— Старший лейтенант Филипенко остается, остальные свободны, — громко произнес Бородин, раскрывая свои кейс с документами.
Через пять минут Филипенко, увидев, что подполковник уже расположился за рабочим столом, негромко спросил:
— Юрий Иванович, разрешите запускать первого?
— Давай, — кивнул Бородин.
* * *Инцидент с боевым железнодорожным ракетным комплексом не мог не сказаться на состоянии офицеров-ракетчиков.
После ЧП диспетчеры были в шоке. Ни для одного служившего в управлении ракетчика не было секретом, что собой представляет БЖРК и что он способен натворить своими ядерными дубинами, хотя также офицеры понимали, что, даже захвати железнодорожный комплекс террористы или своя команда взбунтуйся, межконтинентальными ракетами они вряд ли могут воспользоваться. Запустить ракету без санкции Верховного главнокомандующего нельзя, а уж активизировать взрыватель боевой части самостоятельно и вовсе из области бредовой фантастики. Насколько сложной была система безопасности, настолько же мощным был корпус боеголовки, обеспечивающий сохранность ядерного заряда даже при взрыве ракетоносителя.
Впрочем, все это было из области теории, на практике же всеми владел страх. Потому что объявленное казарменное положение, в сущности, было арестом по месту службы. Плюс появление "мягко стелющих" следователей из "особого отдела", которые берутся за дело редко, да метко, и если уж взялись, то обязательно кого-то да посадят. Служба у них такая. Но допросы закончились ничем, следователи помурыжили ракетчиков разными каверзными вопросами, потом сложили в служебные папки протоколы допросов да и отбыли туда, откуда прибыли. Офицеры облегченно вздохнули, теперь уже ясно, не сегодня завтра снимут казарменное положение и отпустят свободных от дежурств по домам. Но не тут-то было, неожиданно появились офицеры ФСБ, закрутив карусель допросов по новой. Это уже не вызывало ни страха, ни даже апатии. Ракетчики перестали бояться "всевидящего ока и всеслышащих ушей", после многочасовых допросов они собирались в курилке, обсуждая прошедший день.
— И когда им надоест толочь воду в ступе? — попыхивая дешевой "Примой", говорил немолодой подполковник с болезненно отекшим лицом и глубокими красными прожилками на щеках.
— Служба у них такая, безопасность страны блюсти. Мы страну охраняем, а они блюдут. Ее и нас заодно, — схохмил кто-то из молодых офицеров, баловней судьбы, которым не пришлось кормить гнус и комаров на дальних "точках", мерзнуть в полярных льдах или глотать пыль в бескрайних пустынях.
Диспетчерам невдомек было, что на самом деле произошло с БЖРК, и поэтому они выдвигали самые радужные версии.
— Шутка ли, на несколько часов вышел из-под надзора передвижной комплекс. Может, ракетчики решили подхалтурить перевозкой неучтенных грузов. Подрыв обороноспособности, такое дело если правильно раскрутить, то можно заработать звезды и на погоны, и на грудь, — продолжал хохмить кто-то из остряков.
— А мне сегодня следак сказал, что завтра с Лубянки привезут полиграф, — неожиданно проговорил молодой, но уже абсолютно седой капитан с блеклыми, как у рыбы, голубыми глазами. — Так что нас еще и через "детектор лжи" пропустят.
— Да, теперь чекисты узнают, как нам удается выживать, потому что на такую зарплату жить нельзя.
Все дружно рассмеялись, не смеялся только один человек. Майор Принцев, услышав о "детекторе лжи", почувствовал, как у него холодеют ноги. Один он знал, что на самом деле произошло с БЖРК и кто тому виной.
Все время с момента ЧП и до этой минуты он держался, убеждая себя, что это скоро кончится и все пойдет по-прежнему. Но теперь ему стало ясно: ничего не кончится, и его ждет позорный крест и не менее позорный суд. Длительный срок и потеря всех родственников, друзей, близких — это было невыносимо осознавать.
Затушив сигарету, Валерий Принцев бросил окурок в урну и не слеша прошел из курилки в туалет. Запершись в кабинке, он запустил руку в карман форменных брюк и вытащил маленький хромированный пистолетик, который по случаю купил на барахолке у спившегося ветерана. Обычно оружие лежало в его рабочем столе дома, но последний раз, отправляясь на дежурство, Валерий сунул его в карман. Для чего, тогда он еще не знал, теперь уже ясно.
Чтобы не смалодушничать, Принцев поспешно сунул оружие в рот и нажал на спуск.
Выстрел миниатюрного, похожего на игрушку пистолетика прозвучал неожиданно громко, оборвав смех в курилке.
Труп майора лежал, неестественно выгнувшись вокруг унитаза. Ноги согнуты в коленях, левая рука вывернута, глаза навыкате. Кафель на стене густо забрызган кровью и сгустками мозга. Когда эксперты перестали работать с покойным, чекисты снова смогли подойти.
— Откуда у него оружие? С момента объявления казарменного положения их ведь разоружили, — задумчиво произнес подполковник Бородин.
— Это не табельное, это личное, — сказал стоявший рядом Филипенко. Наклонившись к трупу, вынул из холодеющей руки небольшой блестящий пистолет. — "Курц", уменьшенная модель боевого пистолета "парабеллум", при том же калибре девять миллиметров. Пуля свинцовая, необолочная, при ударе сплющилась и вырвала дырку, как от помпового оружия.
— Разбираешься? — поинтересовался Бородин, этот парень все больше ему нравился.
— В молодости увлекался, потом по долгу службы пригодилось, — признался старший лейтенант.
— Это хорошо, что есть увлечения.
Вошел один из оперативников бригады, они сейчас в ускоренном режиме вели допрос офицеров, находящихся в момент выстрела в курилке.
— Ну, что нового? — по-прежнему рассматривая труп, Спросил Бородин.
— Все офицеры показали одно и то же, никакого повода стреляться у Принцева не было, он даже не принимал участия в общем разговоре.
— Просто с бухты-барахты пошел и бошку себе разнес, — съязвил подполковник.
— Один из офицеров неуверенно предположил, что майор в туалет вышел после разговора о полиграфе.
— А это уже теплее. — Юрий Иванович резко развернулся и уставился на оперативника, в его глазах с прищуром читался неподдельный интерес. — Вышел он один или был еще кто-то?
— Нет, один. Все еще оставались в курилке, — отчеканил оперативник.
— Думаете, его подставили? — не удержался от вопроса Филипенко.
— Нет, скорее всего нервы не выдержали, — не размышляя долго, ответил подполковник. — Продолжайте колоть ракетчиков, упор теперь делать на покойного майора Принцева. С кем общался, с кем дружил, к кому ходил в гости, кого к себе звал. А мы тем временем займемся любезным Валерием Леонидовичем, что называется, вплотную.
ЧЕЧНЯСо сменой вышестоящего руководства изменились и задачи батальона морской пехоты "Камышовый кот", используемого в зоне боевых действий для глубинной разведки.
Новый куратор батальона полковник Анисимов, в отличие от своего предшественника, предпочитал общаться с командиром батальона не по ВЧ, а отправкой кодированных радиограмм в стиле приказа по типу "выполнить и доложить".
Прибывшая утром новая шифровка превзошла по своей глупости все предыдущие.
"В связи с предстоящими президентскими выборами для избежания провокаций прекратить разработку "индейцев". Полностью переключиться на добывание развединформации для командования армейской группировки. Полковник Анисимов".
— Ну не дурак? — вскипел Волин. По негласному военному правилу офицер не имеет права обсуждать приказы, а уже тем более ругать вышестоящее командование в присутствии других офицеров. Но сейчас в штабном бункере собрались самые надежные люди, проверенные огнем и кровью войны.
Радиограмма перекочевала из рук комбата в руки командира разведки Кима, а начальник штаба майор Олег Козинец, который первым прочитал эту депешу, бесстрастно поинтересовался:
— Так что, принять шифровку к исполнению?
— Ага, — кивнул подполковник. — С-счас. Если готовятся президентские выборы, так что, армии, завязшей в войне, надо сложить оружие и задрать руки в гору? А "духи" тем временем будут пацанам резать глотки, как баранам. Так, что ли?
— Я выполню любой приказ. Но спросят с тебя, Игорь, ты командир батальона. — Начальник штаба говорил откровенно. Отличный службист, он не хотел рисковать своей карьерой.
— Вот и отлично, Олег Андреевич, что мы поняли друг друга, — кивнул Игорь Волин. — За все происходящее несу ответственность только я как старший по должности и званию.
— Разрешите идти? — После такого разговора начальнику штаба здесь делать было нечего, это понимали и майор, и подполковник.
— Идите, — кивнул комбат.
Когда майор Козинец вышел, капитан Ким бросил шифрограмму и спросил:
— Думаешь, как Александр Матросов, переть грудью на амбразуру? Против врагов это, наверное, нормально, но иногда бьют свои…
— Слишком много долгов накопилось за год этой войны, пора платить по счетам. Мы продолжаем работать в прежнем режиме, как только будет возможность ликвидировать придется рассчитывать на поддержку авиации и артиллерии, значит, будем справляться своими силами.
— Как тогда в Кабуле? — понимающе улыбнулся Ким, вспомнив рейд в столицу Афганистана два года назад, когда пришлось применить против моджахедов их же оружие — диверсию.
— Вот именно. Продолжаем разрабатывать полевых командиров, общую развединформацию сливаем командованию группировки. Но как только подвернется случай…
— Понял, — снова улыбнулся Ким. — Не дурак, дурак бы не понял.
День клонился к вечеру, солнце, как огромный золотой желток, скатывалось за вершины Кавказских гор. Под растянутой маскировочной сеткой к выходу на "боевые" готовилась очередная разведгруппа. Лейтенант Орлов, командовавший разведчиками, внимательно следил за тем, чтобы бойцы тщательно подгоняли ремни амуниции, застежки на подсумках легко открывались и в то же время случайно не открылись на марше.
В разведке мелочей не бывает, любой посторонний звук — это срыв боевого задания и верная гибель всей группы. Несмотря на перемены в московском руководстве, разведывательный батальон "Камышовый кот" по инерции еще продолжал готовить операции по ликвидации полевых командиров сепаратистов.
САМАРАНесмотря на позднюю ночь, речной порт, залитый электрическим светом, жил интенсивной жизнью. Мелькали стрелы кранов, переносящих грузы, пыхтели маневровые локомотивы, растаскивая вагоны, кургузые буксиры толкали к пирсу продолговатые туши барж.
Рефрижератор "Рено", громыхая, заехал к дальнему причалу, у которого стоял пришвартованный небольшой теплоход "Емельян Пугачев".
К грузовику направилась бригада докеров. Раскрыв толстые створки дверей мобильного холодильника, выгнали наружу плоскомордый, похожий на гигантского насекомого "Хаммер".
Тут же опустились щупальца стальных тросов со стрелы портового крана. Четверо докеров, подхватив металлические крюки, укрепленные на концах тросов, зацепили их за отверстия, предназначенные для погрузки на транспортные средства.
— Осторожнее, черти. Машина эксклюзивная, так что если… Вам никаких денег не хватит за нее рассчитаться, — весело приговаривал Имрам Магамедов, но в его голосе чувствовалась некая фальшь. Впрочем, работягам, вкалывавшим за сверхурочные, было не до анализа.
Подцепленный "Хаммер" взмыл вверх и поплыл по воздуху, затем медленно опустился в раскрытый створ трюма, где другие докеры, отцепив такелажные снасти, стали закреплять машину в темном чреве судна. Правда, на этот раз по требованию заказчика был установлен дополнительный крепеж.
Через сорок минут все было закончено, к Магамедову подошел широкоплечий "бугор" с пропитым лицом. Имрам вытащил из кармана толстую пачку ассигнаций.
— Благодарствуйте, — довольным тоном произнес бригадир и тут же с ловкостью профессионального кассира быстро пересчитал деньги. — Физкультпривет. Если что, командир, зови. — С этими словами "бугор" растворился в темноте.
Вскоре пространство возле причала опустело, рефрижератор укатил восвояси, докеры разбежались, даже портовый кран развернул стрелу в противоположную сторону.
Вскоре по трапу на борт теплохода поднялись десять боевиков во главе с Имрамом Магамедовым и Али Гадаевым. Гостей встретил капитан, все было давно оговорено, поэтому без особого церемониала приезжих разместили по подготовленным каютам. Только двое боевиков никуда не пошли, они остались стоять у трапа, держа руки под полами ветровок, где было спрятано оружие.
С первыми лучами солнца жизнь на судне закипела. Матросы отдали швартовы, "Емельян Пугачев" тяжело отвалил от причала, натужно работая винтами, и двинулся по Волге, выбираясь из узкого фарватера порта на большую воду.
ОРЕНБУРГВсякая работа приносит свои плоды, не важно, созидание это или разрушение. И чем интенсивнее работа, тем впечатлительней результат.
Задействовав все возможности, вплоть до личных связей, оперативная группа полковника Радимцева все-таки смогла выйти на след беглецов. Разыскиваемый "Икарус", как и предполагал военный разведчик, не пересек границы с Китаем, а наоборот, двигался в противоположную сторону, в направлении Центральной России.
Теперь оперативники уже не отслеживали террористов по остывающим следам, а дышали им в затылок.
Прикомандированные бойцы "Альфы" были готовы в любой момент выйти на перехват и обезвреживание.
Чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, оперативная группа работала на Южном Урале под "крышей" Генеральной прокуратуры. Местная прокуратура и УВД использовались втемную, не понимая, отчего такое пристальное внимание к "челночному" автобусу.
Небольшой особняк на окраине города разведчики использовали как пункт управления всей операцией. На втором этаже просторная гостиная была заставлена различной электронной аппаратурой, с десяток мониторов выстроились в ряд. Вся обстановка напоминала рубку боевого корабля в момент тревоги. Операторы отслеживали движение автобуса, как ход вражеской торпеды.
Сергей Николаевич Радимцев сидел за рабочим столом, на экран его монитора была выведена вся поступающая информация, и теперь полковнику следовало решить, как поступить с этой информацией: отслеживать и дальше движение мегатонной смерти или отдать приказ на нейтрализацию автобуса с боеголовкой.
Полковник развернулся в кресле, слева от него сидел капитан Новодворский. Лицо у антитерра было сосредоточенное, он неустанно следил за мониторами, стараясь ничего не упустить из виду.
— Они идут на Оренбург, этого допустить нельзя, — как будто прочитав вопрос полковника, произнес альфовец.
— Как думаешь проводить задержание? — спросил Радимцев, в упор глядя на капитана.
— Семь человек в автобусе. Они, конечно, напряжены и готовы в любой момент открыть огонь, поэтому обойдемся милицейской проверкой на дороге. В наше время вещь довольно обычная.
— Что нужно для маскарада?
— Три-четыре толковых мента и пара "канареек", для полноты картины, ну и форма для меня, — закончил перечислять необходимое Новодворский.
— За всем этим дело не станет. Тогда по коням.
— Слышь, Бугай, менты опять дорогу перекрыли, — повернулся назад курносый битюг с плутовской рожей, сидящий за рулем "Икаруса".
— Черт, — выругался бригадир, вскакивая со своего места и почти бегом направляясь к водительской кабине.
Дорогу преграждали стоявшие поперек две ярко-желтые машины с синими мигалками. Вездеход "УАЗ" и микроавтобус "РАФ". Возле машин находилось пятеро милиционеров. Четверо в ядовито-зеленых касках и тяжелых армейских бронежилетах, с укороченными автоматами на плече. Пятый — огромного роста широкоплечий гигант с погонами старшего лейтенанта и в фуражке с высокой тульей, под которой гнездился золотой двуглавый орел.
Верзила встал посреди дороги и, широко расставив ноги, выставил перед собой раскрытую ладонь, приказывая автобусу остановиться.
— Тормози, — велел водителю Бугай. Повернув голову в салон, где сидели его боевики, он громко добавил: — Приготовьте волыны и ждите, если что, я кину "маяк"… Тогда всех мочить.
Хотя Бугай и отдал приказ "если что… всех мочить", в глубине души он надеялся, что до этого не дойдет, потому что понятия не имел, где прятать трупы милиционеров и куда бежать, если вокруг степь. В общем, понадеялся на русское авось…
Фыркнув тормозами. "Икарус" остановился рядом с милиционером. С шипением открылась дверь, и наружу выглянул руководитель экспедиции.
— Старший лейтенант Петренко. — поднеся руку к козырьку, с южно-украинским акцентом представился милиционер.
— А в чем, собственно, дело, командир? — скалясь, спросил Бугай.
— С зоны сбежала группа заключенных, вот проверяем транспорт, — ответил милиционер. — Так что подготовьте документы и приступим к осмотру.
— Документы в порядке. Мы обычные "челноки", возим от китаез барахло, а у себя продаем. У нас все чисто, командир, — с жаром принялся доказывать Бугай, демонстрируя пачку паспортов.
Старший лейтенант, взяв паспорта, забрался в салон автобуса и, раскрыв первый, громко объявил:
— Так, приступаем к сличению, — после чего двинулся по салону. — Так, Петров… Иванов… Козлов, ага, точно Козлов… дальше Сидоров.
— Так, документы в порядке, — удовлетворенно проговорил милиционер, стоя посреди салона, и вернул паспорта старшему. — Теперь приступим к осмотру самого транспорта.
— Какой осмотр? Командир, я же сказал, мы — челночники, везем барахло, весь товар уложен аккуратно. Так что, разбирать, а потом до ночи опять укладывать? — раболепно улыбаясь, бубнил Бугай, протягивая старшему лейтенанту стодолларовую банкноту.