При этом Россия предупредила, что любой акт агрессии против своих воздушных судов она воспримет как сигнал к действию. Что скрывалось за этой формулировкой, поняли все и сразу.
* * *Олег едва выкроил время, чтобы попрощаться с Оксаной, улетавшей вместе со всеми. Сам Щербина оставался, чтобы прикрывать аэродром и транспортники с беженцами от возможных атак американской авиации.
— Любимый мой, дорогой, береги себя, Олеженька, — плакала жена.
— Оксаночка, все будет хорошо, не волнуйся ты так. Все быстро уладится, радость ты моя ненаглядная. Я люблю вас, — у Олега самого на душе кошки скребли, но он изо всех сил старался держать себя в руках, не расстраивать жену. Ей и так тяжело вдвойне — переживать за него и за ребенка.
— Не переживай, Оксаночка, — такова уж наша бабья доля, ждать их, шалопаев, — улыбнулась ее соседка, Елена Верескун.
Она тоже улетала вместе с дочерью и сама, прощаясь с мужем, украдкой вытирала слезы. Но сейчас этой девочке нужна была ее поддержка.
— Ты на каком летишь?
— На «Эскулапе», — покраснев, ответила Оксана.
Специально для транспортировки раненых на аэродроме Полтавы приземлились летающие госпитали «Скальпель» и «Эскулап». Оксану вместе с еще несколькими мамами, у которых были грудные дети, тоже отправляли медицинскими «бортами».
Вокруг Олега и Оксаны крутился людской водоворот. Объявили пятиминутную готовность к взлету. Олег крепко и нежно поцеловал жену и побежал к стоянке истребителей. Сейчас его звено должно было прикрывать транспортные самолеты.
Запросив руководителя полетов, Олег вырулил на старт. Форсаж, и вот он уже в воздухе. Четыре Су-27, разбившись на пары, кружились над аэродромом. Их радиолокаторы ощупывали воздушное пространство, оптико-локационные станции ловили малейшие источники тепла в небе, выдававшие приближение чужих истребителей. Су-27 полковника Михайлова уходили в воздух с полным боекомплектом ракет воздушного боя, летчики были готовы сбивать любой истребитель в радиусе пятидесяти километров от аэродрома. Но натовцы даже и не пытались поднимать в воздух свои самолеты.
Подождав, пока самолеты МЧС поднимутся в воздух, Олег Щербина занял позицию немного впереди и выше их. Огромные самолеты шли с включенными аэронавигационными огнями и освещенными кабинами. Су-27 из Полтавы сопровождали их до границы Донецкой области, где им на смену приходили российские истребители с аэродромов Таганрога и Ростова. Они и вели их до места назначения.
Покачав на прощание крыльями, Олег осторожно, чтобы не задеть спутными струями самолет МЧС, отвернул в сторону. Уже на обратном пути, на самом пределе дальности бортового локатора, Олег обнаружил крупную засветку. Она медленно перемещалась по краю экрана радара.
— Дубрава, я — 801-й, прием. Обнаружил цель на максимальном удалении.
— 801-й, это АВАКС, не трогай его. Наблюдает за нами, падла пиндосовская. Да и хер с ним! Пусть видит, мы ни от кого не прячемся.
— Вас понял. Работу закончил, возврат на «точку»?
— Разрешаю.
Небо над аэродромом надежно прикрывали Су-27. А с земли их поддерживал импровизированный «партизанский» дивизион ПВО майора Березова и капитана Русанова, все-таки прорвавшийся к аэродрому.
* * *Впрочем, «самостийная» армия попыталась было прорваться к аэродрому на бронетехнике и заблокировать взлетно-посадочную полосу. Но тут «желто-блакитное» воинство и их звездно-полосатых хозяев ждал настоящий шок. Со стороны Донецка форсированным маршем шла колонна бронетехники Рязанской дивизии ВДВ. «Голубые береты» в полной боевой экипировке восседали на броне БТРов и БМД-4М, а впереди двигались новейшие самоходные противотанковые орудия «Спрут-СД».
Один из таких «Спрутов» сковырнул на хрен стоявший на импровизированном блокпосту «Хаммер», превратив жабообразный джип в груду металлолома. Дежурившие тут американские вояки и украинские менты в панике разбежались при виде этой неудержимой бронированной армады.
У ворот полтавской авиабазы, выставив стволы штурмовых винтовок и пулеметов, заняли позицию американские морпехи. Колонна десантной бронетехники остановилась. Столкновение здесь грозило перерасти в полномасштабную войну.
И тогда с брони головной БМД-4М спрыгнул дюжий десантник. Под два метра ростом, косая сажень в плечах, кулаки словно пудовые гири. Перекрестившись, он отдал свой автомат товарищам, снял разгрузочный жилет и «броник», оставшись в тельняшке и голубом берете.
Из рядов морских пехотинцев вышел здоровенный иссиня-черный негр. Камуфлированная куртка отброшена в придорожную пыль. Распрямившись во весь свой немалый рост, играя мускулами под эбеновой кожей, мастер-сержант Корпуса морской пехоты США принял молчаливый вызов русского десантника.
Как богатыри в древности, чтобы избежать ненужного кровопролития, они сошлись перед рядами своих войск. Никаких хождений по кругу, взаимных разговоров и оскорблений, как в дешевом боевике.
Они бросились один на другого молча, как питбультерьеры, атаковали сразу и смертельными приемами. Рязанец, сделав обманное движение, атаковал прямым в голову. И настолько молниеносно был проведен этот простой, в сущности, удар, что американец, выросший в Гарлеме и воспитанный жестокостью уличных драк, ничего не успел сделать. Словно пушечное ядро, кулак русского раскроил негру лицо. С искаженным от боли лицом, превращенным в кровавую маску, чернокожий боец тем не менее атаковал. Мощный удар коленом сокрушил стальной пресс русского десантника, одновременно нанося удар локтем в голову. Десантник поставил жесткий блок предплечьем, остановив локоть противника в нескольких сантиметрах от своего лица. И тут же хлестко ударил пальцами по глазам. Но морской пехотинец умудрился перехватить бьющую руку и, вывернув, взял ее на излом. Одновременно морпех нанес сокрушительный лоу-кик[26] по бедру десантника, подбивая его ногу, и тут же — по ребрам.
От адской боли у «голубого берета» потемнело в глазах, он стоял, припав на одно колено, и скрежетал зубами, чтобы не заорать, а противник методично выкручивал плечо, и казалось, в наступившей тишине слышен треск отрываемых от кости сухожилий. Коротко рыкнув, словно раненый тигр, русский выполнил немыслимый кувырок вперед. Его рука так и осталась в захвате, но, провернувшись, он нейтрализовал давление болевого приема. Упав на спину, он снизу вверх въехал ногой по челюсти морского пехотинца. Брызнула кровь вперемешку с осколками зубов. На мгновенно ослабевших ногах американский сержант отступил. Русский десантник рывком поднялся на ноги и атаковал противника.
И вновь — никаких картинных прыжков и размашистых ударов ногами. Только короткие, страшные по своей мощи удары и смертельные приемы из арсенала боевого самбо, джиу-джитсу и «русского стиля».
Низкий, молниеносный удар ногой по голени опорной ноги, противник подается вперед, и тут же «лодочкой» сомкнутых пальцев встречный удар под кадык, быстрый, словно бросок змеи. Уход вбок — и ребром ладони по шее. Негр упал, словно подрубленный баобаб.
Морщась от боли и баюкая левую руку — морской пехотинец все-таки сломал ему пальцы, — русский боец подобрал свой голубой берет, слетевший с головы во время поединка.
— Врача! — хрипло позвал он. — Займись, — десантник указал на ворочающегося на дороге морского пехотинца.
Тот раз за разом пытался подняться, но снова падал. Врач с зеленой сумкой через плечо стал приводить его в чувство. Понемногу американский морпех пришел в себя. Русский десантник склонился над поверженным противником, взял его руку и вложил в нее свой берет, отдавая дань чести и доблести солдата с истинно русским великодушием.
Гримаса, похожая на улыбку, исказила страшно разбитое лицо американца. Он не глядя рванул у себя на шее цепочку и отдал десантнику. Небольшой серебряный крестик с распятием и жетон, на котором был выбит личный номер. Все, что осталось бы узнаваемого от него на поле боя…
На базу русские вошли молча, и никто не сделал попытки их удержать.
* * *Десантники сразу же образовали вокруг аэродрома непроницаемый периметр обороны. Одна из банд наемников попыталась прорваться к аэродрому — десантники положили всех. Пленных не брали, на такие мелочи, как предупредительный огонь, не разменивались: полез прямиком в зону поражения — значит, враг. Больше таких попыток не было.
* * *Наконец все транспортные и санитарные самолеты покинули полтавский аэродром. Здесь остались только ракетоносцы и истребители. Чуть поодаль ото всех стоял второй «Бэкфайр», лишившийся экипажа.
— Жаль машину, — пожаловался командир русской авиационной группы. — Придется взрывать самолет, чтобы натовцам не достался.
— Жаль машину, — пожаловался командир русской авиационной группы. — Придется взрывать самолет, чтобы натовцам не достался.
— Зачем же взрывать? — возразил полковник Верескун.
— А кто его поведет?
— Если позволите, я.
— В одиночку?
— Ну, почему же в одиночку. И экипаж есть.
— Что ж, нужно подумать.
Думу думали, однако, недолго. Уже через три часа новый экипаж «стариков-разбойников» в полном летном обмундировании выстроился возле ракетоносца. Боевая задача была поставлена сжато: произвести перелет на новый аэродром базирования. Вопросов ни у кого не возникло.
* * *— Товарищи офицеры и солдаты! Мы покидаем этот аэродром. Для всех нас это нелегкое решение, но создавшаяся ситуация не оставляет нам другого выбора. Сейчас мы уходим, но мы вернемся. Вернемся в этот прекрасный украинский город, чтобы больше никогда надуманная и искусственно спровоцированная национальная вражда не разобщала наши братские народы в угоду заокеанским интересам! По самолетам!
Взлетали молча, без обычного радиообмена с руководителем полетов. Натужно ревя турбинами, крайний «Бэкфайр» вырулил на полосу. Вел его экипаж полковника Верескуна. Олег Щербина проследил взглядом за взлетающим ракетоносцем. Теперь пора взлетать и им. Су-27 командира полка уже рулил к месту взлета. Полыхнули в ночи острые факелы форсажного пламени, и истребитель ушел в воздух.
С тихим шипением опустился фонарь кабины. Дождавшись своей очереди, капитан Щербина занял линию исполнительного старта. На высокой ноте, словно тоскуя перед расставанием, взвыли двигатели, полоса побежала вперед. Отрыв. Олег набрал высоту и занял место в строю своих однополчан. Их курс лежал на восток.
Когда утром на территорию авиабазы ворвались отряды националистов, то их встречал только красный флаг, развевающийся над пустым плацем.
Часть вторая. Донбасский фронт
Глава 21. Сепаратисты и коллаборационисты
Эскадра Черноморского флота России в полном составе крейсировала у побережья Севастополя.
— Справа по борту пять малоразмерных целей! Пеленг — сто двадцать, дистанция восемь миль, скорость двадцать узлов!
Вахтенный офицер сторожевого корабля «Ладный», идущего в охранении гвардейского ракетного крейсера «Москва», включил ревун боевой тревоги.
— Капитана на мостик. Боевая тревога, экипажу занять свои места согласно боевому расписанию!
Прибывший на мостик капитан второго ранга коротко скомандовал:
— Оповестить флагман. Операторам радиолокационных средств — классифицировать цели и определить нацпринадлежность.
— Цели — ракетные катера класса «Молния» ВМС Украины. Вооружение: две сдвоенные пусковые установки противокорабельных ракет комплекса П-15, носовая 76-миллиметровая универсальная артустановка АК-761, два кормовых шестиствольных зенитных автомата калибром 30 миллиметров, две ПЗРК.
Капитан нахмурился, вздумай сейчас «Молнии» атаковать его корабль — шансов уцелеть у легкого сторожевика против пяти таких серьезных противников практически не было. А дистанция между ними стремительно сокращалась.
— Сопровождать цели, огонь не открывать!
— Товарищ капитан, они сбавляют ход… Смотрите! — вахтенный офицер подал командиру корабля тяжелый морской бинокль.
Сквозь мощную оптику было видно, как на мачтах всех пяти ракетных катеров взвились и затрепетали на ветру Андреевские флаги! Одновременно с этим «Молнии» расцветились гирляндами флаг-сигналов.
— Мыслете… Есть…Буки… Добро…[27] «Мы не хо-тим бра-то-у-бийства. При-ми-те нас в сво-и ряды!» — по слогам прочитал вахтенный. — Они сдаются, Павел Александрович?
— Нет, они теперь — с нами!
— А официальные киевские власти называют их сепаратистами и предателями… Все перемешалось сейчас.
— Эти «официальные власти» сплошь — коллаборационисты и приспособленцы. Пляшут под вашингтонскую дудку и у своих заокеанских хозяев под хвостом вылизывают после каждого изъявления «дерьмократии».
А эти ребята — настоящие патриоты. Время… Время все расставляет на свои места. Если человек хочет оставаться таковым, то он не будет искать выгоды в такой трудный час.
* * *Крым стал русским. Началось, как и по всей Украине, с провокаций националистов: Россия — гэть![28] А Россия взяла и осталась. Косолапый мишка вдруг сел на свою волосатую задницу и оскалил клыки. И наглый хряк, повизгивая, забился в свой свинарник.
Командующий Черноморским флотом России твердо заявил — мы не уйдем! Что оставалось делать Украине и Америке — начинать Третью мировую? Или стягивать к Севастополю флоты НАТО?
Но, по соглашениям о проливах, через Босфор и Дарданеллы запрещен проход кораблей с авиационным вооружением. Использовать же фрегаты и корветы в бою против громадин «Москвы» и недавно вошедшего в состав Черноморского флота ракетного крейсера «Севастополь» — однотипного с флагманом, проекта 1164 «Атлант» — чистейшей воды самоубийство. Да еще если у них в охранении «Самум», «Бора» и недавно пришедший с Балтики «Хиус»[29], не имеющие аналогов в мире ракетные катамараны. А где-то в глубинах уже затаилась сверхбесшумная «Варшавянка», а небо над акваторией бороздят Су-24 и Су-25 морской авиации.
Против турецких подлодок и кораблей выступят большие противолодочные корабли проекта 1134Б «Керчь» и «Очаков» вместе со сторожевиками «Пытливый», «Ладный» и «Сметливый». А еще был «москитный флот» во главе с «Миражом» и «Штилем». Ну и «на десерт» — четыре недавно перебазированных с Каспия предсерийных ракетных экраноплана «Лунь».
И пусть у Турции численный перевес в вымпелах — Черноморский флот России мог устроить ему ракетные Чесму и Гангут.
Украинские ВМФ, естественно, возмутились и привели свой «флот» в «боевую готовность». Апофеозом этой готовности стал отказ силовой установки на флагмане — «Гетмане Сагайдачном». Украинская сторона сразу заверещала, как резаный поросенок, о якобы «диверсии российских боевых пловцов». Однако истинные причины «диверсии» оказались гораздо более прозаичными: запчасти и ремкомплект оказались попросту разворованными, а плановый ремонт турбин велся с грубыми нарушениями. Вот и пришлось позорно тащить «флагман» через всю бухту на буксире.
Части украинской морской пехоты были блокированы их российскими «коллегами» прямо в пунктах постоянной дислокации. «Мужики, не дурите. Стрельба не нужна ни вам, ни нам» — с этими словами украинских морпехов тихо разоружили. Да и в самом деле — не открывать же пальбу в тех, с кем вчера горилку пили.
А тут еще коренное население — крымские татары высказали просьбу о признании их гражданами России. Так поступило и большинство жителей острова. Украина сдала Крым по всем статьям.
А вот на остальной территории Украины дела были совсем плохи. Кучка киевских неудачников, опираясь на штыки пришлых вояк, под видом наведения демократического строя утопила страну в пучине кровавой междоусобицы. Со всех концов, словно стервятники, слетелись на Украину наемники, уголовники, искатели легкой наживы и откровенные мародеры. И все они вставали под знамена «защиты демократии». А на деле — грабили, насиловали, убивали мирных жителей.
С юга новый член НАТО, Румыния, высадил морские десанты и заминировал подходы к Одессе. Валахам не давал покоя нефтеносный шельф возле острова Змеиный, а Америка всеми средствами подогревала аппетиты своего сателлита.
Все, кто мог, бежали на восток. На пути у «борцов за демократию любой ценой» встал край шахтеров и металлургов. Донецкая, Харьковская, Луганская области и остальная юго-восточная территория Украины объединились для защиты от новых оккупантов.
Кучка продажных политиков и авантюристов в Киеве объявила их сепаратистами и приказала «сложить оружие во имя единства государства». И это после того, как они это самое государство вместе с народом продали Америке. «Сепаратисты», в свою очередь, показали Киеву свой рабоче-крестьянский, шахтерский… И готовились дать решительный бой оккупантам и их прихвостням.
* * *Олег быстрым движением головы осмотрел воздушное пространство. За его левым крылом, словно приклеенный, висел истребитель ведомого. И сегодня, в век высоких технологий и дальнобойных радаров, самым надежным инструментом обнаружения цели оставались острые глаза летчика. Воздушное пространство нужно видеть постоянно: зазевался — и ты труп.
На фоне леса мелькнули ненавистные пятнистые силуэты.
— Командир, «кресты»! — мгновенно среагировал ведомый.
— Вижу, держи хвост.
Пара Су-27 переворотом перешла в пикирование. Олег вел истребитель так, чтобы выйти натовским штурмовикам в хвост и атаковать их снизу, на фоне неба. Восьмерка дозвуковых ударных самолетов A-1 °C «Тандерболт-2» казалась неуклюжей и беззащитной по сравнению с беспощадной стремительностью истребителей, но Олег и Юра знали, как страшны их атаки для наземных войск. На пилонах под крыльями и фюзеляжем эти бронированные убийцы могли нести до десяти тонн бомб, ракет, блоков реактивных снарядов и зажигательные баки с напалмом. Любой ценой не допустить атаки этих стервятников — такова была боевая задача, поставленная паре капитана Щербины.