– Дело даже не в том, что он плохой наставник, – продолжила Велес и взяла из рук Розалии Павловны миску с глазурью. – Давайте помогу – я справлюсь! А у вас там в печи сейчас куличи сгорят.
Розалия Павловна всплеснула руками и кинулась к печи.
– Ирвингу не понравится эта новость, – произнесла Дарья Сергеевна, хитро взглянув на Веру Николаевну.
– Не сомневаюсь. Но хватит с нас Егора Маливиничка. Я знаю, что ты не питаешь особой любви к Огненной магии, но даже тебе должно быть жалко наших новеньких воспитанников. У нас на носу присвоение рун юным колдунам – и что получат Огненные?!
– Свежие куличи! – Розалия Павловна опустила на стол противень с румяными, пышущими жаром куличами.
Дарья Сергеевна залилась смехом, а Вера Николаевна смерила ее строгим взглядом.
– Я согласна, что Егор не дотягивает до наставника и лишает своих подопечных какой бы то ни было практики. Но вы не можете спорить со мной, что он хороший теоретик!
– Дашенька, вы совершенно правы! – вступилась за молодого наставника Розалия Павловна. – В последний раз, когда он был у нас в гостях – я тогда как раз испекла пирожки с брусничным вареньем, которые он так любит… – Поймав странный взгляд Веры Николаевны, Розалия Павловна поспешила продолжить: – Так вот, он рассказал мне много интересного про огненных ящериц: про места их обитания, какими растениями они питаются, и какие целительные отвары можно делать из их слюны. А ведь я сама Огненная, но, к своему стыду, ничего про это не знала.
– Ах, Розалия Павловна, не уверена, что нашим юным колдунам важнее знать про огненных ящериц, которые вообще не обитают в наших широтах, чем про способы изменения температуры предметов или про световые заклинания.
Пожилая колдунья не нашлась что ответить и пошла ставить в печь очередные куличи.
– Но Огненные получили базовые навыки от своих старших товарищей, – вступила в разговор Лиса, опуская в красное зелье новую порцию яиц. – Почему вы именно сейчас заговорили о том, что нам нужен новый наставник? В конце концов, Егор Алексеевич всегда был таким. То есть почти всегда…
– Меня с самого начала смущала идея Ирвинга, что в Заречье для него самое подходящее место, после того… – Велес убедилась, что Розалия Павловна увлечена куличами и продолжила: – После того, что ему пришлось пережить. Это сомнительная гуманность – оставлять колдуна рядом с его самым большим страхом.
– Но вы же понимаете, что он не совсем осознает, какими знаниями обладает, – Лиса вытянула в руке яйцо, на котором только что нарисовала узор. – Или все уже забыл.
– Если бы он ничего не помнил! Боюсь, что обрывочные воспоминания порождают в его голове нелепые фантазии, которыми он пугает юных Огненных колдунов. Недавно он вдруг начал рассказывать новичкам про Посвящение! А это недопустимо. Я немедленно напишу Ирвингу о том, что к Медовому Спасу нам нужен новый наставник!
* * *Под ногами лежал мягкий ковер из душистых трав. Ближе к горизонту он становился похожим на огромное зеленое море, волнующееся и шумящее: теплый ветер гнул из стороны в сторону полевые цветы. На дворе стояло начало мая. Чудесное начало мая, сказочное, дурманящее! Сверкало нежное весеннее солнце, воздух был наполнен ароматами леса.
Полина брела по шелковистому лугу. Она вела за собой Видгу – послушного и милого коня, с блестящими гнедыми боками и черной гривой. Он пасся недалеко от конюшни, откуда Анисья, Василиса и Маргарита должны были вот-вот вывести своих лошадей. Ласковые солнечные лучи заливали золотистым светом поляну, скользили по бревенчатым стенам конюшни, дотрагивались до Полининых волос. Все вокруг выглядело таким прекрасным. Как хороша была жизнь! Ни за что на свете Полина не променяла бы жизнь в этом волшебном месте на шумный город, будь это хоть сама столица. Она вернулась домой, как правильно когда-то сказал Афанасий.
Анисья отвела в сторону мерцающего серебром пегаса. Окрошка охотно дала причесать свою перламутровую гриву длинным гребнем.
Из конюшни выскочил широкоплечий парень с дружелюбным и как будто знакомым лицом.
– Привет, – кивнул он Полине. – Это я – Алеша.
– Угу, привет, – с сомнением ответила Полина.
– Алеша Попов, не помнишь?
– А, припоминаю, да.
– Анисья, привет.
– Привет-привет.
– Ты что-то редко сюда ходишь, – Алеша вновь обратился к Водяной колдунье. – Твоих подруг я видел здесь часто, а тебя всего раз или два.
– Ну да, – смутилась Полина. – Да, я не очень люблю ездить на лошади, то есть… я боюсь немного…
– Она страшная трусиха, – усмехнулась Анисья, а Полина покраснела.
– Вот как? – улыбнулся Алеша. – Да чего ж тут бояться! Слушайте, барышни, вы, как накатаетесь, сразу приводите лошадей на Ивановский Вир, ясно? Мы собираемся их купать. Не задерживайтесь долго. У нас не так много времени.
– Хорошо, – отозвалась Анисья, забравшись на Окрошку.
Полина тоже кивнула и провела пальцами по черной гриве Видги, густой и блестящей. Видга по размеру был меньше остальных лошадей, но от этого нравился Полине еще сильнее. Но, как и предполагала Василиса, он был страшно упрям.
– Да-да, приведем, – крикнула Маргарита, появляясь из дверей конюшни с Зорькой.
Грива Зорьки, как обычно, была заплетена в тонкие шелковистые косы. Маргарита резво запрыгнула ей на спину, выпрямилась и смело сверкнула своими раскосыми глазами.
– А Вася где? – спросила Маргарита, заметив, что Василисы все еще не достает в их рядах, и вдруг ее голос заглушило лошадиное ржание.
По спине Полины пробежали мурашки. Видга под ней нервно дернулся, а Анисьина Окрошка попятилась в сторону. Из темноты дверного проема показалась огромная черная морда. В ту же секунду Полина догадалась, кого ей предстоит увидеть – чудовище, черный монстр, которого прятали в закрытом стойле, оказался пегасом, как и лошадь Анисьи, но таким большим, что даже Окрошка по сравнению с ним смотрелась малышкой. Это было существо воистину неземной красоты. Страшной и дикой, но красоты! И дело даже не в крыльях, сложенных на спине. Вороной имел хищную вытянутую морду, непроглядные черные матовые глаза, и без труда можно было представить, что в пасти скрывались острые клыки. Пегас притягивал взгляд, заставляя руки леденеть от неприятной слабости.
Потом пегас неистово заржал, потому что получил звонкий шлепок по крупу. Вслед за животным из конюшни показался Сева в рубашке с завернутыми до локтя рукавами. Он с непроницаемым видом шел рядом с черным конем, вертя в руках уздечку Полина глубоко вздохнула, поняв, что за все время своих наблюдений ни разу не пошевелилась. И не удивительно. Пегас выглядел настолько жутко, что она вряд ли преодолела бы свой страх, чтобы приблизиться к нему, а Сева был совершенно спокоен!
Пегас заржал и расправил черные, как ночь, крылья, но тут же получил еще один шлепок.
– Тихо, – приказал Сева. – Стой, я сказал. Надо уздечку надеть.
Существо послушно сложило крылья, мотнуло огромной головой и фыркнуло.
Полина смотрела, как загипнотизированная. Неудивительно, что этот монстр принадлежал Севе. И даже странно, что она не подумала об этом раньше. Они отличались поразительным сходством, как зачастую хозяева бывают похожи на своих собак. Непредсказуемые, только каждый по-своему, они стояли сейчас друг напротив друга, прищурив злые черные глаза. Так же и женственная, тонкая Анисья походила на свою легкую серебристую Окрошку…
Разобравшись с уздечкой, Сева легко запрыгнул на спину своего питомца, что показалось Полине невероятным трюком из-за высоты вороного коня. Пегас вновь расправил крылья с неприятным шуршанием, но Сева что-то тихо произнес, и существо замерло на месте.
– Он друид? – спросила Полина у Анисьи, дивясь тому, что пегас беспрекословно повиновался Севиным командам.
– Нет, – отозвалась Анисья. – Да если бы и был им, то все равно это не помогло бы. Даже друиды не могут общаться с лошадьми.
– Ты скоро? – крикнул Сева, и из конюшни вновь показался Алеша Попов.
Он держал под уздцы двух серых кобыл.
– Да, ты можешь забирать этих.
Сева пронзительно свистнул, и его вороной пегас медленным шагом двинулся вперед. За ними последовали лошади, которых только что вывели из конюшни, и еще несколько жеребцов, что все это время ожидали на улице.
– Пошли за ними, – предложила Анисья, когда из конюшни верхом на Прянике выехала Василиса.
Девочки согласно кивнули и не торопясь двинулись к Ивановскому Виру. Ухабистая дорога вилась под кронами дубов. Это было единственное место в деревне, где росли дубы, старые, высокие, с темной морщинистой корой. Видга то и дело спотыкался, задевая копытами извивающиеся корни, что выбивались наружу из-под земли. Полина крепко держала поводья, задержав дыхание и чувствуя, как колотится сердце. Коня своего она очень любила, привязалась к нему, но довериться ему полностью не могла. Ей постоянно казалось, что Видга ни с того ни с сего перейдет на галоп, и она не сможет его остановить. А теперь вдобавок впереди на своем исполинском пегасе ехал Сева, и Полина не знала, что пугало ее больше – вороной пегас или его наездник, упасть перед которым в грязь лицом совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что Сева не обернется и не увидит, как плохо она сидит в седле. Ладони ее от волнения стали холодными и влажными.
Наконец впереди блеснула водяная гладь Ивановского Вира. Завидев реку, лошади ускорили шаг и обогнали пегаса. Когда копыта серой кобылы Цветки первыми рассекли поверхность реки, Маргарита пришпорила Зорьку и тоже направила ее к берегу. Севин пегас взмахнул крыльями и сорвался с места. Он стремительно кинулся вперед, а потом оторвался от земли и поднялся в воздух. У Полины захватило дух. Она, не моргая, глядела вверх, а пегас поднимался все выше к небу, неся на себе седока.
– Я, пожалуй, тоже полетаю, – сказала Анисья, и ее Окрошка взмыла ввысь вслед за Севой.
Но почему-то вид серебристой изящной лошадки Полину завораживал не так, как огромные черные крылья Севиного пегаса, разрезающие воздух. Словно гигантская птица вилась в небесах, то опускаясь, то поднимаясь выше и превращаясь в неразборчивое пятно. Лицо наездника почти не различалось, но Полина подумала, что оно, скорее всего, не изменило своего обычного непроницаемого выражения. Сева не ощущал страха, это ясно. Иногда казалось, что он вообще не испытывал никаких чувств. Разве можно было скрывать их настолько тщательно? Его холодный взгляд отталкивал и пугал Полину, но сейчас ей вдруг подумалось, что он привлекателен именно своей холодностью. Да, Сева просто ни в ком не нуждался, именно поэтому в нем самом так нуждались остальные. Ему же необходимы были только небо и ветер. Как и черному пегасу, который теперь нес своего всадника вниз. Крылья сделали внушительный взмах, и Полине на миг померещились большие птичьи лапы с когтями вместо копыт. Что это было? Совсем не видение! Нет!
Она вздрогнула, когда те же самые когти вонзились ей в спину. Девочка обернулась, но кроме подруг, заворожено глядящих в небеса, никого не увидела. Пегас вновь превратился в расплывчатую точку, которая до ужаса напоминала исполинскую птицу. Внезапно нападение повторилось, и Полина не смогла сдержать крика. Боль расползлась по телу тоненькими ручейками. Страх усилился, звуки природы померкли, в ушах слышался лишь оглушительный стук сердца. И огромные птичьи лапы опять схватили ее. Терпеть это не было сил. Яркие цвета весеннего луга заволокло непроглядным мраком. Боль пульсировала и отдавалась в каждой клеточке тела тяжелым ударом. Полина еще раз вскрикнула. Эхом ей отозвалось ржание Видги, который от страха пустился вскачь. Но она уже не могла удержать его, не могла даже пошевелиться. Сначала в поле ее зрения появились большие оранжевые глаза, затем клюв величиной с нее саму, а потом пространство заполнили черные крылья. Птица собиралась напасть, и Полине некуда было деться. Она зажмурилась.
* * *Визг оглушал. Даже здесь, за столько метров от земли, Сева слышал его, и по коже пробежал мороз. В голове молнией пронеслась мысль: люди ни при каких обстоятельствах так не кричат. Если только… Он узнал этот крик. Однажды он уже слышал его: жуткий, душераздирающий звук, от которого стынет в жилах кровь. Он пришпорил Вороного, и тот начал снижаться. Сева, прищурившись, поглядел вниз. Картина открывалась престранная. Гнедой конь Водяной колдуньи мчался вдаль со страшной скоростью.
Маленькая наездница с истошным криком отпустила поводья и в следующую секунду кубарем свалилась с лошади. Сева уже почти нагнал ее, когда понял, что с ней опять произошло что-то странное. Полинино тело изогнулось под неестественным углом, она продолжала кричать, словно от ужасной боли. Одновременно с Севой на своем рыжем коне подоспел Алеша Попов. Он быстро спешился и кинулся к Полине. Сева сделал то же самое. Над их головами вилась теперь стая птиц: овсянки, ласточки, сороки – все слетелись на зов Водяной колдуньи.
– Она упала с лошади? – испуганно спросил Попов, беспомощно глядя на корчащуюся девочку.
– По-моему, дело не в этом, – отозвался Сева, чертя на песке рунограмму.
В прошлый раз это средство помогло.
– Что случилось? Что с ней? – Маргарита и Василиса появились у Севы за спиной.
– Почему она отпустила поводья? – спросил Сева, перетаскивая Полину на то место, где была нарисована рунограмма.
– Не знаю, – дрожащим голосом сказала Маргарита. – Она начала кричать и дергаться, потом Видга понес ее… у нее что-нибудь сломано?
– Не знаю.
– Я не могу понять, она в сознании или нет? Полина, эй, – позвал Алеша Попов. – Ее глаза открыты, но она будто… будто смотрит мимо меня.
Сева не ответил. Он сложил руки над солнечным сплетением Полины, но в тот же миг отпрянул назад. Даже на глубинном уровне, где все предметы и существа теряют свою форму и облик, где остается только лишь незримое тело, волшебная суть, даже там стоял невидимый водяной щит, не позволяющий Севе никаким образом соприкоснуться с ее магией, даже чтобы помочь… Он был не в силах ничего для нее сделать.
– Что? Что такое? – крикнула Маргарита.
Не тратя времени на ответ, он схватил Полину и запрыгнул на спину пегаса. Ее нужно было немедленно показать Густаву Вениаминовичу.
Послушный питомец ударил копытами о землю и пустился вскачь. Сева покрепче прижал Водяную колдунью к себе. Прошло около минуты, и тело ее вдруг безвольно повисло в Севиных руках. Он облегченно вздохнул. Она потеряла сознание, но он мысленно обрадовался этому – смотреть на ее мучения было невыносимо. Очевидно, девочка испытывала страшную боль.
До дома целителя оставалось всего ничего.
Сева остановил пегаса и осторожно спустился на землю. Быстро дойдя до крыльца, толкнул дверь и оказался в небольшом помещении, заполненном будущими целителями, которые всего секунду назад внимательно слушали Густава Вениаминовича. Теперь они повернули головы и в немом изумлении уставились на Севу, держащего на руках неподвижную девочку.
– Сева? – Густав Вениаминович немного опешил.
– Это снова случилось. То же самое, что произошло в Купальскую ночь, – ответил Воздушный колдун, при этом выражение лица его оставалось таким спокойным, будто он разговаривал о погоде.
– О, Перун! – Густав Вениаминович наконец понял, кто был у Севы на руках. – Все свободны! Слышите? Сева, идите за мной.
На ходу он сотворил информационный ком, который отправил своему неофиту.
Воспитанники переглянулись и неуверенно принялись собирать свои амагили, а Воздушный колдун, как ему и было велено, прошел за целителем в открытую дверь, которая вела в следующую комнату.
– Сюда, сюда! – Густав Вениаминович, вытаращив свои и без того выпученные глаза, указал на одну из кроватей, застеленных белыми покрывалами. – Кладите! Как это случилось?
– Точно не могу сказать. Я услышал ее визг и увидел, как она свалилась с лошади. Но ее подруги утверждают, что она начала кричать, а только потом лошадь понесла ее. Не удержала поводья…
– Упала с лошади! – целитель осторожно ощупал конечности Полины. – Порвала связку, но ничего не сломала. Так, позвоночник, шея… кости в порядке.
– Она от боли потеряла сознание, – сказал Сева и вдруг неожиданно для самого себя понял, что чувствует к Полине жалость: какой бы она ни была, она в любом случае не заслуживала таких мук.
– Что с вами? – спросил вдруг целитель.
– То есть?
– На вас, Сева, лица нет. Вы пробовали ей помочь?
– Да, пробовал. Я боюсь… могу ошибаться, но…
– Возьмите вон оттуда чаровник. Выпейте немедленно лекарство.
– Да нет, со мной все в порядке.
– Заиграй-Овражкин, выпейте, я сказал. Так и заболеть недолго!
Сева подошел к шкафу и отыскал глазами темный пузырек с пометкой «чаровник» – простое лекарство для быстрого восстановления сил.
– Ее состояние ухудшается с каждой минутой, – произнес себе под нос Густав Вениаминович, глядя на Полину. – Послушайте, вот что мы сделаем. Я верну девочку в сознание, а потом вы поможете мне ее поднять и заставить выпить одно снадобье. Для начала надо избавиться от боли, а уж потом попробуем узнать, что с ней происходит, – голос целителя дрогнул.
Полина лежала неподвижно, бледная и худая, испачканная дорожной пылью. Густав Вениаминович провел над ней рукой, а потом надавил пальцами на несколько точек на ее теле.
– Очнись!
Глаза ее медленно открылись. Под ними залегли синие тени. Тонкие сеточки красных сосудов покрывали белки.
– Сева, она не должна снова потерять сознание. Я сейчас вернусь с лекарством.
Сева подошел ближе к кровати и посмотрел на лежащую перед ним колдунью. Взгляд Полины оставался испуганным и одновременно пустым. Она смотрела куда-то мимо Севы, будто видела там нечто такое, что заставляло ее бояться.
Волосы ее выбились из короткой косы, спутались. Острые голые коленки были покрыты царапинами и зеленоватыми следами от сока травы. В ней было какое-то детское очарование, этого нельзя было отрицать. Другой вопрос, что с детским очарованием Сева совершенно не привык иметь дело. Оно одновременно влекло его и тут же отпугивало. Ее ручки с тонкими запястьями казались трогательными, и в то же время он не смог преодолеть себя, чтобы сейчас дотронуться до них.