— Фидо готов, — отвечал офицер службы динамики полета.
— Гвидо?
— Гвидо готов.
— Врач?
— Врач готов.
— СОД?
— Служба обработки данных готова.
Опросив всех и получив подтверждение, Карпентер отрывисто кивнул.
— Хьюстон, вы готовы? — спросил руководитель запуска с мыса Канаверал.
— Центр управления полетом готов, — подтвердил Карпентер.
Все находившиеся в Центре управления полетом в Хьюстоне слышали традиционное сообщение руководителя запуска экипажу шаттла.
— «Атлантис», вы готовы к полету. Все мы желаем вам удачи и счастливого пути.
— Центр управления полетом, это «Атлантис», — услышали они ответ командира Вэнса. — Спасибо за то, что подготовили птичку к полету.
МЫС КАНАВЕРАЛОпустив и закрепив свое смотровое стекло, Эмма включила подачу кислорода. Две минуты до старта. В таком укутанном и изолированном состоянии только и оставалось, что считать секунды. Она почувствовала, как, переходя в стартовое положение, дрогнули главные двигатели.
До пуска оставалось тридцать секунд. Электрическая связь с наземным управлением была теперь прервана, заработали бортовые компьютеры.
Сердце Эммы забилось сильнее, в венах забурлил адреналин. Слушая обратный отсчет, секунда за секундой, Эмма знала, что произойдет в следующий момент и прекрасно представляла последовательность событий.
Когда до старта оставалось восемь секунд, под стартовую площадку были сброшены тысячи литров воды, чтобы погасить рев двигателей.
Пять секунд до старта — бортовые компьютеры открыли клапаны, чтобы жидкий кислород и водород проникли в главные двигатели.
Когда пришли в действие три главных двигателя, Эмма почувствовала, что шаттл резко дернулся — космический корабль словно бы напрягся, пытаясь оторваться от крепежных болтов, которые продолжали удерживать его на стартовой площадке. Четыре. Три. Два… Точка невозврата.
Заработали ракетные ускорители. Эмма задержала дыхание и крепко вцепилась руками в подлокотники. От турбулентности все дрожало, рев был такой силы, что в наушниках ничего не было слышно. Ей пришлось сжать челюсти, чтобы не стучали зубы. Она поняла, что шаттл совершил запланированную дугу над Атлантическим океаном, и трехкратная перегрузка вжала ее тело в кресло. Руки и ноги стали такими тяжелыми, что Эмма едва ими двигала, казалось, от столь сильной вибрации корабль развалится на части. Они достигли максимального скоростного напора, и командир Вэнс объявил, что уменьшает тягу. Менее чем через минуту он снова запустит двигатели на полную мощность.
Бежали секунды, шлем вибрировал, сила взлета, словно неумолимая рука, сдавливала грудную клетку, и вдруг Эмма почувствовала новый приступ страха. Именно в этот момент взорвался «Челленджер».
Эмма закрыла глаза и вспомнила полетную тренировку с Хейзел двухнедельной давности. Они приближались к тому моменту, когда на тренировке все начало выходить из строя, когда им пришлось совершить экстренное возвращение на Землю и когда Киттредж не смог управлять кораблем. Это был критический момент запуска, но она ничего не могла предпринять и надеялась только, что жизнь окажется благосклонней тренировки.
В наушниках она услышала, как Вэнс произнес:
— Центр, это «Атлантис». Даю полную мощность.
— Вас понял, «Атлантис». Полная мощность.
Джек стоял и смотрел в небо. Его сердце учащенно забилось, когда шаттл поднялся в небо. Он слышал треск реактивных двигателей, извергавших двойные фонтаны огня. Выхлопные газы поднимались все выше и выше, следом за яркой точкой, в которую превратился шаттл. Все вокруг зааплодировали. Идеальный запуск, подумали они. Но Джек знал: вероятность неудачи все еще существует.
Вдруг он с испугом понял, что потерял счет секундам. Сколько времени прошло? Шаттл миновал фазу максимального скоростного напора? Джек прикрыл ладонью глаза, силясь увидеть «Атлантис», но смог разглядеть только хвост выхлопа.
Толпа потянулась обратно к машинам.
А Джек продолжал стоять, в страхе ожидая развития событий. Он не увидел страшного взрыва. Не увидел черного дыма. Страшный сон не повторился.
«Атлантис» благополучно покинул Землю и понесся в космос.
Джек почувствовал, что слезы текут у него по щекам, но вытирать их не стал. Они продолжали капать, а он смотрел в небо, на рассеивающийся след от корабля, который унес его жену в небо.
СТАНЦИЯ
7
25 июля БИТТИ, НЕВАДАСалливан Оби, застонав, проснулся от телефонного звонка. В голове у него били цимбалы, а в рот словно насыпали старых окурков. Он потянулся за трубкой и случайно выбил ее из держателя. Громкий удар трубки заставил его поморщиться. «Да и фиг с ним», — решил он и отвернулся, уткнувшись лицом в чьи-то спутанные волосы.
«Женщина?»
Сощурившись от утреннего света, он убедился: с ним в кровати действительно лежит женщина. Блондинка. Храпит. Он закрыл глаза, надеясь, если он заснет, а потом снова проснется, ее уже не будет.
Но заснуть Салливан не смог. Из упавшей трубки кто-то вопил. Обшарив край кровати, он нашел трубку.
— Что, Бриджит? — проговорил он. — Что?
— Почему ты не здесь? — строго спросила Бриджит.
— Потому что я сплю.
— Сейчас десять тридцать! Ау! Как насчет встречи с новыми инвесторами? Предупреждаю — Касперу грозит либо распятие, либо повешение.
«Инвесторы. Вот черт!»
Салливан сел и, обхватив голову, ждал, когда отступит головокружение.
— Слушай, брось свою бабенку и подгребай сюда, — велела Бриджит. — Каспер уже повел их в ангар.
— Буду через десять минут, — пообещал Салливан.
Он повесил трубку и встал. Девица не пошевелилась. Оби понятия не имел, кто она такая, но будить ее не стал, решив, что у него все равно нечего красть.
Времени на душ и бритье не было. Он закинул в рот три таблетки аспирина, запил их вчерашним кофе и укатил на своем «Харлее».
Бриджит ждала его у ангара. Она и выглядела как самая обыкновенная Бриджит[13] — бодрая, рыжеволосая и с отвратительным характером. К сожалению, иногда со стереотипами приходится считаться.
— Они сейчас уйдут, — прошипела она. — Давай, давай, мухой!
— Еще раз — кто они?
— Некие господин Лукас и господин Рашад. Они представляют консорциум из двенадцати инвесторов. Если ты упустишь их, Салли, мы окажемся в полной заднице. — Она замолчала, с отвращением разглядывая Оби. — Черт, мы уже в заднице. Посмотри на себя. Ты не мог хотя бы побриться?
— Хочешь, чтобы я поехал домой? Могу по пути взять напрокат смокинг.
— Забудь об этом. — Она сунула ему в руку сложенную газету.
— Что это?
— Это для Каспера. Передай ему. Давай, отправляйся туда и убеди их подписать чек. На большую сумму.
Вздохнув, Салливан вошел в ангар. После раздражающе яркого солнца пустыни в относительной темноте его глазам стало легче. Через некоторое время он увидел трех мужчин, стоявших возле «Апогея II». Двое из них, в деловых костюмах, смотрелись весьма странно на фоне орбитального аппарата, закованного в броню черных плиток теплового экрана.
— Доброе утро, джентльмены! — громко приветствовал их Салливан. — Извините за опоздание, у меня было телефонное совещание. Знаете, это все обычно так затягивается…
Он заметил предупреждающий взгляд Каспера Малхолланда: «Не перегибай палку, придурок».
— Салливан Оби, — представился он. — Партнер господина Малхолланда.
— Господин Оби знает эту МРН[14] до винтика, — сообщил Каспер. — Он работал в Калифорнии с самим Бобом Труэксом.[15] Он может рассказать о системе гораздо лучше, чем я. Мы даже называем его своим Оби-Ваном.
Посетители даже бровью не повели. Это плохой признак, если даже универсальный язык «Звездных войн» не вызывает улыбки.
Салливан пожал руку сначала Лукасу, затем Рашаду и широко улыбнулся, несмотря на ослабевающую надежду. Несмотря на то, что негодование по отношению к этим хорошо одетым джентльменам, в чьих деньгах они с Каспером так отчаянно нуждались, росло в Салливане с каждой секундой. «Апогей Инжиниринг», их детище, мечта, которую они лелеяли последние тринадцать лет, могла вот-вот рухнуть, единственное спасение — вложения новых инвесторов. Им с Каспером нужно убедить их на все сто. В противном случае можно спокойно упаковать инструменты и продать корабль в парк аттракционов.
Выразительным жестом Салливан указал на «Апогей II», который походил не на самолет-ракетоносец, а на пухлый пожарный гидрант с иллюминаторами.
— Знаю, корабль кажется неказистым, — признал он, — но на самом деле мы создали самую рентабельную и практичную многоразовую ракету-носитель из всех ныне существующих. Аппарат одноступенчатый, с ракетным ускорителем. После вертикального взлета и подъема на высоту двенадцати километров ракетные двигатели с вытеснительной подачей топлива разгоняют аппарат до четырех Махов при низком динамическом давлении. Это космический корабль многоразового использования, который весит всего лишь восемь с половиной тонн. Он во всех смыслах отвечает принципам, за которыми — мы в это твердо верим — будущее коммерческого космического туризма. Меньше. Быстрее. Дешевле.
— Какой у него подъемный двигатель? — спросил Рашад.
— «Рыбинск РД-38». Это воздушно-реактивные двигатели из России.
— Почему из России?
— Потому что, господин Рашад, между нами говоря, русские понимают в ракетах больше всех в мире. Они разработали десятки жидкостных ракетных двигателей, используя самые современные материалы, которые выдерживают очень высокое давление. К сожалению, в нашей стране со времен программы «Аполлон» был разработан только один жидкостной ракетный двигатель. Теперь это международная индустрия. Мы подбираем лучшие компоненты для наших разработок вне зависимости от того, где их производят.
— А как эта… штука приземляется? — поинтересовался господин Лукас, с сомнением глядя на корабль — пожарный гидрант.
— Это одно из главных достоинств «Апогея II». Как видите, у него нет крыльев. Ему не нужна взлетно-посадочная полоса. Он опускается вниз вертикально, используя парашюты, чтобы замедлить спуск, и воздушные подушки для смягчения приземления. Аппарат может приземлиться где угодно, даже в океане. И снова мы должны поблагодарить русских, потому что позаимствовали кое-какие устройства у старой капсулы «Союз». Она надежно служила не один десяток лет.
— Вам нравятся старые русские технологии, а? — удивился Лукас.
Салливан напрягся.
— Мне нравятся технологии, которые работают. Можете говорить все что угодно по поводу русских, но они знают что делают.
— Значит, то, что у вас получилось, — продолжил Лукас, — это некий гибрид. Смесь «Союза» и космического челнока.
— Очень маленького космического челнока. Пока мы потратили на это тринадцать лет и всего шестьдесят пять миллионов долларов — это очень недорого, если сравнивать со стоимостью челнока. Мы полагаем, что благодаря многоразовому кораблю, при тысяче двухстах запусков в год вы вернете себе тридцать процентов инвестиций за первые двенадцать месяцев. Стоимость полета — восемьдесят тысяч долларов; цена за килограмм — просто смехотворная: двести семьдесят долларов. Меньше, быстрее, дешевле. Это — наш девиз.
— Насколько меньше, господин Оби? Какова полезная грузоподъемность?
Салливан колебался. Здесь они рисковали.
— На низкую околоземную орбиту мы можем запустить триста килограммов полезного груза, плюс пилот.
Последовала долгая пауза. Господин Рашад произнес:
— Это все?
— Это почти семьсот фунтов. Вы сможете разместить много исследовательских экспериментов в…
— Я знаю, что такое триста килограммов. Не так уж и много.
— Мы компенсируем это более частыми запусками. Можете считать этот аппарат космическим самолетом.
— На самом деле в НАСА уже заинтересовались! — в отчаянии вставил Каспер. — Это та самая система, которая подходит для быстрых полетов на космическую станцию.
Лукас поднял брови.
— В НАСА заинтересовались?
— У нас есть там кое-какие шансы.
«Черт, Каспер, — подумал Салливан. — Не трогай эту тему».
— Покажи им газету, Салли.
— Что?
— «Лос-Анджелес таймc». Вторая страница.
Салливан посмотрел на «Лос-Анджелес таймc», которую ему всучила Бриджит. Он развернул вторую страницу и увидел статью: «НАСА заменяет астронавта». Рядом со статьей была опубликована фотография с пресс-конференции какого-то чиновника из Космического центра Джонсона. Он узнал этого простоватого парня с большими ушами и плохой прической. Это был Гордон Оби.
Каспер вырвал у него газету и показал ее посетителям.
— Видите этого человека, он стоит рядом с Лероем Корнеллом? Это директор управления летных экипажей НАСА. Брат господина Оби.
Два посетителя, явно впечатленные, повернулись и посмотрели на Салливана.
— Ну? — спросил Каспер. — Быть может, джентльмены, мы все-таки поговорим о деле?
— Будем с вами честны, — сказал Лукас. — Мы с господином Рашадом уже взглянули на разработки других аэрокосмических компаний. Мы видели «Келли Астролайнер», «Ротон», «Кистлер К-1». Они все произвели на нас впечатление, особенно «К-1». Но мы подумали, что стоит дать и вашей маленькой компании шанс показать свой товар.
«Вашей маленькой компании».
«Да пошли вы…» — подумал Салливан. Он терпеть не мог выпрашивать деньги, ненавидел ползать на коленях перед напыщенным ничтожеством. Это безнадежное дело. У него болела голова, урчало в животе, а эти двое в деловых костюмах зря тратили его время.
— Скажите, почему мы должны поставить на вашу лошадку? — сказал Лукас. — Почему стоит выбрать именно «Апогей II»?
— Откровенно говоря, джентльмены, я не думаю, что вы должны выбрать именно нас, — просто ответил Салливан и повернулся, чтобы уйти.
— Гм, извините, — вмешался Каспер и бросился за своим коллегой. — Салли! — зашептал он. — Что, черт возьми, ты делаешь?
— Этим парням мы неинтересны. Ты же слышал, что они сказали. Им нравится «К-1». Им нужны большие ракеты. По размеру их членов.
— Прекрати! Вернись и поговори с ними.
— Зачем? Они не выпишут нам чек.
— Если мы потеряем их, мы потеряем все.
— Мы уже потеряли.
— Нет. Ты сможешь продать им его. Нужно всего лишь говорить правду. Расскажи им о наших убеждениях. Потому что мы оба знаем — у нас лучший аппарат.
Салливан потер глаза. Действие аспирина прошло, и голова гудела. Он устал от попрошайничества. Он был инженером и летчиком и с радостью провел бы остаток жизни с перепачканными в машинном масле руками. Но этого не будет без новых инвесторов, без их денег.
Он повернулся и снова направился к посетителям. Удивительно, но люди в костюмах стали вести себя осторожно и уважительно. Возможно потому, что Салливан сказал правду.
— Ладно, — произнес он, осмелев от того, что ему больше нечего терять. Даже поражение можно потерпеть красиво. — Предлагаю сделку. Мы можем делом подтвердить все, о чем говорили. Многие ли способны устроить запуск на раз? Нет. Им требуется время для подготовки, — усмехнулся он. — Не один месяц подготовки. А мы можем стартовать в любое время. Все, что нам нужно, это посадить нашу малышку на ракетный ускоритель, и пожалуйста — выход на околоземную орбиту обеспечен. Черт, мы даже можем запулить ее к космической станции.
Каспер побледнел словно привидение. Недоброе привидение. Салливан зашел так далеко, что им, словно утопающим, только и оставалось, что цепляться за соломинку. «Апогей II» еще не был испытан. Он четырнадцать месяцев стоял в ангаре, покрываясь пылью, а они тем временем выпрашивали деньги. И теперь Салли хотел сразу же запустить его на орбиту?
— Я уверен, наш аппарат пройдет проверку, — сказал Салливан и, еще выше поднимая ставки, добавил, — я сам займу место пилота.
У Каспера все внутри похолодело.
— Гм… это он образно, джентльмены. Аппарат может лететь и в беспилотном режиме…
— Но в таком случае пропадает выразительность, — возразил Салливан. — Позвольте мне поднять его в воздух. Так будет гораздо интересней всем. Что скажете?
«Я скажу, что ты спятил», — взглядом ответил ему Каспер.
Два бизнесмена посмотрели друг на друга и что-то шепнули друг другу.
Затем Лукас сказал:
— Нам было бы интересно посмотреть на демонстрацию. Потребуется время, чтобы собрать всех наших партнеров. Скоординировать расписание поездок. Так что, скажем… через месяц. Сможете?
Они купились. Салливан рассмеялся.
— Месяц? Без проблем.
Он взглянул на Каспера, который стоял, закрыв глаза так, словно испытывал страшную боль.
— Мы свяжемся с вами, — пообещал Лукас и повернулся к двери.
— Один последний вопрос, если можно, — сказал господин Рашад. И указал на корабль. — Ваш опытный образец называется «Апогей II». А где «Апогей I»?
Каспер и Салливан обменялись взглядами.
— Э-э… да, — отозвался Каспер. — Был…
— А что с ним случилось?
Каспер не ответил.
«Ну и черт с вами», — подумал Салливан. Похоже, этим ребятам правда по душе; можно поступить так же и в этот раз.
— Он разбился и сгорел, — сообщил он. И вышел из ангара.
Разбился и сгорел. Иначе не опишешь то, что произошло холодным ясным утром полтора года тому назад. Тогда же разбились и сгорели все мечты Салливана. Сидя за своим стареньким столом в офисе компании, борясь с похмельем при помощи кофе, он, сам того не желая, вспоминал мучительные подробности того дня. Автобус с чиновниками НАСА подъехал к стартовой площадке. Его брат, Горди, светился от радости. Дух торжества витал вокруг десятка сотрудников «Апогея» и толпы инвесторов, которые собрались под навесом выпить по чашке кофе с пончиками.
Обратный отсчет. Старт. Все смотрели в небо, когда «Апогей I» взмыл вверх и превратился в яркую точку.
Затем вспышка — и все было кончено.
После всего этого брат не сказал почти ничего, лишь несколько слов соболезнования. Но Гордон есть Гордон. Так было всегда: если Салливан терпел поражение — а случалось это довольно часто, — Гордон только грустно и разочарованно качал головой. Старший брат, благоразумный и надежный сын, Горди сумел дослужиться до командира шаттла.