– А за чем тогда? – поднял густые брови Жила. – У меня сейчас с товаром не густо. И с рукой чего у тебя такое?
– Порезался, – коротко отбрехался я. – А нужен мне всего-навсего твой вездеход. И даже без прицепа. Можешь его себе оставить вместе со стелой своей.
Жила усмехнулся.
– Ну, ты ж понимаешь, что за это мы с Ильюшей тебя сто пудов найдем. Из-под земли откопаем…
– Естественно, – хмыкнул я. – Мне все группировки без исключения пообещали то же самое, так что двумя больше, двумя меньше для меня не принципиально. Но это не грабеж, Жила. Это предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
– И что же это за предложение такое? – все так же хмуро произнес торгаш, но в его голосе я все-таки уловил нотки профессиональной заинтересованности.
– Я предлагаю обмен. Твой вездеход на бар «Янов». Думаю, тебе самому надоело по Зоне мотаться в любую погоду. В тепле да под крышей оно всяко сподручней торговать, а?
– Прикалываешься? – сплюнул мне под ноги Жила. – «Янов» не меньше двух миллионов сто́ит, а то и все два с половиной. Плюс евонный бармен скорее сдохнет, чем продаст такую доходную точку.
– Уже сдох, – сказал я. – И сейчас его бар охраняют кибы. Которых можно отключить пультом, что лежит у меня в кармане.
– Ну и здоров ты брехать, сталкер, – криво хмыкнул торгаш.
– А ты проверь, – отзеркалил я его ухмылку. – Подойди к бару да нажми красную кнопку. Впрочем, в любом случае выбор у тебя небольшой. У меня уже рука устала к гранате рычаг прижимать. Так что выметайся из вездехода вместе со своим Ильюшей, забирай у меня из кармана пульт, и двигай к «Янову». Только без резких движений, чтобы я ненароком «эргэдэшку» не уронил.
Если прислушаться, наверно можно было услышать, как в голове Жилы гудит счетная машинка. Но делать нечего, гуди коммерческими мозгами, не гуди, а вылезать надо – жизнь дороже.
– Ну, попал, твою мать, – бухтел торгаш, выползая из вездехода. – Ну, попал…
И непонятно было о ком это он – о себе, или обо мне. Хотя мне-то какая на фиг разница, о чем бормочет торгаш? Что я конкретно попал, это я и без него знаю. А также знаю, что вскоре у знаменитого бара будет новый хозяин, еще более прижимистый, чем прежде. Так что пусть погорюет, скоро радоваться будет. Если, конечно, сделает все правильно, и его вместе с подручным-пулеметчиком не расстреляют кибы.
Ильюша вылез из люка более элегантно – одно движение, и он на земле. Лишь недобро сверкнули зеленые глаза из‑под капюшона.
Я на всякий случай сделал шаг назад, ибо очень хорошо помнил, как этот мутант одним движением своей клешни обезглавил четверых хорошо подготовленных бойцов. В смысле, одна рука у него обычная, а вторая – с сюрпризом. Костяной меч у него там под пыльником вместо руки.
– А теперь отцепляйте прицеп – и до свидания, – сказал я.
– Стволы можно взять? – спросил Жила, видимо, уже смирившись со своей участью.
– Обойдешься, – не шибко вежливо отрезал я.
– Так Зона же. Это ж ты нас, считай, на верную смерть…
– Не ной, – оборвал я его. – Тут до «Янова» километр, не больше. Там куча стволов на полу валяется, и все – твои. Вместе с баром. Только кибов не забудь отключить.
Видно было, что торгаш мне не верит. Но как‑то плевать на то, что он обо мне думает. Всю жизнь этот тип делал только то, что ему выгодно. Пусть хоть раз ощутит на себе, каково это, когда людей ничего больше не волнует, кроме своего шкурного интереса. Такая вот я бессердечная сволочь. Что, в принципе, логично и обоснованно, ибо когда слишком долго сражаешься со злом, поневоле сам становишься его частью.
Я проследил, как странная парочка, отцепив прицеп, скрылась за деревьями. После чего размахнулся и зашвырнул гранату как можно дальше в болото – жаль «эргэдэшку» конечно, но все равно толку от нее теперь ноль, одной рукой обратно чеку не вставить никакими силами. Взрыв глухо ухнул, разбросав грязь во все стороны, после чего я принялся осматривать трофейный вездеход.
Так. Управление элементарное. Руль, коробка, педали. Плюс рычаги, с которыми разберемся по ходу дела. Со стороны вездеход казался вроде бы небольшим, но впечатление оказалось обманчивым – внутри него места оказалось навалом, включая две откидных полки для поспать в полный рост, печку и электроплитку. Эдакий домик на колесах. В котором, кстати, имелось абсолютно все для выживания в Зоне. Что и неудивительно – Жила всегда был крепким торговцем.
Первым делом я разыскал дорогую натовскую аптечку и обкололся необходимым, ибо меня уже не вело, а бросало из стороны в сторону от слабости – пока захватывал вездеход, держался на морально‑волевых, а сейчас накатило… Но два шприц‑тюбика штатовских стимуляторов сделали свое дело почти мгновенно.
Я для страховки вколол еще одну лошадиную дозу антибиотиков, после чего быстро сконструировал себе заменитель руки. А именно – сделал перевязку, после чего поверх бинтов строительным скотчем накрепко примотал к культе «Бритву» на манер штыка. Нормально, для колющего удара во вражье горло самое оно. Да и резануть получится вполне. А ближе к ночи срежу, чтоб во сне ненароком себе в глаз не ткнуть – фиг его знает, как острие моего ножа среагирует на глазное яблоко хозяина. И проверять как‑то не очень хотелось. Проще утром снова нож примотать на старое место.
Потом я сходил за пулеметом Ильюши и удостоверился, что он исправный – моя пуля лишь удачно пробила коробку с лентой, даже патроны не сдетонировали. Заменив коробку на запасную, найденную в вездеходе, я тем же скотчем закрепил сошки пулемета на «торпеде» слева от руля – благо лобовуха не мешала.
Вообще оружия, боеприпасов и снаряги в пассажирском отсеке вездехода было запасено нехило. Поэтому в дополнение к пулемету на пассажирское сиденье справа я положил заряженный автомат и гранатомет РПГ‑7, заряженный осколочным выстрелом. Их я тоже слегка прихватил скотчем, чтоб от тряски не свалились на пол. Теперь порядок, можно ехать.
Сказать, что мне было хреново – ничего не сказать. Может, какой‑нибудь супертерминатор из плохого фантастического романа после ампутации конечности будет бодр и весел. Однако это ни хрена не мой случай. Даже под стимуляторами плющило меня не по‑детски. Тошнота подкатывала к горлу, слабость настойчиво тянула плюнуть на все и поспать минут эдак шестьсот, холодный пот струился по шее и затылку, стекая за воротник…
Но выдвигаться было надо. Ибо в Зоне спящий инвалид с вездеходом, набитым хабаром, слишком ценный приз для того, чтобы того инвалида оставить в живых. Поэтому я, заведя необычное транспортное средство, ехал вперед, все глубже забираясь в болото, ставшее уже совершенно непроходимым.
Однако маленький вездеход с огромными колесами прекрасно справлялся со своей задачей. Ревел мотором, разбрызгивал грязищу во все стороны, и пёр напролом со скоростью шесть‑семь километров в час. Не ахти, конечно, но по непроходимым топям и это за счастье. Плюс немного помогало то, что лобовуха моей чудо‑машины открывалась кверху, как забрало у рыцарского шлема. Хочешь закрывай ее, хочешь так катайся. Я и поехал так. Пусть лучше пропахший сыростью ветерок Зоны морду обдувает, все как‑то легче. Да и с пулеметом если что проще управиться будет.
В общем, не прошло и получаса, как трофейное транспортное средство выбралось на твердую землю и поехало пошустрее, в легкую выдавая по абсолютному бездорожью где пятнадцать, а где и все двадцать кэмэ. Зашибись! Коль так пойдет и дальше, я если не к обеду, то к вечеру точно доеду до дома Болотника…
Правда, напрямую через Рыжий лес мне на вездеходе дороги нет. Лес – он и есть лес, хоть и мертвый. На вездеходе меж деревьями не протиснешься. Поэтому, выехав из болота, я взял правее. Помнится там, на краю мертвого леса, прилепилась территория бывших дачных участков, до аварии самовольно захваченных жителями Припяти. Ее так и называли – «Нахаловка». После катастрофы на ЧАЭС домики быстро снесли, так как территорию накрыл «западный след» радиоактивного выброса, и фонило там нереально. Снесли, закопали снесенное, и свалили побыстрее, от греха подальше.
Правильно сделали.
Слыхал я краем уха, что там до сих пор плохо всё. Если очень надо на юг, лучше уж через Рыжий лес идти. Тоже место гиблое, но там хоть понятно, чего опасаться.
В отличие от Нахаловки.
Через нее кто‑то проходил запросто, вообще без проблем. А некоторые пропадали бесследно. Был человек – нет человека. Или целой группы. В принципе, для Зоны история ни разу не удивительная, но бывалый сталкер никогда не полезет в «ну очень плохое место». Лучше обойдет, чисто на всякий случай. Это отморозкам всё по фигу. Типа меня, которому ну очень срочно нужно было побыстрее добраться до южных болот…
Или тех, кто решил меня на этом пути встретить.
Нахаловка известна еще и тем, что над ней всегда туман висит. Не сказать, что густой, как кисель, который встречается в низинах Зоны по утрам, или над полями аномалий, которые его генерируют для маскировки. А так, что‑то типа полупрозрачной дымки, в которой порой возникают причудливые миражи. Однако если в таком тумане залечь, то хрен ты с десяти метров разберешь, человек это перед тобой, или неровность почвы.
Нахаловка известна еще и тем, что над ней всегда туман висит. Не сказать, что густой, как кисель, который встречается в низинах Зоны по утрам, или над полями аномалий, которые его генерируют для маскировки. А так, что‑то типа полупрозрачной дымки, в которой порой возникают причудливые миражи. Однако если в таком тумане залечь, то хрен ты с десяти метров разберешь, человек это перед тобой, или неровность почвы.
Я заподозрил неладное лишь когда на краю этой дымки слабо сверкнул блик, который ну никак не мог быть природным явлением. Кто‑то меня то ли в бинокль пытался разглядеть, то ли в прицел снайперской винтовки.
Плохо. Очень плохо. Вот чего не ожидал, того не ожидал. Особенно, что с той стороны, откуда блеснула оптика, раздастся звонкий девичий голос, перекрывший натужный рев двигателя:
– Это он! Валите его, ребята!!!
Твою ж душу… Касси! Не иначе, на задворках «Янова» у нее было что‑то вроде мотоцикла‑вездехода припрятано, весьма популярного в Зоне, иначе вряд ли она смогла бы так быстро собрать неведомых «ребят» и организовать засаду. И как узнала‑то, что я этим путем двину? Впрочем, теперь‑то какая разница…
Между тем неровности почвы, скрывающиеся в тумане, довольно шустро зашевелились – и трансформировались в человеческие фигуры числом более десяти, изготовившиеся для стрельбы с колена. Странный маневр для тех, кто собрался меня «валить», логичнее и безопаснее поразить цель из положения лежа. Обнаружить себя засада может лишь в одном случае – когда собирается не уничтожить противника, а захватить его живьем. Вместе с ценным грузом, например, которым вездеход Жилы забит на две трети.
– Стоять, мля! – рявкнул из тумана грубый мужской голос, усиленный мегафоном. – Стоять нах, я сказал!!!
Ну, стоять так стоять. Я нажал на тормоз, и вездеход, недовольно рыкнув, остановился.
– Теперь выходи с поднятыми руками! И чтоб без глупостей!
А вот тут любитель раздавать приказы промахнулся. Не люблю я, когда мной вот так вот невежливо, с матюгами, пытаются командовать. От этого я сильно огорчаюсь. Причем настолько, что начинаю вести себя совсем наоборот. То есть, делать глупости, часто сопряженные с риском для жизни. Причем не только моей.
В данном случае я просто не долго думая протянул левую руку, отодрал от соседней сидушки гранатомет, и не целясь шарахнул из него в туман, очень надеясь, что реактивная струя, ударившая назад, не воспламенит содержимое моего вездехода.
Не воспламенила. Зато произошло нечто, неожиданное как для меня, так и для засады.
Понятное дело, что прицельно выстрелить из РПГ‑7 левой рукой из положения «труба на торпеде» слабореально. Поэтому осколочный боеприпас полетел выше, над головами засадников, в буквальном смысле «в молоко» тумана, зависшего над Нахаловкой.
Впрочем, я и не особо рассчитывал на успех. Главное, что засада, узрев мелькнувшую в кабине вездехода «трубу», знакомую любому военному или сталкеру, повела себя правильно. А именно – рухнула на животы.
Правда, там за ними в тумане постепенно проявлялись приближающиеся фигуры – наверно, остальные члены отряда, «державшие» задний сектор, услышавшие шум и ломанувшиеся на подмогу.
Зря они, конечно, это сделали, ой зря. Как гласит военная мудрость, не оставь поста своего, ибо наказан будешь. И порой весьма страшно…
Туман, принявший в себя гранатометный выстрел, внезапно дернулся, словно живой – и вдруг беззвучно взорвался. Воспламенился весь и сразу, превратившись в бушующее море огня. Земля вспучилась, выбросив вверх доски, мусор, обломки разного радиоактивного хлама, похороненные здесь после аварии на ЧАЭС… Бойцов, бегущих сквозь туман, сбило с ног, подбросило, и закрутило в водовороте неистового пламени. Страшный, многоголосый вопль, полный запредельной муки, разнесся над Зоной – и почти тут же оборвался, потонув в зверином реве огня… А позади кровавого зарева внезапно возникла огромная тень, похожая на гроб, увенчанный такой знакомой трубой. Саркофаг? Может быть, похож. Местные туманы часто отражают его в миражах, словно центр Зоны рассылает всем сталкерам то ли предупреждение, то ли напоминание о том, где они находятся…
Но я смотрел не на очередной мо́рок, а на то, как в огненном море заживо сгорают люди. Не ради нездорового любопытства, а лишь для того, чтобы понять, с каким количеством врагов мне придется схлестнуться, когда туман перестанет гореть…
И я оказался прав. Жуткая смерть постигла не всех. Бойцы, державшие меня на прицеле, находились на самой границе тумана и, почуяв неладное, среагировали правильно. Кто‑то прыгнул вперед, словно большая лягушка, а кто‑то просто кувырнулся через плечо, выходя в то же самое положение для стрельбы с колена.
И теперь они уже не церемонились. Застрекотали очереди, по кабине вездехода замолотили пули. Но я уже тоже стрелял из пулемета, словно из брандспойта поливая свинцом стрелков, рассредоточившихся прямо по курсу. Даже успел срезать парочку, прежде чем одна из пуль ударила в коробку пулемета. Притягивает он что ли эти пули своей коробкой…
Короче, опять мне не повезло. Пулемет вдруг неистово задергался, словно припадочный эпилептик – это начали детонировать патроны. В Зоне это явление частое: торгаши завозят сюда то, что можно купить подешевле, а продать подороже. Это и боеприпасов касается, которые частенько попадаются либо китайского производства, либо старые как дерьмо мамонта, в которых порох от времени перешел в бризантное состояние. В общем, сейчас кабина вездехода стала не лучшим местом для выживания. Поняв это, я быстро схватил с сидушки автомат, пинком распахнул дверь и выскочил наружу.
Видимо, этого и ждали те гаврики, что ослушались команды Касси, и вместо того, чтоб валить супостата – то есть меня, – зачем‑то твердо решили взять меня живым. Дьявол, а ведь у них это вполне может прокатить!
Стрелять с левой руки занятие крайне неудобное. Особенно когда нечем удерживать цевье, и оно дергается от отдачи на подставленном под него обрубке правой руки. Каждый выстрел отзывался адской болью в культе. Я видел, как моментально набухла черно‑красным повязка на ней, но продолжал стрелять. Просто потому, что не мог иначе, потому, что хрен вам по всем вашим мордам, сволочи, вознамерившиеся взять меня живым, ловко, словно волчья стая, перемещающиеся короткими перебежками и берущие жертву в кольцо!
Теперь я хорошо разглядел этих уродов. На многих из них были защитные костюмы, которые я не раз видел в Зоне. По конструкции похожие на броню «боргов», но с некоторыми специфическими отличиями. В частности, цвет у них был совершенно иной. Зеленый. Блин, даже не знаю, что бы я предпочел – чтоб меня взяли в плен черно‑красные, или же попасться в лапы «вольным». Недавно я завалил пару их бойцов, после чего вместе с Виктором Савельевым по прозвищу «Японец» свалил на грузовике, возможно, неприцельными автоматными очередями по пути подорвав здоровье еще нескольким «зеленым».
И вот теперь, по ходу, эти отморозки твердо решили взять меня живым. Индивидуальная броня это им вполне позволяла. Даже легкий костюм серии ВВ, прозванный «зелеными» «Вольным ветром», мог уберечь своего хозяина от автоматной пули, прилетевшей под углом. Что уж говорить про усиленную броню серии ХВ (естественно, расшифровываемую «вольными» как «Хранитель воли»), который держал пулю АК, выпущенную почти в упор. Про экзо «зеленых» я вообще молчу – многослойной брони на них было навешано, пожалуй, даже поболее, чем у «боргов». Типа, пусть наши бойцы будут немного медленнее двигаться, но зато дольше проживут…
Сейчас меня окружали «зеленые», почти сплошь облаченные в ХВ и экзо. Да уж, мощный отряд послали фанаты свободы и анархии для того, чтобы захватить одного‑единственного сталкера. Видать, нехило я им насолил. Ладно, пробуйте. Посмотрим, как оно у вас получится.
Одному, самому шустрому, я влепил подряд три пули в бронестекло его защитной маски. Которое, не выдержав, дало трещину. Да и про запреградное действие ударной волны не надо забывать. Башка «зеленого» резко запрокинулась назад, и он рухнул навзничь, выронив оружие. Ага. Если я ему шею не свернул, то в нокаут отправил точно. Пустячок, а приятно.
Следующим за ним пёр мощный жлоб в экзоскелете, держа АК на манер дубины. Охотно верю. Старым добрым «калашом» с деревянным прикладом очень удобно отоваривать по тыкве несговорчивых врагов, упорно не желающих добровольно сдаваться в плен. После отоваривания супостаты сразу становятся тихими и послушными, за что я лично очень уважаю АК первых серий. Правда не в том случае, когда окованная железом деревяха прилетает мне в череп.
Потому я и стрелял сейчас не в шлем хозяина «калаша», а по металлическим приводам его правой руки, сжимающей стальными пальцами импровизированную колотушку. И хотя о прицельной стрельбе в моем положении говорить было просто неприлично, все‑таки одна пуля попала куда хотелось.