– Ну, как, – Фролов выглядел вполне самодовольным, Васильев выпучил испуганные глазки. – Нас Вадим позвал, собственно. Видимо, не первых... Как развлекаются со шлюхами... Ты что! Гражданин следователь, пусть ее придержат, она же бешеная! Сейчас на нас бросится.
– Корнеева, сидите, пожалуйста, спокойно, – произнесла Маша. – Впоследствии можете написать мне заявление по факту надругательства над личностью, оскорблений со стороны присутствующих лиц. Фролов и Васильев, вы будете привлечены к ответственности, я обещаю.
– Это что ж такое творится, – возмутился Васильев. – Следователь убийцу защищает, нам угрожает? Дим, скажи.
– Я скажу, где надо, – Фролов поднялся. – Эту курву достанут хоть в тюрьме, хоть в психушке. Слава богу, есть рычаги, способные защитить устои общества от криминальных элементов и безответственных следователей.
– Так. Демагогию пока прикрываем. Все свободны. Если понадобитесь, просьба являться по первому вызову, – сказала Маша. – Фролов и Васильев, освободите кабинет, Корнеева, останьтесь. У меня информация для вас.
Когда свидетели вышли, у Виктории в голове все еще шумели ярость и боль. Она ничего не понимала.
– Вы меня слышите? – спросила Маша. – Я говорю, что ваша мать попала в больницу с обширным инфарктом. При драматичных обстоятельствах.
– Кто? Мать?
– Да, Алла Селезень.
– Понимаю. Перепила?
– Нет. Боюсь, из-за информации о вас и... еще собак ее убили. Так мне сказали. Понимаю, что вы ничего не можете предпринять, но наш помощник на связи с больницей, я буду вам сообщать... Я могу вам чем-то помочь?
– Чем... Мы с ней обе знали всегда, что жить не должны... Так и выходит.
...Она лежала в камере на койке, перестав понимать себя. Когда-то она решила вырваться в настоящую жизнь из той ужасной, на которую ее обрекла мать-алкоголичка. Она обозначила своего главного врага, свою беду, а все остальное должно было быть вопреки этому и наоборот. У нее ничего не получилось. И мать тут оказалась вообще ни при чем. Более того, когда Виктория услышала о том, что Алла в больнице с инфарктом, умер образ врага. Какой враг? Эта мученица, не знавшая минуты покоя и радости в жизни? Собак ее убили... О том, что дочь стала убийцей, ей рассказали. Ее тоже хотели добить, как сейчас Викторию. Они одинаковые. Изгои. И больше у них никого нет на целом свете. Мать может умереть. Виктория не хочет этого знать. Она больше ничего не хочет знать о жизни и смерти. Но теперь у нее нет никакой норы. Потому что камера – это лобное место. Здесь ее достанет любой. В двери заскрежетал ключ.
– Выходи, Корнеева. Пришли к тебе.
Она вошла в комнату для свиданий и увидела Козырева. Не стала садиться за стол. Быстро сказала:
– Придумай, как мне отсюда выйти побыстрее. Хоть побег. Я все тебе отдам. Мне ничего не нужно. Только уехать.
Глава 11
Сергей открыл дверь кабинета Марии и застыл на пороге в театральном потрясении. Маша стояла в центре комнаты и докрашивала губы. Светлые обычно ресницы уже были густо накрашены, глаза подведены, волосы уложены блестящей волной.
– Ничего, что я вот так – без стука ввалился в этот будуар Афродиты, извините за выражение?
– Ничего, прощаю. Ну, как? – Маша повертелась вокруг собственной оси в сапогах на высокой шпильке, в короткой черной юбке и ярко-красной водолазке. – Сверху вот это, – она накинула на плечи короткую кожаную куртку с карманами на «молниях» и с пушистым воротником из искусственного меха.
– Я не понял. Как это будет по-русски? То есть вы, мадемуазель, прямо с этого потрепанного корабля отправляетесь на бал? То бишь конкурс «Мисс Вселенная»?
– Почти. Я на работу внеурочную, как на праздник. Но ты не ответил: как я смотрюсь?
– Да у меня нет таких слов, чтобы ответить. Скажу кратко. Охренительно. Как долго должна длиться сия интрига?
– Да не должна длиться. Просто девочкам уже надоело каждый вечер по этому пустому парку шляться. Народ вроде есть, но не праздный. Кто с работы до метро, кто – от машины до работы. Ну, к этим конторам. В кафе посетители есть, конечно, иногда они напиваются. Но не клюют. Получается, той девице, из-за которой наш Артем устроил побоище, просто повезло. Или она лучше наших. Вот я и решила сама попробовать. Сделай вдох-выдох, посмотри на меня, как будто первый раз видишь, и скажи честно: ты бы пристал?
Сергей внимательно и с удовольствием осмотрел Марию от волны белокурых волос до сапог на красивых ногах, сделал шаг к ней, как загипнотизированный... И наткнулся на мгновенный, профессиональный стальной блеск в голубых глазах. Разочарованно остановился.
– Сказать честно? Я бы восхитился, сделал неосторожное движение, как сейчас, а потом побежал бы и разбил себе голову о пивную палатку. Потому что так смотреть может только начальник отдела ГРУ, который меня там, в страшном парке, зачем-то поджидает. Если твои девочки умеют так смотреть, то они всех маньяков уже распугали и ловить тебе нечего.
– Понятно. Ревность, зависть и комплекс неполноценности. Ты понял, что меня недостоин. Но критику по поводу взгляда принимаю. Буду работать над собой. Ну, раз пришел, можешь просмотреть дела по изнасилованиям. Я для тебя их отложила. Кто-то привлекался, но не доказали, или пришел к соглашению с жертвой. Кто-то сидел, на кого-то заведены дела, но не нашли оснований для задержания. То есть все вызывают сомнения. Все они в тот день без алиби или показали, что находились поблизости. Один был с приятелями в кафе, сейчас, кстати, придет для беседы.
– Убийства были? Или подозрения?
– По этим делам – нет. Но кто знает... Убитые заявления не пишут, а нам, по чесноку, не до того, чтобы все бросить и бежать по следу «подснежников». Впрочем, я когда-то пыталась, но начальство не поняло, экспертизу из своей зарплаты оплачивала. Приложить ее только было не к кому... Будем надеяться, что тут особый случай. Есть свидетель, есть ты, надо вызволять невиновного. По делам: имеются худые и толстые, и с усами, и даже с бородой. Покажем фотки единственному свидетелю, только предупреди его, пожалуйста, чтоб сам больше не подрывался. Один раз отделался переломами, а могут и без головы оставить.
– Да, я стараюсь контролировать его души прекрасные порывы. Голову Артема жалко. Она практически гениальная. Знаешь, я как-то работал с экстрасенсом. То есть я ее сначала пас. Чуть не посадил. Причинение вреда здоровью на расстоянии. Но жертва ее простила. Потом я ее в деле увидел. Подумал как раз сегодня, если бы она, к примеру, Артема подтолкнула, он бы вспомнил кое-что... В общем, что-нибудь вспомнил точно.
– Нет. Этого не будет. Давай без чертоплюшины. Нам еще ведьм на метле не хватало. Хороший ты друг! Я где-то читала, что у человека после таких внедрений крыша может съехать.
– И где ж ты это читала? На сайте бумажных змеев? Так это про соломенную крышу. Ладно, не хочешь, как хочешь. Будем ковыряться, как всегда. Рыть носом землю. А этот, который придет, сидел?
– Этот сидел. За изнасилование несовершеннолетней соседки. Вышел два года назад. С тех пор сигналов не было.
– Сигнальщики перевелись... А вот и он.
– Здравствуйте, Касин. Садитесь, – Маша сразу стала неприступной и холодной, несмотря на легкомысленный и яркий вид.
Сергей задумчиво его разглядывал, пока длился очередной диалог, как будто под копирку. Встретил друзей по бывшей работе, еще до отсидки, кому-то нужно было в эти края заехать по делам. Поехали вместе. Вспомнили про это кафе, зашли посидеть. Выпили и разошлись. Фамилии собутыльников давно забыл. Где живут – тоже. Худой, кстати. Небритый. Вроде есть усы. Маша показывает ему фотографию Нины, он внимательно смотрит, отрицательно качает головой. Сергей взглянул на часы и вмешался.
– В общем, Касин, правду услышать мы особо и не рассчитывали. Но назвать все придется: и фамилии приятелей, и их адреса.
– Не рассчитывали на правду? А я скажу. Я после отсидки вообще не по этой части, понял?
– Тьфу ты, господи, – вырвалось у Маши. – Что ж это с вами там приключилось?
– Приключилось, – загадочно произнес Касин, – только говорить об этом я не обязан.
– Не обязаны. Даю два дня на то, чтобы вы узнали фамилии, адреса и телефоны бывших сослуживцев. Ваш участковый вам поможет, я свяжусь с ним.
– Ну, раз он, – не вопрос, – светски ответил Касин и откланялся.
Они задумчиво смотрели ему вслед.
– Мне кажется, с ним действительно что-то не то. Вот сейчас, находясь в образе, я это ощущаю, – высказалась Мария.
– Слушай, выходи из образа, а? – попросил Сергей. – Ты, оказывается, ему флюиды посылала, этому дебилу, а он не отреагировал. Я в шоке.
...Поздно вечером он набрал ее номер.
– Ты где?
– Дома. Уже час.
– Ну, что? Приставали?
– Да. Кобель чау-чау. Нет, я животных, конечно, люблю. Но эту рыжую, наполовину облезшую метелку чуть не пристрелила.
– Укусил, что ли?
– Да нет. Тупо носился вокруг меня и чего-то хотел. Я не поняла.
– Кстати, ты б с хозяином поговорила. Собачники всегда все знают. Раз они там гуляют по вечерам.
– Это хозяйка. Глубокая старушка, с седым пучком и в очках. На Крупскую похожа. Поговорить получилось только у нее. Представляешь, стоит такая вроде тормознутая, «фу» своему кобелю сказать не может. И вдруг открывает рот... Я обалдела. Сплошной тяжелый мат.
– В чей адрес?
– Мы с кобелем не поняли.
– Ну, как говорится, любой результат – тоже результат.
– Обидно, блин. Так на Крупскую похожа и все обломала в единственный вечер, когда я на женщину была похожа.
– А я усну сегодня спокойно. Рад, что был единственным ценителем твоей красоты. Это судьба, что даже насильник Касин в такой день оказался по другой части.
Глава 12
Люба Николаева явилась на работу, когда все уже сидели на своих местах. Она высокомерно всем кивнула и медленно проплыла до своего стола, чтобы сотрудники успели оценить ее шикарный темно-фиолетовый костюм, новое белое кашемировое пальто, сапоги стального цвета на высокой шпильке. И широкое колье из белого золота с крупными аметистами и сапфирами. Все вместе – не так чтобы изысканно, скорее, вообще не изысканно, но улет – точно. Люба проплыла по волне изумления. Вероника развернулась, сняла очки, тщательно их протерла и надела опять. Юля, быстро взглянув на ее лицо, постаралась всех опередить:
– Люба! Ты потрясающе выглядишь! Просто хоть сейчас на подиум.
– По-моему, она именно с него сюда и прилетела, – задумчиво произнес Коля Кузнецов. – С чисто конкретного, реального подиума, а точнее, – из особняка нашего нового заказчика Рената, извиняюсь, Пхудинова.
– Коля, это фамилия? – деловито уточнила Вероника.
– Это корона прошедшей ночи на голове Любы Николаевой, – пропел Коля.
– А, может, это не ваше дело? – спокойно произнесла Люба, устраиваясь за своим столом.
– Ты что, действительно не из дома? – наивно удивилась Юля.
– Из дома она придет завтра, – пояснила Вероника, – сами понимаете, с чем под глазом.
– Завтра я приеду на машине с водителем из загородного особняка, – пояснила Люба. – Вы можете паясничать и сходить с ума от зависти, но у нас все серьезно. Фактически я сейчас обставляю свой дом.
– Люба, – Коля был весь трепет и ожидание, – пусть я сойду с ума от зависти, но ты все-таки добей меня этой деталью. Все настолько серьезно, что в твоей новой сумке то, что мы думаем?
– Да пошел ты, – вполне добродушно отреагировала Люба. – Скоро я пошлю далеко-далеко всю эту контору, работу вообще, придурка своего недоделанного...
– Ты оставишь мужу квартиру? – уточнила Юля.
– Нет, – минуту подумав, сказала Люба. – Отберу. А с какой стати...
– Я в шоке, – заключил Коля. – Мы просто имеем раскрепощенную женщину Востока.
И тут дверь широко распахнулась, и на пороге образовался взъерошенный Василий, Любин муж.
– Ну, все, ты попала, – в исступлении возопил он. – Я видел, как ты из его машины вылезала, как вы лизались... Все. Я в суд пошел.
– Да беги, пока не догнали, – презрительно процедила Люба. – Следить он еще за мной будет, говно прошлогоднее.
В ту же минуту Василий подлетел к ее столу – детали схватки никто толком не рассмотрел. Юля закричала:
– Коля, оттащи его. Ты же мужчина, в конце концов!
– Я? – удивился Коля. – Я, конечно, мужчина, но не каждый мужчина – самоубийца. Позови охранника.
Сцена была безобразной, пока прибежал охранник и потащил Василия к выходу, костюм Любы пришел в непотребный вид, а под глазом...
– Что и требовалось доказать, – констатировала Вероника. – Награда всегда находит своего героя.
– Ничего, – тряслась от бешенства багровая Люба. – Он за все ответит.
– Да, – поддержала ее Юля. – Мы свидетели. Нужно написать заявление в полицию.
– Заявление? – презрительно переспросила Люба. – Да его сегодня вечером просто размажут по стенке.
– Я не поняла, – растерялась Юля. – Кто? Как? Зачем?
– Чего ты не поняла, – окрысилась Люба. – Братки придут и размажут. Чтоб не вонял. Теперь поняла?
– Нет, – тихо ответила Юля. – Теперь совсем не поняла.
– Это называется нынче – подняться на другую социальную ступеньку, – пояснил Коля. – Братки – это вроде как раньше офицеры в эполетах или дворянство...
– Ужасно, – пробормотала Юля.
Как всегда в момент огорчения, она вышла в коридор и позвонила Артему.
– Темочка, я соскучилась. Приходи к концу рабочего дня ко мне, вместе поедем домой.
Когда он приехал, она рассказала ему сцену с Любой, но сейчас произошедшее уже не казалась ей почему-то таким ужасным. Просто смешным. Артем даже не улыбнулся.
– Почему ты такой? – спросила она. – Тебе это не нравится?
– Мне все равно, – серьезно ответил он. – Ты меня извини, Люба – вроде бы твоя подруга, но она мне стала казаться какой-то никчемной и духовно пустой личностью. Думать о ней смысла не вижу.
– А о нем? О Василии?
– О нем я думаю совсем по другому поводу. Очень важному для меня сейчас. Мне кажется... Короче, он похож на одного из трех убийц той девушки. Ничего не говори. Я знаю, сколько людей в Москве и Московской области могут быть похожи издалека на тех убийц. Я сам себе иногда кажусь идиотом. Но Сережа, к примеру, считает или просто говорит мне, чтоб подбодрить, будто я сейчас – единственный шанс следствия. А Василий вместе с Романом точно бывали в этом парке. Правда, там мог быть любой из ваших заказчиков. Или наших. Понимаешь, если кого-то возьмут, я смогу подтвердить или опровергнуть подозрение. Я видел их! И я буду в этом участвовать. Лучше быть идиотом, чем доживать свою жизнь трусом. Если бы я не побоялся позвонить тогда, они бы уже сидели...
– Или тебя бы не было на свете, – прошептала Юля.
– А ты не видела нового любовника Любы?
– Ой, только не надо самому проверять, есть ли у него усы и какой ширины спина. Артем, я, кстати, звонила по этому поводу Сереже. Он сказал, что любое твое предположение будет проверять следствие. Так положено. Таков статус единственного свидетеля. Он даже сказал, что таких свидетелей по-хорошему должны охранять. Закон, что ли, есть... Просто у них некому это делать.
– Да болтун он, Сережа, – отмахнулся Артем. – От кого охранять? Как это возможно?
– Он не болтун. Он знает больше, чем мы... Я сказала тебе, что надо помогать, но мне очень страшно. Не знаю, почему. Не знаю, где опасность.
Артем крепко прижал Юлю к себе. В его мозгу возникли новые вопросы. Сколько сторон у этого преступления? С какой стороны может грозить опасность? Только ему или Юле тоже? И насколько она реальна?
Глава 13
Утром Артем приехал в офис с твердым решением работать. Дело даже не в том, что он выпустил из рук контроль за всем процессом, что в принципе губительно не только для него. Артем собственную неспособность полностью сосредоточиться на работе воспринимал как прогрессирующую, возможно, необратимую болезнь. Решать никем еще не решенные задачи, по-другому доказывать известные теоремы, находить повсюду некие головоломки – для него это было нормальной, гармоничной жизнью. Но сейчас он застрял в тупике, мозг не помогал из него выбраться, а с постоянной тяжестью на душе просто незачем двигаться вперед.
Он какое-то время собирался с духом перед тем, как приступить к работе, затем набрал по внутреннему телефону Максима Дайнеко.
– Привет, Макс. Слушай, как у тебя дела с заказчиками? Я так заматываюсь, что даже не смотрю, что там за проекты. Ну, то есть я уверен, что ты справляешься. Все нормально?
– Все ОК, Тема. Извини, я вылетаю на встречу, вернусь – надеюсь, ты будешь на месте. Расскажу о новых проектах. Заказчики нормальные. Юрист даже один обратился, чтобы наладить взаимовыгодную связь его контор – адвокатских и нотариальных. Хочет безощибочно отбивать деньги клиентов с разных сторон.
– Ну, ты не увлекайся. Схему четкую дай и посылай его. Пусть сам обдирает клиентов.
– Я так и делаю. По нашему принципу – разовая помощь.
– Ну, давай, пока, заходи.
Артем положил трубку, но вместо того, чтобы приступить к работе, опять глубоко задумался. Он не сразу понял, кто ему звонит...
– Извините, не узнаю.
– Да Люба это, Артем. Люба Николаева. Помнишь, я у вас ночевала, когда мой муж... объелся груш. В общем, в фингалах я вся была. Помнишь?
– А, Люба. Конечно, помню. Как дела?
– Нормально. Я вообще по твоей работе.
– То есть?
– Понимаешь, есть один предприниматель, Ренат Пхудинов. Ну, не последний бизнесмен... Знакомый это мой. Вроде все у него нормально. В смысле, по деньгам. Но мы вчера поговорили, я про тебя вспомнила. Говорю, у меня есть такой знакомый – дело может поставить. Фирма «МЭР». Он обалдел. Говорит, я слышал, ну, типа каким-то его то ли друзьям, то ли врагам ты помогал... Слушай, не возьмешься? Он хорошо заплатит.
– Люба, проблема в том, что дело, как ты выразилась, мы никому не ставим. Мы не внедряемся в область бизнеса, там свои правила, к науке не имеющие отношения. Мы просто можем подарить хорошую идею, мозги исполнителей сориентировать в нужном направлении. И все. Потом мы уходим.