Серафина направила луч в зеленый фонарь на голове существа. Страшилище изогнулось в дугу, широко раскрылся рот-присоска - и в тот же миг темноту прорезала ослепительная вспышка, как будто бы лопнула разом сотня шаровых молний. Это было подобно высоковольтному разряду. Если бы основной удар не пришелся в спину Аоки, это было бы последним приключением Серафины.
На этот раз их только швырнуло ничком на землю, и Серафина совершенно случайно оказалась внизу. Это и спасло ее от щупалец другого такого же существа. Оно обхватило Аоки, присосалось к нему широким мясистым ртом... Он с омерзением сорвал с себя чудовище и швырнул прочь. Оглушенная Серафина не почувствовала, как Аоки взял у нее оружие. Пока она стояла и мотала головой, зеленые огни отступили.
- Что с тобой? Ты не ранена? - близко от себя Серафина увидела черное, вытянутое вперед лицо.
- Н-нет... Все в порядке, - она повертела головой, словно проверяя, крепко ли она сидит на своем месте.
- Ну-ка, вперед, пока путь свободен. Осталось совсем немного, - ободряюще сказал Аоки.
- Почему ты не стрелял? - возмутилась Серафина. - Из-за тебя мы оба едва не погибли! Больно он тебя прокусил?
- Он меня не прокусил. Я боялся за тебя...
- Это все твоя глупая жалость! - забывшцсь, Серафина отчитывала своего спутника совсем как обычного земного человека.
Аоки помолчал некоторое время.
- Это очень страшное оружие. Воспользуемся им, когда не останется иного выхода. Пока не нужно, - тихо проскрипел он.
...Серафина даже не увидела, а скорее почувствовала, что вокруг них началось какое-то странное движение. Казалось, усилились запахи - волна их накатывала за волной. В небо поднимались огромные черные тени, земля под ногами опасно пружинила. Болото становилось все непроходимее. То и дело Серафина попадала обеими ногами в зловонные лужи, ноги до самых колен нестерпимо щипало и саднило. Кое-где Аоки приходилось переносить ее на руках, иначе бы ока увязла по пояс.
Лес вырос впереди темной непроницаемой стеной. Оставалось еще немного - и они у цели...
Вдруг под ногами ухнуло и вздулось пузырем болото. Серафина едва успела вцепиться в своего спутника, иначе ее отбросило бы в сторону. Они упали вместе, и это снова спасло Серафину. Черная громадина поднялась перед ними из тени и мусора. Огромное, как сказочный огнедышащий дракон, оно надвигалось горой, испуская голубоватые мерцающие огни, подобные электрическим разрядам. Острый луч, не переставая, рассекал темноту, Земля колебалась под ногами, превратившись в дрыгву и грозила вот-вот разверзнуться пропастью. И справа, и слева, и впереди, и позади - поднимались чудовищные тени.
- Аоки, мы не отобьемся! - отчаянно крикнула Серафина. Они сожрут нас!
Тонкий луч перерезал пополам широкую пасть, усаженную. как борона, несколькими рядами острых зубов. Отлетела в сторону, и потрескивая, дымилась, коггистая лапа, величиною с ногу слона. Рев, свист, плеск, чавканье тины - все эти звуки смешались в невообразимую свирепую какофонию. И вдруг громкий мучительный крик пробился сквозь адский шум - где-то там, на краю болота, чудовища терзали человека.
Аоки в замешательстве то поднимал, то опускал автомат. Почему-то он не решался пустить оружие в ход.
- Стреляй же, Аоки, стреляй! - дико закричала Серафина поняв вдруг почему он медлит.
- Я разрешаю тебе стрелять! Как жительница этой планеты разрешаю и приказываю!
- Ты же, ты же погибнешь! - словно что-то оборвалось в синтезаторе, раздался долгий судорожный всхлип.
- Черт со мной! Уничтожь это дьявольское гнездо! Стреляй, или я плюну тебе в рожу!
Наконец решившись, Аоки поднял автомат. Из широкого раструба ствола вырвался мощный столб жидкого огня - и разом вспыхнуло болото. Высокие языки пламени рванулись в небо, осветив все вокруг. Низкий монотонный гул покрыл адскую какофонию. Корчились в огне обитатели болота. Нестерпимый жар обдал с ног до головы Серафину, тошнотворный запах гари перехватил горло. Голову сдавило, как в тисках. Хватая открытым ртом воздух, она пыталась защитить лицо от палящего дыхания огня,
Пламя поднималось высокие столбом, быстро захвзтывая все новые и новые участки. Спасаясь от огня, черные тени ползли по направлению к городу.
- Отрежь им выход в город!.. Скорее... - теряя сознание, прохрипела Серафина:
А потом поплыл вокруг горячий багровый туман, сознание помутилось, и все исчезло, провалилось в небытие.
Нет, и на этот раз смерть отступила. Серафина медленно приходила в себя. Не было больше огня и нестерпимого жара. Легкая ночная прохлада обвевала измученное разгоряченное тело. Так хорошо было лежать, чувствуя на лице прикосновение чего-то приятно-влажного. Серафина пошевелилась и нащупала знакомую шершавую руку.
- Серафина! Серафина! Очнись же! Очнись, моя любимая! эта шершавая рука гладила ей лоб, щеки, волосы...
- Открой глаза! Не умирай, пожалуйста, не оставляй меня!
Не в силах шевельнуться, сквозь полуопущенные ресницы, смотрела Серафина на склонившуюся над ней черную фигуру. Она не могла вздохнуть, не могла моргнуть... В ушах ее звучало.
- Любимая... Любимая моя...
И тут слуха ее достигло сдавленное рыдание - он плакал.
- Аоки... Аоки, - еле слышно позвала она.
Громче говорить она не могла. Горло мучительно саднило, словно ошпаренное крутым кипятком.
- Не умирай, слышишь, не умирай! Осталось совсем немного, - прерывающийся голос хрипел ей в самое ухо, жесткие пальцы крепко сжимали ее руки, причиняя боль.
- Я не... Умираю... А как там? - просипела Серафина.
- Там все горит. Нам нужно уходить отсюда...
- Нужно... - Серафина была с этим вполне согласна.
В противном случае приедет милиция и схватит их как поджигателей. Аоки посадят в клетку и будут показывать, как редкую диковину, а ее снова опознают, и уж какую придумают казнь, одному богу ведомо. Эта мысль заставила ее поспешно подняться и сесть, ощупывая беспорядочно висящие на себе жалкие лохмотья одежды. Так значит, он вынес ее из огня... И он любит ее... От этой мысли Серафина невольно содрогнулась. Но в то же время в душе ее, независимо от нее самой, росло безграничное уважение к этому безобразному, но, судя по его поступкам, доброму и благородному человеку.
Опустившись перед ней на колени, он протягивал еще одну прозрачную пилюлю. Отвернувшись и стараясь не смотреть ему в лицо, Серафина взяла предложенную таблетку.
- Все равно на допинге далеко не уедешь, - с сомнением проговорила она.
- Это не допинг. Это синтезированный витаминный препарат для поддержания жизнедеятельности организма в экстремальных условиях. Слабые вы, люди Земли, - добавил Аоки, но даже в его скрипучем голосе прозвучала невыразимая нежность.
- Ну, это еще посмотрим, - пробормотала Серафина и поспешила встать, лишь бы поскорее прекратить эти тяжелые для нее объяснения.
С каждой минутой она чувствовала себя все неуютнее, и вовсе не от присутствия рядом своего спутника. Наоборот, сейчас она была уверена, что теперь это единственный ее друг, на которого можно положиться. Пусть он безобразен так что ж! Исчезли страх и отвращение, которые она питала к нему раньше. От проглоченной таблетки утихли боль и жжение в горле, но ноту руки и даже лицо нестерпимо чесались и зудели. На ноги невозможно было наступить, так болели ступни. Она заковыляла, прихрамывая, но скоро остановилась.
- Ох, не могу! Вся в какой-то дряни. Мне помыться нужно.
- Помыться в грязной воде? Ты отравишься, - сказал Аоки.
- Я уже почти отравилась, - с трудом борясь с приступами тошноты, сквозь зубы простонала Серафина. - Гдето здесь должна быть вода... мне пить хочется...
- Экие вы странные существа, - в голосе Аоки явственно прозвучало недовольство.
Опять он начинает в том же тоне! В каждой фразе сквозит возмутительное пренебрежение существа высшего порядка к грешным жителям такой же грешной старушки-Земли. От усталости, от боли, или отчего-то другого, Серафина внезапно разозлилась.
- Не хватит ли? До каких пор выслушивать все это? Вы такие, вы сякие, вы плохие, и пить вам хочется, и есть вам хочется - и по нужде, представь себе, тоже хочется. Да, хочется, потому что мы люди, а не роботы в крокодиловой шкуре!
- Я хочу лишь сказать, что вы настолько отравили все вокруг, что скоро придется и вам самим надеть скафандры. А вода там. Только скорее...
Но Серафина уже не слушала его высказываний. Она почти пробежала еще несколько шагов и выскочила на берег. Лес снова кончился. Река здесь делала замысловатую петлю, образовывая довольно широкое озеро, перегороженное плотиной, на другом берегу которого раскинулся грандиозный химкомбинат. Весь он был виден, как па ладони в свете багрового зарева, поднимающегося из-за леса. От плотины отводилось несколько широких труб, через которые сбрасывались излишки воды из озера. Аоки прав, вода здесь оставляет желать лучшего, но выбирать не из чего, - подумала Серафина.
- Отвернись пожалуйста, - спохватившись, попросила она. Аоки начал было говорить что-то, но Серафина уже сбросила одежду. Вода почему-то отдавала хлоркой, но Серафине она сейчас показалась райским бальзамом. Как хорошо было стоять, закрыв глаза, под прохладными струями...
В себя ее привел пронзительный вой пожарной сирены. Она выскочила на сухое место и замерла. Аоки смотрел на нее не отрываясь, и во всей его позе чувствовалось страшное напряжение. Багровый свет заливал его с ног до головы, и от этого казалось, что сам дьявол поднялся из преисподней и любуется, как гибнет мир во мраке и хаосе. Серафину до самых глубин души ужаснул его взгляд - все такой же пустой и безжизненный, словно перед нею не человек, а мертвец или робот. Все ее существо отказывалось мириться с внезапно кольнувшей вдруг жуткой догадкой...
Аоки медленно, с усилием, отвел взгляд и отвернулся. Серафина поспешно натянула на мокрое тело одежду. Как она могла! Как могла так позорно забыться! Она готова была поклясться, что вот именно сейчас он увидел в ней женщину.
Длинный сверхскоростной снаряд мчался, рассекая стратосферу. Серафина, съежившись, сидела в глубоком кресле и героическими усилиями воли боролась с беспрерывно накатывающими приступами тошноты. Все тело мучительно ломило и вздрагивало в ознобе, ноги и руки покрылись красноватой сыпью, похожей на крапивницу. "Отравилась! Ах, как не вовремя..." - билась в голове одна - единственная мысль. Чтобы как-то отвлечься от неприятных ощущений, она попросила:
- Аоки, расскажи, кто ты? Я ведь даже не знаю, куда мы так быстро летим.
- Не бойся, с тобой больше ничего плохого не случится, сказал Аоки.
Серафина развернулась, будто еж. Значит, он не хочет с нею и разговаривать по-человечески. Больше всего невыносима была ей мысль, что это крокодилоподобное чудище считает ее в какой-то мере ниже себя. Она это почувствовала еще тогда, когда разговаривала с ним в лесу, и он заявил, что ничему не удивляется. Как будто он считал всех людей Земли стоящими на низшей ступени развития, каннибалами, которые без зазрения совести поедают себе подобных. А может быть, и она сама понадобилась ему в качестве подопытного экземпляра, чтобы, покопавшись в ней, разобраться, как они, каннибалы, устроены и почему не подавятся, поедая друг друга.
- Ты ошибаешься, - спокойно проговорил Аоки.
Серафина так и подпрыгнула в кресле.
- Это не честно забираться в чужие мысли, как в собственный карман! - нервно бросила она.
- Прости пожалуйста, я не хотел, - сказал Аоки. - Но ты так бурно сердишься за моей спиной, что у меня колики в затылке. Я хотел поговорить обо всем с тобой после, но раз ты так нетерпелива, то слушай.
И он начал рассказывать. Забыв о своих страданиях, Серафима слушала, как прекрасную сказку. Необыкновенные картины чужой жизни разворачивались перед ее мысленным взором, словно мелькали разноцветные слайды.
...Большая голубая планета, почти вся покрытая водой лишь кое-где выступают из хрустально-прозрачной воды небольшие клочки коричневой суши. В ослепительно голубом небе сияют несколько ярких радужных светил, дающих планете необходимое количество тепла и света. Вечная арка многоцветной радуги перекинулась от горизонта до горизонта. Здесь всегда равномерная прохлада, и люди не знают, что такое бури и циклоны.
Города поднимаются прямо из воды, из дверей жилища можно ступить на середину канала - вся планета подобна итальянской Венеции. Голубые воды рассекают быстроходные катера всех форм и размеров, магистралями для которых служат широкие каналы. В воздухе реют летательные аппараты, очень напоминающие стрекоз - то взмывают высоко вверх, то пикируют низко над водой. Это любимый спорт и развлечение молодежи. Плавание, гонки на воде, полеты в воздухе - не перечесть удовольствий, которыми богат отдых на воде. Жизнь земноводных людей проходит равномерно под водой и на суше.
Под водой расположены грандиозные заводы и фабрики, которые обслуживают плавучие роботы, там кипит такая же жизнь, как и на поверхности. Говорят, когда-то давно суши на планете было гораздо больше, чем воды. Постепенно происходило поглощение суши водой, и людям волей-неволей приходилось адаптироваться к новым условиям существования. Полагают, что скоро суша совсем исчезнет, и люди будут вынуждены окончательно переселиться на дно.
...Слушая рассказ Аоки, Серафина думала о том, насколько не соответствует облик этого человека, его неприятный, режущий ухо голос и те простые слова, которые он находит, чтобы рассказать обо всем с доступными для нее подробностями. Что-то странное, какая-то неувязка была между рассказом Аоки и его обликом. Однако, пылающая жаром голова плохо соображала, и Серафина как ни старалась, никак не могла ухватить какую-то очень важную мысль.
Между тем, Аоки рассказывал, как он в составе экспедиции из десяти человек долгое время бороздили космическое пространство. Есть у них такие люди - их называют "аянти" звездные скитальцы. У них нет семей, друзей и любимых на родной планете. Их призвание - космос. И они бесконечно бороздят звездные моря, лишь изредка возвращаясь на родную планету, где их давно уже никто не ждет.
- Значит, ты хочешь забрать меня с собой? - затаив дыхание, спросила Серафина.
Аоки повернулся к ней и сказал:
- Наша экспедиция погибла, попав в притяжение сверхтяжелой звезды.
- Так значит, ты уже не вернешься домой? - с ужасом перебила Серафина.
- Домой... Где теперь мой дом! - Аоки сделал неопределенный жест рукой.
- Но куда же мы летим? - удивилась Серафина.
- К друзьям.
Перед глазами Серафины все вертелось, в голове скакали обрывочные мысли. Голубая планета, кругом вода, красивые люди, резвящиеся на волнах... Потом перед нею встала собственная несчастная планета, отравленная химией и радиацией, засыпанная мусором. Как сказал Аоки, скоро всем нам придется одеть скафандры, либо выродиться и превратиться в мутантов...
Стоп! Скафандр! Серафина вздрогнула от пришедшей в голову неожиданно простой и ясной, все объясняющей мысли. Конечно же, скафандр! Можно было догадаться и раньше... если бы знать... если бы знать... Как может земноводный человек дышать отравленным воздухом Земли?!
- Верно догадалась! - Аоки усмехнулся негромким булькающим смешком и положил руку Серафине на плечо.
Она смотрела на него, не отрываясь, словно пытаясь проникнуть взглядом сквозь толстую сморщенную кожу. Что там, под ней? Кто он? Голова у Серафины скова закружилась, стала клониться на грудь.
- Потерпи, слышишь, немного осталось! - кричал ей в ухо Аоки и бешено жал на рычаг управления.
Чтобы отвлечь ее, он снова начал рассказывать, как звездолет повредил локатор у орбиты Земли, столкнувшись с метеоритом, и пока занимались починкой, решили краешком глаза заглянуть в чужую цивилизацию.
Но Серафина уже не слышала. Дальше для нее все происходило, как во сне.
Сначала впереди замаячил темный силуэт, постепенно принявший очертания грандиозного спиралодиска. Их вместе с летательным аппаратом втянуло в зияющее черное жерло. Потом Серафина чувствовала, как ее вытаскивают наружу. С трудом открывая воспаленные глаза, видела Аоки, который нес ее куда-то на руках. И вдруг ее с ног до головы залила серебристо-белая сверкающая струя - она чуть не захлебнулась. По всему телу побежал легкий щекочущий холодок, доставая, казалось, до самых внутренностей. Не успела Серафина отдышаться, как оказалась в гладкой полукруглой комнате, поддерживаемая под локти все тем же Аоки. Гнусные лохмотья, прикрывающие тело, исчезли без следа, ссадины и царапины перестали мучительно саднить. На плечи ее оказалось наброшенным широкое полупрозрачное сари, она запахнулась в него, как в халат.
На глазах у изумленной Серафины Аоки отвинтил уродливую голову и швырнул ее на пол. Рука его скользнула сверху вниз по невидимой молнии - и грубая крокодиловая кожа распахнулась...
Серафина ожидала увидеть все что угодно, любое земноводное, но появившийся перед нею человек поразил ее как раз тем, что он был именно человек. Перед нею стоял еще очень молодой мужчина, красивый той прозрачно-смуглой восточной красотой, которая особенно бросается в глаза в людях со светлой кожей. Его всклокоченные темные волосы в беспорядке падали на лоб, большие продолговатые глаза пушились густыми короткими ресницами. Слегка выступающие скулы, короткий нос, красиво очерченный рот с пухлыми чувственными губами - такой тип лица можно встретить лишь у людей восточной национальности. Он походил на туркмена или узбека, хотя и не принадлежал к этим нациям.
- Что так смотришь? Не узнаешь? - голос его, мягкий и слегка хрипловатый, больше не походил на скрип синтезатора.
Тут острая боль снова пронзила Серафипу от ступней до головы, снова затошнило. Увы, болезнь прогрессировала. Прогулка босиком по химическому болоту не прошла бесследно.