Мудрецкий попятился, споткнулся о порог и вывалился в коридор. Он поискал глазами Резинкина. Тот висел на стене и дергался. Ноги его свободно болтались в воздухе.
- Где же вы были, товарищ лейтенант? Меня снова обидели. Заступиться некому, - и тут Резинкин описался, сделал под собою лужу. Большую. Из него лилось и лилось. По казарме поползла вонь.
- Прекрати! - выкрикнул ошалевший Юра.
- Н-не могу, товарищ лейтенант, - стонал рядовой, - переполнился я. Снимите меня, пожалуйста.
- Ты вначале это, свои дела закончи.
- Я уже все. Пописал.
Под Резинкиным была лужа крови.
Из туалета вышел абсолютно лысый дневальный.
- Почему не на посту! - крикнул лейтенант и пошел к солдату.
Тот как ни в чем не бывало встал на свое место.
- Нос брил, товарищ командир.
- А почему летаешь?
- Чего?
- Молчать!
Юра взглянул на часы. Пять минут первого ночи. Вошел в умывальник. Никого. Заглянул в туалет.
Абсолютно голый, покрытый потом Простаков стоял напротив очка и хлестал себя веником.
- Будете париться, товарищ лейтенант?
- Не буду! - отпрянул Юра.
- Жаль, - покряхтывал Простаков, - а то парок пропадает.
Мудрецкий поправил очки на носу. Над парашей стоял густой туман.
- Поначалу глаза может резать, а потом привыкнете. - Леха подошел, взял с подоконника ковшик, зачерпнул им из очка и обдал себя. - А-а-а! Хорошо. Вы мне спинку веничком не похлещете, товарищ лейтенант?
Мудрецкий машинально взял веник и стал размеренно бить Простакова по левой заднице.
- Повыше, товарищ лейтенант.
Но Юра не слышал его, он смотрел в окно. На улице перед ним плавал по воздуху нагой Валетов с двумя свечками в руках и шептал одними губами:
- Любите меня, любите меня.
Мудрецкий отбросил веник и хотел броситься прочь из казармы, но столкнулся в умывальнике с Резинкиным. У того было три руки, средняя росла из ширинки.
- Ночная мутация, товарищ лейтенант. Баб в армии нет. Подумал я о бабах, - он размахивал всеми тремя конечностями одновременно, - и решил сам с собой, и тут член у меня в третью руку сам превратился.
- Фигня, - из туалета показался Простаков. - Вот у меня теперь две дырки в заднице. Хотите взглянуть, товарищ лейтенант?
В открытое окно умывальника влетел Валетов, сел на подоконник и задул свечи.
- Тяжело по ночам летать. Что ж вы, товарищ лейтенант, меня не поймали? Я вам кричу: «Лови меня, лови меня»…
Тут за спиной Мудрецкого что-то вспыхнуло. Он не успел повернуться, а объятый пламенем Резинкин, размахивая всеми тремя руками, выбежал прочь, оставляя за собой шлейф дыма.
- Сволочи, - на глазах у Юры навернулись слезы. - Что же вы надо мной делаете, сволочи?
- Не плачьте, товарищ лейтенант, - рядом стоял голый Валетов. - А знаете, как трудно в армии свечки найти, чтобы летать вместе с ними по ночам. Без свечек не взлетишь. А что за ночь без полетов?
- Да, Юра, не надо, - Простаков подошел и протянул обиженному веник, - пойдем париться, время-то идет…
И они парились.
В три утра поссать зашел вместе со своей головой старший сержант Агапов и увидел в углу лежащего на старой коричневой половой плитке голого Мудрецкого.
- Товарищ лейтенант, - Агапов пнул сапогом белую офицерскую попу, - вы чего тут?
Юра открыл красные, воспаленные глаза.
- О! И голова на плечах.
- Чего?
- У тебя с головой все хорошо?
- У меня да, - Агапов отливал, будто ничего такого и не происходило. - А у вас?
- У меня? - забеспокоился Юра и обнял свою черепушку. - Наверное. А где Простаков?
- На кладбище.
- На кладбище!
- Шучу. Да спит он, товарищ лейтенант.
Проходя мимо дневального, Мудрецкий внимательно посмотрел на его нос. Солдат отшатнулся.
- Вы чего?
- Стоишь?
- Стою.
- Не летаешь больше?
- А?
Мудрецкий махнул рукой.
- Одежду мою не видел?
- В штабе, наверное.
- А, спасибо. А тут… это больше не летает?
- Чего это?
- Ничего, пойду спать.
Проснувшись утром, лейтенант нашел себя одетым, чему очень обрадовался. Все. Больше он со Стойлохряковым никогда не пьет. Не надо ему такого. Завязывать, завязывать.
***
Утром прапорщик Евздрихин с довольным видом встречал в машинном парке пополнение.
- Отлично. Даже дедушка пришел.
Кикимор скривился. В парк его никто не приглашал. Немного Родине послужить притопал по собственной инициативе. Не все же время в казарме от безделья пухнуть.
Очередная проблема с порядковым номером 73 стояла на прежнем месте. БТР-60. Старье, а командиру батальона надо, чтоб этот хлам не только заводился, но и ездил. По документам он эксплуатировался только один год, остальное время стоял на консервации. Только почему-то на нем все узлы изношенные.
Кикимор подошел, глянул, хмыкнул в раскормленную пачку и пошел в караулку.
- Нечего пялиться, товарищи солдаты, вам еще до дома ой как далеко, - прапорщик накинул на плечи лямки спецштанов. - Начнем.
- Так вы же ближе, вот мы на вас и смотрим, - сообщил Кикимор.
- Смотрите лучше на внутренности номера 73. Они изящнее.
Движок разбросали быстро.
Сержант Батраков, ефрейтор Петрушевский, Витек, Леха, Фрол - все работали на равных.
К обеду Баба Варя принес хавку из столовой. Всякий раз, когда дело касалось срочных работ, обед организовывали на месте.
Мудрецкий, притопавший вместе с Бабочкиным, стал неприятной неожиданностью для Кикимора, так как изъявил желание отобедать вместе со всеми. Дедушкина мясная диета накрылась.
Сели прямо в ремонтном боксе кружком.
- Зарплаты не хватает, товарищ лейтенант? - Кикимор лопал постные щи. - В парк кушать ходите?
- Ага, не хватает, - охотно согласился офицер, не замечая откровенного хамства.
А ведь только благодаря Мудрецкому у них на обед, кроме столовской жрачки, еще и пара банок тушенки. Мог бы и спасибо сказать. Но оборзевший дед уже и забыл, когда говорил в последний раз хорошие слова.
- Солдатское - оно лучше. С него летающих по ночам военнослужащих не видишь. Спишь спокойно.
Лейтенант вздрогнул. Неужели все не сон? Не может быть. А если… Нет. Хм, долг платежом красен, суки.
Молча полопав, труженики свалили котелки Бабе Варе и пошли в курилку подымить.
На территории парка нельзя, а в строго отведенном месте - пожалуйста.
Ни с кем не делясь, Кикимор задымил «Мальборо», ловко выхватив толстыми пальцами из-за голенища укороченного сапога зажигалку, для которой он сделал специальный кармашек.
Прапорщик вытащил едкую дрянь без фильтра. Пацаны обошлись дешевыми российскими. Лейтенант сел за компанию на лавочку, задымил «Космосом».
В присутствии Кикимора разговор не клеился. Только Фрол ничего не замечал. В нем зародилась идея.
Лехе долго шептать на ухо не пришлось. Витек тоже не возражал. Для него вообще никакого риска.
Петр Петрович стряхнул с усов табак, выкинул бычок в пожарную двухсотлитровую бочку с водой, где и без того плавало окурков в сто слоев, набросанных туда по местной традиции за несколько лет.
- Хорош, пацаны, работа ждет.
Батраков с Петрушевским как-то сразу подорвались.
- Идем, - быстро ответил Резинкин, вскакивая. Обогнув Батракова и Петруся, он быстро пошел за прапорщиком, потом повернулся.
- Женя, у меня вопрос по двигателю…
- Чего? - недовольно забухтел дед и потопал к Витьку, увлекая ефрейтора за собой.
Лейтенант тоже поднялся и пошел. Фрол с Лехой тщательно оправляли форму, пока Мудрецкий не скрылся за кузовом «Урала».
- Вы чего, душары? Вконец упидараситься тут решили? - Кирпичев харкнул Фролу на штанину.
Леха молча посмотрел по сторонам.
- Ты чего озираешься, туша? Иди работай! - В голосе Кикимора послышался визг и страх.
Фрол заставил себя вспомнить обычные базары братвы. Он подошел к папе взвода вплотную. Сзади тучей навис Простаков.
- Мудель, хайло завали, или я тебе его заштопаю.
- Чего?! - попытался закипеть Кикимор, отрывая зад, но удар огромного кулака в лоб откуда-то сверху осадил дядю.
- Сиди, - вымолвил гигант.
- Глаза, - вымолвил бледный старослужащий.
Фрол оглянулся. Красные, горящие изнутри огнем, они не могли принадлежать человеку.
Подавившись глотком воздуха, Кикимор ничего не мог больше сказать.
Отпихнув в сторону малыша, Простаков поднял в воздух добычу и, перевернув вниз головой, поднес к бочке с бычками.
Кикимор стал недуром орать: «Помогите!!!», что не могло не понравиться Фролу, бежавшему рядом и читавшему нотацию:
- Еще раз к нам пристанешь, я ему скажу, он тебя за яйца на сосну подвесит.
Не раздумывая, Леха воткнул Кикимора в дерьмо вниз головой. Содержимое огромной плевательницы, сдобренное бычками, полилось через край.
Лейтенант вернулся на крик. Простаков стоял довольный, лишь придерживая дрыгающиеся ноги.
- Вы что?! - перепугался Мудрецкий. - Вытащите немедленно его.
Леха побледнел. Фрол сплюнул с досады.
- Еще раз к нам пристанешь, я ему скажу, он тебя за яйца на сосну подвесит.
Не раздумывая, Леха воткнул Кикимора в дерьмо вниз головой. Содержимое огромной плевательницы, сдобренное бычками, полилось через край.
Лейтенант вернулся на крик. Простаков стоял довольный, лишь придерживая дрыгающиеся ноги.
- Вы что?! - перепугался Мудрецкий. - Вытащите немедленно его.
Леха побледнел. Фрол сплюнул с досады.
- Все, бля, дисбат.
Подойдя к солдатам ближе, лейтенант сделал отрицательный жест рукой, покачав открытой ладонью вправо-влево.
Кикимор зацепился за края бочки и стал сам себя вытаскивать. Лейтенант показал большим пальцем вниз. У Валетова отлегло от сердца. Неужели комвзвода на их стороне?! Послышался глухой удар головы о дно бочки. Леха, расстаравшись, воткнул кренделя поглубже.
- Отпустите немедленно! - кричал лейтенант, стоя в непосредственной близости, потом тихо добавил: - Помакай чуток. Прекратить! - гаркнул он, на этот раз разрешая начать подъем.
Кикимор отплевывался долго, согнувшись в три погибели. Закончив вытаскивать изо рта использованные сигаретные фильтры, он, не стесняясь лейтенанта, зло прошептал:
- Вы трупы.
Мудрецкий нахмурился.
- Рядовой Простаков.
- Я.
- Повторите.
Леха снова дал в бубен Кикимору, тот отправился вначале в нокдаун, а потом - снова в бочку.
После второго макания Кирпичев молчал. Лейтенант огляделся.
- Ну вот и замечательно. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. Идите в роту, Кирпичев. Приведите себя в порядок. Смотреть противно.
Дембель ушел. За его спиной Мудрецкий поймал Фрола за руку:
- Как спалось сегодня?
- Товарищ лейтенант, - удивился Фрол. - Мы же духи, а духи не спят.
- Понятно.
- Я могу идти?
- Иди.
Фрол поделился с Лехой страхами по поводу предстоящей ночи в казарме.
- Не ссы, - коротко ответил здоровяк. Но от Валетова не ускользнула неуверенность в голосе.
- Постараюсь. Была бы возможность - купил бы памперсы.
- Чего?
- Ваты б в жопу натолкал.
- А, извини, не понял сразу.
Вопреки ожиданиям, ночь прошла спокойно. Многие духи и слоны на следующее утро не скрывали удивления, по-тихому обмениваясь комментариями. Сопоставить тихую ночь с ввалившимся в роту вчера после обеда злым и мокрым Кикимором не составило труда.
Что произошло?
Ответ на сей актуальный вопрос оставался для большинства загадкой.
Штиль затянулся на несколько дней. Новички старались как можно быстрее привыкнуть к местным порядкам и отвратительной кормежке. Последнее не удавалось здесь еще никому.
Фрол изредка рассказывал Бабе Варе, как хорошо кормят в учебке. Бабочкин трепал об этом остальным, не забывая добавлять про кросс в три километра каждое утро и зверей сержантов.
Зарядки по всей строгости тут уж давно не помнили. И без нее хорошо. Работы каждый день только прибавляется, а народу сколько есть, столько и есть.
Глава 7
ПОДСТАВА
В поле одиноко стояла небольшая палатка из толстой черной резины и грелась на жарком майском солнце. Время от времени по идущим внутрь шлангам под купол с помощью компрессора и смесителя, установленных на шасси «ЗИЛ-131», закачивался воздух со слаботоксичным веществом.
Капитан медицинской службы, набросив халат на голое тело, сидел на шатком табурете за столом, поставленным в чистом поле, и перечитывал список военнослужащих.
Комбат Стойлохряков тихо покуривал в сторонке, время от времени поглядывая на деревянные ящики с упакованными в них новыми противогазами.
Рядом со своим добром на раскладном стульчике, подогнув под себя колени, разместился мужик лет сорока в гражданском. Представитель завода-изготовителя нервничал, так как сейчас будут проводиться первые полевые испытания их нового изделия.
В точно назначенное время подъехал «ГАЗ-66». Отдельный взвод РХБЗ начал вяло выгружать конечности.
- В темпе! - гаркнул отец родной, раздражаясь медленными перемещениями тел в пространстве.
Построились. В пятый раз за утро.
Все смотрели на резиновую палатку, находящуюся в сотне метров, на машину, стоящую с запущенным двигателем рядом с ней. Около имущества почему-то никого не наблюдалось.
- Сейчас наденете защиту и противогазы, затем на пятнадцать минут в палатку.
Представитель завода лично дал каждому новенький гондончик из серой резины, с одним сплошным стеклом и без привычной коробки с угольной шихтой.
- Фильтр расположен в районе щек, - бормотал дядя в гражданском каждому.
Простаков переглянулся с Агаповым, и дембель заголосил:
- А это не вредно для здоровья, товарищ подполковник?
- Не вредно, - успокаивал комбат. - В первый раз в палатку, что ли?
- Новые, да? - глядя, как бледный и потный дядя дает каждому его размерчик, Петрусь занервничал. - А доктор зачем? Они же новые?
- Взвод, смирно! Надеваем защиту, заходим в палатку и садимся на травку. Через пятнадцать минут выходим.
- Что там? Слезоточивый газ? - забухтел Кикимор.
Комбат его не слушал.
- Взвод! Химическая атака, тревога и нападение, все вместе! - Пузо подполковника интенсивно заколыхалось.
Внутри палатки горела двенадцативольтовая лампочка. Света хватало на то, чтобы не натыкаться друг на друга. Дышать через новые противогазы легко, и одно большое стекло способствует лучшему обзору. Только жарко. Пот льет, не переставая.
Химвзвод дисциплинированно отсидел положенное и в полном составе спокойно вышел из палатки.
Каждый после того, как снимал защиту, подходил к пьяному доктору, безуспешно скрывавшему блеск косых глаз за полупрозрачными очками. Халат на голом торсе пропитался потом и покрылся пятнами на спине и под мышками.
Врач глянул на щуплого, измочаленного процедурой Валетова, вцепившегося обеими руками во фляжку с драгоценной водой, и вернулся к журналу, где стал заполнять одну за другой колонки, стоящие напротив фамилии военнослужащего.
- Самочувствие?
Валетов заныл:
- Дяденька, напишите чего-нибудь, чтобы я уехал отсюда, а?
- Я напишу, и армия не получит новые противогазы. Да что ты, милый. Даже если тебе плохо, тебе все равно хорошо.
- Тогда на хера вопросы?
- Меня предупреждали, что химики большие оригиналы. Голова болит?
- Попа. Долго на земле пришлось сидеть.
- Пи…уй отсюда! Следующий!
Дождавшись своей очереди, Простаков тихонько подошел к доктору, а тот все писал что-то про ефрейтора Петрушевского. Здоровая туша бросила тень на журнал, солнце перестало светить на бумагу, и глазам стало легче.
Капитан посмотрел вверх.
- Ух, два Ивана, вот так и стой. Самочувствие?
- Чего?
- Самочувствие, спрашиваю.
Леха почесал под левой подмышкой. Кителя на нем не было, стоял он в майке, и доктор видел, как здоровая лапа скребет под клоком черных волос.
- Чего это такое, ваше чувствие?
- Недоразвитие? - Капитан с неподдельным интересом впялился в черные глазищи.
- Обижаете, у меня член до колен.
- Шутишь, рядовой. А вот отрежу тебе половину.
Простаков искренне обиделся.
- Вас, военных, ничем не удивить. А пацаны еще в деревне бегали глядеть на меня, когда я в баню ходил. И не надо говорить, что я не развитый.
Резинкин зевал на солнце и любовался родными просторами.
- Самочувствие?
- Доктор, плохо мне.
- Да?… Что-то не вижу.
Резинкин схватился за голову.
- А так?
- Не катит. Плохо получается. Здоров ты, воин. Головка болит?
- Ага, постоянно хочется, особенно когда подышишь в палатке через противогаз.
- Понимаю. Могу посоветовать от болей в головке следующее: наденьте обтягивающее белье, попытайтесь сменить аромат духов, побрейтесь, сделайте пирсинг, слушая песни двух любящих друг друга девушек, внушите себе, что вы лесбиянка. И нужда в головке отпадет сама.
- Спасибо, доктор, вы так добры ко мне.
- Деточка, я добр ко всем.
- Я чувствую, что поменялся, может быть, мы, как две девушки, встретимся как-нибудь в кустиках?
- Пшел вон, смерд! Следующий!
***
- На-а-ррряд! Смирррнооо! - последнее «о» вышло позорно-затяжное. Может, подполковник спишет на небольшой срок службы?
Лейтенант Мудрецкий вовремя не заметил, как за каким-то лешим подошел Стойлохряков - комбат и местный царь. Просто царь.
Нижняя тяжеленная челюсть за массивными свисающими щеками едва уловимо ходила вверх-вниз, раздался рык, и на молоденькие деревца, стоящие за спинами построенных в шеренгу бойцов, налетел майский ветерок. Рядовой Резинкин, торчащий в середине, позволил себе вернуть на место сдвинувшуюся набок кепку. Этот красномордый, огромнопузый, с выпученными глазами мужик обладал природным даром замечать недостатки и недостаточки. Обязательно что-нибудь, да найдет, до кого-нибудь, да докопается.
Услышав за спиной рык вожака стаи, молодой самец Мудрецкий принял принудительно-уставную стойку.