- Руки на капот, - скомандовал Хукер.
Родригес повернулся и положил руки на машину, я прощупала его сверху вниз. Вынула оружие из наплечной кобуры, пистолет, пристегнутый к лодыжке, и мобильник.
Зазвонил телефон у Хукера.
- Да? – ответил он. – Угу, угу, угу. – Он переминался с ноги на ногу. – Угу, угу, угу. Да без проблем. Я буду там. Готов уже сесть в самолет.
- Кто это? – спросила я, когда он закончил разговор.
- Скиппи. Хотел удостовериться, что я помню о званом обеде. Сказал, что обвинение в убийстве меня не освобождает от него.
Было воскресенье, и Скиппи наверно уже в Нью-Йорке, готовится для недельной рекламной компании с десяткой победителей НАСКАР. И законным образом беспокоится, почему в Уолдорфе у него по комнатам попрятано только девять парней. Наверно, в этот момент его большие пальцы порхают над «БлэкБерри», набирая статью в защиту нас с Хукером, которую можно тиснуть в средства массовой информации по первому требованию.
Хукер подошел к машине и открыл багажник.
- Залезай, - предложил он Родригесу.
Тот побледнел:
- Ты шутишь.
Родригес вспомнил о Берни Миллере. Подумал о том, как легко же застрелить парня в багажнике. А я решила, что мне нравится наблюдать, как Родригес смиряется со своей участью. Это вам не кино. Здесь настоящая жизнь. И стрелять людей нехорошо. Особенно, когда ты сам парень, от которого собираются избавиться.
- Я могла бы застрелить тебя сейчас, - сказала я. – Будет легче сунуть тебя в багажник с парой пуль в башке.
Я поверить не могла, что говорю это. Я, которой приходилось просить кого-нибудь, если нужно было прибить паука. И ведь не только говорила все эти долбанные крутые слова... я ведь почти в них верила.
Родригес взглянул на багажник:
- Никогда раньше не забирался в багажник. Я буду чувствовать себя идиотом.
Догадываетесь, что это одна из тех ситуаций, когда и яйца не помогут, а?
Хукер нетерпеливо хмыкнул и поднял пистолет, и Родригес спешно полез головой вперед в багажник. Он выставил задницу и стал похож на Винни Пуха, застрявшего в норе Кролика, и я чуть было не рассмеялась. Не сколько потому, что это было смешно, а потому что была на грани истерики.
Мимо по дороге в торговый пассаж шла стайка старшеклассников.
- Эй, да это же Сэм Хукер, - узнал один из них. – Привет, чувак!
- Эй, чувак, можно мне автограф?
- Конечно, - отозвался Хукер, передавая мне пистолет. – Ручка есть? – спросил он подростка.
- А что с парнем в багажнике? – поинтересовался один школьников.
- Мы его похищаем, - ответил Хукер.
- Отлично! – одобрил парнишка.
Подростки ушли, а мы закрыли крышку над Родригесом.
- Ты садись во внедорожник, я поведу «таурус», - приказал Хукер. – Заберем его на фабрику.
Я подсоединила шланг и провода в «таурусе», запрыгнула в свою машину, Хукер задом вывел «таурус», и мы отчалили.
Глава 11
День клонился к вечеру. Мы притормозили у продуктового магазинчика, и пока Хукер выгуливал Бинза, я делала покупки. От продуктовой лавки мы направились к заброшенной фабрике и, наконец, припарковали обе машины в глубине просторного помещения. Теперь мы стояли позади «тауруса» и гадали, что же, черт возьми, нам делать дальше.
– А как тебе такое, – предложил Хукер. – Вытащим его из багажника и прикуем вон к той трубе. Можем обмотать цепь вокруг его лодыжек и застегнуть. Тогда он сможет передвигаться, но далеко не сбежит.
По мне, так это был вполне сносный план, поэтому я вызвалась держать фонарь, пока Хукер пытался нашарить замок багажника. Подняв крышку, он заглянул внутрь, но Родригес тут же обеими ногами ударил Хукера прямиком в грудь, и тот, отлетев, приземлился на задницу. Родригес пулей вылетел из багажника и задал стрекача. Попытался было проскочить мимо меня, но я с размаху врезала ему по колену фонарем, и бандит свалился, словно мешок с песком.
Хукер, ползая на четвереньках с цепью в руках, пытался обмотать ее вокруг лодыжек Родригеса, но тот – ни дать, ни взять движущаяся мишень – со стоном и проклятиями катался, держась за ногу, по цементному полу. Я бросилась на Родригеса сверху. Головорез сдавленно охнул, но я держала его мертвой хваткой, а Хукер тем временем застегнул на петле висячий замок.
Я скатилась с бандита и посмотрела на Хукера, все еще стоявшего на карачках.
– Ты в порядке?
Хукер рывком поднялся с колен.
– Ага. Если не считать отпечатков ног десятого размера на груди, я просто в шоколаде. Когда в следующий раз стану отпирать багажник с запертым в нем киллером, обязательно отойду назад.
Дождавшись, пока Родригес прекратит изрыгать проклятья и корчиться от боли, мы оттащили его к дальней стене и приковали к трубе. Прислонившись к стене, он вытянул ноги.
– Ты мне гребаное колено сломала, – пробормотал он.
– Обычный синяк, – отозвалась я. – Сломай я его, оно б распухло.
– По-моему, оно и так распухло.
– Уверена, что нет.
– А я говорю, оно, мать твою, распухло! Ты, черт подери, сломала мне колено!
– Эй! – встрял Хукер. – Может, забудем на минуту о колене? Мы здесь, вроде как, вляпались в неприятности, и нужно, чтобы ты ответил на кое-какие вопросы.
– Не стану я ни на что отвечать. Можете хоть яйца мне отрезать, я ни словечка не пророню.
– Отличная мысль, – обратилась я к Хукеру. – Мне прежде никогда не доводилось отрезать кому-то яйца. Должно быть, это весело.
– Грязновато, – отозвался Хукер. – Много крови.
– А давай так: подвесим его вверх тормашками, дождемся, пока вся кровь прильет к голове, а уж потом отрежем яйца.
Хукер ухмыльнулся.
– Это может сработать.
Со стоном Родригес зажал голову между ног.
– Кажется, ему нехорошо, – заметила я.
– Может, стоит дать ему шанс, – предложил Хукер. – Наверно, не такой уж он гад. Просто делает свою работу.
– Ты слишком мягкотелый.
– Пытаюсь быть справедливым.
Я слегка качнула фонарем, который все еще держала в руке.
– Можем мы, по крайней мере, вышибить из него дерьмо?
– Знаю, таков был первоначальный план, – возразил Хукер, – но, может, стоит дать ему возможность спасти свою задницу. Готов поспорить, он мог бы рассказать нам кое-что интересное.
Мы оба посмотрели вниз на Родригеса.
– Дерьмо, – выругался тот. – Да вы меня на пушку берете.
– Ага, – согласилась я. – Но это не значит, что мы не заставим тебя корчиться от боли, если откажешься сотрудничать.
– А если не откажусь?
– Тогда больно не будет, – заверил Хукер.
– Что вы хотите узнать?
– Меня интересует Оскар Уэво.
– Он был не таким уж классным парнем. И теперь он мертв, – ответил Родригес.
– Я хочу знать, как он умер.
– Несчастный случай.
Я направила фонарь прямо на Родригеса, заставив его щуриться от света.
– У него посреди лба была огромная дырка, – ответила я. – Какой уж тут несчастный случай.
– Ладно, несчастный случай отпадает. Тогда счастливая случайность. Как-то раз Оскар сцепился не на шутку с Рэем. Уж не знаю, из-за чего, но Рэй здорово взбесился и решил избавиться от Оскара. Так что за дело взялись мы с Люккой. Да вот только у Оскара собственные громилы, и у нас ну никак не получалось убрать Оскара деликатно, если вы понимаете, о чем я. Пару дней мы его пасли, и уж было решили, что ничего нам не обломится, как удача свалилась нам прямо в руки.
В Саут-Бич у Оскара имелась милашка . Он улизнул из отеля в Брикеле и провел ночь с этой девицей, оттуда Оскара должен был забрать его человек, Мэнни, и засветло отвезти домой. Мэнни высадил бы его в паре кварталов от отеля, ну, чтобы все выглядело так, будто Оскар возвращается с пробежки. Из-за развода ему пришлось вести себя тише воды, ниже травы. Вот он и подумал, что лишние неприятности ему ни к чему. В общем, Мэнни должен был за ним заехать, вот только перед тем слопал каких-то испорченных моллюсков или чего-то в этом роде и не мог даже шнурков завязать, чтобы не кинуться назад в уборную. А нам с Люккой тем временем было велено отправляться за Оскаром. Приезжаем мы, значит, на место, и все выходит лучше некуда. Нам открывает дверь любовница, говорит, что Оскар в ванной, и у него неприятности. Оказалось, он сожрал какую-то фигню, ну, знаете, чтобы не облажаться в койке, а теперь у него член не опускается. Стоял он в чем мать родила в ванной, и из кожи вон лез, чтобы избавиться от стояка. Там мы его и пристрелили.
– Это многое объясняет, – проговорил Хукер.
– Ага, я, признаться, думал, ему это поможет, но даже когда мы его застрелили, болт у него так и остался торчать, – добавил Родригес. – Говорю тебе, я такую фигню никогда не употребляю
– А что с любовницей?
– Ее мы тоже шлепнули. Досадная необходимость, приходится порой, знаете ли.
– А что с любовницей?
– Ее мы тоже шлепнули. Досадная необходимость, приходится порой, знаете ли.
– Разводить грязь, – пробормотала я.
– Эй, мы с Люккой профессионалы. Не надо держать нас за дураков. Мы их обоих грохнули в ванной. Там же мраморный пол. Легко чистится. Пришлось, правда, пройтись по швам щеткой, но в целом вышло неплохо.
Мы обсуждали омерзительное двойное убийство, а Родригес говорил таким доверительным тоном, каким, наверное, обычно делятся рецептом любимой лазаньи. И я отвечала ему с энтузиазмом новоиспеченного поваренка. Я одновременно была шокирована и восхищена собой.
– Теперь расскажи о полиэтилене, – обратилась я к Родригесу. – Это еще для чего?
– Рэй решил, что есть способ избавиться сразу и от Оскара, и от Сюзанны. – Для этого нужно было отвезти Оскара обратно в Мексику и закопать в таком месте, чтобы свалить все на Сюзанну... где-нибудь, вроде цветочной клумбы на заднем дворе их гасиенды. Рэй хотел, чтобы все выглядело так, словно Оскар вернулся в Мексику и там поцапался с женой. А тут подвернулся удобный случай доставить его в Мексику в тягаче, ведь он все равно должен был отвезти тачку в центр НИОКР. Разве что Рэй велел удостовериться, что мы нигде не наследили. Ему без надобности были кровавые пятна по всему грузовику. Как, впрочем, и запашок. Мы бы затолкали тело в большой мусорный мешок, но на кухне у той девицы оказался только один такой, ей-то он и достался. Оставался лишь полиэтилен. И, слава богу, его было в избытке. Два огромных рулона. Уж не знаю, для чего он ей понадобился. Вероятно, для каких-то извращений. Оскар вообще отличался странными вкусами. В общем, за дверью мы нашли пару мусорных контейнеров фирмы «Дампстер», положили Оскара с подружкой в картонные ящики и вынесли их, якобы на свалку. Подружку закинули в мусорный бак, а Оскара погрузили в тягач. Мы решили, что в шкафчике он будет сохраннее, поэтому выбросили коробку и запихнули его туда. Изначально мы собирались загрузить Оскара в тягач, когда тот будет делать остановку, но тут приключилась какая-то беда с движком, и нам удалось засунуть труп в перевозчик. Подъехали, когда все остальные разъезжались. Оба водилы отошли отлить, а мы выгрузили ящик из внедорожника и перетащили в тягач. И все было действительно в ажуре... пока вы не угнали тягач.
– Подумать только, разрушили такой план, – съязвил Хукер.
– Не то слово. Да еще уперли ту приспособу. Рэю это пришлось сильно не по душе. Она ему нужна позарез. Он рвет и мечет.
– Что в этой штуковине такого особенного?
– Точно не знаю. Но думаю, она та еще штучка.
У Хукера в руке появился телефон.
– Теперь все, что тебе осталось сделать – пересказать это полиции.
– Ага, точняк, – огрызнулся Родригес. – И в скольких убийствах ты хочешь, чтобы я сознался? Может, мне удастся легко отделаться, и меня поджарят всего лишь дважды.
Хукер покосился на меня.
– Он в чем-то прав.
– Ты можешь немного изменить рассказ, – обратилась я к Родригесу. – Скажи, что Оскара убил Рэй. Мы не станем возражать, если ты чуток исказишь факты.
– Верно, – согласился Хукер. – Лишь бы мы были чисты, как стеклышко, и могли продолжать жить спокойно своей жизнью.
– Рэй всегда среди людей, – возразил Родригес. – Он легко может обеспечить себе алиби.
– Пусть так, тогда как насчет того, чтобы сказать, будто Оскара убил Люкка? Ты мог бы пойти на сделку с правосудием, – предложил Хукер. – Я такое тыщу раз видел по телевизору.
Родригес скрестил руки на груди и сжал губы в ниточку. Он уже сказал все, что собирался.
Мы с Хукером вышли на улицу и поежились
– У нас проблема, – заявил он. – Родригес не собирается сознаваться полиции в убийстве.
– Да ты что, вот так сюрприз.
Тут такое дело. Я далеко не Нэнси Дрю. Я выросла с мечтой собирать сток-кары и гонять на них. Раскрытие преступлений никогда не входило в мою горячую десятку желательных профессий. Ну нет у меня такой склонности. И насколько я знаю Хукера, у него тоже. Так что мы, мягко говоря, влипли.
– Давай так, – предложила я. – Сделаем анонимный звонок в полицию, скажем, чтобы забирали его. А когда они окажутся здесь, то обнаружат при нем орудие убийства.
Хукер покосился на меня.
– Это ты о пистолете, что засунула к себе в карман? Том самом, который сплошь в твоих отпечатках?
Я осторожно извлекла из кармана пушку.
– Ага, о нем.
– Это может сработать, – согласился Хукер. – Я даже придумал для него превосходное местечко.
Сорок минут спустя Родригес уже был заперт в автобусе Шлепка. Мы запихнули его внутрь, приковали к поручню у ступенек и вручили ему разряженный, только что начисто вытертый от отпечатков пистолет.
Хукер захлопнул дверь фургона. Мы запрыгнули во внедорожник, укатили прочь из владений Уэво и припарковались на маленькой стоянке возле аэропорта, где, как хотелось верить, мы казались совершенно не стоящими внимания. С этого места нам отлично была видна дорога, ведущая к «Уэво Мотор Спортс». Все, что нам оставалось сделать – это позвонить в полицию, а после сидеть и ждать, когда начнется веселье.
Я уже было собралась пересечь парковку, войти в здание и воспользоваться таксофоном, когда мы увидели, как автобус Шлепка с ревом катит по дороге и пролетает мимо нас.
Мы с Хукером стояли, разинув рты.
– Пожалуй, я оставил ему чересчур длинную цепь.
– Нам действительно лучше хранить верность гонкам. По меркам полицейской академии, мы с тобой круглые двоечники.
Хукер запустил внедорожник и рванул следом за автобусом.
– Предпочитаю думать, что мы просто повышаем квалификацию.
Родригес с дрифтом затормозил в конце дороги на аэропорт, описав широкую дугу, свернул налево и взял курс на скоростную автостраду.
В среднем автобус имеет три с половиной метра в высоту, два с лишним в ширину и почти четырнадцать в длину. Весит почти двадцать пять тонн, работает на дизеле, а радиус его поворота составляет двенадцать с половиной метров. Управлять им, конечно, не так сложно, как восемнадцатиколесником, но он тоже огромный, неповоротливый и требует некоторой осторожности в маневрах.
Но Родригесу плевать было на осторожность. Он гнал, как сумасшедший. Его швыряло из стороны в сторону, и он то и дело вылетал за разделительную полосу двухполосной дороги. Фургон выскочил на обочину, снес рядом с чьим-то домом почтовый ящик и вновь вырулил на дорогу.
– Хорошо, он хоть убивать умеет, – притормаживая, заметил Хукер, – потому что водитель из него никудышный.
Мы не отставали от автобуса до самой автострады и дружно затаили дыхание, когда Родригес вклинился в общий поток. Автострада была многополосной, с довольно плотным движением. Смеркалось, и автомобилисты покидали торговые центры в поисках ресторанчиков быстрого питания, где можно провести воскресный ужин. Обычно движение на автостраде упорядоченное, но сегодня Родригес посеял здесь хаос. Он один умудрялся занимать всю дорогу и, перетекая на смежные полосы, до чертиков пугал окружающих. Он врезался в бок минивэна, и тот отлетел через дорогу. В него влетел голубой седан, и кажется, еще несколько машин угодили в этот кавардак, но мы уже были далеко.
– Как думаешь, он заметил, что задел минивэн? – спросила я Хукера.
– Вряд ли. Скорость-то он сбросил, но вот с заносами так и не справился.
Мы приближались к главной развязке, когда на светофоре загорелся красный свет. Автобус шел на скорости около сорока миль в час, и я не видела, чтобы у него горели стоп-сигналы.
– Ой-ой, – выговорила я. – Нехорошо. Нам стоило накинуть на Берни привязной ремень.
Хукер сбросил газ, увеличивая расстояние между нами.
– Тормози! – орала я Родригесу. Я, конечно, не ждала, что он меня услышит. Просто не могла сдержаться. – Тормози!
Наконец, вспыхнули стоп-сигналы, но было уже слишком поздно. Автобус пошел юзом и, завиляв из стороны в сторону, чиркнул правым боком грузовик, перевозящий металлолом. Переднюю обшивку фургона словно срезало консервным ножом, в левый бок его врезались ещё четыре машины, и вся эта неразбериха надвигалась, словно наступающий ледник, поток лавы или же иная невероятная катастрофа, какую только можно себе вообразить. Раздался последний скрежет, и громадина автобуса замерла на крыше «Хаммера».
В голове мелькнул газетный заголовок: «Фургон Бонанно переехал «Хаммер» на Спидуэй-Бульвар».
Путь к автобусу нам преграждали пятнадцать-двадцать машин, не считая непосредственно угодивших в аварию, а позади образовалась пробка.
– Умираю от желания сбегать и посмотреть, что случилось, – признался Хукер, – но боюсь выходить из машины.
– Ага, – согласилась я. – Вдруг тебе придется раздавать автографы. А затем приедет полиция, схватит тебя и произведет досмотр полостей тела (Досмотр полостей тела – либо визуально, либо мануальное исследование внутренних полостей тела для обнаружения запрещенных материалов, таких, как наркотики, деньги, драгоценности, оружие. Как правило, осуществляется для отдельных лиц после ареста полиции, помещения в тюрьму, психиатрическую клинику. Часто процедура повторяется, когда человек покидает заведение. Может проводиться таможенным или пограничным контролем, если есть подозрение в сокрытии контрабанды, например, наличие наркотиков в желудочно-кишечном тракте – Прим.пер.).