Хваленая способность малазан перенимать любые способы войны, предлагаемые противником, была довольно поверхностной. Личина гибкости скрывала всегда сохранявшуюся высокомерную уверенность в превосходстве пути Империи. Полнейшая изменчивость структуры Малазанской армии была лишь данью этой иллюзии. Основанием ее успехов служило глубокое знание и вдохновенное понимание самых разных способов ведения войны.
Комментарии (часть XXVII, книга VII, том IX) на тринадцатистраничный трактат Темула 'Малазанская военная мощь',
Энет Обар, прозванный 'Безжизненным'На Штыре загорелась власяница. Вдыхая отвратную вонь, кашляя и протирая забрызганные водой глаза, Хватка смотрела, как тощий маг катается туда и сюда по пыльной земле у очага. Из тлеющих волос поднимались дымки. К ночному небу искрами летели проклятия. Окружающие были слишком заняты, судорожно хохоча, поэтому капрал самолично набрала воды в бурдюк. Открыв горлышко, она сжала бурдюк коленями, обдавая Штыря струей воды. Наконец послышалось шипение.
— Хватит, хватит! — завопил маг, размахивая грязными руками. — Стой! Тону!
Еж, захваченный приступом смеха, подкатился слишком близко к огню. Хватка пнула его обутой в сапог ногой. — Всем молчать, — буркнула она. — Или весь взвод поджарится. Дыханье Худа!
Из полумрака раздался голос Дымки: — Мы умираем со скуки, капрал, вот в чем беда.
— Если бы скука была смертельна, на земле не осталось бы ни одного солдата. Слабое оправдание. Проблема проста: весь проклятый Опоннами взвод, начиная с бродячего сержанта, сошел с ума.
— Кроме тебя, конечно…
— Целуешь мой говенный сапог, приятель? Зря. Я дурнее всех вас. Иначе давно бы сбежала. Боги, смотрите на этих идиотов. Вот маг, одетый в волосы покойной матушки. Каждый раз, когда он открывает свой садок, его атакуют рычащие земляные белки. А вот вечно обожженный сапер, у которого садок в мочевом пузыре: я ни разу за три дня не видела, чтобы он ходил до ветру. Напанка, за которой крадется бродячий бык-бхедрин. То ли он ослеп, то ли разглядел в ней такое, такое… А вот еще целитель, который так обгорел на солнце, что его лихорадит.
— Не трудись упоминать Дергунчика, — пробурчала Дымка. — Сержант всегда возглавляет список буйных лунатиков…
— Я еще не кончила. Вот женщина, обожающая пресмыкаться перед подругой. И наконец, — прорычала она свирепо, — старый добрый Дергунчик. Нервы из холодной стали. Уверен, что боги лично похитили Быстрого Бена и что это персональная вина самого сержанта. Как-то так. — Хватка потерла браслет на своей руке. Ее ухмылка стала еще грубее. — Словно бы боги заботятся хоть на йоту что о Быстром, что о самом сержанте. Словно бы им не все равно, где мы и что с нами.
— Тебя беспокоят Трейковы браслеты, капрал?
— Осторожно, Дымка, — прошипела Хватка. — Я не в настроении.
Мокрый, жалкий Штырь наконец встал на ноги. — Чертовы искры! — бурчал он. — Искорка с мизинец полыхает, как огненное чудище. Помяните мое слово, вокруг бродят злые духи.
— Лови их! — крикнула Хватка. — Или я нарисую их на твоем могильном камне, Худом клянусь!
— Боги, что за вонь! — ругнулся Еж. — Не думаю, что к тебе подойдет даже мазаный жиром дух — Баргаст. Я говорю, надо голосовать. Всему взводу. За то, чтобы сорвать мерзкую рубаху со Штыря и сжечь где-нибудь подальше. Или закопать под тонной мусора. Что скажешь, сержант? Эй, Дергунчик?
— Тсс! — зашипел сержант, сидевший далеко от костра и всматривавшийся в темноту. — Там что-то есть!
— Если это снова злая белка… — начала Хватка.
— Я ничего не сделал! — выкрикнул Штырь. — И никто не похоронит мою рубаху, пока я жив. Забудь, сапер. В этом взводе никто ни за что не голосует. Худ знает, почему Вискиджек позволил вам, идиотам, зваться Девятым, ведь Девятого больше нет. Понятно?
— Тихо вы! — шикнул Дергунчик. — Там кто-то! Вынюхивает!
Прямо перед сержантом вырисовалась громадная туша. Он испустил вопль и дико побежал, чуть не попав в костер.
— Это тот самый бык! — крикнул Еж. — Эй, Деторан! Пришел твой любимый! О боги, чем ты меня ударила, женщина? Палицей? Худ раздери — кулаком? Врешь! Дергунчик, эта солдат почти разбила мою головушку! Пошутить нельзя… ой, ой!
— Прогнать его! — распорядилась капрал. — Кто-нибудь, испугайте животное…
— Хочу увидеть, — хихикнула Дымка. — Две тысячи фунтов рогов, копыт и я…
— Хватит, — сказала Хватка. — У нас нежные уши. Погляди, дорогуша — Деторан вся красная. Но продолжает забивать Ежа до бесчувствия.
— Я бы сказала, капрал, этот румянец от усилий. Сапер избрал тактик уклонения. Ох, вот от этого он не успел уклониться. И от этого…
— Потише, Деторан! — проревела Хватка. — У него рожа на сторону свернута. Молись, чтобы это не было навеки!
Это заставило Деторан опустить кулаки и отойти. Еж пьяно завозился и сел, тяжело ухнув. Кровь струилась из сломанного носа. — Шуток не опнимает, — пробормотал он разбитыми губами. И упал навзничь.
— Ужас, — пробормотала Хватка. — Если он не оправится до рассвета и нам прикажут выходить… догадайся, кто потащит волокуши?
Мускулистая Деторан что-то буркнула, отвернулась и пошла разыскивать свой вещевой мешок.
— Кто травмирован? — прозвенел голос.
Все подняли головы и увидели Колотуна, завернувшегося в одеяло. — Я слышал драку.
— Проснулся вареный рак, — заметил Штырь. — Похоже, больше не заснешь на солнце, Целитель?
— Это Еж, — сказала Хватка. — Погладил Деторан против шерсти. Сунулся в огонь — и теперь погляди на него!
Колотун кивнул и похромал к лежащему саперу. — Плохо себя ведете, капрал. — Он склонился над Ежом: — Дыханье Худа! Сломаны нос, сломанная челюсть… и контузия. У него рвота. — Он поглядел на Хватку. — Что, никому не пришло в голову прекратить вразумление?
Бык с негромким мычанием поскакал прочь, скрывшись во тьме.
Колотун нервно озирался: — Что во имя Фенерова копыта это было? — Соперник Ежа, — пробормотала Дымка. — Он слишком много видел — и решил попытать счастье в другом месте.
Хватка со вздохом разогнула поясницу, следя, как Колотун хлопочет над бесчувственным сапером. Отряд не склеивается. Дергунчик не Вискиджек, Штырь не Быстрый Бен, и я не капрал Калам. Если среди Сжигателей мостов были лучшие из лучших, то в Девятом взводе. Думаю Деторан поссорится еще и с Ходунком….
— Лучше бы колдуну прибыть поскорее, — проговорила Дымка некоторое время спустя.
Хватка кивнула темноте и ответила: — Может быть, капитан и остальные уже у Белолицых. Может быть мы с Быстрым прибудем слишком поздно, чтобы что-то изменить…
— Мы и так ничего не изменим, — сказала Дымка. — Ты имеешь в виду: опоздаем на представление?
— Это было бы интересным.
— Ты начинаешь походить на Дергунчика.
— Ну, да, дела идут не блестяще, — тихо сказала Хватка. — Лучший маг роты исчез. Добавь сюда зеленого аристократишку, пропавшего Вискиджека и все такое — мы уже не та рота, как раньше.
— Да, с самой Крепи.
Видения хаоса и ужаса туннелей в день катастрофы под Крепью заставили капрала скривиться. — Преданы своими. Дымка, это самое худшее изо всего. Я согласна погибнуть от вражеского меча, или магического огня. Пусть даже демоны порвут меня на части. Но когда один из своих втыкает тебе нож в спину… — Она сплюнула в огонь.
— Это нас разделило, — сказала Дымка. Хватка кивнула.
— Может быть, — продолжала ее собеседница, — если Ходунок проиграл соревнование с Белыми Лицами и нас всех казнят — это к лучшему. Я не могу предсказать, надолго ли Баргасты останутся нам союзниками.
Хватка смотрела в огонь. — Думай о том, что будет, когда ввяжемся в битву.
— Мы хрупки, капрал. Мы в трещинах…
— Не знаешь, кому доверять — вот какая наша беда. И драться не с кем.
— Даджек — ответ на оба вопроса, — заявила Дымка.
— Да, наш Кулак — отступник…
Дымка тихо фыркнула.
Хватка поглядела на подругу: — А что?
— Он не отступник, — проговорила Дымка. — Нас просто спустили с поводка, потому что Бруд и Тисте Анди иначе не пошли бы на переговоры. Капрал, тебя не интересует, кто таков новый знаменосец Однорукого?
— Как там его? Арантал? Артантос. Хм. Он появился…
— Примерно через день после объявления опалы.
— Ну? Кто же он, Дымка, как думаешь?
— По — моему, высокопоставленный Коготь. Командует от имени Императрицы.
— Есть доказательства?
— Нет.
Хватка повернулась, чтобы сплюнуть в очаг. — Так кто из нас ходит в тенях?
— Мы не отступники, — настаивала Дымка. — Мы выполняем задание Империи, как бы это не выглядело. Вискиджек тоже в курсе. Может быть, и наш целитель, и Быстрый Бен…
— Ты имеешь в виду — весь Девятый взвод.
— Да.
Хватка встала с неодобрительной ухмылкой, ткнула в бок целителя. — Как там сапер, Колотун? — спокойно спросила она.
— Не так плох, как сразу показалось, — уверил Колотун. — Легкая контузия. Хорошо — у меня трудности с открытием Денала.
— Трудности? Какие?
— Не уверен. Он стал… порченым. Почему-то. Словно заражен…. чем-то. У Штыря та же проблема с его садком. Может, потому и Быстрый задерживается.
Хватка охнула. — Надо было сказать сразу.
— Капрал, я был слишком занят своим солнечным ожогом.
Она сощурилась: — Если тебя не солнце поджарило, тогда что?
— То, что заразило мой садок, может выходить наружу. Или так мне показалось.
— Колотун, — сказала, помедлив, Хватка, — ходит слух, что мы не в такой опале, как говорили Даджек и Вискиджек. Может быть, Императрица прислушивается к нам.
Колотун качнул плечами. В неверном свет костра его лицо было так же равнодушно, как и всегда. — Для меня это новость, капрал. Звучит как выдумка Дергунчика.
— Нет, но ему понравится, когда услышит.
Глазки Колотуна впились в Хватку. — Так зачем ему говорить?
Хватка вздернула бровь: — Зачем говорить Дергунчику? Ответ очевиден. Я люблю смотреть, как он паникует. А кроме того, — она пожала плечами, — это же пустой слух. Правильно? — Она встала. — Позаботься, чтобы сапер выздоровел к завтрашнему маршу.
— Мы куда-то идем, капрал?
— Если маг появится.
— Точно. Сделаю, что смогу.
* * *Быстрый Бен выкарабкивался из своего садка. По рукам текла гнилая, грязная энергия. Задыхаясь, сплевывая густую, горькую слюну, он неуверенно ковылял вперед, пока свежий ночной воздух не заполнил легкие. Он остановился, ожидая, пока очистятся и мысли.
Полдня он провел в отчаянных, казавшихся бесконечными попытках покинуть владения Худа. При этом он сознавал, что это место испорчено гораздо меньше других привычных ему садков. Другие могли бы убить его. Эта мысль заставила его почувствовать себя слабым: маг, отрезанный от своей мощи. Весь опыт владения магическими науками оказался бесполезным, бессильным.
Вокруг него тек острый, холодный воздух степей, высушивая пот. Над головой поблескивали звезды. В тысяче шагов к северу, за высокой травой и кустами, лежала гряда холмов. У подножия ближайшего холма светило тусклое желтое пламя.
Быстрый Бен вздохнул. С самого начала путешествия он не мог установить магический контакт с кем бы то ни было. Паран оставил мне взвод… Больше, чем я мог рассчитывать. Интересно, сколько дней мы потеряли. Я должен был прикрыть спину Ходунка, если что пойдет не так…
Он заставил себя тронуться с места, все еще сражаясь с остатками заразы Худова садка. Это нападение Увечного Бога, атака против самих садков. Волшебство — вот оружие, повергнувшее его. Сейчас он пытается уничтожить это оружие, оставить врагов с голыми руками. Беззащитными.
Колдун на ходу надел запыленный плащ. Нет, не совсем беззащитными. У нас есть ум. Более того, мы можем вынюхать обман — по крайней мере, я могу. А все это большой обман — Паннион Домин и его разлагающее влияние. Скованный как-то сумел открыть врата Садка Хаоса. Потоп. Канал. Наверное, Провидец и сам не подозревает, что его используют, что он всего лишь пешка в большой игре. Гамбит, призванный проверить волю, эффективность врагов… нам нужно взять эту пешку. Срочно. Немедленно.
Он приближался к костру взвода, слышал тихие голоса. Он чувствовал, что вернулся домой.
* * *Вдоль гребня танцевали на шестах тысячи черепов. Пропитанные маслом венки из сухих трав пылали, создавая пламенные призраки над костяными оскалами. Взмывали и понижались в бормочущей песне голоса. Недалеко от того места, где стоял капитан Паран, молодые воины соревновались в поединках с кривыми ножами. Брызги случайно пролитой крови вспыхивали, попав в круглый очаг клана. Кажется, соперничество у них проявляется во всем.
Среди взводов Сжигателей передвигались женщины Баргастов, то и дело утягивая солдат обоего пола в темные палатки. Капитан думал было запретить подобные любовные контакты, но потом отказался от своего замысла как одновременно невыполнимого и не мудрого.
Состоялся сбор кланов Белых Лиц. Палатки и юрты племен Сенан, Гилк, Акрата и Барахн — как и многих других — заполонили долину. Паран подсчитал, что призыву Хамбралла Тавра последовали около ста тысяч Баргастов. Но это не просто совет. Они пришли ответить на вызов Ходунка. Он последний из своего клана, на его коже татуирована история племени — сказание длиной пятьсот поколений. Он явился, призывая сородичей, кровные связи, спутанные клубком с самого начала… и даже раньше. Хотя никто не мог объяснить внятно, в чем тут еще дело. Молчаливые ублюдки. Слишком много секретов…
Воин из Нит'рифала испустил задушенный крик, когда кривое лезвие соперника вскрыло ему горло. Зазвенели злые голоса. Пораженный воин упал на землю перед очагом, жизнь вытекала из него в мерцающую лужу. Убийца пустился бегать кругами в дикарской радости.
В облаке презрительных иканий со стороны находившихся поблизости Баргастов рядом с капитаном появился Закрут. Черный Морант игнорировал насмешки и проклятия.
— Вы не особенно популярны, — заметил Паран. — Я не знал, что Моранты охотятся охотятся так далеко к востоку.
— Мы здесь не бываем, — ответил Закрут. Его голос тускло и искаженно прозвучал из-под хитинового панциря. — Это старинная вражда, основанная на воспоминаниях, не на опыте. Ложных воспоминаниях.
— Пусть так и будет. Но советую попытаться переубедить их.
— Капитан, это бесполезно. Мне вот что интересно: этот воин, Ходунок — он особенно искусен в бою?
Паран скривился: — Он прошел через чертову уйму переделок. Думаю, он способен постоять за себя. Но если честно — никогда не видел его в деле.
— А кто из Сжигателей видел?
— Они будут преуменьшать. Они все преуменьшают. Я не думаю, что их суждениям можно доверять. Скоро сами увидим.
— Хамбралл Тавр выбрал чемпиона, — сказал Закрут. — Одного из сыновей.
Капитан постарался разглядеть Моранта в темноте. — Где вы услышали? Вы понимаете язык Баргастов?
— Он похож на наш. Новость о избранном на устах у всех. Самый младший сын, даже еще без имени, ему осталось две луны до Смертной Ночи — пропуска во взрослую жизнь. Он родился с мечами в руках. Непобежден в поединках, даже с опытными воинами. Черное сердце без жалости… многое еще про него рассказывают, да я устал слушать. Вскоре мы увидим этого выдающегося юнца. А пока — зачем зря выпускать воздух?
— Я все еще не понимаю, почему поединок на первом месте, — сказал Паран. — Ходунку не надо ничего доказывать — история рода написана на его коже. Почему здесь сомневаются в его правдивости? Он Баргаст до мозга костей — только посмотри на него.
— Капитан, он сделал заявку на лидерство. История его рода выводит его происхождение от Первый Основателей. Его кровь чище, чем в этих кланах, и потому он должен доказать свой статус.
Паран скривился. Его кишки завязались узлом. Во рту горечь — никакое пиво или вино не могло ее изгнать. Во снах его навещали видения — ледяная каверна в Доме Финнеста, резные камни со старинными бездонными изображениями Колоды Драконов. Даже в этот миг, закрой он глаза и расслабь волю, он начнет падать прямо в Оплот Зверей — дом Т'лан Имассов с его пустым троном. Это будет физическое присутствие, со всеми ощущениями, словно я путешествую в то место во плоти. И до сих пор трон остается пустым, ожидая… ожидая нового владельца. Так ли было с Императором? Когда он обнаружил себя перед Троном Теней? Власть, господство над ужасными Гончими — через один шаг?
— Вы нездоровы, капитан.
Паран поглядел на Закрута. Отраженные огни мерцали на черном панцире, обманывая глаз переливами его плоского шлема. Единственное доказательство, что под этой хитиновой скорлупой живой человек — увечная рука, безжизненно торчащая из рукава. Сломанная и иссушенная магическим рукопожатием ривийского духа… Уже вся рука до плеча обездвижена. Мало помалу, но неизбежно, безжизненность будет распространяться… на плечо, потом на грудь. В течение года этот человек умрет — спасти его могло бы касание бога, а насколько это вероятно? — У меня неспокоен желудок, — ответил капитан.
— Вы обманываете, — сказал Закрут. — Впрочем, как пожелаете. Я больше не буду любопытствовать.
— Мне нужно, чтобы вы сделали кое-что, — сказал спустя миг Паран. Его глаза следили за новой дуэлью. — Впрочем, если вы и кворл слишком утомились…
— Мы отдохнули, — ответил Черный Морант. — Просите, и будет сделано.
Капитан глубоко вздохнул и кивнул. — Хорошо. Спасибо.