– Понимаю-понимаю, – Виталий Васильевич, осторожно отстранив от себя дочь, сказал ей, чтобы она села в автомобиль. Затем приказал водителю:
– Отвези ее в школу и подъезжай сюда, к ОВД!
– Папа, поможешь? – всхлипнув, спросила дочь.
– Обещать ничего не могу, пока не узнаю подробности, – уклончиво ответил Виталий Васильевич и направился в сторону отдела.
* * *Дежурный по ОВД оказался знакомым Виталия Васильевича. Он рассказал Нестерову подробности, позвонил следователю, и через несколько минут Виталий Васильевич уже сидел в кабинете напротив полицейского по фамилии Бутов.
– Константин Михайлович, – обратился к следователю Нестеров, – у меня к вам огромная просьба: сделайте так, чтобы Семен Щетинин не вышел от вас как можно дольше.
– В каком смысле? – изумился капитан Бутов. Да и было чему изумиться – обычно к нему приходят с просьбами иного свойства: отпустить задержанного пораньше или каким-то чудесным образом приуменьшить вину. А тут «чтобы не вышел как можно дольше»…
– В прямом! – сказал Виталий Васильевич.
– Вы имеете в виду сегодня? – все еще не понимая просьбы до конца, спросил следователь.
– Да нет, что вы, Константин Михайлович, вообще. Я прошу вас упрятать его на длительный срок.
– Каким образом? – нахмурился Бутов. – Как вы себе это представляете?
– Ну, он же избил кого-то? – ответил Нестеров. – Должен понести наказание. Как-то так.
– Никого он не избивал, – ответил следователь. – Они оба хороши. Мы решили уголовное дело не заводить.
– А если я попрошу…
– Что? – вздернул брови Константин Михайлович. – Что вы хотите попросить?
– Завести! – усмехнулся Нестеров. – Завести уголовное дело. Разумеется, не бесплатно. Я человек щедрый…
– Вы предлагаете мне взятку? – неожиданно повысил голос следователь. – Вы что себе позволяете?
– Ну почему сразу взятку, – не ожидав такого поворота, почти шепотом произнес Виталий Васильевич. – Какая взятка? Вы что, Константин Михайлович?
– Вы только что попросили меня сфальсифицировать уголовное дело и предложили оплатить эту услугу. Правильно я понял? – следователь смотрел в упор на посетителя.
Виталий Васильевич неожиданно растерялся. Он никак не мог сообразить, то ли Бутов шутит, то ли говорит серьезно.
«Тут нужно действовать осторожно, – мысленно произнес Нестеров, – какой-то он резкий, этот Бутов!»
– Давайте начистоту, – предложил Виталий Васильевич, – без эмоций. Я редко общаюсь с правоохранительными органами, возможно, что-то не так сказал, может, вы меня неправильно поняли. В общем…
– Хорошо, давайте начистоту, – перебив, согласился Бутов. – Говорите, с какой целью вы пришли и что хотите? Я правильно понял, что вчера с задержанным Щетининым была ваша несовершеннолетняя дочь Елена Витальевна Нестерова?
– Да, все верно, – закивал Виталий Васильевич. – Понимаете, в чем дело… Да, кстати, у вас есть дети?
– Это не имеет никакого значения. – ответил полицейский. – Давайте по существу.
– В общем, Константин Михайлович, моя дочь по глупости втрескалась в этого… этого… Как его, забыл…
– Щетинина, – подсказал следователь.
– Да, Щетинина Семена. Вы, наверное, уже и сами поняли, что это за товарищ… Хулиган, бездельник, разгильдяй… иными словами, никчемная личность…
– Что вы говорите? – ухмыльнулся следователь. – Вы так хорошо знаете этого подростка?
– Это одноклассник моей дочери! – кивнул Нестеров. – Конечно, знаю. Круглый двоечник… а насчет поведения поговорите с учителями…
– А вот ваша дочь, Виталий Максимович…
– Васильевич, – поправил Нестеров, – Виталий Васильевич.
– Пардон, – извинился следователь, – Виталий Васильевич. Так вот, ваша дочь совсем другого мнения о Щетинине. Она говорит, что он добрый, отзывчивый, справедливый…
– Ну, вы знаете, – развел руками Нестеров, – любовь… Это…
– Что это? – язвительно спросил Константин Михайлович. – Вы можете дать определение любви? Я, кстати, коллекционирую такие определения. Порадуйте чем-нибудь новеньким.
– Я говорю о том, что влюбленная девчонка может себе напридумывать такого, что ни в одном кино не увидишь.
– М-да-а-а-а… Так что же вы хотите от меня? Только мы договорились начистоту.
– Я бы хотел, чтобы Щетинина посадили на пару-тройку лет в тюрьму, – выпалил Нестеров. – Готов профинансировать это мероприятие. Называйте цену.
Следователь вышел из-за стола и стал прохаживаться по кабинету.
– Виталий Васильевич, – после непродолжительной паузы начал следователь, – а не страшно брать на душу такой грех?
– А что мне делать? – Нестеров тоже встал со стула. – Ждать, когда этот негодяй сломает жизнь моей дочери?
– А вы сами будете ей в будущем выбирать жениха, мужа? – спросил Бутов.
– Ну почему сразу выбирать? – усмехнулся Нестеров. – Не выбирать, а посоветовать… Посоветовать-то я как отец могу или нет? Но… не из этих же…
– Из каких? – Константин Михайлович пристально посмотрел в глаза Нестерову.
– Вы же понимаете, о чем я, – уклончиво ответил Виталий Васильевич.
– Не понимаю, – произнес Бутов. – Я пообщался со Щетининым и считаю его вполне нормальным парнем.
– А чего же он тогда у вас тут делает? – усмехнулся Нестеров и язвительно добавил: – Практику, что ли, проходит?
– В полицию попасть легко, – развел руками следователь, – но главное, другое: выйти отсюда человеком.
– А вы думаете, что Щетинин выйдет отсюда человеком? – спросил Нестеров.
– Сегодня – да. А вот через два-три года, как вы предлагаете, может выйти законченным негодяем. Вы об этом не думали?
– Все понимаю, Константин Михайлович, но я прежде всего все-таки думаю о своей дочери. Судьба каких-то отщепенцев меня интересует меньше всего…
– То есть вы настаиваете на своей просьбе? – спросил следователь.
– Да! Настаиваю, – подтвердил Нестеров. – Если, конечно, имеется такая возможность.
– Наверняка вы слышали поговорку о том, что «был бы человек, а статья найдется», – сказал полицейский.
– Слышал-слышал, – закивал Нестеров, – потому и прошу вас организовать… Я отблагодарю…
Бутов тяжело вздохнул и вдруг, со всего размаху бухнув кулаком по столу, крикнул:
– Послушай, мужик, да как же тебе не стыдно? Совесть у тебя есть? Ты знаешь, что Щетинин сидит здесь за то, что заступился за твою дочь? Ты хоть понимаешь, что он не испугался четверых человек и рисковал, если не своей жизнью, то здоровьем точно? А теперь скажи мне: много сейчас таких пацанов? Ты посмотри, что вокруг творится: малейшая опасность получить в морду – большинство хватает ноги в руки и сломя голову – бежать. Нет, вы посмотрите на него, а он приходит и просит посадить пацана в тюрьму. Ты чего, гражданин? Ты в своем уме?
– Когда это мы с вами, товарищ капитан, перешли на «ты»? – процедил сквозь зубы Нестеров. – Что вы себе позволяете?
– Что я себе позволяю? Да мне плевать! – ответил Бутов. – Я сам выбираю, с кем мне говорить на «ты», а с кем – на «вы». Лично с тобой мне говорить на «вы» не хочется, потому что ты подлец и…
– Ну, это уже слишком, – перебил Нестеров, – вы не боитесь, что…
– Ничего я не боюсь, – полицейский повысил голос. – Представь себе, не боюсь. А вот ты бойся! Я возьму сейчас и закрою тебя на сорок восемь часов. Хочешь?
– Вы чего? – вытаращил глаза Нестеров. – За что это вы меня закрывать собрались?
– За попытку дать взятку сотруднику полиции, – скривил рот Бутов.
– У вас есть доказательства? – надменно ухмыльнулся Виталий Васильевич.
– Представьте себе, есть, – следователь кивнул головой в сторону миниатюрной камеры под потолком. – Она, голубушка, все пишет: и видео, и аудио, так что не отвертишься.
Нестеров побледнел. Дело принимало неожиданный поворот.
– Это противозаконно, – нахмурившись, сказал Нестеров.
– Ну не вам же только нарушать законы! – рассмеялся Бутов. – Или привыкли играть в одни ворота? Хозяева жизни? Это тебе не в твоей фирме…
– Послушайте, – перебил Нестеров, – почему вы так себя ведете? Зачем вы мне грубите, пытаетесь унизить?
– Обидно? – усмехнулся следователь. – А вот теперь сядь и подумай, что ты предлагаешь. Значит, о дочери ты своей беспокоишься, а то, что парню сломаешь всю жизнь, тебя это мало волнует? А ты пробовал с ним поговорить? Ему всего шестнадцать лет. Еще неизвестно, кто из него вырастет. Зачем же искусственно делать из него преступника? Ты, что ли, в школьные годы не дрался с пацанами? Не влюблялся в девчонок? А если бы тебя кто-то определил в таком возрасте в места не столь отдаленные, где бы ты и кем сейчас был? Совал бы пачки денег следователю или стоял бы на перекрестке с протянутой рукой? Или я не прав? Давай, уж если начал говорить, то будем говорить по-мужски. И не важно, говорим мы на «ты» или на «вы». Я свое мнение высказал, я считаю твою просьбу подлой. Теперь ты говори.
Виталий Васильевич неожиданно изменил тактику и одобряюще закивал головой:
– Да, пожалуй, с вами трудно не согласиться. Что-то я не подумал сразу. Наверное, отцовские чувства затмили… Словом, Константин Михайлович, я все понял. Давайте свернем этот разговор. Надеюсь на ваш профессионализм. Поступайте, как знаете. Прошу меня понять и извинить. Действительно, я повел себя в данной ситуации не совсем красиво. Пожалуйста…
– Хорошо, – кивнул следователь головой, – вы свободны.
Виталий Васильевич протянул на прощание руку, но Бутов сделал вид, что не заметил, отвернувшись к окну.
Глава 4
Из полицейского участка Виталий Васильевич направился к своему другу детства – Николаю Тайшенову. Была у них такая, образовавшаяся как-то сама собой традиция: если сам не можешь найти решение той или иной проблемы, иди к другу и выкладывай все начистоту. Вот и в этот раз после объятий, похлопываний друг друга по спине, традиционных в таких случаях возгласов «сколько лет, сколько зим!» давние друзья разоткровенничались.
Многолетний жизненный опыт и опыт общения с другом привел Николая к безошибочному выводу.
– Дочки? – кратко спросил он.
– Младшая, – так же кратко ответил Виталий Васильевич.
– Крестница моя чудит? – воскликнул Николай и поцокал языком. – Выросла девчонка? Слушай, сколько я у вас не был в гостях?
– Да уж год, наверное! – ответил Нестеров. – Что-то мы чем старше становимся, тем реже видимся.
– Согласен-согласен, Виталя, – закивал товарищ, – нехорошо это. Как говорится, нужно почаще встречаться. Ты что будешь? Чай, кофе?
– Спасибо, Коль, – сказал Виталий Васильевич, – ну их… все эти чаи, кофе мне уже поперек горла стоят. Минералка холодная есть?
– Есть, конечно, – ответил приятель, – ты какую предпочитаешь: с газом, без?
– Негазированную.
Хозяин принес откупоренную бутылку воды и стакан, но Виталий Васильевич выпил почти всю воду прямо из бутылки и поставил ее перед собой на журнальный столик. Вытерев рот рукой, довольно произнес:
– Хороша водичка!
– Ну, а теперь рассказывай, – предложил Тайшенов, – что приключилось?
– Ты знаешь, Николай, сказать, что случилось что-то такое из ряда вон, вроде и не скажешь, но и сидеть сложа руки, на мой взгляд, нельзя. Втрескалась моя Ленка в одного шалопая, одноклассника, а он… знаешь… как бы тебе сказать… такой…
– Да говори, как есть, – рассмеялся Николай.
– Одним словом, разгильдяй! – нашел определение Виталий Васильевич.
– В чем это проявляется? – спросил Тайшенов.
– Ну, такой… плохо учится, любит подраться, вчера в милицию… ну, в смысле, в полицию угодил. В общем, тип проблемный.
– Ого, как ты заговорил, – рассмеялся Николай.
– Ну чего ты гогочешь? – возмутился Нестеров. – Я к нему по серьезному вопросу пришел, а он тут хиханьки-хаханьки разводит.
– Да ладно тебе, – улыбаясь произнес Тайшенов, – просто вспомнил наши с тобой похождения.
– Наши – это наши, все давно прошло, – вздохнул Виталий Васильевич.
– Ну да, – язвительно заметил приятель. – Нас-то совсем ни за что забирали в милицию. Ладно, Виталь, шучу я. Продолжай, я тебя слушаю. Так что с Ленуськой-то?
– Эта дурочка жить без этого разгильдяя не может. Люблю, говорит, и хоть ты тресни.
– Почему сразу «дурочка»? – усмехнулся Николай. – Любовь зла, полюбишь…
– Любовь – это хорошо, – перебив товарища, развел руками Виталий Васильевич, – но у нее же еще и отец с матерью есть. Не могу же я со стороны наблюдать за происходящим. Или ждать, когда она со своей любовью завалит экзамены и не добьется ничего от жизни?
– А чего так трагически? – выпятил нижнюю губу Николай. – Если у нее сейчас в порядке с успеваемостью, то пусть с ним погуляет, но не больше! Но главный совет – не мешай ей, а присматривай одним глазом… Кстати, а Злата как? – неожиданно сменил тему Тайшенов.
– С ней все хорошо, – ответил Нестеров, – готовимся к свадьбе. Парень, будущий зять, такой степенный товарищ, окончил институт, работает в НИИ. А вот Ленку все время тянет на какие-то приключения. Ты думаешь, откуда я к тебе приехал? Из полиции. А эта сегодня из школы сбежала, приехала в участок выручать своего дружка. Посоветуй, что делать, у тебя опыта в этом деле побольше – троих замуж выдал.
– А что толку? – усмехнулся Тайшенов. – Выдать выдал, а двое уже развелись.
– Да слышал, Наташка рассказывала, – вздохнул Виталий Васильевич. – Но тут не угадаешь.
– Вроде оба зятя были приличными людьми. Впрочем, почему «были», они таковыми и остались. Мы, кстати, продолжаем общаться. Да и с девчонками моими они не враждуют, но вот расстались, что-то не пошло у них. Говорят, остались друзьями. Сейчас современная молодежь как-то проще относится ко всему этому – разводам, расставаниям… Слушай, Виталь, а ты не рано засуетился? Насчет Ленки. Это она сейчас в каком классе? Девятый заканчивает?
– Так точно, девятый, – кивнул Виталий Васильевич. – Не рано! В этом деле главное – не опоздать. Не хочется, чтобы попала в какую-то дурную компанию. Это ведь как болото, оступился, потом попробуй выберись.
– А ты справки навел об этом пацане? – спросил Николай. – Говорил с учителями, с его участковым, можно даже с соседями поговорить, наконец, познакомиться с его родителями и так далее.
– Нет, так подробно не наводил, – ответил Нестеров, – как-то на собрании был, классный руководитель полчаса рассказывала о проделках этого… как его… тьфу черт, фамилию забыл. Семеном его зовут.
– Ух ты! – воскликнул Тайшенов. – Имя звучное какое! «Мы жили с ним в одном дворе…» – запел Николай, вспомнив залихватскую песню Александра Розенбаума.
– Коль, – перебил Виталий Васильевич, – так что делать? Как отшить женишка? Я одно понял: запреты тут уже не помогут.
– Да ты что, Виталик! – замахал руками Николай. – Даже не вздумай. Это как раз тот самый случай, когда особо ярко проявляется поговорка «Запретный плод сладок». Чем больше будет запретов и препятствий, тем сильнее ей будет казаться, что она его любит. Ты что! В этом возрасте запретить встречаться с парнем – это стать врагом собственной дочери, можно вообще на всю жизнь ребенка потерять. Вон, возьми мою племянницу – скоро тридцать лет, а она все родителей упрекает, мол, жизнь ей испортили. Тоже в школе запретили встречаться с парнем – хулиганом им показался. А «хулиган» отслужил в армии, окончил военное училище, сейчас уже майор, замкомандира части. Жена, двое детей.
– А племянница? Она ведь тоже вышла замуж?
– А что племянница? Вышла и снова зашла, – пошутил Тайшенов. – Была недавно с сынишкой у меня в гостях. Хороший такой пацаненок, любопытный. Говорит, так и не может своего Пашку забыть, винит во всем родителей. Вот так, брат. Не вздумай ничего запрещать. Наоборот, пусть встречаются, дружат, вместе гуляют. Если человек с червоточиной, он рано или поздно сам себя проявит. Ленка у тебя умная девчонка, я не думаю, что она с дураком долго будет дружить.
– Надеюсь, – тяжело вздохнул Виталий Васильевич. – Ты понимаешь, Коль, я ведь чего боюсь: другой она становится – дерзит, иногда всем своим видом показывает, что родители для нее уже не авторитет. А что дальше будет?
– Ну-ну, Виталик, – улыбнулся товарищ, – не накручивай сам себя. К чему сразу такие выводы? Пойми же ты, она взрослеет, манера поведения меняется, а ты учись вести с ней диалог как со взрослой девушкой. Тут уже твои «Ленусик», «доча», «пупсик» не пройдут. И, кстати, очень важно – не торопитесь с матерью отменять обязанности по дому. Тут уже объясните по-хорошему, сошлитесь на усталость матери, на свою занятость, в общем, найдешь аргументы, в доброжелательном тоне попроси помогать и следить за порядком в доме.
– С этим пока, слава Богу, все хорошо! Тут они со Златой умницы, – улыбнулся Виталий Васильевич.
– Ну вот, – Тайшенов поднял указательный палец вверх, – а это самое главное! Это нужно беречь и сохранять. Скажу тебе так: пока девчонка заботится о порядке в доме, до тех пор ей этот дом в радость. А ваша задача с мамой эту радость сохранить. Если в течение месяца не бросит своего Сэмэна, пригласи их вместе на ужин. Можно и раньше это сделать, чтобы поближе рассмотреть своего будущего зятя…
– Типун тебе на язык, – воскликнул Нестеров. – Я ему про Фому, а он мне про Ерему. Какой еще зять?
– Не в девятнадцатом веке живем, Виталь, – рассмеялся Тайшенов, – смирись…
– Раньше проще было, – согласился Виталий Васильевич, – запретил, и все.
– Миф это все, – махнул рукой Тайшенов. – И раньше не все было так просто. Или напомнить тебе Монтекки с Капулетти? Да и что значит – запретить? Детей не дрессировать нужно, а воспитывать, убеждать. Они не станут покорно выполнять наши запреты. Некоторые родители, к сожалению, забывают, что их дети свободные личности, а не их собственность. Хочешь, я на правах друга напомню тебе несколько основных заповедей для родителей? Когда-то мне пришлось прочесть на эту тему горы литературы. Очень полезная штука. Ну, так что?