– Оружие брось.
Боевик Наёмника увидел своего мёртвого командира и попробовал отбрехаться:
– Вы чего? Я же свой. Я с вами. Вага, скажи племяннику, чтобы не дурил.
Андрей Иванович направил на Мороза пистолет и рыкнул:
– Делай, что велено!
Руки боевика задрожали. Он выпустил автомат, и оружие упало. После чего он медленно опустился на колени:
– Братики… Не стреляйте… Оставьте жизнь… Я не при делах… Это Наёмник и Мика собирались вас грохнуть… А мне это ни к чему…
– Спокойно! – одёрнул его старший Вагрин. – Не мямли. Отвечай чётко.
Боевик закивал:
– Спрашивайте.
– Когда вы собирались нас прикончить?
– Сразу, как Наёмник отдаст приказ.
– Давно ты об этом узнал?
– Позавчера. Возле вертолёта. Он сказал, что вы для нас конкуренты. Базу захватим, и придётся разбираться.
– Мика тоже узнал об этом плане возле вертушки?
– Нет. Он раньше.
– А сегодня Наёмник ничего не говорил?
– Мне ничего, а Мике шепнул, чтобы за Людкой смотрел, она наша страховка. Если что пойдёт не так, на неё можно вас поймать, как на живца. Он потому и хотел, чтобы Мика с ней возле вертолёта остался.
Андрей Иванович посмотрел на племянника:
– Твоё мнение, Иван, оставить ему жизнь?
Племянник молча помотал головой, и старший Вагрин выстрелил в Мороза, а когда он упал, сказал:
– Ненадёжный человек. Такому спину подставлять нельзя.
Бросив мертвецов в бараке, Вагрины спокойно прошли в бункер. Внешняя дверь открыта. Слева крематорий, справа технический уровень и цистерны с топливом. Впереди лифт. Никаких паролей и кодов. Новые хозяева бункера видели чуму только издалека, а вокруг на много километров горы и тундра. Чужих нет. Вот они и расслабились.
Вагрины спустились на третий уровень и оказались в широком коридоре, который был отделан светло-зелёным пластиком. Свет мягкий, слегка приглушённый. Охраны, конечно, нет. Остался единственный противник, и после его смерти бункер станет принадлежать им. Ещё немного, один рывок, и всё закончится. Но неожиданно Андрей Иванович заколебался и остановился.
– Ты чего? – обратился к нему Иван.
– Не по себе как-то, – массируя грудь в районе сердца, ответил старший Вагрин. – Перенервничал.
– Из-за Наёмника?
– Да. До последнего момента был уверен, что он ждёт, когда я дёрнусь. А всё вышло проще, чем казалось. Сам себя накрутил, теперь отходняк бьёт.
– Надо доделать работу, дядька.
– Знаю. Пойдём.
Они прошли коридор, свернули в другой и оказались перед закрытой бронированной дверью с кодовым замком и звонком, над которой висела видеокамера.
Андрей Иванович нажал на звонок и опустил голову, чтобы нельзя было разглядеть в видеокамеру лицо. В этот момент на карту было поставлено очень многое, но судьба в очередной раз им улыбнулась. Последний мятежный боец генерала Голикова, крепкий мужик в камуфляже, открыл дверь и сразу же отлетел назад от мощного удара ногой по корпусу.
Дядя и племянник ворвались внутрь. Помещение именно такое, как его описывал беглый электрик. Много экранов, минимум мебели, есть консоли управления, на стенах датчики. Последний противник лежал на полу, а в углу на восточном ковре сидела растрёпанная блондинка, сжимая в руке початую бутылку французского коньяка.
– А-а-а-а!!! – неожиданно заверещала девушка и метнула в Ивана бутылку.
Парень пригнулся, и метательный снаряд, пролетев у него над головой, ударился о стену и упал. А в руках девушки появился «макаров». Она держала ствол уверенно, сомнений в том, что сейчас раздастся выстрел, не было, но Андрей Иванович её опередил. Пуля попала ей в шею, и, обливаясь кровью, девушка растянулась на ковре. Иван в это время прикладом ударил в голову мужика. Однако спецназовец оказался крепким и быстрым, сумел увернуться, приклад задел его вскользь, и противник бросился к оружию. Но дотянуться до автомата не успел. Короткая очередь – парень не промазал, и, получив пару пуль, спецназовец завопил от боли и покатился по полу.
Пленника связали, а мёртвую девушку вытащили в коридор. Наступила тишина, и Вагрины замерли посреди комнаты.
– Неужели всё? – спустя минуту, спросил Иван.
– Нет, это только начало, – ответил Андрей Иванович. – Мику надо шлёпнуть, пока он не понял, что Наёмника уже нет. А то ведь может на Людмиле отыграться. Мертвецов в крематорий отправить. Голикова найти, если ещё жив, и пообщаться. Собрание с уцелевшими жителями бункера провести, а потом устроить инвентаризацию. А затем нужно притащить брошенный квадроцикл и перегнать вертушку. Короче, работы хватит.
46
Убирать Мику пришлось мне, для чего я взял из арсенала бункера ВСС и отошёл от него примерно на восемьсот метров. Затаился в роще невдалеке от тропы, которая вела к убежищу, включил рацию и стал ждать.
Мика шёл вместе с Людмилой и беглецами. Среди них раненная в руку девушка, дочь докторши. Группа двигалась медленно. Поэтому у меня было время подготовиться. Ведь не так прост последний боец Наёмника. Наверняка, прежде чем подойти к бункеру, он вызовет на связь своего босса. Так мы с дядькой рассудили, и наши выводы оказались верными. Мика увидел бараки, приказал группе остановиться и вызвал Наёмника. Тот не откликнулся, и пришла очередь Мороза. От него ответа, по понятным причинам, тоже не было. И тогда Мике ответил Андрей Иванович, сказав, что Наёмник и Мороз в бункере. Там связи нет, они Мику не слышат, и он может подойти. Но боевик не поверил и снова вызвал Наёмника.
В общем, пока дядька его отвлекал и уговаривал, я смог приблизиться на дистанцию гарантированного поражения цели. Для меня это сто пятьдесят метров. И когда Мика направился к Людмиле, я его шлёпнул. Хотя добил только с третьего выстрела. Оружие малознакомое, в руках держал и разбирал, а вот стрелять не доводилось. Лучше бы не выпендривался и взял СВД, тогда и с двухсот пятидесяти метров, а то и с трёхсот мог отработать. Но в любом случае сделал всё чисто. Мика не успел причинить Людмиле вред, и это главное.
Первый пункт в длинном списке Андрея Ивановича был выполнен, и, успокоив беглецов, я сопроводил их в бункер, где они смогли поесть, помыться и поделиться новостями с остальными колонистами (жители убежища сами себя так называли). После чего мы вызвали мужчин, которых осталось всего трое. Это без учёта нас, Голикова и сильно измотанного вынужденной пробежкой Шалимова.
Кто есть в наличии?
С нами понятно, отныне мы новые владельцы бункера, уже четвёртые по счёту. Игорь Шалимов – электрик. Голиков в карцере, пока живой, но нездоровый, кинули ему бутылку воды и армейский сухпай. Есть два механика, Арсений Петров и Олег Шумов. Один специалист по автомашинам, нанят Голиковым, поскольку давно обслуживал его автопарк. Другой раньше трудился на одном из авиазаводов, специалист широкого профиля, мастер на все руки, приглашён полковником Иваньковым. Ну и, конечно, сантехник, куда же без него, который, помимо всего прочего, отвечал за работу крематория, и он представился просто: Коля. Все они самые обычные работяги. Спокойные и уравновешенные. Без желания лезть на рожон. Попали в бункер случайно и хотели в нём остаться. Но если бы мы прогнали их, наверное, ушли бы спокойно, без криков и шума, просто приняв это как очередной удар судьбы.
Андрей Иванович объяснил мужикам, кто мы, как сюда попали и что будет за попытку бунтовать или саботировать наши приказы. А затем погнал личный состав таскать трупы в крематорий, в котором, кстати, не только мертвецов сжигали, но и бытовой мусор. И только после того, как последний труп превратился в прах, а мобилизованные Людмилой женщины отчистили от крови комнату управления, мы смогли отдохнуть и подвести промежуточные итоги.
Пока все относительно неплохо. Мы на третьем уровне и контролируем ситуацию. Бункер закрыт, проникнуть в него или выбраться наружу без нашего ведома невозможно. Нас трое, и мы семья. Остальные люди, общим числом тридцать восемь человек, заблокированы на втором уровне. Все системы жизнеобеспечения работают штатно. Продуктов столько, что можно жить внизу три-четыре года – это минимум, а оружия из арсенала хватит на стрелковую роту. Чума где-то очень далеко. Опасности нет, и мы наконец можем позволить себе отдых.
Однако не стоит забывать о колонистах. Отныне жизни этих людей в наших руках, и предстоит наладить с ними тесный контакт. Причём сделать это так, чтобы они не сели нам на голову, выполняли приказы и не считали нас врагами. Сложно ли это? С одной стороны – да. А с другой, если не запускать этот вопрос и загружать людей делом, всё будет хорошо. И если кого и опасаться, то жён покойных спецназовцев. Дамочек две, у одной уже есть дети, а другая беременна первенцем. Мы лишили их мужей, такое не прощается, и они затаят зло. Был бы жив Наёмник, наверняка он решил бы эту проблему кардинально. Каким образом, думаю, понятно без объяснений. А мы, несмотря на всю свою суровость, не звери. Пока ещё нет. Поэтому поступили проще. Поставили работяг перед фактом. Один за всех, и все за одного. Следовательно, если бабы начнут мутить воду, пусть решают проблему самостоятельно, в своём кругу, по законам общины. И они наши условия приняли. Всё равно ничего другого трудягам не оставалось.
На такой вот ноте, обсудив перспективы и планы, мы разошлись. Андрей Иванович и Людмила заняли апартаменты, которые изначально строились для Шарукана. А я отвёз наверх собаку. На первом уровне даже собачья будка нашлась и корм. Так что Найда устроилась хорошо. Снова спустившись, я открыл законсервированную комнату и осмотрелся. Помещение на двух человек, кровать, стол, на нём новенький ноутбук, пара стульев, вешалка, встроенный в стену шкаф, диванчик, фальшивое окно и отгороженный перегородкой санузел. Ничего лишнего, и комната напоминала морскую каюту.
Вообще, как я заметил, весь бункер переделан под морские стандарты, многофункциональные, надёжные и автономные. Каждый уровень сам по себе: случись пожар на одном, переборку задраил, воздуховоды перекрыл (хоть вручную, хоть автоматически) и выжил. Дядька как-то говорил, что в молодости Вепрь мечтал стать моряком и даже в мореходке учился. Собирался ходить на супертанкерах водоизмещением триста тысяч тонн и больше. А подобные суда в порт заходят редко – сложно и для них не везде есть причал. Поэтому случается, что экипаж, обычно это двадцать человек, по полгода не спускается на берег. Вепрь об этом знал, и когда оборудовал бункер, скорее всего, вполне осознанно ориентировался на огромные океанские суда.
Впрочем, это не важно. Главное – мы в безопасности и достигли своей цели. Проблемы, конечно, есть и будут. Однако они решаемы.
Подумав об этом, я скинул на пол рюкзак и грязный камуфляж, положил на диванчик автомат, а под подушку пистолет, упал на широкую кровать, поменял освещение с дневного на ночное и моментально заснул…
Если верить настенным часам, я проспал больше десяти часов, и на поверхности девятый час утра. Состояние бодрое, но отголоски усталости и нервного напряжения всё-таки сказывались, немного ныли натруженные мышцы, и слегка шумело в голове. Но это мелочь, и, снова включив дневной свет, я отправился принимать душ, чистить зубы и бриться.
Спустя двадцать минут, одевшись в чистый маскхалат и накинув наплечную кобуру с пистолетом, я вышел из своей комнаты, запер её и, обнаружив, что дядька с гражданской женой ещё спят, начал обход владений, для начала ограничившись третьим уровнем.
Жилых отсеков десять, пять больших, рассчитанных на семьи, и пять двухместных, как у меня. Есть кухня, столовая, тренажёрный зал и бар. Общий туалет для прислуги. Продовольственный склад, за ним – вещевой. Оружейная комната. Отдельное помещение для пожарного оборудования. Про отсек управления уже упоминал. В дальнем углу – карцер. Информационный центр, комната отдыха и библиотека.
Сначала я просто прогулялся по коридорам, и первая остановка – перед карцером. Включил внутри свет, открыл наблюдательное окошко и едва не отшатнулся. Голиков, сильно избитый мужик в грязных лохмотьях и с повязкой на голове, стоял прямо перед дверью. Он с трудом держался на ногах и едва не падал, смотрел на меня, и в его взгляде было безумие.
– Пить… – прошептал он.
– Тебе бутылку вчера оставляли, опустошил уже? – спросил я.
– Да-а-а…
– Погоди, позже принесу.
Закрыв окно, я отправился на кухню. Осмотрел ящики, холодильники и замер. Хорошо затарились Вепрь и Шарукан, да и Голиков продовольствие наверняка покупал. Поэтому есть всё, что угодно. Консервы любые, мясные, рыбные и овощные. Колбасы и ветчина – пока ещё не испортились, и сроки хранения хорошие. Масло и овощи. Супы и каши. Немного сыра и много соусов. Макаронные изделия, крупы и приправы. Кофе, чай и сушёные травы. Соки и фрукты. За такое богатство многие беженцы из лесной общины полковника Кораблёва продались бы в рабство. А я стоял и думал, что выбрать.
В конце концов взял чистый поднос и пару тарелок. Заварил себе чай и наделал бутербродов с колбасой и сыром, вспоминая старый мультфильм о двух собаках, «Бобик в гостях у Барбоса». Барбос спрашивает Бобика:
«– Сыру хочешь?
– Спрашиваешь!
– Или котлету?
– Или котлету.
– А чего больше?
– А всего побольше. Побольше сыру, и котлет побольше…»
Вот так и у меня. И оказывается, здесь есть мини-пекарня, поэтому хлеб всегда свежий. Мне, правда, достался вчерашний. Но это тоже неплохо. Людмила проснётся, тогда горячий станем есть. А пока какой есть.
Взяв поднос, я переместился в комнату отдыха. В центре – бильярдный стол. Слева – стол для игр в карты, а за ним три компьютера, насколько я понимаю, исключительно для игр. А справа большая плазма, несколько кресел и журнальный столик. Вот туда я и направился. Сел, в одну руку взял солидный бутерброд, в другую пульт от телевизора.
Надежды, что зомбоящик ещё транслирует телепередачи, не было. Однако я удивился: спутниковая антенна ещё что-то ловила, и, запустив поиск, я поймал семь различных каналов. Три американских, один азиатский, то ли китайский, то ли корейский, один польский и два российских, досель мне незнакомых. Какой-то ДАБ-ТВ и Президентский. Откуда они взялись? В процессе разберёмся.
Естественно, меня больше интересовала родина. Поэтому я стал смотреть российские каналы и кое-что для себя понял. Оба канала вещали из одной студии, которая находилась в подземном бункере, где нашли приют чиновники, олигархи и военные. Место не уточнялось, просто некая точка Х. Но скорее всего, это убежище где-то под Уралом или Алтаем. А ещё понял, что ничего интересного услышать или узнать не получится. Опять сказки о вакцине, интервью с какими-то учёными мужами и «авторитетными» экспертами, которых я видел впервые в жизни, а потом надоевшие инструкции по выживанию. С той лишь разницей, что Президентский канал позиционировал себя как государственный, а ДАБ-ТВ – как оппозиционный. Однако, повторюсь, работа шла в одной студии и, вероятно, под руководством одних и тех же людей. Так что никакой оппозиции и, разумеется, минимум реальных кадров с места событий. Болтология, и только.
Переключился на польский канал. А там жесть. Никаких новостей и полное отсутствие здравого смысла. Просто хаотичная хроника с мест событий. Разгромленные горящие города. Горы трупов. Насилие. Смерть. Стрельба. Бешеный драйв и тяжёлый металл. Хотя позже оказалось, что на этом канале без названия, который вёл трансляцию из Варшавы, новости всё-таки были. Просто я попал на передачу, которая с утра пораньше настраивала выживших на реальность.
Снова вернулся на российское вещание. И в этот момент появился Андрей Иванович. Он был в удобном халате и в тапочках на босу ногу.
– Привет, племяш, – поприветствовал он и посмотрел на плазму: – Гляжу, брехуны ещё ля-ля справляют.
– Здорово, дядь, – кивнул я. – Да, балаболы никак не уймутся. Сидят под землёй, наружу не вылезают и продолжают настаивать на том, что вскоре всё наладится и ситуация стабилизируется.
– Бараны, – равнодушно бросил дядька.
– Точно.
Он взял с подноса бутерброд, съел его и сказал:
– Сейчас Людка нормальный завтрак приготовит. Перекусим и проведём общий сбор.
– Начнешь личный состав строить?
– Начну.
– А как с Голиковым быть?
– В расход.
– Тоже? – Мне его решение отчего-то не понравилось.
Дядька это понял и поинтересовался:
– Устал кровь проливать?
– Есть немного. И так уже столько трупов за спиной накидали, что можно небольшое кладбище заполнить.
– Это ничего. Отойдёшь. А насчёт Голикова… Может, и не стоит торопиться… Глядишь, ещё пригодится.
– Каким образом?
– Всё-таки генерал ФСБ, а не тракторист с колхозного поля. У него в голове информации много.
– Например?
– Радиочастоты военных и спецслужб. Координаты хранилищ и бункеров. Возможно, – Андрей Иванович снова посмотрел на экран, – он даже знает, где правительственные убежища.
– И что нам это даст?
– Прямо сейчас – ничего. А вот лет через десять или раньше информация может дать преимущество. Ты, Ваня, пойми одну простую истину: как было прежде, теперь уже не будет, после чумы начнётся строительство новых государств. Всяких там республик, автономий, царств, диктатур, тираний или королевств.
– Я это понимаю, но, пока двигались к бункеру, старался далеко не заглядывать.
– А теперь придётся. Не ради себя, так ради наших детей.
В самом деле, подумать о будущем нужно. Благо сейчас спокойно и самое время.
– Мужчины, – в дверях появилась Людмила, – омлет будете?
– А что, есть яйца? – спросил дядька.
– Нет. Зато много яичного порошка и сухого молока.
Через пару минут мы находились в столовой и ели горячий омлет. А ещё через полчаса, покормив и напоив Голикова, поднялись на второй уровень и объявили общий сбор.
47
– Ваня, привет! – Голос Инги заставил меня бросить своё занятие и обернуться.
Сегодня девушка была в тёмно-синем комбинезоне. Улыбаясь, она подошла и облокотилась на борт вертолёта. Инга – дочка докторши, Марии Сергеевны Полуяновой, её единственный ребёнок и не красавица: она полновата, лицо простоватое. Под модельные стандарты прежнего мира не подходила. Старше меня на пять лет. Но мне Инга нравилась. Во-первых, потому, что она добрый и отзывчивый человечек, с ней легко и можно разговаривать на любые темы. Во-вторых, как и мать, в обществе подземной колонии девушка – наш союзник, ей можно доверять. А в-третьих, мы хотели одного и того же – секса.