– Благодарю за предложение, но я не стану этого делать. Видите ли, мистер Джексон, у меня отпуск. Такая работа меня не устраивает. Я люблю копаться в моторе, но не долго. Просто я помогал полковнику и делал это в охотку.
Мои слова ошарашили его. Он недоверчиво уставился на меня:
– Что же, вы не хотите работать у нас?
– В бригаде – нет. Я дипломированный авиаинженер.
От изумления у него брови едва не слились с прической.
– Дипломированный авиаинженер?
– Так точно. До Вьетнама я работал в «Локхиде».
Он снова принялся покусывать ноготь большого пальца.
– Понятно. – Помолчал, потом сказал: – Миссис Эссекс признательна вам, Крейн. Быть может, нам удастся подыскать вам место по специальности. Это вас устроило бы?
Я обратил внимание, что он опустил в обращении слово «мистер».
Меня вдруг осенило, что без понукания со стороны он не стал бы тратить на меня свое драгоценное время. «Миссис Эссекс признательна вам». Вот где зарыта собака. Красотка послала этого толстомордого фискала облагодетельствовать меня за то, что я нашел ее конягу. Это была только догадка, но я чувствовал, что попал в точку.
– Смотря какая работа и какая зарплата.
Джексон переложил ножищи. По его желчной физиономии я понял, что вызываю у него глухую ненависть, как мангуст у ядовитой змеи.
– Смогли бы вы обслуживать «Кондор XJ7»?
– Я авиаинженер высокой квалификации. Это значит, что я могу работать с любой машиной.
– Понятно.
Джексон был явно обескуражен. Иначе с чего бы ему снова перекладывать ножищи и грызть ноготь.
– Ну…
Он надолго замолчал, потом встал.
– Я должен подумать, что можно сделать. А вы хотели бы работать у нас?
– Я же говорю: смотря какая работа и какая зарплата.
Он прищурился:
– А сколько вы получали в «Локхиде»?
– Двадцать, но это было четыре года назад.
Джексон кивнул. Я не сомневался, что он свяжется с «Локхидом», но это меня не беспокоило. Четыре года назад в «Локхиде» я ходил в любимчиках. Я был уверен, что они подыграют мне.
– Сделайте одолжение, не появляйтесь больше на строительстве, – сказал он, направляясь к двери. – Чувствуйте себя как дома. Я передам управляющему по кадрам, что вы можете пользоваться всеми нашими услугами. Я должен переговорить с мистером Эссексом.
– Мне бы не хотелось, мистер Джексон, застрять здесь надолго без дела.
Он снова прищурился, будто рассматривал бактерию в микроскоп.
– Вы получите в свое распоряжение машину. Почему бы вам не поразвлечься в городе? – Я отчетливо видел, как противна ему эта роль. – Сходите в отдел кадров. Мистер Маклин выдаст вам на расходы. – Он плотно сжал губы, точно его заставили съесть лимон. – Таково желание миссис Эссекс.
– Очень любезно с ее стороны, – поблагодарил я с каменным лицом.
Джексон чинно шагнул за порог, влез в двухдверный «бентли» с шофером-негром, облаченным в темно-зеленую униформу империи Эссекса, и укатил восвояси.
Из ванной вышла Пэм. Она уставилась на меня выпученными глазами.
– Уму непостижимо! – выдохнула она. – Не знаю, что скажет на это Берни.
Занятый своими мыслями, я закурил.
– Джек! Берни будет в бешенстве.
Я покосился на нее. Она порядком мне надоела.
– Беги, детка. Мне надо подумать.
– Послушай!.. – начала было она, потемнев от злости.
– Делай, что тебе говорят. Уматывай. Мне надо подумать.
– Берни ошибся, – произнесла она дрожащим голосом. – Сделай ему одолжение. Убирайся к черту! Мы найдем кого-нибудь другого! Если ты действительно друг Берни, убирайся вон, и немедленно!
Я посмотрел ей в глаза.
– Никого вы больше не найдете, – сказал я, – так что закрой свой ротик, детка, и уматывай. Я уже здесь, и теперь пусть решает Берни. Я не спрашиваю, что вы задумали, но пока – я уже говорил – все это шито белыми нитками. Видно, Берни оказался не таков, каким я его считал. Придется ему помочь. – Потом я грозно рыкнул: – Чеши отсюда!
Она вышла, хлопнув дверью.
Я сидел, курил и думал.
Думал о роскошном теле, медно-рыжих волосах и огромных лиловых глазах – остальные женщины перестали существовать для меня.
Я зашел к управляющему по кадрам мистеру Маклину и застал его как раз перед уходом домой. Было семь часов вечера, однако его улыбка при рукопожатии показалась мне вполне искренней, если не считать, правда, что предварительно он окинул меня быстрым и таким же колючим взглядом, как Уэс Джексон.
– Ах да, мистер Крейн, – сказал он. – Я получил насчет вас указания от мистера Джексона. – Произнося имя Джексона, он понизил голос; я еще удивился, что он не преклонил колена. – Меня уполномочили передать вам конверт от «Эссекс энтерпрайзез» с наилучшими пожеланиями. – Он подошел к своему столу, порылся в бумагах и наконец протянул мне большой белый конверт. – Если вам нужна машина, обратитесь, пожалуйста, в наш транспортный отдел, он работает круглые сутки, возьмите что приглянется.
Я забрал конверт, поблагодарил, сказал, что машина не помешает, и Маклин проводил меня до дверей своего кабинета. Он показал, как найти транспортный отдел, пожал мне руку, и я ушел.
Знали обо мне и в транспортном отделе. Меня спросили, какую машину я хочу. Я ответил, что мне все равно, главное – небольшую. Мне выкатили «Альфа-ромео 2000», этот автомобиль меня вполне устроил, и я вернулся на нем к своему коттеджу.
В конверте оказалось пять стодолларовых банкнотов и пропуска в три кинотеатра, в казино, четыре ресторана, два клуба и три ночных клуба. На каждом пропуске стоял штамп: «„Эссекс энтерпрайзез“. На два лица».
Я застал О'Брайена уткнувшимся в телевизор. Его не пришлось долго уговаривать провести со мной вечер в городе.
Повеселились мы на славу: объездили все самые шикарные заведения, а потратился я только на чаевые.
На аэродром возвращались часа в два ночи слегка навеселе, и О'Брайен сказал:
– Теперь глаз не спущу с хозяйской кобылы. Черт! Ловко у тебя это вышло.
– Я отроду такой ловкий, – ответил я и, поскольку мы уже приехали, выпроводил его из машины, потом отправился к себе, разделся и нырнул в постель.
Перед сном я еще пораскинул мозгами. Так долго продолжаться не может, решил я. Милости миссис Эссекс хватит ровно на неделю, а то и меньше. Это обыкновенная прихоть очень богатой женщины. Перво-наперво следует выслушать предложение Олсона. Тогда и решу, как быть: связываться с ним или попытаться обратить прихоть очень богатой женщины в нечто более надежное.
Ты достаточно пьян, сказал я себе, чтобы помечтать. И я снова вспомнил ее: рыжие волосы, лиловые глаза, прикосновение. Воздушный замок? Все равно что достать с неба луну? Устаревшее выражение. Люди уже добрались до Луны. А чем я хуже?
Меня разбудил рев идущего на посадку самолета. Я бросил мутный взгляд на часы у кровати, они показывали 10.15. Я подскочил к окну и увидел в пыльном мареве только что приземлившийся «кондор». Значит, вернулся Лейн Эссекс, а с ним и Берни.
К месту посадки уже мчались джексоновский «бентли» и три джипа. Я решил, что Олсон еще не скоро доберется до меня, и принял душ, побрился, оделся и позвонил в бюро обслуживания. Несмотря на изрядные возлияния накануне, я проголодался.
Я заказал вафли, яичницу с ветчиной и кофе.
Мужчина, принимавший у меня заказ, разговаривал так, словно я делал ему одолжение.
– Через десять минут, мистер Крейн, ни минутой позже.
Я поблагодарил его, освежил лицо лосьоном и уселся в кресло в ожидании завтрака. Мне чертовски понравились почет и уважение, которыми меня окружили, однако насчет постоянства такого отношения я не заблуждался.
Завтрак прибыл через восемь минут – я засек время.
После завтрака я почитал газету, которую принесли заодно с едой. То и дело за окном громыхало, стало быть, О'Брайен продолжал взрывные работы.
В полдень мне надоело ждать. Олсон, вероятно, был занят, и я решил съездить в город и воспользоваться одной из кредитных карточек. Я уже пошел было к двери, как зазвонил телефон.
– Мистер Крейн? – спросил холодный и отрывистый женский голос.
– Допустим, а что?
Молчание. Воображаю, как у нее вытянулась физиономия.
– Вас вызывает мистер Джексон. За вами придет машина… через двадцать минут.
Я рискнул поломаться:
– Через двадцать минут я буду в городе. Передайте это мистеру Джексону, – и повесил трубку.
Только я закурил, как снова раздался звонок.
– Мистер Крейн? – На сей раз в ее голосе звучало беспокойство.
– Да. Еще немного, и вы не застали бы меня. В чем дело?
– Не будете ли вы так любезны, чтобы дождаться машины? Мистер Джексон хотел бы побеседовать с вами.
– Так-то лучше, детка, – сказал я, – только вот какое дело, нет у меня настроения сейчас беседовать с вашим мистером Джексоном… с утра пораньше, – и повесил трубку.
Уставясь в потолок, я курил, и ждал, и прикидывал, не переборщил ли, но тотчас вспоминал слова: «Миссис Эссекс признательна вам». Спустя минуту зазвонил телефон.
Уставясь в потолок, я курил, и ждал, и прикидывал, не переборщил ли, но тотчас вспоминал слова: «Миссис Эссекс признательна вам». Спустя минуту зазвонил телефон.
– Да?
– Мистер Крейн, пожалуйста, не отказывайте. – Она уже умоляла меня. – Это миссис Эссекс хочет встретиться с вами.
– Что же вы сразу не сказали?
– Миссис Эссекс просит вас приехать. Не могли бы вы оказать такую любезность? Машина послана.
– Буду ждать, – ответил я и, помолчав, добавил: – Вот что, детка, в следующий раз не разговаривайте со мной таким заносчивым тоном. Я этого не люблю.
Через десять минут к домику подкатил джексоновский «бентли». Шофер-негр с поклоном и улыбкой распахнул передо мной дверцу. Я сел в машину, и мы помчались на всех парах.
Двое охранников у выезда с аэродрома поприветствовали меня взмахом руки. «Бентли» пронесся вдоль берега, потом свернул в горы, полого возвышающиеся над городом. Я откинулся на спинку сиденья, обитого натуральной кожей, и думал о ней.
Согласен… воздушный замок, но иногда в жизни должны быть и воздушные замки… а иначе как выжить человеку в мире, полном жестокости и безумия?
Мы подъехали к поместью Эссексов. Двое охранников в темно-зеленой форме открыли ворота. Мы миновали их и промчались четверть мили по дороге, обсаженной деревьями, цветущими кустарниками и розами.
«Бентли» подкатил к парадному подъезду, этакому вычурному, богатому сооружению из стекла и витых решеток. У дверей поджидал толстый седовласый дворецкий английской наружности. Он улыбнулся мне снисходительной улыбкой, на какую способны только англичане:
– Прошу вас, мистер Крейн.
Я пошел за его широкой спиной по просторному коридору, сплошь увешанному современными картинами, не иначе как подлинниками.
Наконец, пройдя двойные стеклянные двери, мы оказались в обширном внутреннем дворике под крышей из увиолевого стекла для защиты от зноя слабых и изможденных трудами хозяев, а также орхидей и высаженных в ящики разноцветных бегоний. Посреди этой роскоши бил огромный фонтан, и вода падала в столь же огромный бассейн, в котором лениво нежились тропические рыбы.
Тут я увидел ее.
Она возлежала в кресле на колесиках с подголовником и пышными желтыми подушками. Немного поодаль сидел Уэс Джексон, вроде бы с мартини в руках.
При моем появлении во дворике Джексон всколыхнулся и встал.
– Проходите, мистер Крейн, – проговорил он и улыбнулся, точно выжал лимон на живую устрицу. Я обратил внимание, что снова стал для него «мистером». Он повернулся к ней: – Вы ведь знакомы, миссис Эссекс. Мне нет нужды представлять вас.
Она подняла глаза и протянула мне руку. Я шагнул вперед, пожал протянутую руку, горячую и сухую.
– Вам лучше?
– Спасибо, терпимо. – Лиловые глаза присматривались ко мне. Я готов был биться об заклад, что в целом свете нет более яркой, соблазнительной, более шикарной женщины, чем эта. – Здорово я шлепнулась, да? – улыбнулась она и указала на стул рядом с собою: – Присаживайтесь, мистер Крейн.
Я сел, и тотчас откуда ни возьмись появился японец в белом.
– Что будете пить, мистер Крейн? – спросил Джексон.
– Кока-колу с пивом.
Джексон с японцем обомлели. Оба уставились на меня, разинув рот. Этот ответ я придумал по пути.
Миссис Эссекс рассмеялась:
– В жизни не слыхала про такой напиток.
– В это время дня я ничего другого не пью. Спиртное употребляю только после заката.
Помявшись, японец ушел.
Джексон хотел было вернуться к своему стулу, однако миссис Эссекс щелкнула пальчиками.
– Ну, ладно, Джексон, у вас наверняка дел невпроворот.
– Да, миссис Эссекс.
Не удостоив меня взглядом, он проворно и бесшумно исчез с глаз долой.
– Не люблю толстых мужчин, – проговорила она, – а вы?
– Он тощ, в глазах холодный блеск,[1] – ответил я. – Предпочитаю тощим толстяков.
Она кивнула:
– Так вы читаете Шекспира?
– Я провел три года на аэродроме в десяти милях от Сайгона. От моего предшественника по жилью, который получил в лицо заряд шрапнели, мне достались шекспировские пьесы и альбом порнографических фотографий. В свободное время я смотрел фотографии и почитывал пьесы.
– А что вам нравилось больше?
– Спустя некоторое время фотографии утратили притягательность, а старина Уильям по-прежнему манил.
Вернулся японец с запотевшим бокалом кока-колы и поставил его на столик рядом со мной, точно освободился от «адской машины». Он отступил и замер.
– Правильно приготовлено? – спросила она.
– Отлично. – Пробовать смесь я не стал. – Это была шутка.
Она щелкнула пальчиками, и японец испарился. Это ее щелканье произвело на меня сильное впечатление. Интересно, подумал я, не настанет ли время, когда я буду повиноваться этому знаку.
– Шутка?
– Пофасонил для самоутверждения. Мы ведь к богатству непривычные… а так хоть Джексона сбил с панталыку.
– Очаровательно, – рассмеялась она. – Джексона вы действительно озадачили.
Я вынул смятую пачку сигарет:
– Закурите моих или у вас золоченые?
– Я не курю. – Помолчав, добавила: – Мистер Крейн, с вашим появлением я словно вдохнула свежего воздуха.
Я закурил.
– Очень рад. Раз уж дошло до комплиментов, позвольте сказать, что я впервые встречаю такую яркую женщину, как вы.
Мы посмотрели друг другу в глаза, и она повела бровью.
– Благодарю вас. – Молчание. – И спасибо, что нашли Борджиа. Ни одна бестолочь на аэродроме не додумалась до этого. Никогда не поверю, что вы не ездили верхом. Вы управились с Борджиа, как опытный наездник.
– Очередная шутка, – улыбнулся я. – Такой уж я человек, миссис Эссекс… шутник. В Сайгоне я почти все время проводил в седле, когда бывал свободен от службы.
– А также от Шекспира и порнографических фотокарточек.
– Вот-вот.
– Вы хотели бы работать у нас? – Она выпалила вопрос, точно сделала боксерский выпад.
Я ждал его и заранее приготовил ответ:
– Не могли бы вы уточнить, что значит «у нас»?
Она нахмурилась:
– Разумеется, в «Эссекс энтерпрайзез»!
– То есть под началом мистера Джексона? – Я внимательно посмотрел на нее. – На мгновение мне показалось, вы предлагаете работать лично у вас.
Как я и рассчитывал, мои слова смутили ее. Она попыталась выдержать мой взгляд, но отвела глаза.
– Я спрашивала Джексона, не можем ли мы предложить вам что-нибудь интересное. Он начал бубнить про какие-то сложности, но он вечно все усложняет.
– Представляю. – Я увидел, что она оправилась от смущения, и улыбнулся. – Крайне признателен, миссис Эссекс, особенно за приглашение сюда. Ведь я всего-навсего нашел вашу лошадь, однако если бы вы подыскали мне работу здесь… – Конец фразы повис в воздухе. – Я хочу поговорить с полковником Олсоном. Если честно, то работать у мистера Джексона не доставит мне удовольствия, а я большой охотник до удовольствий. – Я встал. – А теперь щелкните пальчиками, и я исчезну, как исчезают все.
Наши глаза встретились, и вдруг в ее взгляде мелькнуло то особенное выражение, какое бывает у женщин, когда они испытывают влечение к мужчине. Я знал на своем веку много женщин и ни с чем не спутаю это выражение. Непостижимо, но оно было, а потом исчезло, будто светофор переключился с зеленого света на красный.
– До свидания, мистер Крейн.
– Пока. – Я умолк и словно окунулся в ее бездонные лиловые глаза. – Понимаю, что ничего не выгадаю от своего признания, но хочу, чтоб вы знали: сейчас я смотрю на самую красивую женщину в мире.
С этими словами я удалился со сцены.
«Бентли» доставил меня обратно на аэродром, а Берни Олсон так и не объявился. Я надеялся, что в доме хотя бы оставлена записка, но никакой записки не нашел.
Было уже начало второго, и я проголодался. Позвонил в бюро обслуживания и попросил накормить меня.
– Сегодня превосходное фирменное блюдо, мистер Крейн: молочная ягнятина с приправами и гарниром. Распорядиться, чтобы принесли?
Я милостиво согласился и повесил трубку.
На обратном пути я думал о миссис Эссекс. Неужели мне померещилось то выражение в ее глазах? Не думаю, однако трудно было представить, что женщина с ее положением могла позариться на парня вроде меня. Ладно, допустим, она в самом деле положила на меня глаз, но и это ничего не значит. Такая женщина не станет рисковать замужеством с Лейном Эссексом. Может, у нее и крутится в голове мыслишка на мой счет, но мысли – это одно, а поступки – совсем другое. И все-таки до чего хороша! За одну только ночь с ней я отдал бы два года жизни, я знал: ее ночь стоит того.
Вскоре принесли еду, и я утолил голод. Часы показывали уже 14.23. Я поднес к сигарете огонь, и в это время раздался телефонный звонок.
– Привет, Джек! – Звонил Олсон.
– Привет.
– У тебя есть машина?
– Есть.
– Найдешь дорогу к тому кафе?
– Запросто.
– Давай встретимся там через полчаса?