Таким партнером для России уже становится Китай (напомним, один из основных кредиторов США и его несостоявшийся партнер по G2). Да и Еврокомиссия отказывается от более радикальных мер воздействия на Россию (в частности, от идеи отключить Россию от системы SWIFT). Более того, есть страны, формально присоединившиеся к санкциям, но на самом деле расширяющие свое сотрудничество с Россией по другим направлениям (Япония, например).
Однако, на наш взгляд, основная ошибка была сделана ЕС, когда прозвучал тезис о том, что Россия больше для него не партнер. Данное обстоятельство вызвало весьма сильное отрицание на уровне и гражданского общества, и делового сообщества[7]. Тем самым Брюссель поставил себя на одну «шахматную доску» с США и будет вынужден играть в отрыве от площадок, на которых расположены фигуры национальных экономик, составляющих экономическое наполнение ЕС. Вполне вероятно, что для завершения картины нового мирового финансово-экономического порядка, придется переформатировать и сам ЕС.
В этой связи евразийский проект, который сегодня реализуется Россией и ее партнерами, вполне может стать частью более масштабного объединения.
Определение региональных предпосылок и возможностей евразийской интеграции
Современная международная система характеризуется «параллельными» процессами глобализации и регионализации. По своей сути процессы регионализации вызваны объективным стремлением стран с меньшим уровнем экономического развития по сравнению с развитыми странами создать условия для роста в рамках более или менее выносимой внутренней конкуренции.
Подобной логике подчиняется также внешнеполитический курс России. Так, согласно Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом России В.В. Путиным 12 февраля 2013 года, приоритетным направлением российской внешней политики является развитие сотрудничества со странами СНГ.
Инструментом, позволяющим решать поставленные задачи в регионе, является евразийская интеграция, очередной и более глубокой стадией институционального оформления которой стало вступление в силу 1 января 2015 года Евразийского экономического союза. Закрепление России как региональной державы и сохранение влияния в странах постсоветского пространства является необходимым условием её устойчивого развития и безопасности.
Необходимо отметить, что проект евразийской интеграции не должен восприниматься как инициатива, призванная служить односторонним российским интересам.
Напротив, в истоках интеграции лежит взаимное понимание того, что в современных условиях рост экономики, и, соответственно, улучшение благосостояния граждан, не может происходить без расширения рынков сбыта, либерализации таможенных границ и совершенствования условий для свободного передвижения капитала.
В подтверждение этому следует помнить, что идея евразийской экономической интеграции впервые была озвучена Президентом Казахстана Нурсултаном Назарбаевым в 1994 году. Таким образом, уже через несколько лет после неестественного разрыва хозяйственно-экономических связей между республиками, входившими в состав Советского Союза, начались поиски новых форм объединения.
При этом формат новой интеграции не имеет никаких параллелей с распавшимся СССР, так как стимулом нового союзничества стала необходимость восстановления взаимных кооперационных связей между экономиками государств, полноценный суверенитет для которых является абсолютным приоритетом.
Таким образом, интеграция обусловлена объективными экономическими предпосылками, которые, в свою очередь, подкрепляются благоприятствующим социальным и гуманитарным пространством. Отмеченный подход в научной и публицистической среде получил название «прагматическое евразийство». Подобная формулировка подталкивает к пониманию интеграции не как самоцели, а как механизма решения важнейших задач вовлеченных в неё государств.
8 декабря 1991 года в Беловежской пуще главы Белоруссии, России и Украины образовали Содружество Независимых Государств (СНГ). Позже, 21 декабря, была подписана Алма-Атинская декларация, утвердившая основные цели и принципы СНГ. По своей сути создание СНГ было способом «цивилизованного» распада, нежели формой интеграции.
Последовательное развитие региональной интеграции проходит в несколько этапов:
1– й этап – Зона свободной торговли
2– й этап – Таможенный союз
3– й этап – Единое экономическое пространство
4– й этап – Экономический союз.
Первые позывы к экономической интеграции датируются 1993 годом, когда был подписан Договор о создании Экономического союза, в котором была заложена идея формирования многосторонней зоны свободной торговли в СНГ. В 1994 году президенты Азербайджана, Армении, Белоруссии, Грузии, Казахстана, Киргизии, Молдавии, России, Таджикистана, Узбекистана и Украины подписали Соглашение о зоне свободной торговли (ЗСТ). Однако в то время многосторонний режим свободной торговли де-факто введен не был.
Новый международный договор о создании ЗСТ был подписан участниками СНГ в октябре 2011 года. Это ознаменовало первый этап реальной евразийской интеграции.
Вторым этапом стало формирование Таможенного союза, в рамках которого с 1 июля 2011 года были полностью упразднены таможенные границы между Беларусью, Казахстаном и Россией. Таможенный контроль стал осуществляться на внешних границах ТС. В итоге объем взаимной торговли в 2011 году составил 63,5 млрд долларов, что было на 34,6 % больше, чем в 2010 году.
На третьем этапе интеграции было формирование Единого экономического пространства (ЕЭП). В рамках ЕЭП произошла дальнейшая либерализация внешнеэкономических отношений внутри объединения в формате обеспечения «четырех свобод»: движения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы на территории стран-участниц. Также существование Единого экономического пространства предполагает координацию экономической политики участников интеграции в отношении наиболее важных отраслей: макроэкономики, финансового сектора, транспорта, энергетики, промышленности и пр. Нормативно-правовой базой, сформировавшей ЕЭП, стали 17 базовых соглашений, которые были введены в действие с 1 января 2012 года.
С 1 января 2015 года интеграция Беларуси, России и Казахстана вышла на новый уровень – начал действовать Евразийский экономический союз (ЕАЭС).
Предпосылки интеграционного процесса
Экономические предпосылки
Радикальный слом экономического уклада, произошедший в 90-х годах в странах постсоветского пространства, привел к существенному разрушению научно-производственного потенциала и обнищанию населения.
Фактически большинство стран, неестественным образом разорвавших взаимные хозяйственные связи, последние два десятилетия демонстрировали тенденцию к «демодернизации». Особенно яркое выражение эта тенденция нашла в снижении объемов производств, вызванных высоким уровнем износа основных фондов предприятий. Наиболее болезненно отмеченный разрыв сказался на странах Центрально-Азиатского региона, который, несмотря на исключительно богатую минерально-сырьевую базу, испытывает серьезные экономические затруднения. В данном случае исключением является только Казахстан, состояние экономики которого характеризуется как наиболее благоприятное в регионе.
В результате катастрофической ситуации в производственном секторе страны СНГ либо стали предельно зависимыми от экспорта сырья, либо вовсе обнищали, фактически разрушив собственную промышленность. Так, например, российская экономика в высокой степени зависима от экспорта углеводородов, экономика Казахстана – от нефти и цветных металлов, Узбекистан – от газа и хлопка, Туркменистан– от газа. А такие страны, как Кыргызстан и Таджикистан, не имея достаточных запасов сырья, претерпевают крайне серьезные проблемы. При этом объективных предпосылок для изменения ситуации в регионе в лучшую сторону не наблюдается. Приток иностранных инвестиций, который мог бы способствовать модернизации экономики стран региона, затруднен высоким уровнем коррупции, потенциальным риском образования «несостоявшихся государств» и низкой степенью прозрачности формальных «правил игры»2.
В соответствующих условиях странам-участницам СНГ необходимы импульсы для развития, которые могут быть получены, в том числе, извне. То есть необходимо максимально использовать синергетический эффект от объединения экономик, которые схожи по своей структуре и проблемам.
Важно обратить внимание на тот факт, что в то время, когда на пространстве СНГ происходила массовая деиндустриализация, страны Азии и Запада существенно ушли вперед в технологическом развитии. Соответственно попытка интегрироваться в объединения экономически значительно более развитых стран однозначно даст негативные эффекты для внутренних производителей, которые будут вынуждены закрыться, не выдержав конкуренции.
Важно обратить внимание на тот факт, что в то время, когда на пространстве СНГ происходила массовая деиндустриализация, страны Азии и Запада существенно ушли вперед в технологическом развитии. Соответственно попытка интегрироваться в объединения экономически значительно более развитых стран однозначно даст негативные эффекты для внутренних производителей, которые будут вынуждены закрыться, не выдержав конкуренции.
В описываемой ситуации перед Россией и другими странами СНГ стоит совершенно простая альтернатива – срочная модернизация экономики и укрепление конкурентоспособности в высокотехнологичных нишах или окончательное скатывание на уровень стран т. н. «третьего мира».
Основная мотивация интегрирующихся государств заключается в стремлении выдержать глобальную конкуренцию, создав большой внутренний рынок. Соответственно, общей и наиболее важной предпосылкой для евразийской интеграции служит сходство уровней экономического развития стран-участниц.
Следующей важной предпосылкой экономического характера является взаимодополняемость экономик государств евразийского региона. Так, члены Евразийского экономического союза обладают значительным экономическим потенциалом, который может составить целостную и самодостаточную экономическую систему. Для извлечения существенной выгоды для всех игроков должен быть достигнут максимальный уровень скоординированности экономической политики в государствах, вхожих в объединение.
Важно отметить, что либерализация условий ведения бизнеса в странах ЕАЭС способствует внутренней конкуренции юрисдикций за регистрацию хозяйствующих субъектов. То есть страна-участница объединения, сумевшая выстроить оптимальную систему налогообложения и свести к минимуму бюрократические барьеры, получает дополнительных налогоплательщиков в лице переехавшего бизнеса. Так, известны случаи, когда российские компании меняли «прописку» в пользу Казахстана из-за более выгодных налоговых ставок3. Соответственно, участники объединения получают дополнительные стимулы к совершенствованию условий ведения бизнеса.
Стоит отметить, что проект евразийской интеграции рассчитан на серьезные эффекты в долгосрочной перспективе. Так, в первые два года существования Таможенного союза наблюдалось положительное воздействие на взаимную и внешнюю торговлю трёх стран. Однако в 2013 году рост взаимной торговли сменился замедлением, что было вызвано исчерпанием краткосрочных эффектов интеграции, которые были значительны сразу после исчезновения барьеров между странами. В краткосрочной перспективе не могли случиться качественные изменения характеристик роста. В то же время в долгосрочной перспективе ожидается повышение ёмкости рынка за счет развития имеющегося потенциала и, как следствие, изменения структуры экономики.
Военно-политические предпосылки
Фактор безопасности наряду с экономическими предпосылками является основополагающим стимулом евразийской интеграции. Настоящие и потенциальные участники процесса имеют собственные интересы военно-политического характера, подталкивающие их к согласованной политике в сфере безопасности. Нельзя исключать, что Евразийский экономический союз в перспективе пройдет путь к более глубокой форме интеграции – военно-политическому Евразийскому союзу. Для этого имеется ряд объективных предпосылок.
Во-первых, общим для всех участниц интеграции является желание обеспечить сохранность собственного суверенитета. Казахстан в данной ситуации заинтересован в более интенсивном партнерстве с Россией перед лицом набирающего мощь Китая. Стремление сохранить независимость ярче всех проявляет Беларусь, для которой партнерство с Россией обеспечивает возможность маневрирования во взаимоотношениях с Европейским союзом. В свою очередь Россия естественным образом должна обзавестись союзниками на своей границе.
Во-вторых, не будет преувеличением подчеркнуть, что безопасность Российской Федерации напрямую связана с протекающими возле её границ процессами. Например, российско-казахстанская граница протянулась более чем на семь с половиной тысяч километров, её надежная охрана связана с большими трудностями, что вынуждает Россию превентивно устранять угрозы дестабилизации южнее собственных границ. Для этого существуют военные базы в Киргизии, Таджикистане, Казахстане.
В-третьих, территория потенциального Евразийского союза важна с точки зрения геополитических интересов России. Так, например, Центрально-Азиатский регион находится под пристальным вниманием не только России, но и США и Китая. Для США регион возымел стратегическое значение с началом антитеррористической операции в Афганистане в 2001 году. В рамках нее базы НАТО были размещены в Узбекистане (Карши-Ханабад и Термез), Киргизии (Манас) и Таджикистане (Душанбе). Согласно официальной риторике интересы США в регионе связаны с борьбой с террористической угрозой, незаконным оборотом наркотиков, распространением оружия массового поражения и необходимостью защиты прав и свобод человека. Однако, на наш взгляд, перечисленные факторы создают благоприятные для США условия для реализации более масштабных задач. К таким задачам можно отнести:
1) недопущение реставрации контроля России над центрально-азиатскими странами, что до сих пор является одной из ключевых задач США для сохранения статус-кво единственной сверхдержавы в мире;
2) установление контроля над углеводородными ресурсами Прикаспийского региона, куда входят территории двух стран Центральной Азии – Туркменистана и Казахстана. По некоторым данным, энергетический потенциал Каспия находится на третьем месте в мире после Ближнего Востока и России4.
Среди факторов, обуславливающих геополитическую значимость Центральной Азии, в общем можно обозначить три как наиболее важные:
1) Во-первых, регион является значимым с точки зрения выстраивания стратегических транспортных сетей между Западом и Востоком.
2) Во-вторых, для многих крупных держав ситуация в регионе является фактором обеспечения собственной безопасности.
3) В-третьих, территория Центральной Азии и Каспия привлекательна в силу большого запаса природных ресурсов, в т. ч. природного газа и нефти, добыча и транспортировка которых развивается бурными темпами.
Как показали события 2014 года, внешнеполитический вектор стран Восточной Европы находится под еще более пристальным вниманием со стороны стран Запада. Так, активная поддержка государственного переворота на Украине стали красноречивым тому подтверждением.
Возвращаясь к вопросу безопасности южных границ, чрезвычайную обеспокоенность России вызывает рост религиозного фундаментализма и его возможная институционализация. Наиболее уязвимыми странами Центральной Азии с точки зрения проникновения радикальных исламистов являются Узбекистан и Таджикистан. Эти страны потенциально могут быть подвержены нападкам таких организаций, как Исламское движение Узбекистана (ИДУ), Аль-Каида, а теперь и Исламского государства.
Даже гипотетическая возможность развития государств Центральной Азии на основе клерикального устройства представляется для России крайне нежелательным.
Во-первых, это создает прямые риски дестабилизации регионов России в Поволжье и на Северном Кавказе.
Во-вторых, в российской политической и дипломатической практике пока не выработана традиция диалога и сотрудничества с суннитскими клерикальными государствами. Последними Россия воспринимается как отчасти доброжелательная к мусульманам страна.
В-третьих, несветские государства являются намного менее предсказуемыми во внешней политике в силу использования «исламистского оружия» США и странами Аравийского полуострова для достижения геополитических целей.
Другой важный аргумент в пользу обеспечения безопасности России на «южных рубежах» заключается в проблеме наркотрафика. Незаконный оборот наркотических средств является одним из основных угроз безопасности России. Об этом свидетельствует неоднократное упоминание указанной проблемы в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года5.
Россия сегодня занимает первое место среди всех стран мира по потреблению героина, на её долю приходится 21 % всего производимого в мире наркотика. Каждый год в России умирает от употребления наркотиков примерно 30–40 тысяч человек6. Главным поставщиком опиатов (героина, морфина и других наркотических средств) в мире является Афганистан. В этой стране производится 93 % всех производимых в мире опиатов7.
Наркотики транспортируются в Россию через страны Центральной Азии по так называемому «Северному маршруту» (Таджикистан/Узбекистан – Кыргызстан – Казахстан – Россия). Для выявления и пресечения маршрутов транспортировки российским правительством заключены двухсторонние межведомственные соглашения со всеми странами региона, а также Ираном и Пакистаном. Осуществляется антитеррористическая кооперация в рамках ОДКБ, проводятся оперативно-профилактические операции «Канал». Однако эффективность предпринимаемых мер остается низкой. Так, объем изъятий наркотических средств в России и государствах Центрально-Азиатского региона в сумме составляет всего 4–5%. К примеру, в Иране этот показатель равняется 20 %, в Китае – 18 %, Пакистане – 17 %.