– Конечно, дорогая, конечно… – в голосе доктора появились мягкие, воркующие нотки. – Вы просто немного устали, у вас был шок, вам нужен покой и тишина. Вы полежите, попринимаете витаминчики, а мы пока понаблюдаем за вашей головкой. Ничего страшного, человеческий организм – очень надежная машина, вы быстро восстановитесь, и мы вам в этом поможем…
Сквозь узкую щелочку Лоле было плохо видно, что происходит в соседней палате, но она готова была поклясться, что доктор держит Алену за руку и гладит по головке.
– Вы ведь не хотите мучиться головными болями долгое время? – вкрадчиво спросил доктор.
– Н-нет… – пробормотала Алена сонным голосом.
– Ну, так не нужно пользоваться мобильником, вам сейчас это может быть вредно…
– Но я не…
Послышался скрип тумбочки, и Лола забеспокоилась, что сейчас найдут ее мобильник и конфискуют. Ищи его потом! А если еще узнают, что мобильник не тот…
– Да нет его нигде! – буркнул Коноплянко.
– Ну, нет так нет… – успокаивающе проговорил доктор. – Ничего страшного. Отдыхайте, дорогая, все будет хорошо… Антон Степанович, пройдемте сюда!
Обострившимся чувством опасности Лола поняла, что мужчины сейчас войдут в ванную, и успела тигриным прыжком оказаться в пятой палате, где спала ничего не подозревающая Илона Галкина. Очевидно, доктору нужно было срочно поговорить с мужем Алены без свидетелей, что он и сделал без промедления.
– Вы что, с ума сошли? – гневным срывающимся шепотом обратился Левон Акопович к заботливому мужу. – Зачем вы с ней так грубо разговаривали?
– Да ведь звонила она подружке и наболтала, что здесь находится!
– Вы всю мою работу на нет чуть не свели! – сердился доктор. – Вот, она уже на выписку просилась! А мне нужна как минимум неделя работы! А лучше бы две…
– А потом сколько ждать? – деловито спросил Коноплянко.
– Ну, уж две недели как минимум! – строго сказал Мовсесян.
– А пораньше? – В голосе Коноплянко появились просительные, даже умоляющие нотки.
– Никак нельзя! – теперь голос доктора был тверд. – Я рисковать не могу!
– За те деньги, что я вам плачу… – начал Коноплянко, и Лола обмерла от страха, потому что увидела, как поворачивается ручка двери, ведущей в санузел.
– Не ходите туда, там больная! – доктор повысил голос.
– Больная… – хмыкнул Коноплянко. – В общем так. Даю вам неделю сроку в клинике и десять дней после. Так и действуйте! У меня время поджимает, долго ждать не могу! Ясно вам?
– Ясно, – вздохнул доктор, – постараюсь уложиться в такие жесткие сроки… Выйдем там, не бойтесь, я ее усыпил…
Разговоры стихли. Лола юркой ящерицей скользнула в санузел и услышала, как плотно закрылась дверь палаты, да еще и ключ с той стороны повернулся в замке. Выждав для верности еще пять минут, она решилась приоткрыть дверь ванной.
Палата номер семь была зеркальным отражением палаты номер пять, чему Лола нисколько не удивилась. Там также находились столик, кресла, шкаф и букет на подоконнике, только розы были не белые, а красные, и ваза серебристого стекла. Кровать была такая же, только не стоял возле нее устрашающий агрегат, и женщина на кровати спала просто так, без всяких проводов.
Лола подошла ближе и узнала Алену Коноплянко с большим трудом. Хотя виделись они всего один раз, у Лолы была отличная память на лица, и она хорошо запомнила Алену. Тогда это была дорого и со вкусом одетая молодая женщина, довольно интересная, если сделать поправку на аварию и последующий за ней шок. Теперь же перед ней лежала бледная, худая, неопределенных лет женщина, под глазами залегли темные круги, нос заострился.
«Наверное, она и вправду больна»… – Лола с опаской тронула Алену за плечо.
– Эй! Проснись!
Алена не шевельнулась, и тогда Лола вспомнила, что доктор Мовсесян заявил, что он Алену усыпил. А каким образом? Да гипнозом, наверное, уж этим-то он наверняка владеет. А что, если гипнотический сон отличается от обычного и разбудить теперь пациентку может только сам доктор? Как бы не навредить бедной Алене, и так у нее вид – краше в гроб кладут! Чур меня, чур…
Лола подумала, что нужно ей уходить, а то еще застанут тут и мало не покажется – люди, судя по всему, серьезные. Но, с другой стороны, мобильник нужен ей как воздух, это Ленька все телефоны записывает в старую записную книжку. Она, Лола, над ним еще посмеивалась – дескать, живет как при царе Горохе, совершенно не доверяет техническому прогрессу! А у нее все в телефоне…
Представив, сколько ехидных слов ей предстоит выслушать от компаньона, Лола тряхнула Алену посильнее. Та открыла глаза, в которых постепенно сонная муть уступила место рассудку.
– Что вы хотели? – выговорила Алена непослушными губами, очевидно, она Лолу не узнала и приняла за медсестру.
– Алена, очнись! – Лола наклонилась ближе. – Ты меня не узнаешь? Мы с тобой позавчера машинами столкнулись!
В глазах Алены проступило узнавание, она даже сделала попытку отстраниться.
– Я ничего не знаю… – едва слышно проговорила она, – это муж аварией занимается.
– Так. – Лола потихоньку начинала сердиться.
Уж очень нервная тут обстановка, того и гляди зайдет кто-нибудь, тогда не миновать ей неприятностей. На тумбочке стояла бутылка минералки. Лола щедрой рукой плеснула в стакан и едва не силой влила воду в Алену. Та поперхнулась, закашлялась и села, опираясь на подушки и хлопая глазами.
– Ну? – начала Лола. – Что так смотришь? Ищешь на моем лице раны и порезы? Как видишь, их нет. И машина моя почти не пострадала. То есть пострадала, конечно, но страховка все покроет.
– Но Тоша говорил…
– Врет все твой Тоша… – перебила Лола. – Ты своим глазам верь, а не ему.
– Но зачем ему врать? – удивилась Алена.
– Уж это ты сама сообрази, твой муж, ты его лучше знаешь! – Лола пожала плечами.
Алена вздохнула, и Лола поняла, что с соображением у нее сейчас плоховато.
– Я вообще-то по делу. – Лола решила поскорей забрать свой мобильник и уносить отсюда ноги. – Вот твой телефон, мы случайно обменялись. Видишь, они похожи, той же фирмы.
– Ой, правда! – обрадовалась Алена. – А я думала, пропал он…
– Ну так отдавай мой мобильник, да я пойду!
– А у меня его нет! – Алена смотрела виновато. – И никогда не было. Можешь сама в сумке посмотреть, она в шкафу.
Лола сорвалась с места и мигом перерыла сумку и вообще всю одежду, что была в шкафу. Не нашла, конечно, ничего и очень расстроилась. Выходит, она зря затеяла всю эту трудоемкую операцию проникновения в клинику? Черт, как неудачно все…
Но как же так вышло? Она точно помнит, что вырвала из слабеющей Алениной руки мобильник и поговорила с ее мужем. А потом машинально убрала ее мобильник в свою сумочку. И снова достала его, когда понадобилось связаться с ГИБДД. И звонила Лене по нему много раз… да можно же посмотреть исходящие звонки! Но отчего-то Лола их не нашла.
– Да что же это такое! – Лола набрала по памяти свой собственный номер, и каково же было ее удивление, когда на том конце она услышала такой знакомый голос своего компаньона:
– Лолка, ты где ходишь? Мобильник дома забыла…
– Как – дома?! – завопила Лола. – Где ты его нашел?
– Под шкафом нашел, – обстоятельно ответил Леня, – когда пол подметал. На зарядку его поставил, слышу – звонит он. А что это ты решила сама с собой поговорить?
Лола со злостью нажала кнопку отключения. Подумать только, она потратила столько сил, столько времени, а оказалось, что ее телефон спокойно лежал дома под шкафом, закатившийся туда, очевидно, не без помощи одного из домашних любимцев!
– Спасибо тебе… – тусклым голосом сказала Алена, убирая мобильник под подушку. – Только не знаю, зачем он мне. Муж велел никому не звонить и не говорить, что я в клинике…
– Вот как раз об этом… – оживилась Лола, ей стало стыдно, уж очень жалкий у Алены был вид. – Что вообще тут происходит? Зачем они тебя тут держат?
– Последствия аварии… – неуверенно ответила Алена.
– Да какие такие последствия? – возмутилась Лола. – У тебя болит голова?
– Нет, но она такая тяжелая…
– А тебе снимок делали? – наседала Лола. – Компьютерную томографию? Хотя откуда у них тут такое оборудование?
– Левон Акопович говорит, что ничего страшного… – вяло бормотала Алена. – Он все твердит, что мне нужен полный покой…
– Так все и лежишь в этой палате? Никуда не выходишь? – удивлялась Лола. – Не скучно?
– Слабость такая… – пожаловалась Алена. – До ванной и то едва дохожу…
– Да… – помрачнела Лола, еще раз поглядев на Алену, – вид у тебя бледноватый… А чем тебя лечат-то?
– Да ничем особенно, на ночь только дают таблетку, чтобы спать лучше…
– И спишь?
– Ага, только сны ужасные какие-то, и голова потом тяжелая, гудит, как пустое ведро…
– Кошмары снятся? – насторожилась Лола. – Что конкретно?
Она верила в сны и даже купила в свое время в букинистическом магазине старинный толкователь снов. Книга была толстая, с золоченым переплетом и множеством гравюр. Лола прятала ее от Маркиза, потому что знала, что не миновать ей Ленькиных насмешек.
Она верила в сны и даже купила в свое время в букинистическом магазине старинный толкователь снов. Книга была толстая, с золоченым переплетом и множеством гравюр. Лола прятала ее от Маркиза, потому что знала, что не миновать ей Ленькиных насмешек.
– Да нет, вспомнить потом ничего не могу, только такое чувство – что-то ужасное случилось.
В коридоре послышался шум, и Лола встрепенулась.
– Слушай, мне тут долго нельзя быть! Тебя охраняют почище, чем президента!
– А что мне делать, я тут больше не могу, а они не выписывают… – Алена сморщилась и едва не заплакала.
– Слушай! – Лолу осенило. – А ты попробуй ночью не спать! Вдруг услышишь что-нибудь интересное!
– А как не спать, сестра таблетку сует и стоит над душой, чтобы я проглотила…
– Ну, ты как ребенок малый, – рассердилась Лола. – Ну нельзя же такой беспомощной быть! Смотри, запихиваешь таблетку вот сюда, под язык, – она показала, куда, – а потом спокойно пьешь воду, таблетка никуда не денется. Только потом ее обязательно в туалет спусти, чтобы не нашли. А сама притворись, что крепко спишь, и понаблюдай! Мобильник получше спрячь!
В дверях палаты заскрипел ключ, и Лола, как заяц, бросилась в ванную. Однако там тоже было неспокойно, потому что в пятой палате находился доктор Мовсесян собственной персоной, который отключил уже больную Галкину от прибора и теперь внимательно ее осматривал. Все это Лола выяснила, подглядывая в щелку.
– Так-так… – бормотал доктор, – так-так… – Он поглядел в лицо больной, поднял одно веко, потом другое, посветил в глаза фонариком, легонько похлопал по щекам.
Потом вздохнул и вышел. Лола поставила на место большую бутылку шампуня, которой она намеревалась шарахнуть доктора по голове, если он решит зайти в ванную вымыть руки. А что, ничего особенного, доктор специализируется на больных головах, так что потом уж, наверное, сумеет привести себя в порядок.
Лола выскользнула в палату номер пять, потому что из седьмой доносились голоса и звук передвигаемой мебели.
Больная Галкина лежала, закрыв глаза, вид у нее был получше: щеки слегка порозовели, губы тоже не казались такими бледными. Лола мимоходом отметила, что теперь женщина кажется гораздо моложе, и с чего ей болеть? Впрочем, голова – дело сложное…
И только Лола хотела покинуть осточертевшую пятую палату, как дверь распахнулась и вошел молодой парень в такой же форме, как она, из чего Лола сделала вывод, что это санитар.
– Опаньки! – удивился парень. – Это кто ж тут такой?
– Напугал как! – Лола сделала вид, что вздрогнула.
– Ты чего тут делаешь? – не отступал парень.
– Как – чего? – Лола потихоньку входила в роль, потому что сразу просчитала, что парень невредный и не откажется поболтать с симпатичной сестричкой. А за порядком следить он не собирается, ему не за то деньги платят. – Меня Левон Акопович послал! – Лола кивнула на агрегат.
– И меня послал… – удивился парень. – У нашего Левона мозги набекрень, от этих заразился…
– Вот и хорошо, что пришел, поможешь мне эту бандуру тащить!
– А ты новенькая, да? – Парень смотрел на Лолу с большим интересом, потому что у нее сама собой расстегнулась верхняя пуговка на форменной рубашке.
– Ага, меня Олей зовут! – бойко отозвалась Лола. – А ты… ой! – Она поглядела на карточку, прикрепленную к кармашку у парня на груди. Карточка была не простая, а магнитная, то есть, надо полагать, являлась еще и пропуском. И написано на ней было Писаренко, а дальше…
– Ну что смеешься? – обиделся парень. – Ну назвали так родители…
Лолино восклицание относилось к фамилии. Дело в том, что именно такой фамилией Лола представилась Лене Маркизу при первом их случайном знакомстве. Лола прикидывалась тогда недалекой провинциальной девицей и фамилию выбрала соответственную, и имя – Лолита. Лолита Писаренко. Ленька, конечно, не поверил, но потом они подружились, и с тех пор работали вместе. Это было… сколько же лет назад? Кажется, что всю жизнь она знает Леньку…
У парня на карточке было написано Ольгерт. Ольгерт Писаренко. Это похлеще, чем Лолита!
– Да я ничего… – Лола погладила парня по плечу. – Всякое в жизни бывает.
Они подхватили агрегат и поволокли его прочь из палаты в дальний конец коридора. Там, в тупичке, парень все-таки легонько прижал Лолу и малость полапал. Лола со смехом вырвалась, ловко стянув с его кармашка магнитную карточку, при виде которой у нее появились кое-какие продуктивные идеи.
Ольгерт остался разбираться с агрегатом, а Лола нашла лестницу и поднялась на третий этаж, потому что помнила, что в той, обычной части клиники, на первом и втором этажах была сплошная стена, а на третьем – дверь, запертая на электронный замок.
На третьем этаже располагались врачебные кабинеты и разные служебные помещения типа бухгалтерии. Двери здесь были самые обычные, все одинаковые, коридор скромный, как видно, весь шик израсходовали на ту, первую половину клиники, а здесь вся эта показная, бьющая в глаза красота совсем не нужна. Лола сделала озабоченное лицо и спокойно шла по коридору к той самой заветной двери в конце, но тут ей наперерез выскочила девушка. Девушка кусала губы и тряслась, по щекам ее катились слезы.
– Стойте, Елена! – послышался крик, и на пороге показалась женщина, которую Лола еще раньше узнала по голосу. Это была та самая Полина Викторовна, с которой она разговаривала по телефону, представившись Ольгой, подругой Алены. И несчастная девушка была секретарем этой мегеры, вот уж не повезло человеку с работой!
Лола знала, что эмблемой медиков является чаша, наполненная ядом, и нависающая над ней змея. Так вот Полина Викторовна была похожа на эту змею, словно они были родными сестрами. Та же плоская голова, те же прищуренные маленькие глазки, и в голосе проскальзывало такое же шипение.
Лола в этой клинике ходила так, будто ступала по минному полю. Ей было страшно, причем страх этот не был вызван определенной причиной, но Лола всегда доверяла своей интуиции. Поэтому она побоялась пройти мимо мегеры – та обязательно привяжется, раз уж она так разошлась. И Лола скользнула в удачно подвернувшуюся дверь туалета. Минут через пять туда же ввалилась несчастная секретарша. Вид ее был ужасен. Она наклонилась над раковиной и залилась слезами.
– Ну-ну, – не выдержала Лола, – ну зачем же так-то реагировать.
Она сама поплескала в лицо девушки холодной водой и протянула полотенце.
– Я не могу, – всхлипывала Лена, – я больше не выдержу.
– Так увольняйся! – Лола пожала плечами.
– Придется, – грустно сказала Лена. – Тут вообще-то платят хорошо… А ты новенькая? Что пропуск не носишь?
– Оторвался… – Лола вытащила из кармана магнитную карточку Ольгерта Писаренко.
– Смотри, у нас с этим строго… – вздохнула Лена. – Если Полина увидит…
– Ну она и стерва!
– Тише! – Лена вздрогнула и оглянулась по сторонам. – Твоя правда, конечно, да еще тут этот случай с Череповой… Знаешь?
– Слышала краем уха! Вроде она из окна выбросилась?
– Да, – теперь Лена говорила едва слышно, – но не когда у нас лежала, а потом, уже дома, через две недели после выписки. А муж все время звонит и грозится в суд подать, якобы лечение было неправильное. Вот Полина и психует, потому что ей с ним приходится объясняться! Левон Акопович ей так прямо и сказал: «Я врач, а вас для того и держу, чтобы вы в таких ситуациях разбирались».
– А она на тебе злость срывает! – подхватила Лола. – Мой тебе совет – увольняйся!
Лола вышла из туалета, деловым шагом промаршировала по коридору, сунула карточку в щель электронного замка и оказалась в общедоступной половине клиники. Дверь бесшумно закрылась за ней. Лола перевела дух и спустилась вниз, чтобы выйти, как все. Никто ее не остановил, никто не окликнул. Она обогнула здание клиники, и снова никто не удивился – мало ли за какой нуждой сестричка выскочила на улицу.
Лола беспрепятственно села в свою машину и поехала домой. Консьержка в собственном подъезде посмотрела на нее удивленно, но Лола этого не заметила.
– Лолка! – весело удивился Маркиз. – А что это на тебе надето? Это теперь так модно ходить?
Лола оглядела себя – в суматохе она забыла снять форму медсестры, так и явилась домой – в хлопчатобумажных зеленоватых брюках и свободной рубашке.
– Тебе идет! – веселился Маркиз. – Так и ходи!
– Отстань ты! – беззлобно отмахнулась Лола и поскорее скрылась в ванной, ей совсем не хотелось пересказывать Лене свои сегодняшние приключения.
* * *В пятницу Лола встала очень рано.
Это было для нее настоящим подвигом – обычно она просыпалась не раньше одиннадцати, полчаса потягивалась в постели, затем там же пила свой утренний кофе. Правда, обычно для этого ей приходилось встать, приготовить этот кофе, принести в свою комнату, снова лечь в постель и там его выпить, потому что Леня Маркиз был как раз ранней пташкой и к тому времени убегал по делам.