С местом производства будущих мирных тракторов уже было решено, и в Екатеринбург выехала группа для выбора конкретного места под стройку.
Раз мы собрались-таки делать танки, то понятно, что оставить их без грузовиков я никак не мог. Так что недавно сманенный из Германии в Георгиевск, на автозавод, Луцкой уже приступил к рисованию трехосной трехтонки под четырехцилиндровый вариант того же тринклера. Если дело пойдет хорошо, то успеем потом на базе грузовика сделать и полугусеничный транспортер…
Время до обеда пролетело незаметно, а после него я принимал Федорова с Мосиным.
– Мы уже начинали обсуждать проблему, – начал я, – но сейчас настало время определиться со стратегией развития российского стрелкового оружия. Как уже говорилось, у имеющегося сейчас патрона только одно достоинство – он дешевый и технологичный. Все остальное – недостатки… Но с прошлого обсуждения появилась одна новость. В руководстве страны принято решение не допустить большой войны в течение ближайших шести-семи лет, и можно использовать эту паузу для перевооружения. Кроме того, заметно улучшившиеся отношения с Германией тоже открывают кое-какие перспективы… Владимир Григорьевич, вам слово.
– Мы сделали опытный образец пулемета под маузеровский патрон, – сообщил Федоров, – он получился на кило триста легче, двадцать процентов дешевле и несколько надежней имеющегося.. Кроме того, маузеровский патрон мощнее нашего, что вовсе не лишнее именно для пулемета. Но делать под него массовую винтовку… Не уверен, что это правильный путь.
– Я обдумал ваше предложение насчет промежуточного патрона уменьшенного калибра, – начал Мосин, – и могу сказать, что шести лет мира для перехода на него мало. Нужно вдвое больше, или мы к войне останемся без винтовок и патронов. А вот ввести промежуточный трехлинейный патрон можно и успеть… Я заканчиваю карабин под него, через месяц смогу представить на испытания. С автоматом – мне нужно еще три месяца, и все равно о их массовом производстве речи пока быть не может.
– Значит, – предположил я, тогда следует принять примерно такой стандарт для формирующихся частей. Стрелковое вооружение – треть автоматы под маузеровский пистолетный патрон, две трети карабины под трехлинейный промежуточный. В каждой роте – пулеметный взвод, плюс еще несколько снайперов, это под маузеровский винтовочный. В полку – батарея легких минометов – это те, что у нас уже есть. В дивизии – артиллерийский полк, вооруженный пушками, гаубицами и тяжелыми минометами.
– В вашей системе вообще не предусматриваются автоматы под промежуточной патрон? – поинтересовался Мосин.
– Только для специальных частей, а мы рассматриваем вооружение основной массы армии. В связи с этим предлагаю подумать, какое именно оборудование надо закупить в Германии, в каком количестве, ну и кого туда послать, наконец, чтоб не проворовался!
После ухода оружейников я переключился на авиацию и внимательно прочитал докладную записку Тринклера. Он предлагал в ближайшее время сосредоточиться на следующих типах моторов:
– Двойная четырнадцатицилиндровая звезда – такие моторы стояли на "Кондоре". Путем установки наддува мощность можно будет поднять до пятисот сил, писал Тринклер.
– Семицилиндровая звезда, стоящая сейчас на "Кошках", должна была остаться для легких транспортных и разведывательных самолетов. Наддув на этот мотор не предусматривался.
– Предельно простой трехцилиндровый мотор мощностью порядка семидесяти сил – для учебных самолетов.
У всех движков предполагались одинаковые ЦПГ, клапанные механизмы и головки.
Я написал резолюцию "очень даже согласен, но почитайте мою бумажку!", и, пришпилив ту самую "бумажку", отложил документ для отправки.
В моей добавке содержалось общее описание и эскизные чертежи тоже четырнадцатицилиндровой, но более крупной, сорокалитровой звезды. Мне очень хотелось иметь мотор АШ-82…
Вечером в Гатчину заехал Гоша.
– Я тут провел небольшое такое исследование, – сообщил он мне. – Вот, сравни пожалуйста два эти списка…
– А чего их сравнивать? Я и так вижу, что они одинаковые. Только почему в правом три фамилии подчеркнуты?
– Объясняю. Правый список – это те, кто уже успел выразить мне свое возмущение безобразным поведением некоего Найденова, который по своей сути есть безродный выскочка, на ужине после свадьбы. Подчеркнуты в нем те, кого на этом ужине не было. Левый – он твой, там перечислены мои родственники, подлежащие… гм… ну, в общем, подлежащие чему-то там. Так это вы с маман что, специально все подстроили?
– Ну, не то чтобы совсем специально, – признался я, – но мысль обозначить им действительное положение дел и посмотреть на реакцию была. А тут подходит эта пьяная рожа, торчащая на почетном втором месте в моем списке, и начинает что-то квакать Мари… Я еще думал, может, ну его нафиг, но Мари взяла и перевела мне его пассаж! Тут уж, извини, думать стало не о чем – раз сама императрица не поленилась при мне переводчицей поработать, значит, простым посыланием тут не обойдешься. Ну я и дал ему в репу…
– А поднимать за шкирку и второй раз давать было зачем?
– Для симметрии.
– Ох, сложная это вещь, высокая политика, – вздохнул Гоша, – особенно для простых натур вроде меня. И, кстати, на тебя генерал-адмирал обижается, что ты его не разбудил перед своей выходкой, он тоже хотел поучаствовать…
Гоша прошелся по комнате и наконец обратил внимание на листы с эскизами танков, специально оставленные на столе. Правда, сверху я положил картинку, имеющую несколько иной характер. Именно ее величество и выбрало к высочайшему рассмотрению.
– О, наконец-то, а то я уже отчаялся посмотреть на настоящий танк… Это Т-35?
– Нет, – хмыкнул я, – это Т-39, он побольше, а в моем исполнении будет еще и плавающим. Вот только мореходность ему никак не сделать приличной, так что Ла-Манш придется переплывать исключительно в хорошую погоду.
С Гоши можно было начинать лепить статую эпического охренения. Наконец до него стало помаленьку доходить…
– Вот именно, – подтвердил я, – фотошоп – страшная сила. А заинтересуются – не пожалею сил, построю пару штук из из фанеры и продемонстрирую, как замечательно они плавают. Надо ведь всему миру показать, чем занимается новый завод! Не это же им под нос совать (я потыкал пальцем в настоящие эскизы), сам видишь – мелковат, не зрелищен… Думаешь, для чего я с таким энтузиазмом ламсдорфовского секретаря ловлю, который, кстати, что-то уж очень подозрительно мордой на Рейли смахивает? Ага, на того самого, который Сидней Джордж. Просто выбить признание, как он Ники травил – мелковато для такой фигуры. А вот если через него наладить канал поставки моего художественного творчества в Англию – это будет самое то! Никакая экономика не выдержит…
– Кстати, – посерьезнел Гоша, – наша бы выдержала… Проект сметы уже начал делать? Сразу предупреждаю, совсем зарезать ассигнования на флот не дам.
– Во как замечательно, – обрадовался я, – мне как раз надо два линейных крейсера. Только хороших, не как эти, императрицы имени катамарана "Машки"… Кстати, надо с Крыловым что-то делать, больно уж вольно он с бюджетом обращается.
– Зачем тебе два крейсера? – с подозрением спросил Гоша.
– Авианосец охранять. А про Крылова ты, значит, согласен? Может, вызовешь его и намекнешь?
– Твоих же любимых классиков тебе напомню, – усмехнулся Гоша. – "Кто есть король? Светлое величество"… А для пугания народа имеется специальный персонаж, которого, кстати, по углам уже называют Гатчинским Коршуном. Что, не знал? Вот что значит Танечка в отпуске!
– Да, – вспомнил я, – ты Дурново утвердил на министра иностранных дел? А то тут послезавтра японская делегация приезжает протоколы к договору сочинять. Хоть это и неофициально, но присутствие настоящего министра там не помешает.
– Еще вчера, – кивнул Гоша, – вполне достойный человек. Теперь ждем реакции от Вилли. Да, ты в курсе насчет его последней просьбы?
– Разумеется, это же не свои клички отслеживать. Не против я, пусть евойные офицеры приезжают и изучают передовой опыт современной войны, нам нечего скрывать от своих друзей… Ну, разумеется, кроме того, что мы вообще никому не показываем. Да, насчет друзей. Вот тут списочек из вооружения, что мы в ближайшее время собираемся загнать в страну восходящего солнца.
– Полностью всю линию по производству авиационных двухтакников? Неслабо… Все новые "Бобики", а нам остаются только первого выпуска и вообще "Тузики"? Ах, музей хочешь устроить, тогда ладно. Я рад за них… Восемнадцать "Кошек"? А, со снятым автоматом вывода из пикирования… "Кондор" номер три? Так его же и строить еще не начали!
– Есть такое слово – "предоплата", – пояснил я. – Вот предоплатят, и начнем.
– Надо будет с Машей посоветоваться, – прикинуло величество, – хватит у них сейчас денег или придется отсрочку давать…
– Надо будет с Машей посоветоваться, – прикинуло величество, – хватит у них сейчас денег или придется отсрочку давать…
– Вообще-то я предполагал все это учинить по бартеру, – скромно сообщил я. – Понимаешь, мне нужен хороший авианосец. Вот пускай и строят!
– Один нам и сколько-то себе, – уточнил Гоша. – Ты хотел именно этого?
– Разумеется. Нам, даже в случае ухудшения отношений, ихние авианосцы пофигу, через пять лет вся Япония будет в зоне действия нашей береговой авиации. А некоторым остальным такие суденышки у берегов какого-нибудь Пирл-Харбора не помешают, я так думаю.
– Ладно, – встало величество, – это я утверждаю. Но вообще на четверг назначены посиделки в узком кругу – три величества и твоя светлость. Так что копи умные мысли, озаряйся идеями – будем прикидывать черновые наброски первого пятилетнего плана. Здесь, у тебя сидеть будем, в моих покоях.
– Ладно, давно пора… Только вот что я хочу сказать – если принимаем план, то никакого стахановского движения!
– Так это твои прерогативы, – рассмеялся Гоша, – обеспечить… как бы это помягче сказать… правовую базу государственного планирования. Вплоть до уголовной ответственности за перевыполнение, я не против. И еще, чуть не забыл обрадовать! В пятилетку я уже забил и реформу правописания, так что можешь больше бессонными ночами не мучиться вопросом, через "е" или через "ять" пишется твое любимое слово "хер".
Глава 3
Все-таки нельзя разведчику быть таким бабником, думал я, разглядывая своего собеседника. Бывший секретарь бывшего министра иностранных дел таки попался, причем именно Татьяниной службе и самым тривиальным образом…
– Ну, господин Каминский с паспортом на имя британского подданного Рейли, а на самом деле уроженец Херсона Зигмунд Маркович Розенблюм, – начал светскую беседу я, – вы как, будете сознаваться сразу или предпочитаете сначала познакомиться с учениками господина Гниды? Вот только такую удивленную рожу делать не надо, не верю я, что вы ничего не слышали о моем седьмом отделе. Что? Это вы мне? Ну и наглец… Господин младший следователь, у вас есть пятнадцать минут на работу с этой скотиной, я пока тут прогуляюсь маленько по коридору…
Младший следователь господин Ли как всегда оправдал доверие, и через пятнадцать минут Розенблюм был уже несколько более расположен к откровенной беседе. То есть в покушении на Мари, которое вылилось в отравление Николая, он сознался, но утверждал, скотина такая, что сделал это не по заданию Сикрет Сервис, а из революционных побуждений – он-де старый социал-демократ! Услышав такое, господин Ли виновато развел руками – мол, извините, небольшая недоработка, я сейчас…
– Слушайте, вы, Зигмунд, который Шломо, – поморщился я, – постарайтесь понять простую вещь. Ни возвращение в Англию, ни даже хоть сколько-нибудь свободная жизнь вам уже не светит ни при каких условиях. Все необходимые нам сведения вы все равно расскажете, можете не сомневаться. И выбор у вас только в том, насколько вы будете похожи на человека после этого… Если похожи, то поживете еще довольно долго в комфортабельной камере, иногда, может быть, и выбираясь с соответствующими мерами предосторожности на улицу. А если показывать вас будет уже нельзя, то… в общем, сами увидите. Господин Ли, теперь у вас есть трое суток.
Разумеется, в разговоре с пойманной легендой английского шпионажа я несколько лукавил. Он мне был очень нужен живым и относительно здоровым, готовым в любой момент рассказать мировому сообществу о страшных злодеяниях английских секретных служб… А кроме того, один из Бениных сотрудников был весьма похож на этого Сиднея Розенблюма, что тоже открывало неплохие перспективы. Дело в том, что в Лондоне скоро должен был произойти несчастный случай, в результате которого некий полковник Фрезерджил прикажет нам долго жить… А больше в Сикрет Сервис никто Розенблюма близко и не знал – а за пару встреч досконально запомнить человека, да чтобы через год обнаружить, что он несколько изменился, это далеко не у всякого получится. Потому как без хорошей информации и без еще лучшего канала втюхивания дезы нам труба, думал я, идя из подвала левого крыла Гатчинского дворца на второй этаж своего правого крыла. Мне еще оставался вечер на обдумывание вопросов к завтрашнему совещанию…
Итак, впервые новая правящая верхушка Российской Империи собралась в полном составе и при этом рядом никто не помирал, ничего не горело и не взрывалось. Каждый из нас предупредил своих подчиненных, что отвлекать его можно только в случае мировой войны или аналогичных неприятностей.
Первой слово взяла Маша. Слово это было коротким и доступным даже мне, несмотря на мою далекую от безграничности осведомленность в тонких финансовых материях.
– Нате, читайте, – сказало ее величество, раздавая нам по листочку бумаги.
"О мерах по частичному восстановлению золотого стандарта", – прочитал я заголовок и с подозрением посмотрел на племянницу. Гоша с хитрым видом следил за мной – он-то наверняка уже был знаком с супругиным творением. Мари спокойно читала свой документ, причем даже не надевая очков – почему-то, в отличие от меня, походы по порталам улучшили ей и зрение. Я попытался вникнуть в текст, и со второго раза у меня начало получаться.
В самом начале войны еще Николай с нашей подачи резко ограничил возможности вывоза золота из страны, мотивировав это начавшейся войной. Мера получилась непопулярная, но тогда сразу случилось столько событий, что конкретно по этому поводу мало кто возмущался. Теперь, в силу закончившейся войны, ситуацию предлагалось вернуть к довоенной… Почти. Вывоз золота был разрешен, но только с согласия специального комитета при министерстве финансов. Для получения согласия нужно было заполнить декларацию, причем неточности в ней подлежали уголовному преследованию с конфискацией имущества. Аналогичная картина была и для заграничных валют, а вот все ограничения на вывоз рублей снимались. То есть под видом частичного восстановления золотой стандарт имени покойного Витте был практически похоронен…
– Замечательно, – выразил свое отношение я, – у меня, кстати, есть предложение в тему. Оно в том (я вытащил пару листков из своей папки), что в уголовном праве просто недопустимо мало статей с конфискацией. Вот, значит, мои предложения по расширению этой чрезвычайно действенной меры, в основном я предлагаю дополнить этим большинство политических статей. Ну и некоторые уголовные такая фенечка очень украсит… В общем, вместо всех этих уложений и сводов пора нормальный уголовный кодекс писать, причем поручать это минюсту как-то не хочется, напишут не того да еще растрезвонят об этом по всему свету. Так что предлагаю создать рабочую группу и приступать, не откладывая… Мои предложения по персоналиям на втором листе.
– Возражения есть? – обвел нас взглядом Гоша. – У меня тоже нет, так что принимаем оба предложения.
Он сделал пометку в своих бумагах.
– А теперь – то, что хочу предложить я, реформа образования. Подробно она расписана там, – он показал на три тоненьких брошюрки, – а я вкратце поясню, что предлагается. Обязательное всеобщее четырехклассное образование. Да понимаю я, что не успеть за пять лет, но начать-то нужно! Увеличение числа реальных училищ на балансе государства и перевод классического образования на полную самоокупаемость. Так что греческий с латынью желающие будут зубрить за свой счет… Уточнение статуса императорских высших учебных заведений. То есть раз они императорские, то бесплатные, но учат там тому, что надо императору и так, как он указал. Что никоим образом не отменяет частных вузов, где вольнолюбивое студенчество сможет колбаситься как сейчас, но только уже целиком за свои деньги. Создание сети государственных педагогических училищ и, главное, разработка мер, которые сделают обучение там престижным… Жора, это к твоему информбюро. Профтехобразование по образцу того, что сделано в Георгиевске – вроде неплохо получилось. Отдельный вопрос – кому все это поручить, есть предложения?
– Есть, – усмехнулся я, – замечательная кандидатура, зовут Оля Оболенская (то, что на самом деле она сестра Татьяны и ее фамилия Кубышкина, знал только я). Организация поездов-госпиталей у нее получилась отлично, да и вообще ее вклад в медицинское обеспечение войск оценивается весьма неплохо – из девочки вырос толковый администратор.
– Назначить ее министром просвещения? – усомнился Гоша.
– Зачем? Она работает дуэтом с великой княжной Ольгой, вместе у них замечательно выходит… Вот и назначить Ольгу-высочество главой госкомитета по делам образования, а Оболенскую ее товарищем.
– Поддерживаю, – кивнула Мари. – А вот реформа правописания… Это обязательно?
– Маман, пожалей Жору! – засмеялся Гоша. – Он мне уже четыре года про это плачется…