– Прощай, мой Портий, – с ласковой улыбкой изрекла Лидия. – Ах, я так рада видеть тебя счастливым!
Марк пожал Портию руку и произнес:
– Боги тебе благоволят, дружище! Да приумножатся твои богатства в этой провинции!
Однако Портий успел заметить на лице приятеля мимолетную гримасу сожаления – так преуспевающие люди смотрят на своих знакомых, с которыми не собираются поддерживать отношения.
Повозка покатила с холма, и Портий невольно сделал несколько шагов вслед, глядя на дорогу, убегающую к туманному горизонту. Внутри у римлянина все сжалось – он понял, что проиграл.
Наконец крохотные фигурки всадников и возок скрылись в сизом мареве, а Портий, вздохнув, медленно обернулся к тестю и жене.
В 68 году от Рождества Христова великие перемены сотрясали Римскую империю, провинцию Британия и семейство Портия.
Римский сенат объявил императора врагом народа, и Нерон, убоявшись расправы, наложил на себя руки. После его смерти в империи вспыхнули мятежи и бунты, а последующий год получил название года четырех императоров – по числу желающих облачиться в пурпурную тогу правителя Рима. Наместник Марк Веттий Болан и три британских легиона поддерживали Авла Вителлия. Гай Светоний Паулин, к этому времени римский сенатор, встал на сторону Марка Сальвия Отона и чудом уцелел после разгрома отонианцев легионами Вителлия в битве при Бедриаке, на севере Италии. Однако же победоносные вителлианцы, желая запугать претендентов на императорский престол, совершили величайшую ошибку: убили всех отоновских центурионов. В легионах начались волнения, и Вителлий лишился поддержки армии; вдобавок против него открыто выступили многие военачальники, в частности Тит Флавий Веспасиан, которого Нерон отправил подавлять восстание в Иудее. Вителлий потребовал, чтобы британские легионы пришли ему на выручку, однако Болан колебался, не зная, на чью сторону лучше стать. Тем временем Вителлий был убит, и императором стал Веспасиан, положив начало династии Флавиев.
Эти невероятные события свидетельствовали об упадке централизованной власти Рима: если человек незнатного происхождения мог, отличившись на воинской службе, стать императором, то того же мог добиться и наместник самой отдаленной имперской провинции.
Приход Веспасиана к власти привел к переменам и в далекой Британии. Нового императора поддержали римские войска, находившиеся в провинции, особенно легионеры Второго Августова легиона, которым некогда командовал Веспасиан. Однако опасения вызывал Двадцатый Победоносный легион – его солдаты выступили на стороне Вителлия, поэтому Веспасиан назначил легатом Двадцатого легиона Гнея Юлия Агриколу, отличившегося при подавлении восстания кельтов под предводительством Боудикки. Наместником Британии стал Квинт Петилий Цериал, бывший легат Девятого Испанского легиона, который отважно, хотя и безуспешно, пытался отбить Камулодун, захваченный войском Боудикки. Веспасиан считал, что эти способные военачальники совладают с управлением мятежной провинцией.
Тосутиг проведал, что Портий знаком с этими высокопоставленными особами, и безмерно обрадовался:
– Ты служил с Цериалом и Агриколой, а я разговаривал с самим Веспасианом! Вот повезло!
На следующий день Тосутиг написал императору длинное послание, напоминая о прошлом знакомстве. Портий с улыбкой прочитал письмо, исправил многочисленные ошибки и решил, что особого вреда оно не причинит – император наверняка получал тысячи таких посланий.
К безмерному изумлению Портия, на этот раз надежды старого кельта оправдались. Вскоре в Сорбиодун приехал посланник нового наместника и вручил Портию письмо, в котором говорилось:
По рекомендации прокуратора Классициана и в награду за верную службу Гай Портий Максим назначается личным бенефициарием наместника и смотрителем строительства новых терм в месте, называемом Акве-Сулис.
– Прекрасное назначение, – заверил Портия посланник. – И жалованье огромное. Поздравляю!
В Римской империи принято было как можно скорее привносить внешние признаки цивилизованной жизни в завоеванные провинции. В Британии повсюду спешно возводились храмы, амфитеатры и термы. Так возникло поселение у горячих источников под названием Сулиевы воды – Акве-Сулис, – впоследствии ставшее городом Батом. Построенными там великолепными римскими банями любуются и сейчас, две тысячи лет спустя.
Портий хорошо знал долину в южной оконечности Котсуолдской гряды, лежащую всего в тридцати милях к северо-западу от Сарума. Там добывали серый известняк и желтый песчаник. В долине били горячие ключи, обладавшие целительными свойствами. Вот уже много веков кельты считали это место священной обителью богини Сулии и устроили там купальни. Римляне отождествляли Сулию с Минервой, однако, чтобы добиться расположения коренных обитателей долины, дали местности название по имени кельтского божества.
Итак, Портию надлежало выстроить в Акве-Сулис традиционные римские термы, а впоследствии расширить и приукрасить их. На строительство выделили огромную сумму.
– Бани должны стать местом отдыха для римских легионеров и местного населения, – объяснил посланник и с усмешкой добавил: – Может быть, купание в горячих источниках смягчит воинственный нрав кельтов.
Однажды летним утром Портий отправился осматривать долину. Вместе с ним увязался коротышка Нумекс.
– Римляне научили меня строить дороги, – заявил каменщик. – Теперь я хочу узнать, как они строят дома.
Подготовка к строительству терм шла полным ходом. В АквеСулис отправили зодчих из Галлии, землемеров, каменщиков, плот ников и целую армию строителей. Портию впервые пришлось присматривать за таким количеством людей, однако управлять превосходно налаженным хозяйством было несложно. Землемеры осмотрели источники, прорыли канавы, исследовали почву и составили план строительства.
У священных источников предполагалось соорудить прямоугольный купальный зал с бассейном, в который вода поступала с одной стороны. К восточному крылу купальни следовало пристроить термальный бассейн поменьше, а в западном крыле расположить обогреваемые помещения: тепидарий с теплым воздухом и кальдарий – парну ю. Для украшения каменных построек использовали яркие мозаики и резные изображения римских и кельтских богов.
Строительство должно было занять несколько лет, и Портий с удовольствием погрузился в работу. Жизнь в провинции налаживалась.
Нумекс с восхищением следил за строителями. Давным-давно, когда он помогал легионерам строить дорогу, коротышка-каменщик понял, что новые правители острова не только отличные воины, но и прекрасные ремесленники, обладающие доселе невиданными умениями и мастерством. Портий договорился со строителями, и Нумекса приняли в гильдию ремесленников, где он принес священную клятву верности богине Минерве и начал учиться секретам строительного мастерства. С раннего утра до самой ночи он вперевалочку расхаживал по строительной площадке, дружелюбно заговаривал с рабочими и с любопытством наблюдал, как водопроводчики укладывают свинцовые трубы для подачи воды и облицовывают кирпичом водостоки, а мозаичных дел мастера вычерчивают на отведенных площадках прихотливые узоры, требующие точного геометрического расчета.
Однако больше всего Нумекса занимала сложная система обогрева терм – гипокауст: хитросплетение дымогарных гончарных труб под полами. Коротышка-каменщик, в жизни не видевший ничего подобного, вспомнил дымные очаги в жилищах кельтов и презрительно рассмеялся:
– В сравнении с римлянами кельтские вожди живут хуже скота.
За два года Нумекс многому научился у римских ремесленников.
Тем временем на юге Британии происходили значительные политические изменения. Император Веспасиан решил, что настало время окончательно цивилизовать дуротригов, покоренных четверть века назад, а потому заложил на юге их территории поселение Дурноварий. После смерти Когидубна, царя атребатов, северную часть его владений выделили в отдельную территорию, включавшую Сорбиодун и Акве-Сулис. Столицей этой территории стал Вента-Белгарум. Так в начале правления Флавиев были основаны города Дорчестер и Винчестер.
Правили этими городами советы – ордо, – состоящие из местной знати, над которыми был поставлен магистрат, получавший римское гражданство. Таким образом бывшие враги Римской империи становились ее горячими сторонниками.
Именно тогда, почти тридцать лет спустя, Тосутиг наконец-то получил долгожданное признание. Однажды на виллу Портия приехал посланник наместника и, почтительно испросив встречи с владыкой Сарума, отвесил Тосутигу церемонный поклон.
– Здравствуй, владыка Тосутиг, – торжественно начал посланник. – Наместник шлет тебе привет. Он получил письмо от императора Веспасиана, который тебя не забыл.
Портий ошарашенно уставился на гостя. Судя по всему, имперская канцелярия работала исправно и старалась ублажить всех мало-мальски значительных подданных империи.
– Как известно, Вента-Белгарум объявлена столицей новообразованной территории, и ты, Тосутиг, удостоился чести быть избранным в ордо, совет управления, – веско объявил посланник, пожилой самодовольный толстяк. – Ты назначен не просто советником, но старшим из двух магистратов. Как подобает такому важному чину, тебе даровано римское гражданство.
Портий обрадованно вздохнул: сбылись мечты Тосутига – он стал гражданином Рима.
К несказанному удивлению Портия, Тосутиг низко поклонился и с притворным уважением ответил:
– Передай наместнику заверения в моем всемерном почтении, однако я с глубочайшим сожалением вынужден отклонить эту невероятную честь. Увы, я слишком стар и слаб, здоровье не позволяет мне занять такой важный пост.
После отъезда посланника Тосутиг откупорил амфору лучшего вина и объяснил ошеломленному Портию:
– Наслышан я об этих советах! Магистраты отвечают не только за содержание целого города, но и за проведение всевозможных празднеств, а это неимоверные расходы. В молодости я мечтал стать римским гражданином, но ты сам римлянин, а значит, мои внуки тоже считаются римлянами. По-моему, лучше обойтись без напрасных трат.
Действительно, управление городами на римский манер разоряло местную знать. Хотя Портий и не разделял взглядов тестя на доблестное служение обществу, он не мог не признать правоту Тосутига.
– Давай выпьем за древнюю мудрость кельтов! – предложил Тосутиг, наполнив чаши вином, и довольно подмигнул.
На третий год строительства в Акве-Сулис Портий встретил пятнадцатилетнюю девушку.
Всякий раз, приезжая в Акве-Сулис, он останавливался неподалеку от лагеря рабочих, в доме на холме, где ему прислуживали два раба и кухарка. Один из рабов заболел, и Портий велел Нумексу подыскать ему замену. На следующий день коротышка-каменщик привел в дом хрупкую темноволосую рабыню и заверил Портия, что она здорова, трудолюбива и обладает нравом кротким и послушным. Портий согласно кивнул и вскоре позабыл о новой служанке.
Спустя несколько дней, поздним вечером, когда он придирчиво рассматривал рисунки мозаики, предложенные для украшения площадки перед входом в термы, девушка тихонько вошла в комнату зажечь светильники. Портий рассеянно взглянул на нее и спросил:
– Как тебя зовут?
– Аненклита, – прошептала она.
Греческое слово означало «невинная» – хозяева часто давали рабам подобные имена. Однако девушка на гречанку не походила.
– Нет, скажи мне свое настоящее имя, – потребовал Портий.
– Наоми.
– Откуда ты родом?
– Из Иудеи.
– А почему тебя продали в рабство?
– Мои родственники примкнули к мятежникам в Палестине, поэтому император Веспасиан велел продать в рабство всю мою семью.
Портий задумчиво кивнул. Он слышал немало подобных историй. В Римской империи процветала работорговля, тысячи людей разлучали с семьями и увозили в дальние края. Если девушке повезет, то она будет служить у хорошего хозяина и, может быть, получит вольную, выйдет замуж за вольноотпущенника и обзаведется детьми, которые в свою очередь за верную службу империи смогут получить римское гражданство. А если не повезет, то бедняжка будет переходить из рук в руки, ее выставят на продажу, и кто знает, к какому жестокому хозяину занесет ее судьба. В отличие от римлян, кельты не признавали пожизненного рабства; бедным семьям часто приходилось отдавать в услужение сыновей или дочерей, но всегда на определенный срок. Портий, которому больше нравился кельтский подход, так нанимал слуг в Саруме.
Юная рабыня испуганно посмотрела на своего господина.
– Здесь тебя не обидят, – сказал Портий и вернулся к работе, позабыв о служанке.
Через два дня он отправился в Сарум и в Акве-Сулис не приезжал больше месяца.
– Ты Аненклита, которую звали Наоми, – вспомнил он в свой следующий приезд.
Девушка смущенно покраснела и отвела большие карие глаза.
Вечером Портий прервал свои занятия и доброжелательно заговорил с рабыней: довольна ли она своей жизнью, хорошо ли ее кормят? Наоми согласно кивнула и на ломаной латыни ответила, что все к ней очень добры. Только сейчас Портий заметил, что она хорошенькая смуглянка с нежной кожей и по-детски пухлыми щеками. Впрочем, во взгляде ее сквозила сдержанная печаль.
Портий узнал, что девушку сразу разлучили с семьей. Чиновник, купивший Наоми, получил назначение в Северную Галлию и увез рабыню с собой, а через год продал ее работорговцу в Лондиниуме, откуда она и попала в Акве-Сулис.
– Ты, наверное, мечтаешь вернуться в Иудею? – небрежно спросил Портий.
– О да! – горячо воскликнула девушка. – Там, на земле моих предков, веруют в истинного бога.
Портий удивленно взглянул на нее и запоздало припомнил, что иудеи, в отличие от римлян, и вправду почитают только одного бога.
– Значит, ты не поклоняешься ни Аполлону, ни Минерве? – с любопытством спросил он.
Она потупилась, опасаясь хозяйского гнева, но упрямо помотала головой.
Портий равнодушно пожал плечами. Как все добропорядочные римляне, он верил в целый пантеон богов – на все случаи жизни существовали культы различных божеств. Вдобавок всеобъемлющая и гибкая имперская система верований позволяла с легкостью соотносить местных богов с римскими, так что Портию совершенно не претило возносить молитвы в родовом святилище Тосутига, ведь кельтский Ноденс вполне соответствовал римскому Марсу, а потому статуя римского бога мирно соседствовала с алтарем кельтского. В Акве-Сулис местные жители почитали не только Сулию Минерву, но и бога Солнца, поэтому Портий велел установить в нише у входа в термы великолепный горгонейон – скульптурное изображение бородатого и косматого кельтского божества, в котором римляне сразу же признали Аполлона, окруженного сияющим нимбом. Портий, привыкший к многочисленным богам, так никогда и не понял, отчего жители восточных провинций страстно настаивают на существовании единственного бога.
Вскоре у него вошло в привычку каждый вечер разговаривать с юной рабыней, расспрашивать ее о жизни и странных верованиях иудеев. С юных лет Портий знал о загадочных религиях Востока – тайные культы всевозможных богов существовали по всему средиземноморскому побережью; был среди них и мистический культ Митры, божественного быка. Впрочем, для Портия все эти верования оставались чисто умозрительными, а вот рабыня страстно верила в своего безымянного, незримого бога, который, по ее словам, был истинным создателем всего сущего и праведным судией.
– Наш император – единственный праведный судия, – с улыбкой напомнил ей Портий и удивленно заметил, как рабыня поспешно отвела глаза.
Ему все больше нравилось расспрашивать девушку – не потому, что он разделял ее веру, а потому, что его изумляло страстное убеждение рабыни.
С приходом зимы Портий позабыл о своей служанке – его отвлекли заботы и дела в Саруме. Однажды к нему пришел Нумекс и смущенно предложил:
– Почему бы нам не перестроить виллу?
Поначалу Портий отнекивался – для этого пришлось бы нанимать опытных строителей.
Коротышка-каменщик упрямо помотал головой и объявил:
– Я и сам прекрасно справлюсь.
Как выяснилось, Нумекс многому научился у римских мастеров и самостоятельно разработал систему обогрева для виллы в Саруме и даже предложил построить небольшие термы с подачей воды из близлежащего ручья.
– А пол выложим мозаикой, с изображением Нептуна и дельфинов, совсем как в Акве-Сулис! – воскликнул Нумекс. – Я знаю, как это сделать.
Портий улыбнулся и, поразмыслив, рассказал о предложении каменщика Тосутигу.
– Наконец-то в Саруме будет настоящая римская вилла! – с восторгом сказал старый кельт. – Не хуже, чем у Когидубна.
Портий и сам хотел расширить и улучшить дом. Имение приносило доход, а щедрого жалованья смотрителя хватило бы на постройку небольшого дворца. Семья ни в чем не знала нужды, сыновей обучал опытный наставник, а вдобавок Портий собирался прикупить участок земли в Венте и построить там еще одну виллу. Однако же дело было не только в деньгах.
Приезд Марка и Лидии заставил Портия пересмотреть свое отношение к Саруму. Он без лишних сожалений признал, что заблуждался, надеясь на возвращение в Рим. У него было прекрасное имение и жена, безразличная к имперской роскоши, а сам он занимал относительно важный, хотя и провинциальный пост… Самое время смириться с тем, что семья будет жить в глуши, ведь даже здесь, в далекой римской провинции, можно приобщиться к благам цивилизации.
Он с готовностью приступил к разработке планов нового жилища. Нумекс взялся за дело с неменьшим рвением, и, к немалому раздражению Мэйв, полы в доме взломали, стены снесли, и всему семейству на время пришлось переехать в дом Тосутига. Краснолицый каменщик, с ног до головы перемазанный глиной и мелом, целыми днями пропадал на стройке и при каждом удобном случае повторял: