У черных пятен костров и примятой молодой травы недалеко от палисадничка здоровый и тучный комбат остановился.
- Люди где?
- Приказал отсыпаться.
- Правильно. Сами справились?
Мудрецкий пожал плечами.
- А чего ж делать?
- Да, приказы надо выполнять.
- Любой ценой, товарищ подполковник.
- Вот-вот. Так где лошадь?
Лейтенант огляделся.
- Нет лошади, товарищ подпол… подполковник.
- Как это нет?! - Шпындрюк вышел из себя. - Пацан, давай мне сюда моего любимого коня! Хоть он и не самый статный жеребец, но характер у него… характер у него золотой, - с придыханием произнес глава района, стараясь доказать остальным всю неординарность исчезнувшей лошадки.
- Извините, я перепутал фланг. Лошадь на другом фланге.
Комбат прищурился.
- Чего ты перепутал, мать твою?
И в этот момент из кустов Бабочкин вывел под уздцы черного коня. Мудрецкий заулыбался. Комбат стал размышлять о том, что же там наговорили ему радисты. И что это был за пеленг? И кто за ним наблюдал, если наблюдал и если за ним? Шпындрюк подошел к коню.
- Мой, - лошадь узнала того, кто постоянно давал ей сахар, и, вытянув шею, потянулась к рукам толстяка. - Нету-нету, все в машине, - тараторил он, давая обнюхать свои руки. - Господи, но ведь это не Резвый.
Теперь уже подполковник потерял всякое терпение. Что это за воскресенье у него такое?
- Протопоп Архипович, лошадь ваша? - мягко осведомился комбат, доставая сигарету из кармана пиджака.
- Лошадь моя, но коня зовут Эверест, а мне нужен Резвый.
- Мудрецкий, вы что, там две лошади забрали?
- Никак нет, одну, товарищ подполковник.
- Постойте, я точно помню, что полчаса назад видел этого самого коня в стойле.
Подполковник жадно затянулся.
- Протопоп Архипович, но это же ваша лошадь?
- Моя, но Резвого-то нет! Заберем эту лошадь и вернемся на конюшню. Я еще раз пересчитаю всех своих.
Лейтенант подозвал к себе Бабочкина.
- Давай, слетай по-быстрому в караулку, там на столе увидишь.
- Слушаюсь, - Баба Варя исчез, оставив коня на попечении размякшего от общения с животным Шпындрюка.
Посыльный обернулся быстро и принес на блюде мясо с торчащими в аппетитных кусках вилками, два граненых стакана и бутылку водки.
Стойлохряков одобрительно рыкнул.
- А хорошо вот так вот, Протопоп Архипович, стоять в чистом поле и… - подполковник налил главе, затем и себе, взял вилку с кусочком мясца. - За лошадей.
- За лошадей, - согласился Шпындрюк и выпил одновременно вместе с офицером. - Говядина вкусная. Ни разу такой не пробовал.
Комбат, пьяный еще со вчерашнего дня, не разобрал, чего подают, хотя мог бы определить, что за мясо ему сейчас поднесли. Довольные, они снова выпили за лошадей, отдали остатки водки солдату и поспешили на конюшню.
***
Сведя по доскам из кузова более молодого, чем Резвый, жеребца, Простаков оставил его наедине с Бабочкиным, который на самом деле как-то уж совсем легко находил общий язык с чужими лошадьми, забросил доски в кузов и, ударив по кабине, дал знать Резинкину, что можно трогаться. Им предстояло снова вернуться в поселок. Время все еще работало против них.
Мудрецкий, пообещав найти транспорт для Эвереста, оставил непрошеных гостей у ворот, а сам десять минут решал великую проблему. Где ж ему найти грузовик в машинном парке? Ну где?
Когда он выехал на трехосном «ЗИЛе», комбат, сидя в салоне «Ауди», светился зеленым. Или нет, это блики на лобовом стекле.
Подъехав к знакомому дому, тому самому, из которого они с разрешения хозяев уперли плуг, Резинкин остановился. Теперь дело за Простаковым.
Леха выпрыгнул из кузова с лейтенантскими звездочками на погонах и офицерской кепкой на голове. Заглянул в кабину.
- Мужики, ну как я?
Фрол придирчиво осмотрел «офицера». Сапоги подвернуты и начищены, кепка с офицерской кокардой, кобура и портупея, только без пистолета.
- Нормально. Только взгляд посерьезнее, - Фрол уж не стал говорить Простакову, что больше чем на прапорщика он ни в одной одежде не потянет. Больно лицо у него простое, открытое всем ветрам. Ничего в нем нет от высшего образования.
- В какую калитку стучаться?
Фрол посмотрел на два соседних дома. Лейтенант, со слов хозяйки плуга, говорил, что лошадь есть у соседей. Но у каких? Можно сказать Простакову «не важно», и тогда он войдет в ту, которая больше понравилась, и в любом случае лошадь ему дадут, даже если изначально у людей ее нет. Габариты гренадера и его бас должны были заставить кого угодно найти что угодно, даже то, чего в их доме и в помине не водилось и не имелось.
- Слева дом победнее, стучи туда. Богатым рабочая лошаденка не нужна.
Калитку открыла женщина. Текст придумал Фрол, сам Простаков ничего, кроме «дайте вашу лошадь на пару часов», родить не мог.
- Вы что, спите! Вставайте, война! Снова немцы! Красной русской армии нужна ваша лошадь!
Хозяйка, женщина лет сорока пяти, неожиданно мягко поздоровалась.
- Здравствуйте, товарищ лейтенант.
- Кто? - не въехал Простаков. - А, ну да, да, лейтенант.
- Это вы сегодня днем заходили к Маше, к соседке?
- К соседке заходил. За плугом.
Женщина неожиданно сделала шаг к нему, а затем чуть качнулась вперед. Леха даже отпрянул.
- Пугливый, - улыбнулась она мягко. - Война, наводнение, мне все равно, а лошадь будет стоить вам пятьдесят рублей в час, и оставьте в залог ключи от машины, на которой вы приехали.
Хоть и говорила она плавно и сладко, но требовала многого. У Лехи денег не было.
- С деньгами туго, да и на военных машинах нет ключей.
- Тогда ничего не выйдет, Юра.
Простаков хотел отречься от чужого имени, но тут понял, что его принимают за Мудрецкого.
Леха задумался. Ведь лейтенант оставался у соседки Маши.
- Подождите, я сейчас.
Сибиряк вернулся и открыл кабину.
Валетов с деловым видом уставился на здоровяка.
- Ну, чего там?
- Фрол, погодите, не торопите. Там серьезные переговоры намечаются.
- Чего?
- Денег хочет.
Маленький солдатик отпрянул.
- И чего делать? Не даст лошадь - капец лейтенанту и всем нам.
- Я попробую по совести договориться.
- Не пройдет.
- А может.
Леха вернулся к хозяйке. Та стояла, томимая ожиданием.
- Покажите животину. А то пока не знаю, за что платить.
- В хлеву.
Прошли по двору к небольшому сараю. Хозяйка открыла дверь, включила свет и вошла первой. В стойле стояла кобыла серой масти.
Простаков смотрел на лошадь.
- Она бы нам подошла.
Хозяйка неожиданно повернулась к нему и прямо так сразу цапнула Леху между ног.
Хозяйка от удивления:
- О!
Леха от неожиданности:
- А!
Он хочет вырваться, а она его не отпускает.
- Вы чего это?
- Не надо денег, - зашептала она страстно.
- Мне же лучше, только отпустите.
- Не каждый день такие молодцы ко мне заходят, - продолжала трепетать хозяйка, держась за начинающий расти прибор.
Леха сглотнул слюну.
- Ну.
Не успел он и моргнуть, а она повернулась к нему спиной, нагнулась, задрала длиннополую юбку и уперлась руками в бревно, выступающее из стены.
- Не медли, прошу, что ты там возишься?
- Как же, все уже.
- Как все? - не поверила хозяйка и обернулась.
Леха выводил лошадь из стойла.
- А как же я?
Простаков остановился.
- Вы? А вы чего хотели? Вы ведь мне лошадь без денег даете?
- Даю.
- Ну вот я и забираю.
- Непонятливый ты мой мальчик. Ты же Машу хорошо отымел, а она замужем. Что тебе стоит и одинокую бабу уважить, служивый?
- Ах, вы об этом.
Она снова нагнулась.
- Ну, где ты?
Ей снова пришлось обернуться.
- Что ты делаешь?
Леха стоял по стойке «смирно» и отдавал честь.
- Опять что-то не так? Демонстрирую свое уважение, отдаю честь…
Баба была готова растерзать его.
- Трахни меня, ну, пожалуйста!
- Извините, не догадался.
***
Всю дорогу медленно, но верно трезвеющий конюх убеждал комбата в том, что отдал Мудрецкому именно Резвого. Мудрецкий, сидя рядом с пьяным на заднем сиденье, утверждал совершенно обратное. Стойлохряков очень хотел разобраться, и в душе он больше верил лейтенанту, чем какому-то алкашу.
Процессия подъехала к конюшне.
Шпындрюк выкатился из своей машины и приказал пока не выводить привезенного жеребца.
- Пойдемте посчитаем лошадей вместе, - глава района сделал широкий пригласительный жест, и все - он сам, его жена, чета Стойлохряковых, поп, лейтенант и конюх - вошли в конюшню.
Почувствовав людей, животные немного забеспокоились.
- Работать с лошадьми и пить! - возмущался Шпындрюк. - Супруга, дорогая, уберешь его отсюда сегодня же и сегодня же найдешь другого.
- Да-да, да-да, - курлыкала женушка, держа половину под руку.
- Итак, - Шпындрюк остановился и растопырил руки в стороны. - Всего у меня шестнадцать лошадей, включая двух жеребят. Вначале идем к жеребятам, которым, кстати, давно пора на воздух.
В небольшом загончике были идентифицированы два жеребенка и две кобылы.
- Итого четыре! - сформированная главой процессия молча следовала за ним. Мудрецкому пришлось взять бородатого пьянчужку за фуфайку и тащить его следом. - Осталось двенадцать, двенадцать, господа!
Он шел по коридору и тыкал пальцем в торчащие лошадиные морды. Животные будто чувствовали, что их хотят идентифицировать.
Около пустой клетки Резвого он остановился и с ехидством посмотрел на подполковника, потом прошел дальше и закончил счет.
- Девять, десять, одиннадцать! Одной нет!
- Двенадцатый конь в машине, - подсказал лейтенант.
- Чего?! - взревел лысеющий карапуз и бегом побежал в противоположный конец конюшни считать лошадей заново. Теперь он останавливался около каждого стойла, смотрел на табличку, потом заходил к лошади, сличал масть и пол.
В конце второго подсчета Шпындрюк остановился и взревел:
- Я не помню всех лошадей в лицо, в морду их я не помню! Но Резвого нет! - Он подбежал к конюху и тряхнул его. - Сволочь! Ты подменил лошадей! Кому ты отдал Резвого?
Пьяный мужик ткнул пальцем в бок Мудрецкому так, что тот отпрыгнул.
Стойлохряков рыкнул, прочистил горло и сплюнул на бетонный пол.
- Лейтенант, можешь быть свободен.
- Есть, товарищ подполковник, - вяло протянул лейтенант, пожимая плечами и выражая как бы собственное непонимание происходящего.
- Убью мудилу, - Шпындрюк тряс конюха. - Живьем закопаю! Где конь?
Бородатый дядька теперь примолк и больше не кивал в сторону Мудрецкого, успевшего уже скрыться за воротами конюшни.
Увидев выходящего лейтенанта, Резинкин повернулся на спину и громко произнес:
- Ес! - после чего получил несильный шлепок от Простакова по затылку.
Фрол добавил уже языком:
- Хорош орать. Нам еще кобылу хозяйке вернуть надо.
В своем доме Шпындрюк облачился в халат и домашние тапочки.
- Чертовщина какая-то, - жаловался он, разливая вино в высокие бокалы для себя, подполковника и батюшки.
Поп немедленно перекрестился.
- Вот протрезвеет, всю душу из него выну, - раздав напиток гостям, глава района плюхнулся в кресло, и в этот момент на пороге комнаты появилась его нелюбимая жена с конюхом.
Бородатый мужик шарил безумными глазами по комнате и причитал:
- Снова одной нет, снова одной нет, их только пятнадцать, пятнадцать их.
Протопоп Архипович наморщился.
- Петр Валерьевич, уберите его отсюда, прошу вас.
Снова стало тихо. Потом компания снова пила до тех пор, пока батюшка не слег и его не отвели в спальню почивать.
Оставшись наедине с главой, комбат надул щеки.
- Протопоп Архипович, мне неприятно говорить об этом, но едет комиссия.
- Не волнуйся, все будет схвачено.
Стойлохряков вздрогнул, налег на низенький журнальный столик вместе с локтями и приблизился к Шпындрюку:
- Я должен прекратить списывать горючку. Хотя бы на время.
- Ты что! В поле работы невпроворот. Пошла твоя комиссия куда подальше! Я тебе десяток таких комиссий отважу отсюда! - крикнул Шпындрюк в пьяном угаре. - У меня, комбат, связи знаешь куда идут?!
- Нужен человек в округе, - подполковник снова распластался в кресле. - Иначе дело придется прикрыть. На время. Какой-то месяц, два.
- Я твою горючку заливаю в свою технику, и все шито-крыто. А деньги, выделяемые мне на топливо, мы делим, не забыл? Ты еще скажи, что оставишь мои магазины без крупы, без тушенки и без сгущенки! Не забывай, где ты у меня! Кто дал тебе дом? Кто пристроил сына в университет, а дочь в экономический? Кто деньги тебе платит бешеные каждый месяц? И еще, самое главное, - как ты будешь разбираться с Сивым?
Комбат пожал плечами.
- Сивый - твоя проблема, я его никогда не касался.
- Ты обязан мне, я обязан Сивому, все повязаны.
- Списание средств я прекращу. Утечку со складов тоже.
Шпындрюк налил себе фужер до краев.
- Я могу только тебя предупреждать.
Стойлохряков поднялся.
- Армию предупреждать не надо. Она сама кого хочешь предупредить может.
Шпындрюк заегозил.
- Нехорошо расстаемся, - и тоже поднялся. - Прекращаем - так прекращаем. Только обещай, если что, с Сивым мне помочь.
Комбат хмыкнул.
- Сколько у него людей?
- Да банда небольшая, человек пять. Но они все ж там убийцы. Мразь одна. Мне страшно. Из чего я платить стану, пока мы в спячке будем?
- Раздавил бы я их давно на твоем-то месте. Ты, глава района, боишься каких-то бандитов.
Шпындрюк провожал подполковника к выходу.
- Я привык жить со всеми в мире, но, может, ты и прав, придется убирать.
Глава 9
УГОН ЗА ТРИ ДНЯ
Стойлохряков в понедельник утром собрал офицеров в штабе на предмет подготовки части к визиту комиссии. Блистать красноречием не пришлось. Хватало сказанного накануне. Все подчиненные прониклись мыслью о грядущем Страшном суде в их ничего не значащей жизни и, в свою очередь, напрягали личный состав на всех фронтах. С каждым следующим днем обстановка накалялась. Немало нервных усилий потребовалось комбату, чтобы морально отмобилизовать всех и каждого, но теперь люди шевелились, что не могло не вселять надежду на лучшее.
Заместитель по работе с личным составом докладывал, что количество проступков резко снизилось. Это явное следствие уменьшения количества времени, отведенного на отдых. Его просто не было. Солдаты приходили вечером в казарму, падали на свои койки и отрубались до утра. Комбат требовал от офицеров, чтобы те не давали никаких поблажек старослужащим, в результате у последних не оставалось сил на то, чтобы воспитывать молодежь. Российская армия собралась и перешла в решительное наступление на бардак.
Сразу после совещания позвонила жена. Обычного телефона дома у комбата до сих пор не было, только полевой. Крохотная телефонная станция едва покрывала потребности администрации района, приходилось пользоваться или коротковолновой рацией, или проложенной своими связистами линией. Супруга звонила по проводам.
- Да, Вера, что такое? - Жена просто так никогда не беспокоила его на работе. Сейчас она всхлипывала.
- Они пришли и забрали обе твои машины. Сказали, если ты не передумаешь, то они нас убьют.
Стойлохряков поднялся со своего места.
- Никуда не выходи из дома! Слышишь?
- Слышу.
Кровь прилила к голове, но он тут же взял себя в руки и по обычному телефону позвонил в администрацию. Шпындрюк оказался на месте, хотя разговаривать по телефону наотрез отказался. Он пригласил подполковника приехать к себе, но получил столь же решительный отпор. Пришлось соглашаться и самому ехать к Стойлохрякову.
Пока глава катил в часть, подполковник успел съездить домой, заглянул в открытый гараж, где недавно стояли «Ауди» и «БМВ», купленные в Германии, забрал перепуганную жену и привез ее в штаб. Людей не дергал. Только усилил наряд на КПП, приказав разворачивать любую машину, которая подъедет к воротам ближе чем на сто метров, достал личное оружие. Посвятил в суть происходящего начальника штаба майора Холодца, ответившего на все происходящее в своем стиле:
- Было тебе говорено, что не по чину нам такие деньги загребать. Рано или поздно, а таким делам всегда конец приходит.
Позвонили с КПП, сообщили, что приехал некто Шпындрюк. Комбат дал разрешение пропустить.
Вскоре Протопоп Архипович занял свободный стул в кабинете для совещаний. Супругу Стойлохряков увел в свой кабинет, Вера уже опилась валерьянки, благодаря чему безболезненно уснула на большом и жестком диване.
Мужчины собрались втроем за столом.
- Я тебя предупреждал!.. - начал наступать Шпындрюк.
Комбат пропустил сказанное мимо ушей.
- Где этот Сивый прячется?
- Он не прячется. У него дом не меньше моего.
- Это вот в долинке, рядом с чистым прудом, из красного кирпича? - Комбат показал пальцем туда, где, по его мнению, и был тот прудик.
- А как ты угадал? - съязвил Шпындрюк.
- У меня забрали две мои машины. Пригрозили убить и меня, и Веру.
- Тебе говорили - они убийцы! - Глава был бледен. - Ты тут два года, а я жизнь здесь живу.
- Как они узнали, что поставок больше не будет?
Шпындрюк заерзал.
- Ты не привезешь армейский паек в мои магазины, я не смогу набрать денег, чтобы расплатиться. Я честно предупредил об этом Сивого.
- И повесил на меня всех собак! - рявкнул Стойлохряков так, что мужичка качнуло вместе со стульчиком. - Интересно, за кого они меня принимают? - Комбат снял трубку полевого телефона и, не по-доброму скалясь, стал называть один за другим позывные в трубку.
- Куда ты звонишь? - Холодец нерешительно подал голос.
- Одному хорошо знакомому доктору. Он тут по соседству.
- Вера совсем перепугалась? - снова начал не вовремя начштаба.
Комбат приложил палец к губам.
- Николаич, здоров, это Стойлохряков. Давно не воевал?… Да есть тут одно дело. Возьми человек тридцать из ветеранов. Может быть, придется… Милиция будет, - Стойлохряков вопросительно посмотрел на главу. Тот утвердительно замотал головой и забормотал: