал кто-то, открывая дверь. Я медленно повернулся и поднял руки вверх. Не хватало еще, чтоб меня с перепугу завалили.

– А ну мордой в пол, живо! – заорал здоровяк, вломившийся в туалет, тыча мне в лицо стволом дробовика. Из коридора доносился топот: сюда бежал кто-то еще.

– Эй, тихо, друг, тихо! – Я выставил руки перед собой, держа их приподнятыми. Пистолет я благоразумно отпустил. Теперь он болтался у меня на пальце, зацепленный за скобу.

– Давай мы все немного успокоимся и поговорим. Я положу пушку на пол, и отойду на пару шагов в сторону. – Я старался говорить как можно дружелюбнее. – Сам не лягу, прости. Грязно тут. Зассано все. Понимаешь, да?

Я аккуратно опустил пистолет на бетон, медленно выпрямился и сделал шаг назад.

– Стой, где стоишь, сука!

Из коридора влетел худой, жилистый тип, вся смуглая кожа которого была покрыта татуировками. Он с ходу подскочил ко мне, и ткнул стволом короткого автомата мне под ребра.

– К стене встал, быстро!

И тут мое терпение лопнуло.

Я перехватил ствол автомата, и на противоходе заехал прикладом в зубы его же владельцу. Тот взвыл, хватаясь за лицо, я же, развивая успех, сгреб его за шкирку и пихнул на здоровяка.

Тот от неожиданности дернул спуск. Оставайся я там, где стоял – на этом бы моя история и кончилась. Заряд картечи, да почти в упор – это все, с гарантией. И бабки не отшепчут. Но я предугадал это заранее, и в момент выстрела уже катился по полу к сумке, брошенной подростками, так что свинцовая шрапнель, призванная изуродовать до неузнаваемости мое и так искалеченное тело, превратила в решето дверь одной из кабинок, попутно сорвав ее с петель и бросив внутрь. Моя же ладонь уже смыкалась на рукоятке шокера, или как его тут называют – тазера.

Выбираю слабину непривычного спуска – и два электрода на тонких медных проводах устремляются к цели. Здоровяк содрогается в конвульсиях, а я прыгаю вперед и ударом локтя бросаю на пол все еще находящегося в глубоких «потеряшках» латиноса.

По коридору застучали шаги. Много. Черт! Так, ладно. Нагнуться, татуированного – за шкирку и к себе, попутно вынув у него из кобуры пистолет. Он что-то буркнул, и я, мстительно улыбаясь, ввинтил дуло пистолета ему под ребра. Парень интернациональный жест понял, и заткнулся.

Черт, где же спрятаться? В дальней кабинке! Двери ерундовые, зато перегородки из монолитного бетона. Не прострелят. Отступать, конечно, некуда, но какие варианты?

– Эй ты! А ну брось его! – В туалете снова появился кто-то с оружием. Людно тут сегодня. Аншлаг прямо.

– Стой на месте, или я его замочу! – Голос сорвался, и я «дал петуха». Ни дать, ни взять – свихнувшийся идиот. Сначала детей положил, а теперь еще и заложника взял.

– Ты ж отсюда не выйдешь потом! – Кажется, мой собеседник искренне удивился.

Я скрылся за бетонной стенкой.

– Это мы еще посмотрим, – процедил, скрипнув зубами.

За пару минут в тесный сортир набились, кажется, все, кто ночевал в высотке. Среди них – и мой недавний собеседник из бара. Как я начал понимать – владелец не только питейного заведения, но и всей этой стоянки. Он мрачно обвел взглядом картину развернувшегося здесь побоища и расстроенно покачал головой.

– Ты мне показался нормальным, новичок, – спокойно проговорил он.

– Да? Именно поэтому ты собирался сдать меня?

На лице местного заправилы возникло искреннее недоумение.

– Сдать? Кому сдать? Зачем сдать? На хрен ты мне нужен, идиот?

– Сам знаешь!

В толпе зароптали.

Хозяин поднял руку с открытой ладонью вверх, и гул замолк.

– Ты что-то напутал, новичок. На этой территории никто никого не сдает. Это вредит бизнесу.

– Ясно все с бизнесом твоим. Ладно, слушай, что я хочу…

– Фак ю, придурок.

– Чего?

– Пошел ты.

По полу что-то прокатилось, звякнуло, и вдруг меня затопила волна какого-то потустороннего, совершенно иррационального ужаса. Ощущали паническую атаку? Вот то же самое, только сильнее в сто раз. Я оттолкнул латиноса, который, похоже, испытывал то же самое, и забился в дальний угол кабинки. Послышались шаги. Я тихо заскулил от страха. В дверях появился хозяин лагеря. Он усмехнулся, поднял брошенный артефакт, нажал на него, видимо, деактивируя, и некоторое время смотрел на меня, жалкого, перепуганного, изо всех сил старающегося не обделаться.

– А еще у нас не принято захватывать заложников и убивать детей. Это еще более вредно для бизнеса, чем сдавать кого-то.

Он легко забрал пистолет из моих трясущихся рук, перехватил его за ствол и наотмашь врезал мне по голове рукояткой. В глазах сверкнуло, и я вырубился.

Глава 8

Внимание. Власти города выражают убедительную просьбу не поддаваться на провокации. Люди, называющие себя «Новым Рассветом», – обыкновенная бандитская группировка. Единственное ее отличие от группировок из фавел в том, что большая часть ее членов – выходцы из европейских стран.

Не выходите на улицу – это опасно. Наполните водой все емкости, которые имеются у вас в доме, и зарядите все аккумуляторы. Не исключены перебои с подачей электроэнергии и водоснабжением.

Не открывайте двери незнакомым людям. Если они представляются работниками полиции или социальных служб, требуйте предъявления удостоверений.

Ждите дальнейших инструкций. Власти города разберутся с ситуацией в ближайшее время.

Выставили нас из лагеря едва ли не пинками.

– В следующий раз смотри, кого с собой тащишь, наемник! Не води сюда больше таких придурков. Понял?

Охрана нервно топырила автоматы и вообще всячески показывала, что лучше бы нам свалить поскорее.

Айвэн лишь пристыженно кивнул. Как только мы исчезли из поля зрения наблюдателей, он резко повернулся и пошел на меня.

– Какого хрена, Артур? Какого хрена ты меня подставляешь?

Я развел руками:

– Извини. В следующий раз дам себя убить.

– На хрен твой сарказм! – рявкнул наемник, нависая надо мной. Я не выдержал.

– На хрен такого проводника! – гаркнул в ответ. – Если бы мне посрать не приспичило – завалили бы и тебя и боксера. А меня бы к упырям этим поволокли, к «Рассвету». Я тебе что, за это плачу? Да такую защиту я и сам себе обеспечить могу. Не хрен делать! И выйдет дешевле.

– Так, значит, Артур, да? Проводник тебе хреновый? – Наемник прищурился. – Да если бы не я, ты бы так и сдох в том коттедже. Забыл?

– Не забыл, Андрей. Вот только за то, что я остался жив, мне нужно благодарить не тебя, а твою жабу, которая не позволила меня там вальнуть. Ты же пулю пожалел. Ква, Андрюша. Ква-а-а!

– Да пошел ты! Я даже не знаю, есть ли у тебя те бабки, что ты мне обещаешь! А из тех, что есть, – ты потратил уже половину. На снарягу, на стволы, на то, чтобы ущерб в лагере возместить. – Он мотнул головой в сторону высотки. – Я иногда задаю себе вопрос – а останется ли у тебя вообще что-то, к тому моменту, когда мы сможем за Периметр выйти?

– Так тебя только это интересует? – Я завелся не на шутку. – Говно-вопрос. Сейчас!

Я порывисто скинул рюкзак с плеча и распустил горловину. Нащупал внутри кейс, и рывком выдернул его наружу.

– На! На, бессребреник! А то не дай Бог, со мной случится чего – ты ж себе вены вскроешь! Ты ж без бабок палец о палец не ударишь, а тут водишь сутки по Зоне упыря какого-то на халяву!

Я швырнул кейс, целясь в лицо наемника. Тот легко отбил его в сторону, и резко шагнул вперед. Хочет отношения выяснить? Да не проблема. Крутой, как вареное яйцо? Посмотрим сейчас, чего его крутость стоит.

– Э, э! Брэк! – Шон, до этого следивший за нами с расстояния и ничего не понимавший в потоке русской речи, звучащей для ушей американца так же дико, как для нас диалект вымершего племени беотуков, понял, что перепалкой не ограничится, и встал между нами.

– Хватит. Сейчас не лучшее время. Зачем ссориться? Выберемся отсюда – я лично раздобуду вам ринг и перчатки. И стану следить за правилами. А здесь – здесь не надо.

Андрей шагнул назад. Грудь наемника тяжело вздымалась. Я только сообразил, что стою в стойке, прикрывая локтями бока, а кулаками – лицо, и опустил руки. Наемник нагнулся, поднял кейс, и сунул его мне.

– На. Я к тебе в носильщики не нанимался. Сам свое говно таскай.

Я предпочел промолчать, лишь криво усмехнулся. Бывший боксер оглядел нас обоих, покрутил пальцем у виска и протянул Айвэну автомат, который тот, собираясь драться со мной, стряхнул на землю. Наемник кивком поблагодарил негра, проверил оружие и привычно встал во главе нашей маленькой колонны.

– Ладно. Пошли. – Надвинул на лицо очки, подкрутил в них что-то, и мы снова двинулись в путь.

В чем-то наемник, может, и прав был. Я не особо разобрался в ситуации, когда местные вломились в толчок. Не стоило их прессовать, нужно было постоять и объясниться. Но я-то что думал? Что пацанов подослал главсталкер местный. Чтобы меня «Рассвету» сплавить. И в горячке не сообразил, что для этого дела он мог найти кого потолковее. Вообще, получилось очень грустно все. Ведь оно как со стороны выглядит? Пришел странный тип с изуродованной рожей, окосел с двух рюмок и открыл пальбу в туалете, замочив двух малолеток. А когда люди пришли – вместо того, чтобы поговорить, начал носы ломать и током биться.

Откуда им было знать, что мой измученный паранойей мозг принял обычный разговор с хозяином стоянки за зловещие намеки и попытки прощупать меня? Это же не они за двое суток успели пободаться с местным спецназом, устроить гонки на выживание с жертвами среди копов и мирного населения, вломиться в Зону и побывать на том свете. Плюс к этому – неведомый стукач на стоянке, схватка с «Новым Рассветом», через пару часов – с гребаной Лигой. Блин. Да я, когда «срочку» служил, за полтора года меньше настрелял, чем за прошедшие двое суток. Понятно, что с катушек съехать можно.

Собственно, от немедленного суда Линча меня спасло только то, что одного из мальчишек узнал кто-то из толпы. И при этом хорошего ничего про него сказать не мог. Конченый наркоман на побегушках у Лиги. Вторым фактором было недоумение караульных от присутствия пацанов в высотке: никто их внутрь не впускал. По всей видимости, парни прослышали о награде за мою голову, предлагаемой «Рассветом», и, решив сорвать куш, тайно пробрались в сталкерский лагерь. Хозяин так увлекся раздачей животворных звездюлей, что про меня и забыл практически. Еще бы! Два хмыря влегкую проникли туда, куда проникать скрытно не положено. Думаю, охранники меня до сих пор незлым, тихим словом поминают. Мол, не было печали.

В итоге, когда до меня дошла очередь, хозяин стоянки, которого, кстати, звали Стивом, пар уже подспустил. Поставил меня на деньги – чтобы утихомирить раздраженных сталкеров, мне пришлось накрыть им всем поляну в баре – и даже не выкинул в ночь на улицу. Правда утром нас разбудили едва ли не пинками, и доходчиво объяснили, что уйти нам надо бы пораньше. Пока другие спят. Что мы и поспешили сделать. А, да. На выходе меня еще персоной нон грата объявили. Ну нормально, а чего? Одну стоянку разворотили на хрен, благодаря мне, со второй – выперли с позором. Нет. Не общительный я человек все же. Не умею с людьми ладить. Не стать мне сталкером, не любят меня тут.

Я шагал вслед за Шоном, и пытался поймать ускользающую мысль, какую-то мелкую деталь, которая не давала мне покоя со вчерашнего вечера. Что-то, что показалось мне вчера особенно странным. И вспомнил. Я резко остановился.

– Эй! Айв! Андрей! Вопрос есть!

– Спрашивай, – пробурчал наемник.

– А чего мне Стив про рассветы тер?

– Какие рассветы? – Андрей насторожился.

– Ну, когда мы с ним в баре сидели – я ему представился любителем острых ощущений, мол, за впечатлениями в Зону прибыл, – он мне начал затирать, что, мол, острых ощущений тут до хрена, а какие рассветы, типа красивые… Я ж чего и стреманулся тогда. Не понравилось мне это слово.

Наемник широко ухмыльнулся.

– Рассветы, говоришь. Ну да. Ты ж не в курсе пока. Погоди минут десять-пятнадцать, узнаешь. – И пошел вперед.

Сказать, что мне эта его фраза не понравилась – не сказать ничего. Ну вот такая у меня нездоровая реакция на слово «рассвет» в последнее время. Особенно в непонятном контексте. Нет, конечно, наемник, по сути, неплохой пацан, свойский. Но сильно уж денежку любит. Не сдал бы он меня «Рассвету» на самом деле. А чего? Денег много не бывает, а вот земляков – их сто сорок шесть миллионов. Одним больше, одним меньше – ничего страшного.

Я сглотнул, и аккуратно, стараясь не щелкнуть застежкой, расстегнул кобуру. Перевел переводчик огня на автомате в положение «стрельба очередями», и сосредоточился на шагающем впереди наемнике, стараясь, впрочем, и по сторонам поглядывать.

Андрей, тщательно выбирающий дорогу, то водящий нас кругами, то вдруг разворачивающийся в направлении, перпендикулярном предыдущему вектору движения, взобрался на небольшой пригорок и остановился. Я стиснул рукоять автомата. Он повернулся ко мне, снял с головы очки и махнул рукой.

– Ну давай, быстрее! Самое интересное пропустишь!

Я на миг замер, а потом мысленно плюнул. Да будь что будет! Настохорошело мне все это уже! Выпрямив спину, держа автомат на изготовку, я поднялся следом за Шоном, который был уже на верху.

– Сейчас. Минута-две. Смотри внимательно! Да не туда, балда! – Андрей схватил меня рукой за подбородок, и направил мой взгляд на восток, где в предрассветных сумерках серели скелеты полуразрушенных многоэтажек.

Я непонимающе уставился на темный горизонт. Чего там такое-то?

– Я ничего не вижу.

– Погоди, погоди. Сейчас, – пробормотал наемник.

И тут я увидел.

Небо за домами вдруг ярко вспыхнуло зеленовато-оранжевым светом, залив этим сиянием половину горизонта. Развалины домов на его фоне стали еще более серыми и безжизненными. Странное сияние тем временем ширилось, пока весь небосклон в той стороне не окрасился в непонятный цвет. А потом… Потом над высотками, медленно и величаво, показались два солнечных диска – зеленый и оранжевый.

Я помотал головой. Что за черт? Оба светила были одинакового размера и поднимались над горизонтом с одинаковой скоростью, окрашивая землю каждое в свой цвет. Левая сторона горизонта была зеленой, а правая – ядовито-оранжевой. Воздух, кажется, потерял плотность, стало видно на многие километры вокруг.

У меня от увиденного даже дыхание перехватило. Да, я черствый сухарь, и «я старый солдат и не знаю слов любви» – это про меня. Но зрелище было таким неземным, таким… – черт, даже слова подобрать сложно, – что пробрало до мурашек. Несколько минут мы пялились на самый волшебный рассвет, виденный мною когда-либо, а потом оба светила поднялись над небоскребами, что-то неуловимо изменилось – и вот перед моими изумленными глазами предстало самое обыкновенное бразильское солнце. Ну, может быть, чуть более мутное, чем обычно.

Я выдохнул.

– Что это было?

Лицо наемника все еще оставалось таким, каким оно было минуту назад – восторженным и одухотворенным. Шон выглядел так же. Мне даже смешно стало. Айвэн, головорез, гадавший в коттеджном поселке, прирезать меня или попытаться срубить бабла побольше, наемник, охранник на плантации коки в Колумбии и кем он там еще успел побывать за свою жизнь, стоял с видом очарованного мальчишки, которому впервые в жизни старшеклассница показала сиськи. Да и Шон – настоящий nigga, ребенок улиц, звезда бокса и бывший раб – с таким выражением лица выглядел тоже презабавно. Хотя… Далеко ли я сам от них-то ушел? Тоже ведь… зацепило.