– Я подумал, – ответил Каспиан, – что здесь давным-давно не слышали о Нарнии. Быть может, они не считают себя нашими подданными. Тогда небезопасно называться королем.
– У нас есть шпаги, ваше величество! – воскликнул Рипичип.
– Да, Рипичип, я знаю, – сказал Каспиан. – Но если бы я хотел снова завоевать эти три острова, я бы взял сюда отряд побольше.
Тут они приблизились к незнакомцам, один из которых, крупный и черноволосый, крикнул:
– Здорово, ребята!
– Здравствуйте, – ответил Каспиан. – Есть ли наместник на Одиноких Островах?
– Есть, как не быть! – отвечал мужчина. – Губернатор Гумп. Он там, в Узкой Гавани. Выпейте-ка с нами, ребята!
Каспиан поблагодарил и согласился, хотя ни ему, ни его спутникам не понравились сидящие под деревом люди. Но едва они подняли чарки, как черноволосый кивнул своим приятелям и в мгновение ока всех путешественников схватили, обезоружили и связали по рукам и ногам – всех, кроме Рипичипа, который отчаянно барахтался и кусался.
– Блямц, поосторожней с этой тварью! – сказал вожак. – Смотри не попорти. За нее много дадут.
– Трус и подлец! – вскричал Рипичип. – Отдай мою шпагу и отпусти мои лапы, если посмеешь!
– Ничего себе! – присвистнул работорговец (а это был именно работорговец). – Да он говорящий! Вот это да!.. Будь я проклят, если за него не отвалят сотни две!
– Так вот ты кто! – сказал Каспиан. – Вор и работорговец! Есть чем гордиться!
– Ну-ну-ну, – сказал работорговец. – Придержи-ка язык. Вы по-хорошему, – и мы по-хорошему, ясно? Такая у меня работа. Зарабатываю, как умею, а ты не суйся не в свое дело.
– Куда вы нас поведете? – с трудом выговорила Люси.
– В Узкую Гавань, – ответил работорговец. – Завтра там как раз базарный день.
– Есть там английский консул? – спросил Юстэс.
– Это чего? – удивился мужчина.
Юстэс долго пытался объяснить, и еще не устал, когда работорговец прервал его:
– Ладно, хватит болтать! Говорящая мышь – хорошая штука, но этот кого угодно уморит… Пошли, ребята.
Четверых пленных накрепко, но не больно привязали к длинной веревке и повели к берегу. Рипичипа несли на руках. Он перестал кусаться, когда ему пригрозили надеть намордник, но бранился вовсю, и Люси только диву давалась, как работорговец переносит такие оскорбления, но он не прерывал Рипичипа, и когда Мыш замолкал, чтобы перевести дыхание, говорил: «Давай, чеши!», или: «Ух, красота!», или: «Гнус, ты только послушай, прямо как будто все понимает!», или: «Кто ж это его научил?» Такие слова приводили рыцаря в ярость, и он в конце концов задохнулся от злости и замолк.
Выйдя к берегу, напротив острова Дорн, путники увидели деревушку, длинную лодку у воды, а чуть подальше – старый и грязный корабль.
– Так вот, ребятки, – сказал работорговец. – Поменьше шума, а то пожалеете. На борт, шагом марш!
Однако в эту минуту из какого-то домика (должно быть – таверны) вышел приятный с виду человек и сказал:
– Что ж это, Мопс? Опять торгуешь?
Работорговец, которого и звали Мопсом, низко поклонился и подобострастно ответил:
– Да, ваша светлость.
– Сколько ты хочешь за этого мальчика? – спросил человек, указывая на Каспиана.
– Ах, – вздохнул Мопс, – уж вы, ваша светлость, всегда высмотрите самое лучшее. Вас на мякине не проведешь. Как раз этот мальчишка мне самому понравился. Полюбил его, знаете… Сердце у меня мягкое, прямо хоть дело бросай! Однако для такого покупателя…
– Назови свою цену, плут, – перебил его человек. – Я не хочу слушать про твое грязное дело.
– Три сотенки, ваша светлость, три сотенки, да и то, только для вас…
– Сто пятьдесят.
– Ой, пожалуйста! – взмолилась Люси. – Пожалуйста, не разделяйте нас! Если бы вы только знали… – Но она тут же умолкла, увидев, что Каспиан даже сейчас не хочет открыть, кто он.
– Сто пятьдесят, – повторил человек. – Понимаешь, девочка, как ни жаль, я не могу купить вас всех. Отвяжи мальчика, Мопс. И смотри, не обижай других!
– Ну, что вы, ваша светлость! – воскликнул Мопс. – Кто-кто, а я свой товар не обижаю! Они мне как детки, честное слово!..
– Вполне возможно, – сурово сказал вельможа. Наступила ужасная минута. Каспиана отвязали, новый хозяин сказал ему: «Иди за мной!», Люси ударилась в слезы, Эдмунд побледнел. Но Каспиан обернулся к ним и сказал: «Веселей, друзья! Все будет хорошо. До встречи!»
– Барышня, – сказал Мопс, – не ревите, а то завтра за вас мало дадут. Чего плакать-то, а? Нечего.
Их перевезли в лодке на корабль и посадили в темный и грязный трюм, где уже сидели другие невольники. Мопс, как нетрудно понять, был пиратом, плавал между островами и хватал всех, кого только удавалось. Дети не встретили здесь ни одного знакомого: почти все невольники были с Гальмы или из Теревинфии. Сидя на соломе, они гадали, что с Каспианом, а Юстэс ругал их, словно виноваты все, кроме него.
А с Каспианом было вот что. Он прошел со своим хозяином по узкому проулку на большую лужайку за деревней. Здесь вельможа обернулся и посмотрел на него.
– Не бойся меня, мальчик, – сказал он. – Я тебя не обижу. Я купил тебя потому, что ты похож на одного человека.
– На кого же, милорд?
– На моего властелина, короля Нарнии.
И тогда Каспиан решил рискнуть.
– Милорд, – сказал он, – я ваш властелин, Каспиан, король Нарнии.
– Однако, ты смел! – сказал мужчина. – Чем ты это докажешь?
– Во-первых, вы сами меня узнали, – ответил Каспиан. – Во-вторых, я скажу вам, кто вы. Вы – один из семи лордов, которых мой дядя Мираз сослал за море и которых я ищу. Их звали Аргоз, Берн, Октезиан, Рестимар, Мавроморн… и … нет, не помню. А в-третьих, если вы дадите мне шпагу, я докажу на деле, что я Каспиан, король Нарнии, правитель Кэр-Паравела, властелин Одиноких Островов.
– О, Боже! – воскликнул лорд. – Это голос его отца! Мой повелитель! Ваше величество! – и он опустился на одно колено, чтобы поцеловать руку своему королю.
– Деньги, которые вы потратили, милорд, – сказал Каспиан, – вернут вам из моей казны.
– Я их еще не отдал, – сказал лорд Берн, ибо это был именно он. – И не отдам, смею надеяться. Сколько раз я уговаривал губернатора покончить с отвратительной торговлей людьми!
– Милорд, – сказал Каспиан, – нам надо потолковать о том, что творится здесь, на Островах. Но не расскажете ли вы для начала свою собственную историю?
– Она проста, ваше величество, – сказал Берн. – Доплыв досюда с другими вельможами, я полюбил здешнюю девушку и понял, что дальше мне плыть не надо. Вернуться в Нарнию, где правил ваш дядя, я не мог. Я женился и с тех пор живу здесь.
– А что за человек этот губернатор? Считает ли он себя нашим подданным?
– На словах считает. Он вечно поминает короля и к месту и не к месту. Но вряд ли обрадуется, когда увидит здесь живого, настоящего. Если вы, ваше величество, предстанете перед ним беззащитным и безоружным, он сделает вид, что не верит вам. Ваша жизнь может оказаться в опасности. Много ли с вами людей?
– Мой корабль, – сказал Каспиан, – сейчас огибает остров, и на нем тридцать вооруженных воинов. Не напасть ли нам на Мопса и не освободить ли моих друзей?
– Я бы не советовал, – ответил Берн. – Если начнется сражение, из Узкой Гавани на помощь Мопсу придут два или три корабля. Мне кажется, ваше величество, губернатора надо припугнуть намеком на большое войско и самим именем короля. Тогда до битвы дело не дойдет. Гумп – изрядный трус, его напугать легко.
Поговорив еще немного, Каспиан и Берн спустились к берегу чуть западнее деревушки. Там Каспиан достал свой рог и затрубил. (Это не был большой волшебный Рог королевы Сьюзен – его Каспиан оставил лорду-регенту Траму). Дриниан, стоявший на вахте, ждал сигнала, тотчас узнал звук, и корабль подошел к берегу – от него отчалила шлюпка. Через несколько минут Каспиан и лорд Берн были на борту и объяснили Дриниану положение дел. Дриниан тоже предложил напасть на корабль с невольниками, но лорд Берн, как и прежде, ему возразил.
– Плывите прямо, капитан, – сказал он. – На Авре мои владения. Только поднимите королевский флаг, подвесьте к бортам все щиты и велите кому только можно выйти на палубу. И вот еще что: подайте с левого борта несколько сигналов.
– Кому? – удивленно спросил Дриниан.
– Как кому? Остальным кораблям, конечно! Их нет, но Гумп должен подумать, что они есть.
– Понятно, – сказал Дриниан, потирая руки. – Что же нам передать? «Приказываю обогнуть южную оконечность Авры и бросить якорь у…
– …земель Берна», – закончил вельможа. – Превосходно! Будь у вас настоящий флот, его бы все равно не увидели из Узкой Гавани.
Хотя Каспиан то и дело с грустью вспоминал о друзьях, томящихся в трюме, остаток дня прошел для него приятно. Вечером (они все время шли на веслах) корабль обогнул с северо-востока остров Дорн, прошел вдоль восточного берега Авры и вошел в красивый залив у южного берега, где к самой воде спускались плодородные земли лорда Берна. На них трудились крестьяне, все – свободные; в поместье царили веселье и мир. Корабль бросил якорь, и наших героев с превеликими почестями приняли в невысоком доме с колоннами, выходящем окнами на залив. Хозяин, его величавая жена и веселые дочери развлекали гостей, а с наступлением темноты лорд Берн послал на соседний остров своего человека и дал ему поручение, но никому об этом не сказал.
Глава 4.
ЧТО ДЕЛАЛ НА ОСТРОВЕ КАСПИАН
На следующее утро лорд Берн разбудил гостей пораньше и после завтрака попросил Каспиана, чтобы тот приказал своим людям вооружиться. «А главное, – добавил он, – пусть все блестит и сверкает так, словно нам предстоит сражение в великой битве великих королей, и весь мир глядит на нас». Так и сделали; и вскоре Каспиан со своими людьми отправился на трех больших лодках к Узкой Гавани. На корме, где сидел сам король, развевалось знамя, и трубач был с ним рядом.
Когда они подошли к гавани, Каспиан увидел на пристани толпу народа, встречавшую их. «Вот зачем я посылал ночью гонца) – сказал Берн. – Все, кто собрался здесь, – честные люди и друзья мне». И едва Каспиан сошел на берег, как раздалось многоголосое «ура» и крики: «Нарния! Нарния!», «Да здравствует король!». В ту же минуту (об этом позаботился гонец) по всему городу зазвонили колокола. Каспиан приказал вынести вперед королевское знамя и трубить в горн. Все мужчины обнажили мечи и торжественно двинулись по улицам, да так, что стекла задрожали, а доспехи (утро было солнечное) сверкали, и никто не мог на них глядеть.
Сначала отряд приветствовали только те, кого предупредил посланец Берна – другие просто не знали, что происходит. Но вскоре к ним присоединились городские мальчишки, которые очень любят шествия и очень редко их видят. Потом на улицы высыпали мальчишки постарше, которые тоже любят шествия и прекрасно понимают, что шум и беспорядок – прекрасный повод не идти в школу. Старушки тоже повысовывали носы из дверей из окон – шутка ли, сам король, это тебе не губернатор! И молодые женщины не отставали, ибо Каспиан, Дриниан, да и все остальные были хороши собой. А потом подошли мужчины, чтобы взглянуть, на кого же смотрят женщины. Словом, когда Каспиан с отрядом подходил к воротам замка, почти весь город, громко крича, шел за ним, – и губернатор, сидевший над грудой отчетов, циркуляров и указов, услышал эти крики.
Трубач Каспиана протрубил в рог и крикнул: «Отворите ворота королю Нарнии, который прибыл с визитом к своему любимому и верному слуге!» В те времена на Островах все делали неторопливо. В воротах отворилась небольшая дверца, из нее вышел взъерошенный и заспанный стражник в грязной старой шляпе вместо шлема и с заржавленной пикой в руке. Он заморгал, глядя на сверкающие мечи и прошамкал:
– Жакрыто, жакрыто! Прием ш девяти до дешяти каждую вторую шубботу!
– Шляпу долой перед королем! – прогремел лорд Берн и хлопнул стражника по плечу рукой в боевой рукавице так, что шляпа слетела сама.
– А? Што шлучилссь? – начал было стражник, но никто не обратил на него внимания. Двое солдат Каспиана вбежали в дверцу и, повозившись с засовами и задвижками, которые очень заржавели, настежь распахнули ворота. Войдя в них с отрядом, Каспиан оказался во внутреннем дворике. Несколько стражников слонялись тут без дела, а другие, дожевывая что-то на бегу, выскакивали в беспорядке кто откуда. Оружие их и доспехи тоже заржавели, однако сами они все же могли бы сражаться, если бы кто-нибудь приказал или они бы знали, в чем дело. Но Каспиан не дал им опомниться.
– Кто ваш начальник? – громко спросил он.
– Вроде бы я, – ответил томный, щеголеватый, довольно молодой человек без доспехов.
– Мы, король Нарнии, – сказал король, – хотим, чтобы наше посещение вселяло не страх, а радость. Лишь поэтому мы ничего не говорим тебе об оружии и доспехах твоих солдат. Мы прощаем тебя. Вели своим солдатам открыть бочонок вина и выпить за наше здоровье, но помни, что поутру мы увидим здесь, в замке, настоящих воинов, а не оборванных бродяг. Позаботься об этом, иначе мы разгневаемся.
Начальник разинул рот от удивления, но Берн тут же крикнул:
– Да здравствует король! – и солдаты, сообразившие только, что им дадут вина, громко подхватили этот клич. Потом Каспиан приказал своим людям оставаться во дворе, а сам с Берном, Дринианом и четырьмя солдатами вошел в зал.
За столом, в дальнем конце зала, окруженный секретарями, сидел губернатор Гумп. Вид у него был сердитый, волосы – некогда рыжие – почти совсем поседели. Он поглядел на вошедших и тут же снова уткнулся в бумаги, машинально проговорив:
– С девяти до десяти утра каждую вторую субботу.
Каспиан кивнул Берну и отошел в сторону. Берн и Дриниан подошли к столу, подхватили его с двух сторон, подняли и отшвырнули в угол. Стол опрокинулся и настоящий водопад бумаг, писем, папок, чернильниц, ручек и печатей обрушился с него на пол. Потом – не грубо, но крепко, словно железными клещами, – они схватили самого Гумпа и поставили его футах в четырех от кресла, а в кресло тут же сел Каспиан, положив себе на колени обнаженную шпагу.
– Милорд, – сказал он, пристально глядя на Гумпа. – Вы встретили нас не совсем так, как мы ожидали. Мы – король Нарнии.
– Мне об этом не писали, – сказал губернатор. – В протоколах тоже ничего нет. Никто ничего не говорил. Что ж это такое? Готов рассмотреть любые…
– Мы решили проверить, как вы, милорд, справляетесь со своими обязанностями, – продолжал Каспиан. – Особенно нас беспокоят две вещи. Во-первых, сто пятьдесят лет мы не получаем от вас дани…
– Этот вопрос мы поставим в Совете в следующем месяце, – сказал Гумп. – Если предложение будет принято, мы создадим специальную комиссию, которая подготовит доклад о финансовом положении к первому заседанию будущего года…
– В нашем законе, – перебил Каспиан, – написано ясно: если дани не платят, весь накопившийся долг обязан выплатить сам губернатор.
Гумп явно оживился.
– Об этом не может быть и речи! – воскликнул он.-Это экономически невозможно… э-э-э… Ваше величество, по-видимому, изволит шутить.
Говоря так, он думал и гадал, как бы избавиться от непрошенных гостей. Знай он, что у Каспиана всего-навсего одна корабельная команда, он бы, конечно, наобещал чего-нибудь, надеясь ночью окружить гостей и расправиться с ними. Но он своими глазами видел, как корабль, идущий по проливу, подавал сигналы кому-то еще. Он не знал, что корабль этот – королевский: был штиль, и королевский флаг с золотым львом не развевался по ветру. Словом, он вообразил, что Каспиан привел целый флот. Ему и в голову не приходило, что можно войти в Узкую Гавань с тремя десятками солдат – сам бы он в жизни такого не сделал.
– И второе, – продолжал Каспиан. – Я хочу знать, почему, вопреки древним обычаям и законам наших владений, вы допускаете позорную торговлю рабами.
– Как же иначе?! – сказал губернатор. – Это важнейшая отрасль экономики! Наше нынешнее процветание целиком зависит от нее.
– Зачем вам рабы?
– Для экспорта, ваше величество. Мы продаем их главным образом в Тархистан, но есть и другие рынки сбыта. Одинокие Острова – крупнейший центр этого промысла.
– Другими словами, – сказал Каспиан, – вам самим она не нужна. Тогда объясните мне, какую выгоду получаете вы от этой торговли, если все деньги загребают такие, как Мопс?
– Вы молоды, ваше величество, – сказал Гумп, пытаясь изобразить нежную отеческую улыбку, – и вам еще не понять всей сложности наших экономических проблем. Но у меня есть статистика, графики…
– Молод я или не молод, – сказал Каспиан, – я, в отличие от вас, знаю работорговлю изнутри. Я не вижу, чтобы она давала Островам мясо или хлеб, пиво или вино, лес или бумагу, книги или коней, лютни или мечи, вообще что-нибудь ценное. Но если бы и давала, ее необходимо запретить.
– Нельзя повернуть историю вспять, – сказал губернатор.
– Вы понимаете, что такое прогресс?
– Мы в Нарнии называем это подлостью, – сказал Каспиан. – Словом, работорговлю я приказываю запретить.
– Я не могу взять на себя такую ответственность, – сказал Гумп.
– Ну, что же, – сказал Каспиан, – другой возьмет. Лорд Берн, подойдите сюда. – И не успел губернатор понять, что происходит, как Берн опустился на одно колено и, вложив свои руки в руки короля, поклялся править Одинокими Островами в согласии с древним законом, обычаем и правом Нарнии. «Хватит с нас губернаторов», – сказал король, и Берн, правитель Островов, стал герцогом.
– Что же до вас, – обратился король к Гумпу, – я прощаю вам долг, если вы и ваши люди сегодня же покинете замок, в котором отныне поселится герцог.
– Нет, вы посудите сами, – вмешался один из секретарей, – чем разыгрывать тут красивые сцены, не поговорить ли по-деловому? Вопрос в том…
– Вопрос в том, – перебил его герцог, – что вы предпочитаете: убраться из замка со всем своим сбродом или ждать, пока мы вас прогоним?
Когда, наконец, все было улажено, Каспиан приказал подать коней, и вместе с Берном, Дринианом и несколькими солдатами поехал в город на невольничий рынок. Это был длинный приземистый сарай возле самой пристани, и происходило там то же самое, что на аукционе – на помосте стоял Мопс и хрипло кричал: