клиника.
Дом – это где тебя любят и ждут. А его, если и ждали дома, то только для
того, чтобы закатить очередной скандал.
Когда-то его жена встречала его с улыбкой и вкусным ужином.
Но это было так давно, словно и не с ним….
Они познакомились на отдыхе, вовремя морской прогулки по Красному
морю. Вадим поехал в Египет, по настоянию родителей, отдохнуть. Он и,
правда, устал от созидательного труда на благо науки: окончание
аспирантуры, защита диссертации, начало врачебной практики.
Юлька была молода, красива, скромна, но в меру. Это не помешало им
сразу закрутиться сумасшедший роман. Из Египта они возвращались уже
вместе…
Но теперь прошло – трудно поверить! – двенадцать лет, а он как раньше
пропадал на работе, но уже не из-за любви к науке, а просто потому, что
старался реже бывать дома.
Здесь, в кабинете главврача, он и отдыхал, и работал: принимал
посетителей, заполнял медкарты, переводил статьи, сидел в «скайпе»,
общаясь со своими коллегами из Бостонского медицинского центра, где он
проходил пять лет назад стажировку. А спал, во время дежурств, на
раскладном диване, стоявшем в смежной комнатке, примыкающей к
кабинету. Тут же были туалет с душевой кабиной.
И всё бы ничего, если бы он не требовал такого же рвения и полной
самоотдачи от подчинённых. И сколько бы не судачили в медсестринской,
никто не спешил увольняться – заработки в клинике были приличные.
Им гордилась дирекция и боялась его потерять. Они справедливо
полагали, что в таком деликатном деле индивидуальный подход и
выстраивание эмоциональных отношений между врачами и пациентами,
доброжелательная атмосфера – все это гораздо важнее конвейерного потока.
Он был врачом от Бога и ему всё прощали. И платили немыслимый оклад. Но
он возился со своими пациентками вовсе не из-за денег. И не потому, что
вершил дела Божьи: отсеивал и браковал генетически непригодный материал.
Работа ради славы его не интересовала.
Его любили пациентки и уважали медсёстры и лаборантки. И вовсе не
потому, что он проводил медицинские манипуляции – пункцию, подсадку
эмбрионов – виртуозно.
Самое главное, он был горд и счастлив тем, что видел бесконечно
благодарные лица родителей малышей, рожденных в их клинике. Он
возвращал этим женщинам смысл жизни и радость материнства; он давал
надежду, что они не проживут свою жизнь пустоцветами, а получат
возможность дарить любовь и ласку своим долгожданным детям.
Ему нравилось помогать создавать то, что не могла создать природа. Он
ощущал незабываемое волнение, когда видел на мониторе аппарата УЗИ
крошечные сгустки новой жизни, которые потом превращались в ручки,
ножки, головки – в нового человека! Он не чувствовал себя творцом, и всё-
таки был им. Он смотрел на шевеление и интриги завистников – их нет
только у дураков и бездарей – и забавлялся.
Поначалу, когда он начал заниматься этой специализацией – репродукцией
человека – потому, что ему это было интересно, как учёному. Но со временем
он стал прекрасным профессионалом и относился к своей работе, как
ремеслу. Ежедневные, ставшие рутинной процедуры, доставляли ему
радость и удовольствие. И прежде всего от полученного результата.
Учитывая, что этим результатом являлись новые люди!
И сколько бы его друг и сокурсник, а ныне директор Института
репродукции человека РАМН, Илья Александрович Долгов не звал его к
себе – он отказывался.
– Ты, пойми, Матвей, – убеждал его Илья – ты в нашем институте сделаешь
намного больше, чем у себя в клинике. У нас оборудование, инновации,
дотации, связи с зарубежными исследовательскими центрами! Будешь
работать с самыми лучшими кадрами! У тебя в подчинении будут самые
высококвалифицированные профессионалы с учёными степенями. Дам тебе в
лабораторию! Защитишь, наконец, докторскую!
– Мне и здесь хорошо…. Мне достаточно того, что я делаю. Я не
стремлюсь к славе. Я доволен своей работой. Мне хватает удовлетворения
своих амбиций и здесь, в клинике.
– Но всё равно – подумай! – Периодически напоминал о себе Илья. – У
меня ты сможешь сделать для людей, для науки, в конце концов, намного
больше, чем у себя в клинике.
– Спасибо, Илья, я подумаю. Может, не сейчас, позже….
Он не мог сказать другу, что переживает не лучшие времена своей жизни.
Его брак рассыпался на глазах. Отец умер. Мама болеет и долго не проживёт
без него. Она очень тоскует по мужу, с которым прожила больше сорока лет.
И даже общение с внуком, одиннадцатилетним Павликом, не могло вернуть
ей радость жизни.
Вадим родился и вырос в семье простых врачей. Он был поздним
ребёнком: его маме было тридцать пять, а папе – сорок три года, когда он
появился на свет. Хотя ни о каком искусственном оплодотворении тогда не
знали. Просто долго не получалось. А потом получилось. Чудо.
Наверное, поэтому он и выбрал такую специализации. Чудеса случаются.
Но – редко. Среди российских пар частота наступления естественного
зачатия не превышает сегодня 20%. В их клинике эта цифра составляет – 40
%. (О стопроцентной, к сожалению, речь не может идти в принципе,
поскольку даже в идеальных естественных условиях не каждая встреча
мужской и женской половых клеток заканчивается оплодотворением и
беременностью).
Он никогда не слышал от своих родителей амбициозных пожеланий
видеть своего сына среди научной элиты. Стать профессионалом в
выбранной профессии – да. Получать моральное удовлетворение от
каждодневной работы, пожалуй. Но срывать лавры в виде научных степеней
и гнаться за славой – к чему?
Впрочем, когда Вадим поступил в аспирантуру Сергей Владимирович и
Лидия Андреевна очень гордились успехами сына!
Потом папы не стало…. С Юлькой – они чужие люди. С сыном – проблемы.
Юлька стала нервной, неуравновешенно и настраивала Павлика против него.
Пацану десять лет, скоро одиннадцать. Начало пубертатного, чёрт бы его
побрал, периода! Самое время для познания «всех радостей» жизни – в виде
курева, выпивки, и не дай Бог, наркотиков! Глаз да глаз за ним сейчас нужен.
А у Вадима нет сил. И времени. Он работает: дежурства, операции, научные
статьи и публикации….
Когда ему побыть с сыном, если он приезжает домой, а Павлик уже спит?
А в выходные Юлька отвозит его к своей матери, чтобы ребёнок не мешал ей
выяснять с ним, Вадимом, отношения.
Нет, он не сбрасывал с себя вины, но не знал, как исправить ситуацию.
Разводиться? А как же Павлик? Он же совсем без контроля останется, пока
Юлька по свои фитнесам, шопингам будет мотаться! Он уже сейчас стал
грубить….
Вадим был ответственным, умным, целеустремлённым человеком, но не
знал – почему всё так происходит в его семье. Он хотел контролировать все
сферы своей жизни. Но у него не получалось. Он не мог сделать так, чтобы
всё стало как раньше – десять лет назад.
Первые два года брака они жили душа в душу! Они были молоды и
счастливы. Когда родился Павлик, Юля ушла в декрет и на работу больше не
вышла. (До рождения Павлика она работала помощником крупного
руководителя, т.е. – секретаршей). Хотя у неё и было высшее экономическое
образование, она считала, что для семьи и для женщины будет лучше, когда
жена не работает.
Для кого лучше – Вадим не понимал. Ему казалось, что это она со скуки
устраивает все эти скандалы, ревнует – в общем, развлекается. Будь у неё
хоть какая-то работа или хобби – времени бы на на все эти глупости у неё не
оставалось. А так….
Его жене не надо было работать: Вадим зарабатывал прилично. Сначала
они купили квартиру и делали там ремонт. Поначалу Юльке нравилась вся
эта возня со стройматериалами, прорабами и дизайном интерьера. Но потом,
когда ремонт закончился – она заскучала. И начались проблемы. Он особо не
заморачивался. Вадиму было некогда. Три года назад они купили загородный
дом. Его отделка и покупка обстановки снова, на какое-то время, увлекли
Юльку. Но когда отделка внутренних помещений закончилась – всё опять
вернулось.
Раньше между ними была любовь, была гармония. А теперь в их семье не
стало ни любви, ни гармонии. Кто в этом виноват? А главное: что делать?
Вадим не знал.
Честно говоря, и не хотел знать. Анализировать чувства и
быстроменяющееся настроение своей жены он перестал. А что до его чувств,
то он лишь хотел, чтобы в его семью вернулись покой и полный штиль. Он
устал от этих бурных проявлений эмоций! Вечером, возвращаясь с работы,
он надеялся, что гроза пройдёт мимо, ветер уляжется, а ураган под именем
«Юлия» – пройдёт стороной. До сих пор он не понимал, почему американцы
называют тропические ураганы женскими именами. Теперь понял.
называют тропические ураганы женскими именами. Теперь понял.
Каждый раз, открывая дверь в собственную квартиру, он не знал, какой
приём его ждёт сегодня: ледяное безмолвие или ураган «Юлия»? У него не
было ни сил, ни желания укрощать это стихийное бедствие. Он просто
старался не попадать в его эпицентр и оставался лишний час-два после
смены на работе. Но в последнее время он всё чаще отправлялся после
работы в их загородный дом, чтобы побыть там наедине и выспаться. Даже,
несмотря на то, что туда ехать – полтора часа. Лучше, если он потратит их
наслаждаясь в дороге музыкой, чем слушая бесконечные претензии.
Обычно он старался спокойно реагировать на истерические нападки жены.
Но, интересное дело: стоило ему взрываться, как Юлька – успокаивалась. Ей
нужны его эмоции? Ну, нет. Пусть кипит в одиночестве.
Лучше, он потратит три часа своей жизни на дорогу за город, чем кучу
нервных клеток не понятно на что!
Будучи врачом, кандидатом медицинских наук, Вадим не верил во всяких
там энергетических вампиров, троллей и всякие потусторонние миры!
Но после скандалов с женой, он готов был признать, что его жена
энергетический вампир! Но он не будет её донором! Если ей скучно, если ей
не хватает эмоций – пусть развлекается сама, как хочет! Только бы Павлика не
трогала….
А всё из-за своего нежелания найти себе какое-то подходящее дело! Сын
вырос, можно было бы пойти и поработать! Ему и правда было непонятно
чем можно заниматься сидя в четырёх стенах? Ну, проводит Павлика в школу,
приготовит себе лёгкий обед (сам Вадим обедал и ужинал в кафе при
клинике), сходит в бассейн-солярий-фитнесс-бутик, а дальше что? Он и
представить себе не мог: как если ты не на охоте и рыбалке, занять себя от
безделья!
Это мать ей внушила, ещё в юности, что женщина должна быть
хранительницей очага, заниматься семьей, мужем и детьми, и ни в коем
случае не работать! Нет, хочешь получить высшее образование – пожалуйста!
Оно никому не помешает. Особенно экономическое, чтобы лучше
распоряжаться семейным бюджетом, а вот работать – Боже, упаси! Сама
Ксения Георгиевна, мама Юли, никогда не работала и гордилась этим. Но она,
по крайней мере, сохранила хорошие отношения с мужем. Правда, тот уже
умер: надорвал здоровье, обеспечивая двух неработающих баб!
По молодости Юлия Серова (в девичестве Матвеева) считала, что много
свободного времени – это хорошо! Всё можно успеть и при этом не быть
загнанной лошадью! Но за двенадцать лет супружеской жизни, она
убедилась, что «хорошо», не есть – «лучше». Когда надо было выходить из
декретного отпуска, ей ужасно не хотелось возвращаться на работу. Надо
вставать рано, готовить завтрак мужу, отвозить сына в садик, а потом, по
пробкам, ехать на работу.
Да и сама работа ей разонравилась! Постоянно держать в голове кучу
ненужной информации и торчать с десяти до шести в душном офисе! А в это
время вокруг кипит жизнь и в ней так много интересного: спа-салоны,
фитнес-центры, бутики с красивой модной одеждой, выставки, музеи,
театры, курорты круглый год! Жизни не хватит, чтобы всем этим
насладиться!
Но жене Вадима хватило и десяти лет, чтобы понять: как ей всё
осточертело! Она подумывала даже над тем, чтобы устроиться на какую-
нибудь работу. Не секретарём, конечно (или как они сейчас называются:
помощник руководителя?) Тогда кем? Бухгалтером? Экономистом? Какой из
неё бухгалтер или экономист? Свою профессию она давно утратила, не
проработав ни дня по специальности. Учиться заново ей не хотелось. В
тридцать пять лет снова садиться за парту!? Нет уж! Хватит! Вот если бы
окончить какие-нибудь курсы….
Когда она занималась благоустройством их квартиры и загородного дома,
она познакомилась с директором строительной фирмы – женщиной примерно
её возраста или чуть старше – которую ей порекомендовали хорошие
знакомые, воспользовавшиеся услугами этой фирмы и оставшиеся вполне
довольными их результатами работы.
«Надо же, женщина, а занимается таким мужским бизнесом?! – подумала
тогда Юля. Пообщавшись, некоторое время с… Анастасией Николаевной
(кажется, именно так её звали?), Юля подумала: «Может мне окончить курсы
дизайнеров и заняться, например: ландшафтным дизайном?»
Но мечты так и остались мечтой…
Это только в последние годы стало модным нанимать дизайнеров,
облагораживать свои загородные участки. Поэтому фирм, предлагающих
подобные услуги, развелось немеряно. А тогда их было немного. Но то ли у
Юли не было художественного вкуса, то ли вновь садиться за парту ей не
хотелось. В общем, не получилось из неё ландшафтного дизайнера! Как
впрочем, ни стилиста, ни экономиста, ни бухгалтера.
Да ещё в последнее время они с мужем стали отдаляться друг от друга. Он
целыми днями пропадал в своей клинике и совсем перестал интересоваться
ею и сыном.
Ну и ладно! Она найдёт способ вернуть его внимание! А если нет – то и
не надо! Главное, чтобы на её банковском счёте всегда было достаточно
средств.
Возможно, их брак мог бы спасти второй ребёнок, но Юля не знала, что
делать с первым и единственным! Её сыночек – беленький, пухленький,
розовощёкий карапуз, со смешными ямочками на щечках вдруг через девять
лет превратился в колючего ершистого мальчишку, а через пару-тройку лет
обещал превратиться в язвительного и циничного подростка. Ах, если бы у
них с мужем первая родилась девочка…. Сейчас они с ней вместе ходили бы
по бутикам и салонам красоты, подбирая обеим красивые наряды и делая
элегантные причёски!
Павлик же не станет таскаться с мамой и её подругами по салонам и
магазинам! Он лучше проведёт это время за компьютером, играя во всякие
стрелялки. Или побродит по интернету. А то и поиграет с пацанами из
соседнего двора. Потому что на их элитном дворе и детей-то толком не было.
Тех, кто был, родители поиграть просто так – не выпускали. Не то, что его
мама: Павлик мог гулять – сколько ему хотелось и когда угодно. До прихода
папы– то есть до самого позднего вечера. Пока на улице не стемнеет, при
условии, что он, конечно, сделает все уроки.
Впрочем, с мальчишками из соседнего двора играть ему было не
интересно. Они не умели играть в простые детские игры и не знали, чем себя
развлечь. Они подражали взрослым пацанам, и уже начали пробовать курево
и пиво. Павлик тоже попробовал. Ему не понравилось: заболела голова и его
затошнило. Тем более, что он, как сын и внук врачей, хорошо – это не самые
лучшие для ребёнка «игрушки».
Отметился и ладно. Теперь его считают во дворе за своего. Потом он
попросил отца купить ему ролики и стал ходить на бульвар, где катались
роллеры.
Тамошняя компания роллеров ему больше понравилась. Ребята все были
приличные, из обеспеченных семей – это было видно по роликам (они были с
силиконовыми колёсиками и подсветкой). Да и темы для разговоров
преобладали несколько другие. Но главное, там, на бульваре каталась на
розовых роликах – ОНА….
Её звали Инна….
Первую любовь Павлик испытал ещё в детском садике. И с тех пор он не
раз влюблялся: сначала в Светку из первого «Б», потом – в Наташку из
третьего «А», потом…. В общем, много их было. Но все стрелы Амура он
безжалостно вырвал, чтобы освободить место для одной! Весь ужас был в
том, что стрела, застрявшая в его сердце, была отравлена безответной
любовью.
Эта красивая девочка на розовых роликах его просто не замечала!
Сколько он не пытался привлечь его внимание – бесполезно! Какие только
кренделя он не выделывал на роликах, с какой скоростью не проносился
мимо неё! Ноль эмоций! Всё лето он пытался покорить неприступное сердце
предмета своей страсти! Но оно не поддавалась!
Осенью, когда на роликах уже никто не катался – Инна выходила на
бульвар гулять со своей таксой – противной длиннющей собакой, как из
мультфильма про Старуху Шапокляк! Правда, там была крыса, но уж очень
они были похожи!
Павлик мечтал оказаться на поводке вместо этой уродливой собачонки!
Чтобы Инна гладила его иногда, как она гладила свою любимую таксу!
Мальчик не знал, какие шаги ему нужно было предпринять, чтобы
обратить на себя внимание этой высокомерной девчонки! Зимой они
виделись значительно реже. Зимой нельзя было кататься на роликах, а лыжни
на бульваре не было. Только изредка, идя со школы или гуляя, он мог застать
её гуляющей со своей таксой. Он старательно отводил взгляд, проходя мимо.
А уж о том, чтобы заговорить или попросить номер её телефона или адрес в
агенте, не было и речи. Он не станет просить! Не сейчас…. Пройдёт осень,
зима, настанет лето – он подрастёт, его голос станет грубее, он, наконец,