Впрочем, и сам Виноградов, и другие ребята из команды подполковника Иванова также очень напоминали сейчас рекламные экспонаты с выставки вооружений и специальной военной техники. Каждый подобрал себе экипировку по вкусу и по боевой задаче – благо, содержимое перенесенных с «Альтоны» ящиков предоставляло такую возможность практически без ограничений.
– Кому-то что-то еще не понятно?
– Все понятно, командир.
– Нет вопросов.
– Первый раз, что ли?
– Главное, чтобы не в последний, – в голосе подполковника не было и намека на шутку.
По мере приближения к берегу волнение океана почему-то усилилось. А может, это было связано и со временем суток – во всяком случае, катер все чаще подпрыгивал над водой, то и дело заваливаясь на борт от полученного тычка.
– Никого не укачивает?
– Нормально.
– Порядок…
В салоне и спальных каютах было накурено, тесно и душно. Однако наружу никто не высовывался вот уже больше часа: приказ.
Владимир Александрович посмотрел в направлении иллюминатора и хмыкнул:
– Неплохо придумано… Прямо кукольный театр.
Встречный ветер свистел над пустыми и чистыми палубами катера, а из рубки, примерно по пояс, торчали два человеческих силуэта – предусмотрительный подполковник все же заставил самоубийцу, сына пиратского вожака послужить интересам готовящейся операции. Его мертвое тело вытащили из кубрика, наскоро привели в порядок и усадили на шаткую пирамиду из ящиков и коробок, прямо под наполовину открытым люком.
Сооружение получилось не слишком надежное, поэтому сбоку решили подпереть труп молодого пирата живым толстяком. И теперь, в общем, все выглядело вполне естественно – в самом деле, ну почему бы двум основным негодяям не подышать свежим воздухом на пути к родной гавани? Впрочем, юноше-то было уже все равно, а вот толстяк то и дело морщился от летящих в лицо теплых брызг и норовил устроиться как-нибудь удобнее.
Наверное, люк все-таки был тесноват для двоих…
– Приготовиться! – передали по команде из рубки, куда некоторое время назад поднялся из салона подполковник.
Владимир Александрович напряженно вглядывался в темноту, по-прежнему темную и безжизненную. Если они действительно добрались туда, куда нужно, следовало отдать должное тем, кто отвечает за маскировку пиратской базы. Ни маяков, ни береговых огней…
Внезапно по глазам ударил пронзительно-белый, слепящий свет.
– Ох, твою мать! – Виноградов, зажмурившись, сделал движение в сторону от иллюминатора и непроизвольно втянул голову в плечи. Конечно, он понимал, что снаружи, через тонированные матовые стекла, разглядеть происходящее внутри катера практически невозможно, однако рефлекс оказался сильнее рассудка.
Некоторое время катер шел в перекрестии двух прожекторов.
Наконец, полумертвый от страха толстяк вырвался из оцепенения и сделал, как ему было велено, приветственный жест рукой. Один мощный луч, почти сразу же отцепившись от рубки и палубы, прочертил на воде световую дорожку в направлении берега, а второй – отошел за корму белоснежного катера, методично выискивая на волнах остальные суда пиратской флотилии.
А через считаные секунды расцвела гирляндами электрических лампочек и сама база сомалийских пиратов, отбросившая маскировку. Света было не так уж много, но, в общем, достаточно, чтобы разглядеть неподвижные силуэты строений и пальм, деревянный причал и большую толпу, собравшуюся у места швартовки. Два десятка мужчин, полуодетых, но вооруженных, какие-то женщины, дети… много детей.
Катер сбавил ход, и, когда до береговой черты оставалось чуть больше ста метров, на палубу вышел морской пехотинец, переодетый в пиратскую униформу и до самых глаз замотанный в пестрый платок. Он деловито шагнул к пулемету, на глазах у собравшейся публики чуть подправил его, развернул – и нажал на гашетку.
Первая же очередь словно перерубила толпу пополам.
Скошенные крупнокалиберными пулями почти в упор люди валились на землю, даже не успев испугаться и сообразить, что же с ними произошло.
– Пошли, ребята! Вперед!
Пулеметчик молча и сосредоточенно продолжал поливать встречающих смертоносным свинцом, пока катер не ткнулся в деревянные бревна причальной стенки. И только после того, как на берег, один за другим, начали спрыгивать спецназовцы, он переключился на другие мишени. Спокойно, будто на учебных стрельбах, он приподнял к небу раскаленный ствол пулемета – и парой коротких очередей заставил погаснуть оба прожектора на вышках.
Впрочем, теперь и без них уже света хватало. С точки зрения Владимира Александровича, его было даже слишком много – вспышки взрывов и выстрелов огненным фейерверком разрывали повсюду темноту тропической ночи.
Сам Виноградов, как и все остальные, открыл огонь еще с борта катера – даже не целясь, почти наугад. Спрыгнув на землю вслед за подполковником, он сразу же споткнулся о чье-то лежащее под ногами тело. С трудом удержал равновесие, выругался, быстро перебежал вперед – и выпустил еще несколько очередей вслед мелькающим среди зданий фигуркам.
Конечно же, он старался не убивать ни детей, ни женщин. Однако разобрать в этой сутолоке теней, кто именно оказался у тебя на прицеле, было практически невозможно. Тут лишь бы кого-нибудь из своих ненароком не зацепить…
Люди из команды Иванова работали профессионально и слаженно, без суеты и ненужного героизма.
Основная группа десантников, трое или четверо человек, во главе с самим подполковником, сразу выдвинулась прямо, вперед – туда, где по сведениям, полученным от толстяка, находился дом Юсефа.
Две другие группы охватывали территорию пиратского поселка с флангов, уничтожая на своем пути все живое, и должны были обеспечивать отход.
– Смотри, справа, за бочками…
Кто-то выстрелил из подствольного гранатомета – и попал:
– Давай туда теперь, вдоль стеночки!
До высокого металлического резервуара группа обеспечения, в которую включили Виноградова, добралась, почти не встретив сопротивления. Именно на начальном этапе боя, когда действовал фактор внезапности, и была выполнена большая часть задач. Однако, по мере того как обитатели базы оправлялись от первого шока, сопротивление возросло, и, в конце концов, начало сказываться их многократное численное превосходство. Беспорядочная пальба из автоматического оружия становилась менее истеричной, а откуда-то с края поселка даже затарахтела по наступающим спаренная зенитная установка.
– Вперед!
За спиной Виноградова, со стороны океана, вдруг яростно полыхнуло, и по ушам ударил грохот.
Обернувшись, Владимир Александрович увидел на месте красавца катера яркий огненный сноп:
– Вот, блин…
– Спокойно, работаем, – отозвался чей-то голос из темноты.
Прикрывая подрывника, устанавливавшего на хранилище топлива две большие магнитные мины, Владимир Александрович опять посмотрел назад. Рядом с катером, у причала, уже догорала рыбацкая шхуна, по каким-то причинам не вышедшая в поход вместе с пиратской флотилией.
– Не повезло толстяку, – наверное, в момент подрыва их старший группы разглядел даже больше, чем Виноградов.
– А мы теперь как? Выбираться-то отсюда…
– Разберемся.
Вокруг плотным облаком засвистели пули – судя по всему, пираты предприняли первую серьезную попытку контратаковать.
Рядом рухнул на землю морской пехотинец с простреленным черепом. Убедившись, что парень уже не живой, старший группы обеспечения отдал команду:
– Заберите его. Отходим, быстро!
Владимир Александрович и еще один боец подхватили убитого и с большим трудом, волоком, потащили его по земле.
– Чего застряли? Давайте сюда, чтобы не зацепило….
Обе мины сработали одновременно, а затем мощный взрыв за мгновение превратил топливный резервуар в огнедышащий кратер вулкана.
– Отлично… – Морской пехотинец, оказавшийся рядом, по-собачьи тряхнул головой и пару раз выстрелил в сторону леса. – Пошли назад.
Теперь повсюду вокруг бушевало неукротимое, жаркое пламя. Стараниями подполковника Иванова и его людей добрая половина базы, а заодно и прибрежный поселок уже перестали существовать. А то, что никак нельзя было уничтожить стрелковым оружием и ручными гранатами, доделывали взрывчатка и огнеметы. Причальные сооружения, склады, жилые дома… В довершение всего, с громким треском и воем начали рваться боеприпасы – видимо, ребятам, продвигавшимся с правого фланга, все-таки удалось доползти до барака, приспособленного пиратами под арсенал.
Теперь все по очереди прикрывали отход…
В какой-то момент Виноградов и старший группы опять оказались лежащими рядом, бок о бок, на склоне вонючей канавы:
– Вы живой еще?
– Конечно, – ответил Владимир Александрович, перезаряжая «стерлинг». – Патроны вот только…
– Держите!
– Спасибо. Слушай, а много их тут оказалось…
– Вы живой еще?
– Конечно, – ответил Владимир Александрович, перезаряжая «стерлинг». – Патроны вот только…
– Держите!
– Спасибо. Слушай, а много их тут оказалось…
– Ага, – кивнул, отползая, морской пехотинец.
Судя по всему, самая лучшая, самая боеспособная часть пиратов была уничтожена еще днем, в океане. Однако даже оставшиеся на базе представляли собой очень серьезную силу. Во всем чувствовались нажитые годами навыки кровопролитной гражданской войны и профессиональная подготовка, которую можно получить только у самых лучших инструкторов. И немудрено, что правительственные войска предпочитают сюда не соваться.
Жар вокруг стал совершенно невыносимым.
– Передайте дальше… Все собираемся на берегу.
– Слава тебе господи! А то я тут плавиться начинаю.
Путь назад, к развороченному причалу, оказался не дальним, но долгим. Наконец, потеряв еще одного человека раненым, спецназовцы из группы, вместе с которой воевал Виноградов, отошли к месту сбора. Остальных видно не было, но, судя по звукам перестрелки, все они уже находились на огневых позициях по периметру прибрежной площади.
– Привет, ребята! Приветствую, господин адвокат… – В одной руке подполковник Иванов держал американскую автоматическую винтовку, в другой – радиостанцию, умудряясь одновременно стрелять в темноту и вести переговоры с невидимым собеседником. Владимир Александрович обратил внимание, что перед тем, как поприветствовать бойцов, прибывших на место сбора, он покосился на часы: – Всех убитых забрали?
– Так точно, командир. Обоих.
– Положите вместе, вон там… где другие.
Только сейчас Виноградов заметил еще два безжизненных тела – чуть в стороне, возле стеночки…
– Раненые есть? – уточнил командир и опять посмотрел на циферблат.
– Есть. Один тяжелый, трое легких… а у вас как? В смысле, есть результаты? – позволил себе, наконец, поинтересоваться Владимир Александрович.
– Порядок у нас, – заверил его подполковник и кивком головы показал себе под ноги: – Совсем целым взяли и почти невредимым.
– Это он, точно?
– Он самый, господин адвокат, я проверил…
– Интересно, каким это образом… – Владимир Александрович опустился на одно колено рядом с неподвижным телом, лежащим на боку, и отвернул край потрепанной мешковины, которая прикрывала не только голову пленного, но и почти всю верхнюю часть его туловища – так что видны были только запястья, скованные наручниками.
– Да, похож. Не задохнется он так?
– Не знаю, как получится. Вы вот что, идите все на периметр, на позиции. Будем ждать, они вроде бы скоро уже должны… – подполковник махнул винтовкой куда-то в темноту и вернулся к прерванным переговорам по рации.
– Есть, командир!
Однако выполнять приказание никому не пришлось. В следующую секунду над побережьем возник нарастающий с бешеной скоростью звук, сразу же поглотивший и треск автоматов, и грохот разрывов. Небо стало тяжелым и плотным, надвинулось – и, в конце концов, лопнуло, вывалив откуда-то из-под облаков металлическое брюхо и длинные поплавки самолета.
– Наконец-то.
Летающая лодка армейского образца прошла прямо над базой, почти задевая бушующее внизу пламя:
– Внимание всем! Общий сбор, повторяю: общий сбор!
Тем временем гидросамолет развернулся над океаном и лег на обратный курс. Постепенно снижаясь, он, в конце концов, сел на воду и двинулся по волнам в направлении берега, рассекая барашки прибоя.
С некоторым опозданием Владимир Александрович Виноградов сообразил, что стоит в полный рост, спиной к базе, и отчаянно машет руками. Впрочем, он, оказывается, был не одинок. Бойцы российского спецназа, да и сам их героический командир, напоминали сейчас потерпевших крушение моряков на резиновом плотике, мимо которого проплывает спасательный теплоход.
– Давай сюда, мать твою… Давай сюда, быстро! – орал кто-то, будто пилот мог услышать его и понять.
К тому моменту, когда поплавок самолета уткнулся в причальные бревна, на берегу уже были все участники операции, и живые, и мертвые. Последним откуда-то из-под горящих обломков выскочил сам подполковник – на этот раз с ранцевым огнеметом.
– Грузимся, парни!
Надо отдать должное – экипаж гидросамолета действовал быстро и слаженно. Чья-то рука отодвинула крышку бортового люка, а из пластиковой полусферы над фюзеляжем громко затарахтел крупнокалиберный пулемет. Он стрелял по периметру отвоеванной территории злыми, длинными очередями, и это оказалось как нельзя кстати: между охваченными пожаром домами уже замелькали первые силуэты вооруженных людей.
Из кабины высунулась чисто выбритая физиономия пилота:
– Сколько вас?
– Восемь осталось. Плюс этот вот… боевой трофей, – подполковник показал стволом автоматической винтовки на неподвижную и по-прежнему не подающую признаков жизни фигуру в наручниках, лежащую у него под ногами.
– Многовато… Ладно, затаскивайте – и сами полезайте, быстро!
– Сначала тяжелораненых, потом убитых, – распорядился подполковник Иванов.
Но пилот отрицательно покачал головой:
– Убитых не возьму. Не обижайся.
Летчик так посмотрел на лежащие у причала тела, что всем стало понятно: для него это сейчас не погибшие боевые товарищи, а всего-навсего несколько центнеров бесполезного груза. Лишний вес, сокращающий и без того невеликие шансы дотянуть до аэродрома.
Да, конечно, понятно: потерянные километры, предельная дальность полета…
– Чего уставились, мать вашу? – Наверное, подполковник с самого начала ожидал чего-то в этом роде. Во всяком случае, он не стал размахивать перед носом пилота оружием или биться в истерике, как отцы-командиры бесчисленных кинофильмов: – Вперед, по одному!
Повторять не пришлось. Двое бойцов по очереди перескочили на мокрый, скользкий металл самолетного поплавка, приняли с берега раненого и передали его дальше – в глубокую, темную щель приоткрытого люка. Затем точно так же переправили на борт и Сиада Юсефа.
После этого погрузились все остальные, за исключением подполковника:
– Вот, черти… я сейчас.
Одинокого пулемета летающей лодки было уже явно недостаточно, чтобы держать противника на почтительном расстоянии. Ответный огонь со стороны поселка становился прицельнее и плотнее, так что, в конце концов, тоненькую обшивку пробила первая очередь:
– Ложись!
Никто из находившихся в самолете, по счастью, не видел, как подполковник российской морской пехоты Иванов поднял трубу огнемета и направил ее на лежащие в ряд безжизненные тела… Пламя с шелестом вырвалось из баллона и залило трупы. А еще через несколько долгих секунд окончательно стало ясно: можно не беспокоиться, теперь уже никто и никогда не опознает обуглившиеся останки.
Только после этого подполковник покинул сомалийский берег.
В тот же миг крылатая машина оторвалась от причала, сделала разворот – и пошла по воде, набирая необходимую скорость для взлета. А пилот уже кричал что-то из кабины, перекрывая рев двигателей и свист воздуха, рассекаемого пропеллерами.
– Все тяжелое за борт! – передали по команде.
Спорить было бы глупо. Через открытый люк в набегающие океанские волны полетели два «стерлинга», чей-то бронежилет, автоматическая винтовка, обоймы и несколько неиспользованных гранат.
Судя по тому, как лопнуло и осыпалось стекло правого иллюминатора, вдогонку самолету еще постреливали. Господи, подумал Виноградов, сделай так, чтобы у них не осталось тяжелого вооружения! Ни зениток, ни «стингеров», ни пулеметов…
В конце концов, летающая лодка все-таки оторвалась от воды и, набирая высоту, пошла с разворотом, вдоль берега. Стало видно горящую базу, седые полоски прибоя, причал…
Самолет качнул крыльями и выровнялся.
– В чем дело?
Разместившийся рядом с Виноградовым морской пехотинец упал лицом вниз, прямо под ноги сидящим – да так, что сразу же стало видно большое липкое пятно, расползающееся по его спине.
– Живой? – спросил кто-то.
– Нет, готов, – ответил Владимир Александрович, потрогав пальцами шею недавнего соседа. – Наповал.
Прямо за местом убитого, на уровне пояса, бортовая обшивка гидросамолета была продырявлена пулей.
Из кабины высунулась голова пилота. Оценив ситуацию, он кивком показал на полуоткрытый люк: мол, чего ждешь, выгружай все лишнее! И предусмотрительно скрылся обратно в кабину.
– Вот ведь, сука… Долетим – пристрелю, паразита, – пообещал боец с перевязанной головой.
– Долети сначала, – вздохнул подполковник…
Эпилог
С некоторых пор по Европе стало путешествовать очень много китайцев.
Причем с каждым годом их становится все больше и больше – китайские туристические группы можно встретить теперь и в самолетах местных авиакомпаний, и в междугородных автобусах, однако охотнее и чаще всего они, кажется, перемещаются на поездах.