Эти странные англичане - Энтони Майол 2 стр.

Взаимодействие этих двух крайностей в характере англичан и является причиной наиболее частой критики в их адрес: дескать, все они лицемеры. Чисто внешне, возможно, это и так, но ведь внешнее впечатление обманчиво. Просто англичане убеждены, что у истины, как и у всего прочего, тоже две стороны — лицо и изнанка.

Две основополагающие и одновременно противоречащие друг другу особенности англичанина — любовь к четкой последовательности и преемственности событий и страстное стремление к радикальным переменам. В английском характере эти два противоположных начала, постоянно сосуществуя друг с другом, порождают порой весьма любопытные поведенческие казусы, которые чаще всего наблюдаются при классическом раздвоении личности.

Хоть англичанам и приятно считать себя и свой образ жизни исключительно последовательными, это — типичное заблуждение. На самом деле жизнь их претерпевает постоянные и порой неожиданные перемены. Ведь их предки были одержимы страстью к переменам, а всем известно, что англичане держатся за прошлое, словно трубочисты за свои лесенки. С другой стороны, по крайней мере внешне, они изо всех сил стремятся к светлому будущему (тогда как их второе «я» изо всех сил стремится в милое вчера). И вот по этим самым причинам происходят вещи совершенно необъяснимые. Например, в английском правительстве без конца обсуждаются вопросы о том, стоит ли расходовать общественные средства на зимнее погодное пособие для престарелых или выделять мизерные надбавки младшему медицинскому персоналу, но при этом все радостно соглашаются выделить 11,2 млн. фунтов стерлингов на восстановление памятника принцу Альберту.

Англичанам свойственна тоска по прошлому, и нет для них ничего дороже всяких обычаев и традиций. Похоже, им все равно, откуда взялась та или иная традиция и почему она сохранилась. Традиции — это традиции! Этим все сказано.

Традиция для англичан означает некую непрерывную последовательность событий, которую следует сохранять любой ценой. В наш переменчивый век это дает им ощущение постоянства. Словно любимая вязаная кофта, протершаяся на локтях, традиция обеспечивает им ни с чем не сравнимый комфорт.

В широком смысле понятие "традиция" подразумевает, что нечто прошло достойную проверку временем, и поэтому его непременно следует сохранить, например: ярко-красные почтовые ящики, мужские полупальто с капюшоном и деревянными пуговицами, мармелад, выходной в последний понедельник августа, пинту как меру емкости, зеленые изгороди из бирючины, стадион Уэмбли и резиновые сапоги-веллингтоны.

Поскольку прошлое представляется англичанам куда более ярким и славным, чем настоящее, они прямо-таки льнут к нему. Так что основным критерием сохранения любого обычая и любой традиции является не то, во что это превратилось теперь, а то, каким это было когда-то.

Общественные и частные английские праздники собирают множество людей (главным образом, мужчин), которые направляются как бы против течения времени, из настоящего в прошлое: они разъезжают в золоченых экипажах, прикрыв ноги расшитой полостью, натягивают кожаные чулки и надевают рыцарские плащи. А во время государственных праздников отряды, состоящие главным образом из представителей аристократических семей (и обычно из числа военных), в полном обмундировании выходят на широкий плац и долго маршируют там с самым свирепым видом пред очами царствующего монарха и в сопровождении лучших и весьма громогласных духовых оркестров, играющих в основном пьесы немецких композиторов.

Судейские по-прежнему заседают в париках восемнадцатого века, но никто из англичан и глазом не моргнет. Члены Парламента, сообщая повестку дня в палате общин, надевают допотопные складные цилиндры, и хоть бы кто хихикнул! Наверное, так и должно быть. Раз так было всегда. Ведь это Традиция!

Умеренность — драгоценный идеал! — имеет для англичан огромное значение. Это особенно ярко проявляется во всеобщем отвращении к тем, кто "заходит слишком далеко". При первом же подозрении, что в той или иной ситуации они "зашли слишком далеко", англичане начинают яростно отрабатывать назад, желая во что бы то ни стало утвердиться в наиболее желанном для себя состоянии посредственности, при котором большую часть времени чувствуют себя наиболее комфортно.

Понятие "зайти слишком далеко" включает в себя, например, излишнюю слезливость в безнадежно пьяном виде или же отпускание непристойных шуточек, над которыми сам автор хохочет больше всех.

Англичане не любят прилюдно устраивать друг другу сцены. И любой, кто так поступает, автоматически попадает в число "заходящих слишком далеко", то есть ведущих себя неправильно. Все, что связано с громким скандалом или криком по пустякам, определяется несколькими устойчивыми выражениями, с помощью которых обе стороны обвиняются в том, что "устраивают кутерьму и тарарам", "нелепую суматоху", ""невероятный грохот", "кошмарный шум" и "неуместное веселье" — и это воспринимается обществом как крайне нежелательное.

Наилучшее поведение в любых обстоятельствах — изображать томное безразличие ко всему на свете, хотя в душе у вас в этот момент могут прямо-таки кипеть страсти. Даже в любовных делах считается непристойным проявлять свои истинные чувства — делать это открыто можно разве что при закрытых дверях, впрочем, и в этом случае соблюдая умеренность.

Парадоксально, но выражение "на сей раз вы (он/она/они) зашли слишком далеко" — это почти всегда прелюдия к действительно вопиющим поступкам со стороны самого автора этих слов, ибо уж он-то без сомнения теперь не замедлит зайти в своем поведении "еще дальше".

У англичан хорошо развито чувство личной свободы, которое в своей наиболее категоричной форме выражается примерно в следующем: "Ладно, я подчинюсь этому закону, но только потому, что сам так решил. И только если в этом либо есть хоть какой-то смысл для меня лично, либо у меня не найдется никакой уважительной причины, чтобы не подчиниться. Впрочем, выбирать из двух названных условий тоже, разумеется, буду я сам!"

Кто бы ни был тот человек, который назвал англичан "островной расой", он все равно оказался прав лишь наполовину. Каждый житель Англии — сам по себе свой собственный остров. Англичан объединяют только войны. За долгие века они стали весьма искусны в ведении войн, но врожденная скромность требует от них всегда выглядеть так, будто терпишь поражение — практически до самого конца. Ведь неожиданная победа значительно слаще! И к тому же здорово раздражает действительно проигравшего.

Англичане очень уважительно относятся к своим правам, особенно к праву на частную жизнь и праву на сохранение "частного пространства". Это такое пространство вокруг человека, в пределы которого, если вы человек воспитанный, вторгаться ни в коем случае нельзя. Англичане непременно стараются оставить между собой и соседом по эскалатору хотя бы одну ступеньку, даже если эскалатор забит битком, а в кинотеатре, если возможно, сядут так, чтобы от соседей их отделяло свободное сиденье. И здесь совершенно ни при чем нездоровая боязнь запахов человеческого тела; скорее, это продолжение представлений англичан о том, что каждый из них "в своем замке король". Ничего страшного; представьте и вы, что между вами и англичанином всегда существует как бы невидимый ров с водой, и научитесь пожимать руку вашим знакомым, не приближаясь к ним вплотную.

СИСТЕМА ЦЕННОСТЕЙ

Англичанами правит довольно простой набор жизненных правил и ценностей, которым, по крайней мере на словах, служит каждый. Есть, правда, одно исключение из этой системы.

Здравый смысл — понятие для англичанина основополагающее буквально во всем. Только здравый смысл подскажет, стоит ли брать с собой зонт на случай дождя. Здравый смысл твердит: нельзя сидеть на холодном камне (иначе получите геморрой). Согласно здравому смыслу всегда следует надевать чистое белье — а вдруг вас собьет машина, и вы попадете в больницу?

На самом деле именно здравый смысл и определяет общее нежелание англичан хоть в чем-то ошибиться, совершить хотя бы один неверный шаг. Позволить переменчивым обстоятельствам одурачить себя? О, это поистине непростительно! Всегда следует "быть готовым" к любым выкрутасам судьбы. Каждое мероприятие, запланированное на свежем воздухе, должно иметь некий альтернативный вариант "под крышей" на тот случай, "если произойдет самое худшее". Даже в английских бухгалтерских отчетах есть особая графа: "непредвиденные расходы". И тот факт, что порой на важных деловых встречах англичане оказываются менее подготовленными, чем представители других государств, отнюдь не способен поколебать их уверенности в непременном торжестве здравого смысла.

Именно здравый смысл и делает англичан столь отличными ото всех. На Ривьере они, возможно, выглядят довольно нелепо в своих пластиковых плащах, но хорошо смеется тот, кто смеется последним, — особенно когда внезапно и чересчур рано подует холодный мистраль.

Если англичане говорят, что вы "знаете правила игры" — значит все, вас действительно признали! Ибо подобной оценки иностранец удостаивается крайне редко и никогда — всеми единодушно.

К игре или спорту это выражение практически никакого отношения не имеет, речь идет о манере поведения (как на игровом поле, так и вне его), которое действительно вызывает уважение англичан. При любых физических испытаниях тот, кто "знает правила игры", постарается сделать так, чтобы не было заметно, каких усилий ему это стоит, и — в идеале — выиграть благодаря своему внутреннему превосходству. А затем проявит скромность и не станет кричать о своей победе, а также проявит великодушие по отношению к проигравшему.

Без сомнения тот, кто знает правила игры, должен уметь и проигрывать. Недопустимы споры с судьями или внешне проявленное огорчение. Напротив, небрежно брошенное (но ни в коем случае не сквозь зубы!) замечание типа "лучшие всегда выигрывают!", адресованное всем и каждому, очень и очень желательно даже в случае понесенного вами сокрушительного поражения.

И не то чтобы эти слова способны были действительно кого-то обмануть — для этого у англичан слишком развит дух соперничества, особенно в спорте. Англичанин, пожалуй, предпочтет, чтобы кто-то перебежал ему дорогу в любовных делах, а не обыграл в теннис, но ни в том, ни в другом случае он не позволит, чтобы его переживания кто-то заметил: это означало бы, что он "зашел слишком далеко".

Как правило, англичане не озабочены всерьез поисками собственной души и склонны к самокопанию меньше других наций. Что, однако, не мешает им постоянно быть погруженными в мрачные размышления — особенно после сокрушительного спортивного поражения или нескольких недель затяжных дождей кряду.

Но вот чего у англичан действительно не отнять, так это склонности к пуританству, которая таится в их душах так глубоко, что лишь немногие подозревают о ее существовании. В частности, проявлением типично английского пуританства являются строгие законы о торговле спиртными напитками, определяющие часы и правила продажи этих напитков в пабах, гостиницах и т. п. Сейчас эти законы стали менее жестокими, но англичане все равно в глубине души уверены, что грешно доставлять себе удовольствие все 24 часа в сутки.

Десятилетиями они вели дебаты, проводить или не проводить национальную лотерею, а теперь принялись спорить о том, каков должен быть выигрыш: им видится нечто непристойное в самой возможности выиграть слишком крупную сумму сразу.

Англичан очень беспокоят моральные аспекты телевизионных передач, поэтому у них есть некий "час Ч", после которого детей не должны видеть в непосредственной близости от телевизора, дабы их юные души не подверглись тлетворному воздействию весьма откровенных эротических шоу, грязного языка и разнообразных сцен насилия — то есть всего того, о чем подростки уже распрекрасно знают от приятелей. Английское пуританство особенно ярко проявляется в представлении о том, что все, вызывающее у вас отвращение, безусловно, и является самым для вас лучшим. Иначе просто не объяснишь, например, существование в английском меню такой гадости, как пудинг из тапиоки.

Англичане бесконечно находчивы и изобретательны, однако от этого им обычно мало проку. Английские гении (почти все они мужчины, деловые качества которых оставляют желать много лучшего), точно овощи, сидят каждый на своей грядке и изобретают разные новинки, зачастую весьма своеобразно понимая насущные потребности человеческого общества, которые якобы остались незамеченными их соотечественниками. Такой изобретатель, забившись в свою нору, вполне способен создать столь жизненно необходимые вещи, как идеальная яйцеварка, самогладящиеся брюки или крошечная приставная лесенка для паучка, случайно свалившегося в ванну, выбраться из которой ему не под силу. Иногда, впрочем, бывают действительно гениальные и многообещающие находки, вроде так называемого оверкрафта, но прочие англичане и внимания не обращают на изобретения собственных гениев, пока какие-нибудь иностранцы не возьмут их гениальные идеи на вооружение.

"Быть одним из" — вот что для англичанина действительно важно. Индивидуальность — это, конечно, очень хорошо, и в отдельных случаях она даже рекомендуется, но в целом все же предпочтительнее ощущать себя членом команды. Англичанин чувствует себя особенно счастливым и спокойным, если окружен группой лиц, с которыми у него много общего (возможно, впрочем, все члены группы просто притворяются, что это так). Взаимное молчаливое одобрение в таком обществе внушает англичанам уверенность в себе, заглушая ощущение незащищенности.

Именно по этой причине английская жизнь полна загадок, связанных с наличием в этой стране огромного количества самых разнообразных клубов и обществ. На первый взгляд, многие из них были созданы исключительно в научных или академических целях — Общество Джейн Остин, Институт Психических Исследований, общество "The Sealed Knot", занимающееся воссозданием знаменитых баталий гражданских войн 1642–1646 гг., Общество по предотвращению незапланированных полетов над Атлантикой. Существуют также общества различных коллекционеров и энтузиастов — Общество любителей эфемеров (Эфемеры — однолетние растения, все развитие которых происходит в очень короткий срок (несколько недель); встречаются в степях, полупустынях и пустынях — прим. пер.), Общество любителей художественного выпиливания, Британское общество коллекционеров пуговиц. Но сколь бы ни была достойной причина их создания, все-таки основу настоящего английского клуба составляет, прежде всего, конкретная общественная группировка, члены которой чувствуют себя комфортно, имея возможность общаться исключительно друг с другом и ощущая необычайное родство душ — хотя на самом деле ничего подобного ощущать вовсе не обязаны.

Эта потребность "быть вместе" проявляется и в преданности англичан классовой системе, которой постоянно грозит уничтожение, но которая упорно остается центральным, определяющим моментом жизни английского общества. Для англичан важность существования классов вряд ли можно переоценить, а уж отменить их попросту невозможно! Англичанин воспринимает свой класс как очень большой клуб, членом которого он является.

Причисления к тому или иному классу англичане добиваются с помощью различных сложных маневров и затем, попав в эти замкнутые общественные группировки, чувствуют себя вполне комфортно и тут же принимают на вооружение самые различные, недоступные для остальных и порой взаимоисключающие правила и обычаи, отныне питая ко всем «аутсайдерам», а также другим группировкам, нечто вроде фобии.

Согласно английской традиции, общество должно состоять из трех основных классов. В старину это были: аристократия, купцы и трудящиеся. Однако, в связи с непреодолимым ростом купечества (или среднего класса), аристократия и трудящиеся были как бы вытеснены за рамки, а средний класс решил разделиться на верхний, средний и низший.

Но в последней четверти XX века все общество вновь претерпело коренные изменения и разделилось на пять основных социальных групп, обозначенных по порядку буквами алфавита: верхние эшелоны — буквами AB, а средние — буквами ВС. Самый нижний слой также подразделен на группы D и Е. Те, кто попадают в группу D, считают себя недооцененными и лишенными многих привилегий, а потому презирают всех остальных. Ну а тех, кто принадлежит к группе Е, в расчет обычно вообще не принимают. Таким образом, невероятно много англичан, а точнее, подавляющее большинство, оказываются в группе ВС. Те, кто попал в подгруппу С, постоянно стремятся перейти в подгруппу В, а члены подгруппы В лишь в кошмарных снах видят свое возвращение в подгруппу С.

Из-за этого представители данного класса никогда не знают покоя. Они прекрасно понимают, что при любых жизненных обстоятельствах должны производить "соответствующее" впечатление — то есть такое, которое отвечает их представлениям о том, что о них думают другие и как эти другие воспринимают то, что носят, говорят, едят и пьют представители иного класса, а также — где они живут и с кем общаются.

И хотя англичане уверенно признают, что для их общества весьма желательна куда большая социальная подвижность, в целом они все же явно предпочитают заключать браки внутри своего класса, "среди равных". В таком случае не возникает необходимости спорить понапрасну, хорошо или плохо украшать стены уточками из фарфора, и стоит ли пользоваться ножами для рыбы.