— Олег Михайлович, это ведь работы, которые проводились в рамках исследований… Тут ведь положено конкурс объявлять на право разработки.
— Да понял я, понял! — раздраженно прервал геолога Курносов. — И ты пойми! Подтасуешь данные, и я тебя озолочу, не подтасуешь, я первый заплачу, чтобы тебя этим отчетом и утопили. Пойдешь рядовым геологом в партию. Рабочим пойдешь, профессор! Это когда вскроется и вскроется ли? Что, кому-то захочется повторно проводить изучение района? Не смеши меня! Это ведь денег стоит.
Николай Моргунов, сведя хмуро брови к переносице, расхаживал вдоль бытовок рабочих. Он смотрел, как работают машины, как добывается золото открытым способом. Собственно, золота он так и не увидел. Увидел, как забирается порода огромными экскаваторами, как поднимается огромными машинами наверх, как потом измельчается и поступает транспортерами в недра цехов. А там уже все это измельчается, промывается, осаживается. И еще с десяток различных операций проделывают с поступающей породой, чтобы в конце получить желтые крупицы.
— А, вы здесь! — подошел быстрым шагом молодой мужчина с хорошей стрижкой, в чистенькой синей куртке, которые тут носили инженерные службы.
Тонкие чувствительные губы, влажные карие глаза.
«Такой мужик должен нравиться бабам, — подумал Моргунов. — Ишь, и ногти у него как у бабы — ухоженные. И туалетной водой пахнет дорогой».
Это был главный технолог предприятия Дмитрий Владимирович Проводин.
— Ну, я в вашем распоряжении, — улыбнулся технолог. — Извините, что заставил ждать. Работенки теперь прибавилось, потому что генерального директора отправили в Москву, в клинику.
— Что-то серьезное? — спросил Моргунов.
— Сердце, что же еще?
— Что еще? У меня вот желудок. От переедания. И как Давыдов отнесся к его болезни?
— Так он его и уговорил, — улыбнулся технолог. — Нашел клинику приличную, договорился!
Моргунов хотел было еще задать вопрос, но подумал, что не стоит пока привлекать внимания к своему интересу в этом вопросе. Значит, если смотреть с бытовой точки зрения, то все обыденно. Ну, приболел у Давыдова его наемный генеральный директор, ну позаботился собственник о своем топ-менеджере. А если посмотреть на вопрос в ином ключе? В ключе последних событий: на дочь покушались, квартиру в Москве взломали и обокрали, топ-менеджера компании… убрали. Надо бы через шефа узнать там, в Москве, насколько серьезно это с генеральным директором. Ладно, это терпит.
— Ну, так рассказывайте, — предложил Моргунов с вежливой улыбкой.
Технолог покосился на него, но постарался не подать вида. Не очень вязалась вежливая улыбка к лицу этого немногословного громилы. Такие лица, как будто высеченные из глыбы камня, не предназначены для улыбок. Для хищного оскала предназначены, злобной усмешки тоже, а вот для теплой улыбки…
— Да, пожалуйста, — пожал Проводин плечами. — Борис Михайлович велел вас во все посвятить, только не совсем понятно, что вас может интересовать? Вы, собственно, откуда? Или работать у нас будете?
Потом у технолога сделалось такое выражение лица, как будто он сел во что-то… э-э, неожиданное. Моргунов догадался, что за мысль пришла этому красавчику в голову. А не новый ли генеральный директор в лице этого громилы бродит по приискам Давыдова. Да не может быть! А может, как раз Давыдов такого и хотел сюда поставить. После слишком умного и интеллигентного предыдущего генерального. Цербера нашел?
— Ну, работать я у вас не буду, — неопределенно махнул в воздухе рукой Моргунов, — а вот насчет того, чтобы купить все это хозяйство, подумать стоит.
Он сразу заметил перемену в настроении технолога. Испугался? Нет, на пугливого не похож. Насторожился? Неожиданная информация? Любопытная реакция, надо будет запомнить да с Гешкой посоветоваться.
— Так вы рассказывайте, рассказывайте, — похлопал Моргунов замолчавшего технолога по плечу. — Как добыча, какие перспективы?
— Добыча? — Проводин явно думал сейчас о чем-то другом, но довольно быстро сориентировался. — Добыча падает. В этом нет никакого секрета, и в канцелярии вы найдете мои служебные записки на эту тему. Честно говоря, просто истощаются золотоносные поля. Углубляться мы пробовали — тоже ничего не дало. Да и слои там другие. Если хотите, то мы можем пройти ко мне в кабинет и я вам покажу на геологической карте.
— Это попозже. Вы мне лучше расскажите, насколько это прибыльное дело и какова в вашем бизнесе конкуренция.
— Ну, бизнес прибыльный, если вы выиграете конкурс на разработку месторождения. И если не ошибетесь с запасами. А конкуренция у нас жестокая, это еще при условии, что пока запретили мыть золото частникам, физическим лицам. Тут ведь, как и в любом бизнесе, все зависит от… — технолог замялся немного, подбирая слова, — от того, как дело вести. Иными словами, от руководства, от управления бизнесом. Либо вы сами талант в этом деле, либо вам повезло найти толкового, грамотного топ-менеджера.
Моргунов покосился на технолога, а потом резко остановился и схватил его за локоть, сверля глазами.
— А нынешний генеральный как? А? Тянет на грамотного?
Лицо технолога побледнело, но он взгляд мужественно выдержал, хотя Моргунов умел смотреть «выразительно».
— Тянет. Тянет, но видите, что у него со здоровьем. Если собственник сам не имеет возможности торчать на предприятии и принимать решений на месте, то это, конечно, плохо. А так он мужик хороший, грамотный специалист. Может, только…
— Может, только что? — навис Моргунов над технологом.
— Может, только гибкости ему не хватает. Слишком прямолинеен. Как рельс.
— Понятно, — неизвестно чему усмехнулся Моргунов и пошел дальше.
Глава 5
Саня Халов за день успел смонтировать все оборудование, которое прислал Шаповалов. Он сумел не просто организовать себе в помощь всех в доме, он еще и сделал это незаметно для окружающих. Того тихонько попросил, этого подозвал на минутку, тому помахал рукой. И вот уже через час все трудились как пчелки. Охранники таскали стремянки, дворник Макарыч разматывал кабели и ворчал по поводу цветников, которые вот-вот заденут неуклюжие работнички. Веня только успевал крутить джойстики и щелкать тумблерами. Охват территории камерами получился с запасом процентов в двадцать. И дублировались как раз самые уязвимые части территории.
Проверка датчиков и контроллеров прошла успешно. Веня принес из переулка кошку, на которую датчики движения реагировали вполне бойко. Перерыв на обед произошел по строго заведенному в доме порядку — в 13.00. Веня, быстро перекусив вместе с Тофиком и Саней, снова вернулся в комнату охраны и уселся перед пультом. Оставались работы по настройке.
— Слушайте, — раздался за спиной девичий голос, — вы тут старший среди…
Веня обернулся и увидел хмурую Юлию, одетую в джинсы, дорогие кроссовки и легкую летнюю куртку. Настала очередь хмуриться Вене, потому что одежда на девушке была явно не домашняя.
— А что случилось? — ответил Веня на вопрос Юлии своим нейтральным вопросом.
— Ничего не случилось, — с явным раздражением ответила девушка, — я просто хотела поставить вас в известность, что мне нужно попасть в больницу к Глебу. Это мой жених, если вы не знаете или случайно забыли.
— Юля. — Веня слишком неосторожно вскочил на ноги, свалив при этом с колен инструмент. — Простите, Юля, но вам сейчас нельзя выходить из дома.
— Почему? — ледяным тоном спросила девушка. — Я под домашним арестом?
— Вы сейчас демонстрируете мне свой скверный характер? — Веня заставил себя улыбнуться. — Ну, вы же понимаете, что существует угроза нападения. И пока мы не разберемся с ситуацией, то лучше вам не рисковать.
— И сколько вы собираетесь разбираться с ситуацией? Пока что я вижу, как вы превращаете наш дом в крепость. Только что пушек не понаставили!
— Вы видите лишь двоих из всей организации, которую нанял Борис Михайлович, — терпеливо объяснил Веня. — Одни люди заняты одним, другие — другим. Мы с Александром обязаны осуществлять физическую безопасность. То есть мы ваши телохранители.
— А Мишка, Олег, Тофик что, не могут справиться?
— Юля, а давайте сядем и спокойно поговорим, — предложил Веня. — Я же вижу, что вас что-то буквально гложет.
— Скажите, какой глазастый! — процедила недовольно девушка. — И в какой это казарме вас учили таким тонкостям?
— Не в казарме, — снова постарался Веня ответить со всем возможным позитивом. — Я, между прочим, ученый-физик.
Он сказал это не из гордости и не для красного словца. Он попытался наладить контакт, помня, что жених Юлии тоже был физиком-аспирантом из местного университета. Это сработало, и взгляд Юлии сразу изменился! Она посмотрела на Веню внимательно, даже как-то так, как будто впервые его видела.
— Физик? Я думала, что у вас лишь эти… у которых мышцы, шеи, челюсти. Просто у вас вид такой… мужественный, что ли, для физика.
— Ну, это было давно, — рассмеялся Веня. — Мышцы, шея и челюсть — это все, что у меня осталось от службы в десантных войсках.
— А где вы работали? — спросила Юля, заметно расслабившись.
— В Центре нанобиомедицинских технологий Сибирского отделения Академии наук.
Веня подошел, вытирая руки носовым платком, и посмотрел девушке в глаза. Надо было выстраивать отношения, если уж так получилось. Момент был очень хорош для этого.
— Если хотите, то можно выйти, побродить на свежем воздухе по вашим газонам. Заодно я вам расскажу, что мы тут монтируем. Вы ведь весь день сидите в доме.
— По газонам? — грустно хмыкнула девушка. — Макарыч нам походит! Метлой по спине…
Они вышли из дома и двинулись по одной из дорожек в самую тенистую часть сада. Территория, огороженная высоким забором, была не очень велика, соток двадцать. Но большая часть засажена декоративными деревьями. Однако Веня, к своему удивлению, увидел три ухоженные яблоньки, пышные кусты барбариса и короткую, но очень романтичную березовую аллею.
Юля уверенно свернула направо, где за кустарником пряталась маленькая резная беседка.
— Давайте здесь посидим, — предложила девушка.
— Любимое место? — с улыбкой спросил Веня. — Место для погружения в девичьи грезы?
— Да ладно вам, — дернула плечом Юля, заходя в беседку и усаживаясь на лавку. — Я не рафинированная барышня, которая хандрит по каждому поводу. Просто здесь самая красивая часть нашего парка. Я бы все устроила иначе, но у папы немного другие вкусы.
Веня вошел следом, сел напротив девушки и откинулся спиной на стенку беседки. Вид отсюда и правда был красивым. Все пылающие красками цветники остались сзади, ближе к дому, а здесь было уютное тенистое место с резным мостиком через искусственный ручей, каменными горками и замаскированными фонарями. Ручей журчал очень уютно.
— Скажите, Юля, а вам нравится ваш бизнес?
— А почему вы спрашиваете? — равнодушно ответила девушка, глядя куда-то в пространство.
— Просто мне показалось, что это все не женское дело. Какой-то он мужской. Старатели, рудное дело, горные заводы — все это испокон веков слыло занятием исконно мужским.
— Мало ли профессий на земле, которые перестали быть чисто мужскими.
— Согласен. Но при всем при том все же остаются те виды занятий, к которым в большинстве тяготеют мужчины, и те, к которым тяготеют женщины.
— Думаю, мне не отвертеться, — улыбнулась наконец Юля. — Отец настроен сделать из меня золотопромышленника, если уж у него нет сына. Он считает, что без поддержки в Москве, без лоббирования интересов в области законотворчества и исполнительной власти, никакой серьезный бизнес не выплывет. Значит, нужно кому-то работать здесь и кому-то работать там.
— И вы справляетесь?
— Я пока не погружена во все тонкости производства. Отец хочет, чтобы я сначала выучилась.
— А Глеб как-то далеко от вашего бизнеса? Я почему-то всегда считал, что в серьезном бизнесе, как и в королевских домах, всегда выходят замуж и женятся исключительно из деловых побуждений, интересов бизнеса.
— У вас, я смотрю, глубокие жизненные познания, — рассмеялась девушка. — Вас послушать, так выходить замуж я должна за дряхлого заводчика с трясущимися руками и здоровенной бородавкой на носу.
— Волосатой бородавкой! — поддакнул Веня, видя, что у девушки улучшается настроение и ведет она себя уже не так скованно.
— Бр-р! — передернула плечами Юля. — А если серьезно, то отец к Глебу относится нормально. Он и не собирается грузить его управлением нашего семейного бизнеса. Мне кажется, его вполне устраивает, что Глеб намерен посвятить жизнь науке.
— В ваших кругах престижно заниматься наукой?
— Послушайте… — Лицо Юли сделалось опять непроницаемым, и Веня понял, что сморозил глупость. — «У вас», «в ваших кругах»! Серьезным бизнесом занимаются не люди? Инопланетяне? Или вы думаете, что…
Девушка замолчала, видимо, от возмущения растеряв все слова. А может, не хотела использовать слов резких и оскорбительных.
— Юля, вы меня извините, — примирительно сказал Веня, — я эти обороты применял исключительно с целью подчеркнуть особенности вида вашей деятельности, а не каких-то иных особенностей.
— Как раз получилось у вас обратное, — буркнула Юля, вскочила и вышла из беседки. — И попрошу в самое ближайшее время решить, когда я смогу увидеть своего жениха!
— Юля! — попытался Веня остановить девушку, но она, не оборачиваясь, шла к дому.
Участковый уполномоченный капитан Колотухин вел обычный прием граждан. На его попечении было шесть населенных пунктов в округе, но только здесь, в Пермяково, был самый приличный кабинет. Собственно, за стенкой Колотухин и жил. Этот дом в центре села был и его домом, и его участковым пунктом, и изолятором временного содержания. В других селах участковому выделялись по мере необходимости местным самоуправлением комнаты для приемов, для заполнения различных протоколов и постановлений. А здесь у него был свой стол, был тут сейф.
Капитан свою работу любил, хотя порой от него и слышали, что вот он уйдет, бросит их, что дадут им нового участкового, который не будет нюни разводить, а будет закручивать гайки как положено, по закону. Сельчане понимали, что Алексей Колотухин говорит это не от отчаяния и не от бессилия, а просто для порядка. Пытается подчеркнуть, что он им свой, что он тут, в Пермяково, родился и вырос. Что знает он все нужды и чаяния, образ жизни сельчан. А новый человек не будет делать скидок и относиться со снисхождением к мелким правонарушениям.
Было Алексею двадцать шесть лет, и если говорить честно, то больше всего его беспокоило в жизни то, что у него не росли борода и усы, как это положено у мужиков. То, что росло, никак этими громкими словами назвать было нельзя. Так, редкая светлая поросль. И все бы ничего, если вовремя бриться. Никто и не узнал бы. Но с непредсказуемой службой Колотухина ему частенько приходилось проводить по нескольку дней вне своего дома и вне досягаемости бритвы. Однажды Алексей угробил значительную часть своей зарплаты на аккумуляторную бритву «Браун», возил ее с собой постоянно на всякий случай. Но однажды не заметил, как внутрь во время дождя попала вода, и сгорела его дорогая игрушка.
Теперь Леша возил с собой одноразовую бритву «Жилет» и маленький баллончик с пеной для бритья. Неудобно, обидно, но выхода нет. Поэтому-то Колотухин так и любил бывать подолгу в Пермяково, где никто не мешал поддерживать свой внешний вид. А ему так хотелось отпустить красивые усы. Как у капитана Кольцова в «Адъютанте его превосходительства».
— Можно? — угрюмо буркнул в щель приоткрывшейся двери голос.
Участковый чуть было не ответил, что можно Машку под забором и что принято говорить «разрешите». Так в армии любил говаривать солдатам его старшина — прапорщик Никитин. Но Алексей вовремя сообразил, что голос за дверью явно женский, и поэтому насчет Машек под забором прозвучало бы из его уст весьма вульгарно.
— Да, заходите, — старательно придавая голосу солидность, пригласил Колотухин, отрываясь от бумаг.
Вошла здоровенная тетка неопределенного возраста в резиновых сапогах, ватной фуфайке и вязаной шапке на голове. Голосок у нее в самом деле был грубоват, хотя выглядела она несколько смущенной.
— Я, товарищ участковый, пришла… — Женщина замялась, не зная, как объяснить цель своего визита. Такое бывало часто.
— Я слушаю вас, — вежливо сказал Алексей. — Вас как зовут?
— Я… Алевтина Васильевна, я тут на Партизанской живу, в конце. У меня дом второй от конца.
— Да вы садитесь, садитесь, Алевтина Васильевна. Что-то случилось?
— Ох, и не знаю, как сказать, товарищ участковый. Тут и на смех ведь поднять могут, а мне за внучку страшно. Что я родителям ее скажу, если девчонка умом тронется. Скажут, что бабка Алевтина не уберегла, а может, сказками довела девочку до… этого.
— А-а, — обрадовался Алексей, что вспомнил, — так вы же тетя Алевтина, сказочница. Я же помню, как к вам раньше дети бегали всякие истории слушать.
Эти слова, впрочем, ничего положительного в настроении женщины не вызвали. Скорее наоборот. Она опять замолчала, теребя рукав фуфайки и глядя в стол. По крайней мере, визит не связан с пьяной дракой, кражей или иными деяниями. Алексей решил снова подтолкнуть женщину.
— Давайте, Алевтина Васильевна, по порядку. Что и когда случилось, а я уж отнесусь к вашему рассказу со всей серьезностью.
— Да как тут расскажешь! Шла, думала, что сейчас как расскажу, так всех на ноги подниму. Ведь страх-то какой, если разобраться. А сижу вот и стыдно рот раскрывать перед представителем власти.