— Прости, глупая была шутка. Но для меня — это настоящая волшебная магия.
— Ну разве что, — Фартовый затянул ремешки и еще раз взглянул на собеседника.
Молчал, но в глазах его было видно, что едва удерживается от того, чтобы заговорить. Предложи что-нибудь, — говорил этот взгляд, — что-то здоровское, что-то дорогое. Было понятно, что даром Фартовый не сделает ничего. Особенно теперь, когда он понял, что люди, которых он спас, не принадлежат к его касте. Если уж они кому-то забашляли за то, чтобы тот указал дорогу сюда, то могут заплатить и ему. Помнящий был уверен, что контрабандист, прежде чем уйдет отсюда, повыберет все обломки стрел, а особенно оперения и наконечники, чтобы заплатить ремесленникам как можно меньше. Такими уж были эти люди поверхности, меркантильные до предела — впрочем, по причинам совершенно понятным, поскольку им приходилось заботиться о себе побольше остальных.
— Я тебе за это добавлю один фильтр, — предложил Учитель, прервав, в конце концов, затянувшееся молчание.
— С головы! — завел контрабандист обычную песню.
— Решетка.
Одного слова и самого вида черного кружка оказалось достаточно, чтобы закончить торг.
— Одни потери, — проворчал Фартовый.
«А как же. Ты бы видел, дурашка, свои глаза», — подумал иронично Помнящий. Радость контрабандиста из-за очередной добычи была настолько явственной, что не заметил бы ее только слепой.
Они сошли по лестнице на четвертый этаж, там свернули в коридор, по которому добрались до заваленной части дома. По обломкам они пробрались этажом ниже, потом, преодолев несколько полностью разрушенных комнат, приблизились к дыре в полу помещения, бывшего до войны небольшой ванной комнатой. Держась за проржавевшие трубы, они осторожно спустились на второй этаж. Это здесь, на балконе, находилась лестница, установленная контрабандистами.
Двумя минутами позже оба они, отец и сын, присели под внутренней стеной рядом с Фартовым. Учитель обнял дрожащего Немого. «Смотри», — показал ему на тарелку. «Что?» — спросил Немой. «Магия», — ответил Помнящий, на этот раз беззвучно шевеля губами. Парень поглядел на него странно. Даже он, несмотря на ненормально работающий ум, не верил в чудеса и сказки. Однако этот короткий разговор выполнил свое предназначение. Учитель отвлек парня от ожидающего их рывка.
Контрабандист прижался к земле, приблизил глаза к краю миски и уткнул взгляд в воду. Лежал так некоторое время, а когда наконец поднялся, выражение лица его было невеселым.
— Сраные ступачи, — проворчал он, указывая на невысокие постройки школы. — Они все еще там. Как минимум трое. Но это не все, — перебил Учителя, не дав ему заговорить. — Там, — махнул на самые крупные руины, — сидят еще.
— Что советуешь? — спросил Учитель.
— Идите со мной, — коротко ответил Фартовый.
— И речи быть не может.
— В таком случае — удачи. Она вам пригодится на этой сраной площади.
— Что советуешь? — повторил Помнящий. — Ну, кроме возвращения, конечно.
Контрабандист задумался. Судя по его лицу, он принадлежал к людям, которые болезненно переживали подобные процессы. Наконец он отозвался:
— Я бы ухреначил как можно быстрее в сторону колодца. Никаких подвигов и рысканий. Единственная ваша надежда в том, что доберетесь на место раньше их.
Они попрощались коротким рукопожатием. Фартовый одним глотком выпил воду, упаковал вещи и, не оглядываясь, отправился вверх по лестнице. Прежде чем он исчез внутри дома, Учитель проинструктировал сына. Указал ему точку, куда они должны были добраться, дал лом и выставил оба больших пальца. «Все будет хорошо».
«Должно быть хорошо», — мысленно повторял он, перебегая по открытому пространству в сторону кучи выжженных ново-деревьев. Колодец, который вел к покинутому анклаву Нового Ватикана, находился по ту сторону площади, рядом с постройками, точно между низким домом и большим бетонным кубом. Все еще невидимые ступачи пребывали куда ближе к колодцу, чем бегущие к нему люди. Все зависело от того, когда они отреагируют и насколько быстро зафиксируют цель.
Помнящий миновал кучу обугленных деревьев, две трети дороги были уже позади. Еще три широких шага, и он почувствовал, что что-то не так. Из двухэтажного дома справа начал осыпаться мусор. Должно быть, чудовища рванули вперед. В миг, когда он об этом подумал, увидел, как большой пятиметровый ступач выскакивает на развалины, в которые Атака превратила дальнюю часть застроек школы. Два других выдвинулись из-за гигантского бетонного куба. Эти были поменьше, но все равно раза в два выше взрослого мужчины.
Круглая чугунная крышка находилась всего в нескольких шагах от беглецов. Наверняка они успеют добраться до нее раньше тварей, но это была лишь половина успеха. Ведь еще нужно отодвинуть засовы, а потом поднять эту тяжелую хрень и…
Учитель, сосредоточивший взгляд на канализационном колодце, вдруг едва не споткнулся. Покрытая толстым слоем ржавчины крышка на его глазах выскочила из пазов. Пораженный, он пробормотал короткую благодарственную молитву за человека, который как раз в этот момент пытался выйти из подземелья. Благодаря ему они получили несколько таких важных секунд… Учитель отвел взгляд от люка. Ступачи, разгоняясь, мчались к нему. Он не задумываясь выкрикнул: «Внимание!» и выдернул крышку из рук неизвестного спасителя. Испуганный Немой щучкой нырнул в дыру. Благодаря связывающей их веревке, отец успел его придержать у самого дна, хотя это и отдалось болезненным рывком в руку. А мигом позже веревка с громким треском порвалась. У Помнящего не было времени задумываться. Он впрыгнул в темное отверстие, потянув за собой люк. Сумел попасть ногами на ржавые скобы, прежде чем тяжелый кусок чугуна с грохотом захлопнулся, правда не попав в пазы. Но времени и шанса уложить крышку в нужную позицию не было. Первый из ступачей как раз атаковал: тяжеленная, в несколько тонн, нога с силой гидравлического пресса опустилась на колодец. Удар был настолько сильным, что тяжело дышащий Учитель полетел вниз, словно тряпичная кукла, несколько раз стукнувшись о стены узкого лаза.
Молился только о том, чтобы не свалиться на сына. Удар о твердый пол подсказал ему, что парень успел отползти.
Учитель приходил в себя, лежа под влажной стеной туннеля. Взгляд его быстро привык к полутьме, разбавленной отблесками колонии неоновок, благодаря чему Помнящий без труда различил фигуру сидящего на корточках и тяжело дышащего сына и стоящего над ним спасителя.
— А я думала, что ты никогда уже не прилезешь сюда, дед, — услышал он знакомый голос.
Глава 26 Повторная встреча
Удары и грохот стихли через минуту. У ступачей не было привычки терять время даром — жертва бесследно исчезла, а потому они перестали о ней думать и отправились на поиски новой добычи.
Помнящий только этого и ждал.
Проверив, не пострадал ли Немой во время падения, он взобрался под крышку и закрыл ее как нужно, на все засовы. Безопасность колодцев — это самое главное. Человек, который собственными глазами видел, что могут натворить голодные котокаты в его анклаве, никогда не пренебрежет этой обязанностью.
А через несколько секунд он снова стоял в канале, поглаживая ошеломленного сына по голове и глядя на скалящуюся девчонку.
— Откуда ты здесь взялась? — буркнул он.
— Это что же, магическое слово через твою глотку не протиснется, а, дед? — засмеялась Искра, подбоченившись.
Помнящий должен был ее поблагодарить. Открыв люк, она спасла ему жизнь. Но совладать с собой он не мог. Адреналин все так же бился в его венах, а эта девчонка крепко ему надоела. При одной мысли, что он ее должник, — ему делалось худо.
— Абракадабра, — буркнул он.
— Вот же ты гнилой мужик. Я вас от смерти спасла, растоптать в лепешку не дала, а ты на меня рычишь, как подыхающий шарик под сарлаковым щупальцем.
Учитель не намеревался сдаваться.
— Откуда ты здесь взялась? — повторил он уже несколько более спокойным тоном.
— Я же говорила, что знаю безопасную дорогу.
— Откуда ты знала, что мы идем именно сюда? — не сдавался он.
— Ну, это ж чуть ли не единственный колодец в окрестностях, которым вы могли бы воспользоваться, — заявила девчонка, не задумываясь. — К цистернианцам вы бы не полезли в нынешней-то ситуации: крестовый поход, все дела, — добавила она. — Так как, дед, я услышу от тебя слово?
— Спасибо, — процедил он.
— Ну вот, — кивнула она с удовлетворением, а потом протянула ему руку, — Еще кусок той клевой ветчинки — и мы квиты.
— Закончилась.
Искра насмешливо надула губки.
— Ты из меня, дед, дурочку-то не делай, — сказала она, принюхиваясь, словно охотящийся котокат, — Я ее чую.
Искра насмешливо надула губки.
— Ты из меня, дед, дурочку-то не делай, — сказала она, принюхиваясь, словно охотящийся котокат, — Я ее чую.
— Тряпки, пропитанные запахом, — да, остались, — соврал он, потянувшись к рюкзаку — забросить на плечо. — Дам тебе трех вяленых крысок, при условии, что ты отвалишь от нас подобру-поздорову.
Искра покачала головой.
— Я вам жизнь спасла. Тебе и твоему ублю…
Помнящий схватил ее за глотку, как незадолго до того, только сильнее. Она даже не пискнула, когда подтянул ее поближе.
— Еще раз назовешь так моего сына — и я тебе твои поганые зенки выковыряю, тогда на собственной шкуре убедишься, хорошо ли быть калекой.
Когда он разжал пальцы, девушка бессильно повалилась на кирпичный пол, пытаясь глотнуть воздух. Секунду-другую он думал, что переборщил и причинил ей слишком сильный вред, но все было в порядке. Дыхание постепенно возвращалось к ней, как и голос. Массируя горло, она глядела на него с ненавистью. Похоже, у него появился новый враг. Кто-то, подле кого лучше не засыпать, если не хочешь проснуться с колумбийским галстуком.
— Так-то ты мне платишь за спасенную жизнь… — прохрипела наконец Искра после серии болезненных хрипов и покашливаний.
— То, что я твой должник, вовсе не означает, что я позволю тебе издеваться над моим сыном.
— А что я такого сказала? — пискнула она. — Ведь так все говорят о…
Поднятого пальца хватило, чтобы она замолчала.
— Мне пофигу, как вы, примитивы, называете инвалидов. При мне тебе придется или не говорить о нем вообще, или называть его по имени.
— Тоже мне, сука, большая разница, — фыркнула она — и была права.
Помнящий привык к тому, что все называют его сына Немым. Это прозвище дали ему так давно, что он уже успел позабыть, как сильно оно его сперва раздражало. Но оно не было даже отчасти настолько грубым и вульгарным, как слово, которым спасшиеся называли в последние годы детей-калек. Тех, кого сразу после рождения выносили на поверхность. Чем больше времени проходило со времени Атаки и обрушения старой цивилизации, тем меньше сочувствия оставалось у людей, переживших и то, и другое. Он не слишком тому удивлялся — выживание в каналах вызывало в людях худшие из инстинктов.
— Может, и небольшая, но для меня — существенная, — ответил он. — Но ты или делаешь, что я говорю, или… — сделал паузу.
— Я пойду своей дорогой, когда ты отдашь мне то гребанное мясо, — обронила она нахально, пытаясь подняться.
Он одним рывком вздернул ее на ноги. Искра покачнулась, но удержалась на ногах, упершись в полукруглую стену.
— У меня было два куска. Один мы съели там, в каморке. Вторым — угостили Фартового, контрабандиста, которого повстречали в наблюдательном пункте, — пояснил он, чтобы закончить дело.
Она помрачнела. В этих местах нечасто попадаются такие деликатесы. Ловушка Учителя была гениальным изобретением. Благодаря ей уцелевшие могли разделать добычу раньше, чем тучи крылатых стервятников прогнали бы их с поверхности. Люди с других анклавов порой убивали мутировавших зверей на открытом пространстве — как Фартовый там, на улице, — но редко когда имели время на то, чтобы отхватить от них хотя бы кусочек мяса.
— Давай тогда крыс, дед, — бросила она с отвращением. — Или нет! Ты доставишь меня в Башню.
— Забудь! — теперь это он фыркал.
— Ты — мой должник, дед, — напомнила Искра.
— Три крысы. Во столько ты оценила мой долг, — Учитель не дал сбить себя с толку.
— Нет, это было твое предложение. Я хотела ветчину из шарика.
— Ты сама сказала…
— А теперь говорю: или ветчина, или ведешь меня к Башне.
Помнящий ответил не сразу. Смотрел на девчонку внимательно, чуть закусив губу. Не слишком радовала его перспектива путешествовать в компании наглой идиотки. От ее несдержанного язычка будут одни проблемы, а он пытался такого избегать. Особенно на чужих землях, где законы могут оказаться иными, а люди — более нервными. Но с другой стороны, именно она теперь взяла его за глотку. Оставить ее тут было бы бесчестно, к тому же, она бы растрепала всем и каждому о том, что он сделал, а вернее, чего делать не захотел. А зная девчонку, можно зуб дать, что она изукрасит рассказ так, что Учитель сделается для обитателей окрестных анклавов отвратительней худшего из изгнанника. А потому у него не оставалось большого выбора: или он возьмет ее с собой, или…
Помнящий потянулся за ножом. Сделал это размашистым, театральным жестом, не отводя взгляда от лица девчонки. Короткий клинок с вытравленной на нем акулой сверкнул в свете неонок. Она видела нож, но и глазом не моргнула. Учитель подошел вплотную.
— Мы можем решить это иначе, — обронил он равнодушным тоном. — Никто не знает, что ты здесь. Никто не сопоставит меня с этим фактом.
Она подняла голову, открывая покрытую синяками шею.
— Режь, дед, смелее, — презрительно ухмыльнулась Искра.
Он приставил нож к ее пульсирующей под ухом сонной артерии. Глядя прямо в широко раскрытые глаза Искры, молниеносным движением провел клинком под ее подбородком.
Глава 27 Червячок
Добраться до моста было непросто. Они потеряли почти два часа на то, чтобы протиснуться узкими ходами под выстроенными еще до войны глыбами кампуса. Современность не шла рука об руку с размерами. Старые каналы были инженерно-архитектурным шедевром, новые же планировали очень экономно, а потому вместо туннелей прокладывали трубы, порой диаметром менее полуметра, такие, в каких массивный мужчина не сумел бы поместиться. А потому им приходилось обходить такие перемычки и искать обходные пути, а на это уходило немало времени. Однако в конце концов они добрались до провала, который блокировал главный канал, идущий от Ботанического сада в направлении моста.
А дальше пошло как по маслу.
Сводчатый коридор был метра полтора в диаметре, но по нему можно было идти, а преодолеть им оставалось всего лишь метров сто пятьдесят, если верить карте кузнеца. «А через несколько минут станет понятным, был ли план Станниса верным», — подумалось Учителю, когда он глядел в глубь прямого, хорошо освещенного туннеля. Неонки в этом месте были уже достаточно зрелыми, прогибались от легчайшего нажатия. В любой момент могли выбросить семена и токсины.
— Дальше пойдем в масках, — сказал он, поворачиваясь к сыну и девушке.
Мокрый, что твоя мышь, Немой кивнул. Искра только пожала плечами.
— У меня маски нет, дед, — ответила она.
— Ты полезла наверх без защиты? — удивился Помнящий.
— Я на поверхность выходить не собиралась, — проворчала она, задетая за живое. — Кроме того, здесь сносно.
Она сделала несколько демонстративных быстрых вдохов.
— Конечно, — признался Учитель, — но в любой момент это может измениться. Ты этого еще не знаешь, но наши чудесные неонки как раз созревают, а когда выбросят споры — или что там у них, — то убьют каждого, кто вдохнет хотя бы чуть-чуть.
Искра глянула с недоверием.
— Да ты, дед, гонишь… — неуверенно оскалилась она.
— На этот раз я исключительно серьезен, — ответил он, вытаскивая маску из рюкзака. — Раньше я пытался пройти под Зоной, но там трагедия уже случилась. Я видел собственными глазами, что эта хрень делает с людьми. И нам оставалось совсем чуть-чуть, чтобы отправиться вслед за жителями Слепой Ветки.
Девчонка подошла к стене, протянула руку, но заколебалась и остановила пальцы в нескольких сантиметрах от светящихся сгустков.
— Темнишь, дед, — покачала она головой, снова поворачиваясь к ним.
Немой, стоящий в паре шагов от них, видел ее губы, и именно он и ответил. Резко кивнул, потом ударил себя в грудь кулаком. «Чистая правда, слово даю».
— Мне не веришь — его послушай, — обронил Помнящий, прежде чем надел маску и принялся подгонять ремешки.
— Эй! — крикнула она, потянувшись к сумке. — У меня есть только это!
Показала лыжные очки.
— Нет, коза, у тебя проблема, — заявил Помнящий равнодушно. — Лишней маски у нас нет.
— Но фильтры-то у вас есть? — спросила она ломким голосом.
— Может, и есть, но они — дорогие.
— Кто-то здесь кое-чей должник… — проворчала она, роясь в сумке.
Помнящий глянул на нее исподлобья.
— В следующий раз я рубану тебя ножичком по горлу острой стороной, — предупредил он, побарабанив пальцами по рукояти.
— Ну да… — Искра вынула из сумки полупустую пластиковую бутылку и перевела взгляд на Учителя. — Дай мне хотя бы один фильтр… пожалуйста…
— Дать не дам, но одолжить могу.
Девчонка скривилась, но руку не отвела.
— А какие-нибудь бинты у тебя остались, дед? — спросила его, когда внимательно осмотрела ремесленное изделие Слепой Ветки. Ей не было нужды спрашивать о таких вещах. Видела его аптечку, когда он дезинфицировал царапины Немого.