Встретились они в этот же вечер в Парке Горького. Шаповалов не особенно церемонился с Шеляхиной, потеряв последние крохи уважения к ней, как к личности. Он сразу предложил время и место встречи и сбросил короткий кусок записи интимной сцены на ее рабочий компьютер. Естественно, предупредив, что если Шеляхина не придет, кому-то пожалуется или кого-то предупредит, то материалы будут незамедлительно предоставлены ее мужу. Шаповалов был уверен, что этой угрозы будет достаточно. По полученным сведениям о семье Шеляхиной, она должна была испугаться.
Она пришла, прямая, собранная, с плотно сжатыми губами. Села на лавку рядом с Шаповаловым и закурила тонкую сигарету. Руки у женщины, кстати, не дрожали, видимо, она умела концентрироваться и зажимать свои нервы в кулак. Шаповалов коротко изложил свое предложение. Либо Шеляхина соглашается на сотрудничество, не интересуясь, какую организацию представляет незнакомец, и тогда ей гарантируют, что видеоматериалы будут безвозвратно удалены, либо она отказывается. Но во втором случае материалы попадут на широкое обозрение во все доступные сети, а не только к ее мужу. Грязно, цинично, подло? Не ей судить! Она ложится под своего начальника ради полученной квартиры, ради своего положения помощника депутата. То есть ложится она под него исключительно из-за денег, а уважать за это нельзя. За это можно только презирать. Вот пусть теперь она другим местом отрабатывает компрометирующие материалы — головой!
— Первое, — диктовал Шаповалов даже не глядя на женщину, — круг вопросов и даже законопроектов, за которые бился в Думе Давыдов и которые входили в круг его личных интересов. Второе, круг делового и внеделового общения пофамильно с указанием должностей, личных особенностей, пристрастий и наклонностей. Всех, с кем он постоянно тесно контактирует в Думе, вне работы, с кем предпочитает проводить время в ресторанах, если посещает, в клубах и тому подобное. Третье, кто и каким способом снял слепки с ключей Давыдова.
Шеляхина открыла рот, чтобы на что-то ответить возражением, но Шаповалов грубо прервал ее.
— Вы меня не поняли! Ответы «я не смогла», «мне не удалось», «я не знаю» не принимаются в принципе. Сделайте все, чтобы смочь, чтобы удалось, чтобы узнать. Хоть ложитесь подо всех, от кого зависит решение этих вопросов. Либо вы делаете все, что я сказал, либо я делаю то, чем угрожал.
Шаповалов в такие минуты очень критически относился к себе, оценивая, а не переиграл ли, не вылилось ли личное из него больше, чем того требовала ситуация. Очень просто скатиться с рельсов оперативной работы на рельсы мести всем неверным женам и бабам, которые зарабатывают себе блага постелью. Ничего личного, как говорят голливудские киногерои!
Список он получил по электронной почте спустя четыре дня. Давыдов в Думе ратовал за принятие закона, запрещающего частную и бесконтрольную золотодобычу физическим лицам, Давыдов активно работал над проблемой упорядоченной миграции китайских граждан и использования их рабочей силы в регионах Восточной Сибири и Дальнего Востока. Давыдов готовил предложение по усложнению процедуры получения лицензий на разработку месторождений золота и других ценных природных ресурсов. Эти важные вопросы Шаповалов выделил из списка Шеляхиной первым делом. Они могли иметь выход на его бизнес.
А потом он увидел две фамилии, которые сразу бросились в глаза. Из всего, кстати, не очень обширного круга общения Давыдова, ему интересны были двое. Заместитель председателя Комитета по развитию Восточной Сибири и Приморья, где активно работал бизнес Давыдова, и президент, он же главный акционер Коммерческого банка «СибирьНедраБанк — СНБ» Курносов. В этом банке Давыдов активно кредитовался, не первый год решая проблемы своего бизнеса, расширяя и развивая его.
О том, кто мог снять слепки с ключей Давыдова, женщина, видимо, в самом деле не знала. Но и эта неудача навела Шаповалова на одну интересную мысль. Тот, кто копировал ключи и влезал в квартиру, не знал, как отключить сигнализацию. Значит, это был кто-то совсем чужой, тот, кто был не вхож в дом Давыдова. Мысль, что сигнализацию не отключили умышленно, Шаповалов отмел сразу. Риск был велик! Вору просто очень и очень повезло, что машина группы быстрого реагирования намертво встала в пробке и опоздала на место проникновения буквально на какие-то минуты. А ведь этого могло и не случиться. Правда, вся собранная информация так и не ответила на главный вопрос: кому и зачем надо было лезть в квартиру депутата? Украсть деньги? Их можно с меньшим риском украсть в других местах. Так зачем?
Борисов мыл руки, когда услышал, что его мобильник разразился отчаянным трезвоном. «Черт, вот наяривает», — нахмурился Борисов, торопливо смывая остаток мыла и вытирая руки бумажным полотенцем. Полотенце липло к рукам бумажными ошметками и никак не хотело вытирать руки насухо. А телефон трезвонил и трезвонил. Наконец Борисов избавился от остатков полотенца и выхватил телефон из чехольчика на ремне.
— Геша, ЧП! — без всякого предисловия выпалил низкий сочный голос Моргунова. — Давыдов пропал!
— Как пропал? — взорвался Борисов и тут же понизил голос. В общественном туалете гипермаркета на него стали оглядываться, и пришлось ретироваться наружу. — Давай подробно.
— Значит, так. Давыдов собрался на самолет, сложил все вещи, велел Тофику отвезти его в аэропорт. Веня в доме за ним следил, напутствия получил, ручкой помахал. Я, как и договаривались, ждал его в аэропорту. Только он не приехал.
— А машина?
— Веня по навигатору следил. Говорит, машина на Авиационной развернулась на Линейную и ушла назад в город. Сейчас она стоит на Ломоносова как пришитая. И телефон у Тофика отключен. Я еду туда.
— Встретимся на месте! Ничего не предпринимай без меня! — почти выкрикнул в трубку Борисов, выскакивая из супермаркета и прыгая в машину.
Введя в навигатор номер дома на Ломоносова, Борисов гнал автомобиль, доверяя прибору. Коля был ближе и сейчас уже, наверное, находился на месте. Через двадцать минут Борисов увидел черный внедорожник с номерами Давыдова возле жилой девятиэтажки. Машина, судя по всем признакам, стояла на сигнализации. В салоне было пусто, насколько можно было увидеть через затемненные стекла.
Пришлось звонить Вене Волохову и просить, чтобы он, не пугая Юлю, очень аккуратно выяснил, а нет ли знакомых или родственников у отца на улице Ломоносова. Из охранников сегодня дежурил Олег, но и он ничего интересного сказать не мог. Еще через пятнадцать минут Саня Халов наконец смог определить положение мобильного телефона Тофика. Телефон находился в доме. Он перевел сигнал на навигатор Моргунова.
— Ну, пошли? — спросил Николай, глядя на прибор.
— Делать нечего, — согласился Борисов. — Мы с тобой только гадать можем, что тут происходит, кто и с кем сейчас в одной из квартир. Может, Давыдова похитили вместе с водителем, заманив каким-то образом в квартиру в этом доме. Может, Давыдова там нет, может, его по дороге уже куда-то дели, а в доме только Тофик Зейналов.
— Надо было блокировку с телефона Давыдова снять, — проворчал Моргунов. — Ведь думал же, что у него такая штука может стоять. Вот и получили — не пеленгуется.
— Подожди, — Борисов остановил напарника. — Давай подстрахуемся.
Он набрал номер мобильного телефона майора Коваля.
— Вячеслав Андреевич, здорово! — стараясь говорить ровно, приветствовал Борисов майора. — Не слишком занят, говорить удобно? Да ничего особенного не случилось, просто помощь твоя нужна. У нас Давыдов пропал. Да вот так! Уехал в аэропорт и исчез. И водитель исчез, а машина стоит на Ломоносова. Мобильник водителя мы пеленгуем в одной из квартир, вот и хотелось бы подстраховаться твоими ребятами, чтобы законность соблюсти. Хорошо, мы пошли, а ты поторопись. Времени ждать нет, может, Давыдова спасать надо и каждая секунда на счету.
— Будет помощь? — спросил Моргунов, вытаскивая из-за спины пистолет и незаметно передергивая затвор.
— Будет, пошли. Действуем по обстоятельствам, а если что, то нас, может, и выручат.
Открыть магнитный замок домофона на двери подъезда удалось за секунду. Универсальный самонастраивающийся магнитный ключ висел у Моргунова вместо брелока на связке ключей. Навигатор показывал, что сигнал телефона исходит из пространства выше первого этажа. По мере подъема сигнал стал смещаться и, наконец, показал, что приемник и источник на одном уровне, на одной относительной высоте. Моргунов покрутился и указал пальцем на квартиру справа по коридору.
Борисов подошел и потрогал дверное полотно. Современная взломостойкая дверь, ригельная система запоров, бронированные пластины, защищающие замки. Тут было о чем поразмыслить.
— Нам ее не вскрыть, — покачал Борисов головой. — Придется звонить. Хотя идиотом надо быть, чтобы открыть. И что, под глазок мне рожу свою подставлять? Ладно, придется ждать полицию.
— Геша, а если сверху? — предложил Моргунов.
— Как? На крылышках? Ты не херувим, и я не голубок.
— Геша, ты забыл? — расплылся в широченной улыбке Моргунов, отводя полы пиджака и демонстрируя поясной ремень.
— Ты что, с собой все время ее носишь? — недоуменно пробормотал Борисов, не понимая, то ли радоваться, то ли у виска пальцем крутить.
Этот ремень-лебедку сконструировали в лаборатории «Барьера» в этом году по инициативе Моргунова. Сам он собрать ее не смог, потому что не располагал нужными материалами и технологиями. Поняв, что хочет оперативник, Андрей Борисович обрадовался, как ребенок. Оказывается, у него была в запасе технология наращивания нового наноматериала очень широкого спектра использования. Назывался он углеродные нанотрубки. Он хвалился, что при нужном оборудовании и технологиях смог бы и одну молекулу растянуть на несколько метров, и получилась бы невидимая и сверхпрочная нить. Только за нее держаться было бы нельзя и как крепеж использовать тоже было бы невозможно. Нить толщиной в одну молекулу резала бы все материалы как горячий нож сливочное масло. А шнур из углеродных нанотрубок, да еще многослойных, был прочнее стали на порядок.
И тогда в лаборатории все же сделали эту лебедку, спрятав ее в пряжке брючного ремня. С виду — ремень как ремень, может, только толстоват немного да пряжка массивнее. Но сам ремень состоял из поясной части, которая надевалась именно на поясницу, а еще из него вытягивались две пластиковые ленты, которые надевались, как подплечная кобура пистолета. Из пряжки вытягивался тонкий белый шнур, способный выдержать вес около пяти тонн. Но вся прелесть этой массивной пряжки была в стопорной пружине. Можно было заранее задать нужную длину выбора шнура, зная высоту, на которую хочешь спуститься. Можно затормозить, но пружина сделает это очень плавно, чтобы ты не сломал позвоночник. А если в комплект добавить еще и аккумулятор, который весил около трех килограммов, то эта лебедка могла поднять человека весом до ста килограммов на любую разумную высоту. То есть она могла поднимать и опускать грузы непрерывно около часа.
— Ты страхуй здесь, — предложил Моргунов, — а я спущусь с крыши. Ты обратил внимание, что у них в доме все лоджии не застеклены.
— Авантюра, Коля, — поморщился Борисов. — Эти трюки вдвоем не проделывают. Нужна группа отвлечения, нужна пара снайперов для подстраховки. Если там все так серьезно, как мы думаем, то тебя снимут в два счета еще на спуске. Ты вякнуть не успеешь. У нас сейчас с тобой даже ни одного бронежилета нет.
— Обойдется, Геша, — уверенно пообещал Моргунов. — Они же не знают, что мы это можем. Главное — неожиданность.
— Да, если она не детская, — проворчал Борисов. — Ладно, Микола, дуй наверх. Только прошу тебя, осторожнее.
Моргунов хлопнул друга по плечу, от чего тот пошатнулся, и помчался через две ступени на последний этаж. Открыть навесной замок на двери технического этажа было делом пустяковым для инженера. Выбравшись на крышу, Моргунов осмотрелся, закрепил конец шнура и подошел спиной к краю крыши. Теперь спуск. Главное, не торопиться, плавно и пружинисто отталкиваться обеими ногами и держать корпус почти горизонтально. Всего-то четыре этажа вниз, а потом прыжок на лоджию. Потом сбросить эти постромки, выбить балконную дверь или окно (это уже по ситуации) и внутрь…
Борисов ждал уже десять минут. Нервы были напряжены до предела. Ему все мерещился шум снаружи дома. Вот-вот мог раздаться выстрел или просто крик сорвавшегося со стены человека. И тут грохот раздался внутри квартиры. Борисов мгновенно выхватил пистолет и прижался спиной к стене на случай, если дверь распахнется или если сквозь дверное полотно полетят пули.
Снова грохот, потом женский визг, а потом тишина. Борисов матерился про себя, жалея, что разрешил напарнику эту авантюру со спуском с крыши. И полиции все не было… Но тут дверь медленно открылась и в проеме показалось смущенное лицо Моргунова.
— Коля, ты что? — Борисов шагнул в прихожую и тут увидел Тофика Зейналова. И какую-то девушку.
Все произошло быстро. Когда Моргунов ввалился в комнату через незапертую балконную дверь, то первым делом наткнулся на девушку, едва прикрытую полотенцем. Девушка шарахнулась от неизвестно откуда появившегося страшного огромного человека и свалила торшер и большую вазу с тумбочки возле стены. От ее истошного визга заложило уши. И тут откуда-то сбоку вырвалось голое длинное тело. И Микола ударил. Ударил, как это он умел делать. И Тофик Зейналов, мастер единоборств, какой-то там пояс по карате, рухнул на пол.
Это потом девушка Ира, когда все выяснилось и улеглось, вспоминала, что Моргунов был похож на механизм для забивания свай. Ух и мощный кулак опустился, вбивая ее любовника в пол!
— Это я отключила у Тофика телефон, — не зная, то ли смеяться, то ли плакать, торопливо рассказывала Ира. — У него всегда в самые неподходящие моменты телефон звонит. И трубку он обязан брать, потому что работа у него такая. А я соскучилась, мы неделю не виделись.
— Так, твоя версия, герой-любовник? — сурово спросил Борисов у Тофика, прижимавшего полотенце со льдом к голове.
— А я чего? — хмуро ответил Тофик, прикрываясь женским халатом. — Я же не знал. Ничего бы не случилось, если я часок-другой…
— Ты совсем дурак? — не сдержался Борисов. — Коля, дай ему еще раз по тыкве! Ты где Давыдова оставил, нинзя хренов?
— На Авиационной, — проворчал Тофик. — Я поэтому и не спешил, что он сегодня улетать не собирался. Он завтра утренним летит.
— Та-ак, — устало опустился на стул Борисов. — Что там такое на этой Авиационной? Или кто?
— Ну… — Тофик замялся на несколько секунд, потом тихо ответил. — Любовница у него там. Баба.
— Ясно, что не мужик! Кто такая, как давно у него с ней отношения? Все знают о ней или Давыдов скрывает отношения?
— Мужики, если Давыдов узнает, что я вам рассказал, он меня уволит, — сник Тофик.
— Вот еще от тебя проблем не ждали, — проворчал Моргунов, разглядывая свой кулак, которым он огрел охранника. — С тобой еще нянчиться придется.
— Ребята, не говорите, а?
— Тогда «колись»!
— Я мало чего знаю, — нехотя стал рассказывать Тофик. — Я когда пришел к Давыдову три года назад, у него с ней отношения уже были. Я случайно узнал, он ведь из Москвы всегда и водителя своего привозил, этого… Жорку. Жорка местный, у него тут родня в Чите. Я просто видел два раза, как Жорка Давыдова там высаживал. А еще Олег мне говорил, что подвозил его к этому дому на Авиационной. Он тогда предположил, что у Давыдова есть любовница. Но мы никому! Да и между собой как-то не обсуждали больше.
— Что будем делать? — спросил Моргунов. — Проверять все равно надо. А если там уже труп?
Тофик замер, уставившись на Моргунова. Ирина тихо закрыла рот ладошкой.
— Значит, надо ее устанавливать, — согласился Борисов. — Тихо опросим остальных охранников. Веня пусть поговорит с Юлей, только аккуратно. Может, у кого-то есть подозрения насчет номера квартиры или хоть намек на ее данные: внешность, имя, место работы.
Глава 7
Вечерело. Дима Иванов лежал на своей кровати у стены и смотрел на спящего Глеба. Он специально переставил кровати в больничной палате так, чтобы Глеб не был виден через окно и из открытой входной двери. Надо отдать должное, но главный врач даже намеком своего неудовольствия не высказал.
Телефон в кармане завибрировал. Иванов сунул руку и посмотрел на экран. Эсэмэска от Борисова:
Я у двери. Открой.
Пистолет удобно лег в ладонь. Иванов боком подошел к двери и заглянул в щель, которую он специально для этого расширил. О щели знал только Борисов и стоял он сейчас специально так, чтобы его было видно. Иванов, не включая света, повернул ключ и отошел на два шага в сторону. Борисов вошел, тут же запер за собой дверь и посмотрел на Дмитрия.
— Ты что? Есть серьезные опасения?
— Нет, все без изменений. Я всегда такой.
— А-а! Понятно. Ну, тогда слушай, — Борисов пододвинул табурет и уселся в темноте возле стола. — Шеф дал «добро» на проведение сеанса гипноза. А еще он договорился с руководством о помещении Глеба в специализированную частную клинику. Давыдов согласен и все оплачивает.
— Беспокоится за будущего зятя, — усмехнулся Иванов.
— Думаю, что он больше прагматик, чем ты. Его наверняка беспокоит то, что Глеб может вспомнить. И не унести этого в могилу. Глебка у нас «золотой ключик». Ну что, изобразишь свои шаманские штучки?
— Давай, — согласился Иванов, — сейчас самое удачное время. На полдник он свое яблоко и плюшку съел, теперь его до ужина беспокоить не будут. Тебя много народу видело, когда ты сюда шел?
— Никто не видел, — тихо засмеялся Борисов. — Думаешь, только ты у нас умеешь попадать в запертые помещения? Микола сегодня учудил в своей манере.