За мужество и героизм, проявленные в ходе контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе, Указом Президента Российской Федерации от 6 апреля 2000 года капитану Заврайскому Виталию Викторовичу присвоено звание Героя Российской Федерации.
А в документах полка этот день был отражен так…
Из Журнала боевых действий:13 октября. В 10.40 на НП полка прибыл командующий оперативной группой «Запад» генерал-майор Шаманов. В 10.45 выдвинулась разведка полка. До начала выполнения боевой задачи 2-м мотострелковым батальоном командир полка в 8.00 уточнил решение с комбатами и командирами рот на местности, где также были отработаны вопросы взаимодействия. В 11.12 начала работать авиация. 4-я и 5-я мотострелковые роты начали наступление по взятию указанных высот. В 11.32 на отметке 446,8 был обнаружен противник. РеАДН открыл огонь по выявленным опорным пунктам. В 11.45 по обнаруженному противнику наносила удар авиация группировки. В 11.47 противник вел огонь из гранатометов по вертолетам. В 12.07 2-й взвод 4-й мотострелковой роты занял указанную высоту с отметкой 466,2. В 12.30 были выведены танки для стрельбы прямой наводкой. В 12.47 начала наносить удары фронтовая авиация парой Су-25. В 12.52 противник подбил 2 танка во 2-м мотострелковом батальоне, выведенные на прямую наводку. Один механик-водитель погиб, наводчик-оператор получил контузию. В 13.07 был открыт огонь из установок ПТУР по ВОП (взводный опорный пункт. – Авт.). В 13.23 начала огневое поражение артиллерия полка. В 13.45 танки, выведенные на прямую наводку, окрыли огонь по отметке 500,8, в 13.55 наносила удар авиация группировки. Вели огонь РеАДН и САДН. В 14.30 6-я мотострелковая рота вышла к отметке 450. В 14.40 6-я рота начала выдвижение в направлении отметки 500,8, в 14.47 4-я рота вышла на отметку 500 без потерь. Авиация наносила удар, танки вели огонь прямой наводкой. В 15.10 работали СУ-25.
4-я мотострелковая рота попала в засаду. Завязался бой. Командир 4-й роты старший лейтенант Заврайский, умело управляя подразделением и огнем, упорно продвигался вперед. Противник, неся потери, начал отходить. В 15.20 4-я рота вышла к телецентру на отметке 500,8, и, ведя огонь из всех видов оружия, личный состав роты продолжал наступление. Противник потерял 6 человек убитыми. 4-я рота начала закидывать противника гранатами, в результате чего был уничтожен снайпер. В 15.47 вертолеты группировки начали наносить удары, уничтожили джип, стоящий за ВОП. В 15.57 разведка полка соединилась с 4-й ротой. В 15.53 фронтовая авиация начала наносить удар по ОП отметка 500,8. 4-я рота закрепилась на высоте и заняла круговую оборону. Противник начал обстрел роты подствольными гранатометами. В 16.32 обстрел 4-й роты из подствольных гранатометов. В 16.40 6-я рота начала подъем на технике на отметку 500,8. В 17.20 начала вести огонь полупрямой наводкой артиллерийская батарея полка. В 17.46 саперы полка на подходе к отметке 500,8 обнаружили 3 радиоуправляемых фугаса. К 17.25 фугасы были подорваны. К 18.40 6-я рота сосредоточилась на отметке 500,8. К 19.00 2-й мотострелковый батальон занял указанные высоты и выполняет поставленную задачу. В 20.00 расположение полка покинул командующий группой «Запад» генерал-майор Шаманов.
Потери по личному составу – убит рядовой Мальцев, 423-й мотострелковый полк, ранен рядовой Абрамов, 4-я рота.
«Поужинал, заодно позавтракал и пообедал…»
Виталий Заврайский:
– Так как взятая нами высота была не нашей задачей, мы передали ее соседней роте и вернулись к своим высотам. Возвращались уже в темноте. Когда я пришел на КНП роты, первым делом напился воды, так как очень хотелось пить, а затем поужинал, заодно позавтракал и пообедал. Когда начинались такие действия, никто никогда не думал про питание, у всех была одна задача: взять больше боеприпасов.
Было приятно видеть, придя на свой КНП, что взводы сами, под руководством своих командиров, уже окопались, подготовились к ночлегу. Без всяких моих указаний и распоряжений. Мне оставалось только проверить охранение и уточнить, кто из офицеров дежурит ночью и проверяет охранение.
Проснувшись утром, я обнаружил, что внизу под хребтом находится какое-то селение. Посмотрев по карте, я сделал вывод, что это населенный пункт Зибер-Юрт. Затем приехали журналисты, взяли у меня интервью. Воспользовавшись этим моментом, я позвонил домой родным по сотовому телефону. Но дома почему-то не было никого. Ближе к обеду приехали телекомпании: ОРТ, РТР, НТВ. Меня вызвали на мою высоту, но я специально задержался – не любил фотографироваться и сниматься. Правда, выслушал нарекание от командира полка.
На этом месте мы пробыли дней двадцать.
Было в эти дни все, в том числе и сбежавшие бойцы, которые ушли за дровами, а оказались в деревне. Пришлось организовывать поиск их в деревне, а это было очень опасно. Изловив их, мы отправили их с позором дослуживать в пункт постоянной дислокации. Это все осталось на их совести. Да и первая небоевая потеря боевой машины, у которой ночью замкнула проводка. Это, как говорится, жизнь! И никуда от этого не деться…
Теперь война шла ежедневно и по-настоящему…
«Патронов можно было не жалеть…»
Игорь Дружинин, разведывательная рота полка, контрактник:
– Вскоре начали брать Терский хребет. Я и Диман Робин всегда шли в головном разведдозоре. Шли пешком, больше такой ошибки, как 8 октября, не допускали. Обычно шел головной разведдозор, человека четыре-пять, за нами группа разведки метрах в 150, человек 15, и уже пехота шла за нами метрах в восьмистах по скатам хребта. Несколько раз было, что пехота издалека принимала нас за «чехов» и открывала по нам огонь, тогда лежа, матерясь, доставали зеленые ракеты и запускали, только это и помогало. Сами мы простреливали опасную зеленку периодически, но «чехов» пока не было.
С продуктами были проблемы, поскольку мы постоянно отрывались от брони. Иногда она догоняла нас ночью, и мы перекусывали. Если в броне были спальники, то спать было нормально, а так спали просто на земле.
В один день, точно не помню какой, мы подходили к высоте с ретранслятором. Справа от него были нефтяные бочки, за нами ехали танки. Как только первый танк поравнялся с нами, произошел сильный взрыв в его лобовой части. Мы решили, что лупанули из гранатомета, и все попадали. Как только очухались, то я и Толик из Тулы подбежали к танку, я забрался к люку механика – у него был люк открыт, он по-походному ехал, – сунул руки его вытаскивать, а там вытаскивать нечего: просто куча мяса лежала. Толик помог командиру танка вылезти, тот контужен был сильно. И сразу «чехи» лупанули в другой танк. Подбежали еще разведчики, и мы стали кидать «эфки» вниз по склону, поскольку показалось, что опять лупанули из граника. Чуть позже увидали проволоку от ПТУРСа и поняли, что бьют от ретранслятора. Впереди, метрах в двухстах между двумя холмиками, показалась цепочка людей, поскольку я, да и мы все были уверены, что впереди наших нет, то их обстреляли, а точнее, я один выпустил весь короб своего ПКМ по ним. Они сразу бросились врассыпную. Чуть позже узнали, что это пехота вышла сбоку впереди нас. Хорошо, что прицел у меня на пулемете стоял на постоянном, если бы я потратил пару секунд и поставил его на двоечку – привалил бы своих точно.
После этого начала работать по высоте артиллерия, подлетели вертушки, чуть позже отбомбились «Грачи» СУ-25. Вся наша группа пошла на высоту по левому склону. Нас сразу же обстреляли из пулемета, стреляли навесом из граников, гранаты рвались над нами. Как только мы перебежками добрались до высоты, то попрыгали в «чеховские» окопы. В первом окопе вповалку лежало человек 7–8 «чехов» убитых, их явно накрыла авиация. Пацаны из пехоты сказали, что несколько «чехов» успели свалить, мы закидали гранатами зеленку возле нас и продвинулись вперед до крайнего окопа, который смотрел на соседнюю высоту. Между делом сняли с убитых «чехов» разгрузки, забрали ножи и пистолеты – у нас-то с этим проблемы были. «Чехи», видимо, отошли и начали нас довольно сильно обстреливать из пулемета – головы было не поднять. Я начал тоже бить из своего ПКМ, мне пацаны принесли целый рюкзак трофейных лент, и патронов можно было не жалеть. Где-то полчаса мы с «чеховским» пулеметчиком перестреливались. Наш артнаводчик корректировал артиллерию, «саушки» били по высоте. Через несколько дней пацаны из пехоты сказали, что я тогда завалил пулеметчика, его нашли с пулевым ранением.
С той высоты мы смотрели в бинокль и видели справа пятиэтажки. Подумали, что это уже Грозный. Нам-то говорили, что мы на Грозный не пойдем, а по радио вообще говорили, что выдавят боевиков за Терек, и все. В общем, нас опять обманули… Вечером на высоту приехали корреспонденты, а нам приказали грузить трупы «чехов» на БТР. Прикололся тогда «Бакс»: ему тяжело было тащить «чеха», и он его разрезал пополам, а туловище закинул на броню. Ночью в палатке оказалось, что он, не помыв ножа, резал хлеб пацанам. Их чуть не стошнило…
«Ночью постоянно стреляли «Грады»…
Алексей Хмель, механик-водитель БРДМ противотанковой батареи, рядовой:
– На Терском хребте полк нарвался на засаду. На сопке окопались чеченцы и открыли по пехоте огонь. Пехота отступила, и артиллерия открыла по сопке огонь. Пехота снова пошла вперед, и опять по ней стали стрелять. Вызвали подкрепление с воздуха. Прилетели Ми-24, сделали пару заходов. Снова пехота стала атаковать. Нет, боевики живые, ведут стрельбу. Крепко, видно, укрепились. Потом прилетели две «сушки», стрельнули пару ракет, и все. Двинулись дальше, и оказалось, что на том поле боя было всего девять боевиков.
В один из дней привезли на комендантском «ГАЗ-66» трупы чеченцев в фольге и бросили у наших палаток. Их откопали с той сопки, откуда выбить не могли. Ребята говорили, что вонь от них стояла, ведь время уже прошло, а я не чувствовал: нос был заложен. Менять их собрались на наших убитых солдат.
Дальше полк двигался каждый день, останавливался только на ночь. Спали в машинах, так как на земле на матрасах было уже холодно. Ночью постоянно стреляли «Грады» и артиллерия – то где-то рядом, то откуда-то издалека. Под их «музыку» и засыпалось спокойнее. Часто летали самолеты и вертолеты – бомбить, наверное.
Сергей Печугин, зам. командира 1-го мотострелкового батальона по тылу, гвардии майор:
– Еще одно интересное наблюдение. Из того боя на высоте танк Т-72, приданный нашему батальону, не оборудованный системой динамической защиты, вышел весь в дырках от РПГ. Экипаж жив, танк исправен. Я такое в теории никогда не читал. Но практика показала – и такое может быть.
Потом наш батальон недели две стоял в одном селении, меж холмами спрятанном. Баньку там замечательную соорудил в сарае кошарном. Там и печка во всю стену, и котлы водогрейные кстати пришлись, и колодец свой в деревне был. Еду в роты, чуть ли не силком гружу бойцов в машину мыться. Зато из бани выходят румяные, в чистом белье: «Спасибо, товарищ майор!» Приятно осознавать, что не зря трудишься!
Из Журнала боевых действий:14 октября. Приезжали корреспонденты РТР. Им показали трупы восьми боевиков. В 20.00 командир полка прибыл с НП 423-го полка на КП, где подвел итоги выполнения задач и прошедших боевых действий, отметил лучших, указал на общие недостатки, снижающие боевую готовность подразделений, а также дал указания на их устранение и установил сроки.
В 14.30 БМП сорвалась вниз по скату высоты, упала вниз и загорелась. Это произошло из-за того, что механик-водитель не справился с управлением машины при движении по узкой грунтовой дороге по высокой вершине. Экипаж успел эвакуироваться.
ДокументыПривет, мама, папа и Макс, пишет вам Леша. Вы уже, наверное, знаете, что наш 245-й полк ввели в Чечню. Мы даже и не думали, что нас пошлют сюда. А я даже офигел, ну, думаю, все, кранты нам. Я вспомнил фильм «Чистилище» и подумал: если там такая же фигня, то живым оттуда вернуться шансов совсем мало, почти нет. Нам вообще сказали, что мы едем в Дагестан, а привезли нас в Моздок. Это вроде бы Северная Осетия, я точно не знаю. Оттуда мы совершили марш, километров 80 ехали сверху на броне, десанта не было, места все были забиты вещами, да они и сейчас забиты все вещами, да и какой дурак пойдет в десанте, из гранатомета выстрелят – выпрыгнуть не успеешь, там и останешься.
Кочуем, как цыгане, пока больше трех дней нигде не стояли, сейчас встали на каком-то холме. Говорят, будем месяц стоять, но мне кажется, что такого не будет, через пару дней свалим отсюда.
Нас уже один раз обстреляли. Мы подошли к какой-то деревне и обстреливали ее сутки, так просто, по домам, а на следующий день пришла замена, и когда мы начали уходить, нас и обстреляли. Мне вначале было по хрен все, за БМП спрятался, а вот когда они начали из подствольников стрелять и мне осколком порвало камуфляж на рукаве, тогда мне стало страшно. Ну, я недолго дрался, прыгнул в канаву ко всем и пошел вместе со всеми подальше от этого места. Потом были еще остановки, две-три, и мы подошли к холмам. Высота нормальная, метров 500 и больше. Сверху вид красивый, внизу кошары стоят, это у них так дома называются, мирные жители почти все слиняли, а добра оставили полные дома и живности кучу. Вот наши и ездят на БМП за вещами да за живностью. Ее мы и хаваем. Мед прямо из сот свежий едим, привозят ведрами дыни. Арбузы растут прямо на поле, пошел, сорвал, съел. Кукурузы целые поля. Помидоры; перец красный, я такого ни разу не ел, сочный; виноград на деревьях, подходи, рви и ешь; грецкие орехи тоже ешь, сколько хочешь. Ну, это все фрукты, а так едим одно мясо – куру, индюков, уток, баранов, вот сейчас мужики завалили молодого бычка, сегодня на ужин будут готовить. В общем, жируем здесь круто.
Это, наверное, последняя наша остановка на холмах, следующая, наверное, будет в Грозном, мы от него, как нам командир роты сказал, в двадцати километрах стоим. Два дня назад был бой, у нас в роте убили одного командира отделения и семь человек ранило. Подбили одну БМП, но экипаж остался живой. Бились, бились, часа три бились, но холм так и не взяли. На следующий день обстреляли этот холм сначала вертушки, потом из танков, ну а потом опять пошли мы, пехота, но они все слиняли. Окопались они там нехило, оставили много вещей, пищи, бинокль, и днем, и ночью видно.
Броники пятый класс защиты, самая высокая степень защиты шестая – СВД с десяти метров не пробивает… Передавайте всем привет. 14. 10. 99
(Письмо Алексея Данилова из Чечни).
…Перемещались туда-сюда, сейчас как будто встали надолго. Опять закапываемся капитально. Живем в брошенном хуторе, всего 6 дворов. Питаемся хорошо, каждый день баранина, курятина, говядина, сыр, брынза, сметана, соленья. Часто перебои с хлебом. Радио слушаем регулярно. Газеты стали возить тоже вроде регулярно. Баня еженедельно, иногда 2 раза в неделю, когда воды привезут побольше. Несколько раз стирался, правда, часто приходится в полк ездить на БМП, пока туда-сюда, весь пыльный. Сегодня был в полку, видел нашего Королькевича, его тоже забрали.
17.10.99
(Из писем семье майора Бориса Асатряна)
«У меня рука не поднялась…»
Алексей Хмель, механик-водитель БРДМ противотанковой батареи, рядовой:
– В середине октября в один из дней есть было вообще нечего, дали только ложку каши в крышке из-под котелка. Рядом паслись шесть коров, мычали, недоеные. Солдаты, голодные, стали бегать за коровами и стрелять по ним. У меня рука не поднялась, хоть и есть очень хотелось. Потом наш старшина-контрактник Саня крикнул им: «Вы что творите? Ну-ка, отойди!» У него был разряд по стрельбе. С колена пятью выстрелами в голову убил пять коров из автомата. Еще двумя – последнюю. Вечером разделывали часть одной коровы. Помню, пуль много выковырял. Приготовили ужин, а остальное бросили.
Приходил в гости на мясо дагестанец, его еще из Мулино отправили на родину, когда у них война началась. Рассказывал, что дом сгорел, родных не нашел, надеялся, что в беженцах они. Так и вернулся назад в полк. Как уж он нас нашел?
Через несколько дней кто-то притащил конскую ногу, варили ее больше 12 часов, так и выбросили, все равно была как резиновая.
«Если пошел на мародерку…»
Андрей Актаев, пулеметчик 3-го взвода 1-й мотострелковой роты, контрактник:
– После эпопеи с гусями рота двинулась дальше. Встали на каких-то высотах. Вот тут-то и начались проблемы… Палатка одна на весь взвод. Спальников нет, да ни хрена не было! Надо было как-то выходить из положения. Километрах в пяти сзади нас стоял какой-то аул. Контрактники посовещались и решили: «Надо съездить!» Сказано – сделано. Механу велели: «Заводи!», и десять тел поехали. Командира взвода у нас тогда не было. Рулил замок-срочник – кстати, очень подготовленный сержант. Но он даже не знал об этом.
Часа через два приезжают. Прибарахлились не хило: матрасы, подушки, одеяла, печка-буржуйка. В общем, съездили удачно.
На следующий день к нам прислали командиром взвода лейтенанта Паутова. По-моему, с ним же прибыл и командир второго взвода лейтенант Соломатин. Пока взводный принимал взвод, контрактники решаются на вторую ходку в аул. Честно говоря, идиоты. Что им еще понадобилось? Скорей всего, сладкое слово «халява». Поехали, вернулись, что-то еще приволокли. На этом хорошее закончилось. Если пошел на мародерку, то два раза в одно место не суйся. Спалились они по полной. Как рассказывали, было как в первый раз: приехали, зашли в дом, где людей нет, и давай шерстить. Сценарий один и тот же. Контрактники начинают по шкафам лазить, ищут деньги и золото, до кучи всякую понравившуюся лабуду, срочники лазают по кухне и подвалам – что бы сожрать. Полазили, посмотрели. Двое контрактников нашли бутылку вина, сели на веранде и начали ее «усугублять».
Тут, откуда ни возьмись, как в сказке, нарисовываются два дяденьки в форме с погонами. Вроде майор и капитан, точно не знаю, врать не буду. Зашли, поздоровались, начали расспрашивать: «Кто? Откуда? Что здесь забыли?» А в конце разговора предъявили удостоверения ФСБ. Все просто: БМП с логотипом W на броне только слепой не увидел бы.