В том, что птицы поют, не было ничего удивительного, но что они летают вместе с деревьями, было, как сказала бы миссис Прайст, несколько экстравагантно.
Деревья-путешественники... Это, вероятно, имело свой смысл, но хес говорил об этом без восторга.
"Нет у них настоящей привязанности к родной ехе (то есть, земле). Да и откуда ей взяться? Хозяйства у них нет, семьи нет, потому и нет любви к ехе, на которой выросли".
Прайст спросил у него, неужели он всю жизнь сидит на одном месте. "Мы сидим, - сказал хес. - Мы не лехелы. И не селы. Мы хесы, поэтому мы сидим".
Прайст заметил, что от долгого сидения ноги его стали уходить в грунт и разветвляться там наподобие корней, как у сидящего против него хеса. Он решительно встал.
"Посидели бы еще, - сказал хес. - Я вам хлесо (хозяйство) покажу. Я недавно вывел новый сорт сехесы (пшеницы). Ой, какая сехеса! Она, представьте, не летает, а растет на ехе, прямо на ехе (то есть, на земле).
Но беспокойные лехелы устремлялись в неведомую даль, они звали туда, где светят далекие лесхи...
- Селех! - сказал Прайст. - Большой вам селех!
То есть, большой вам привет, я поехал!
Планета Еха произвела на инспектора впечатление, и кое-что из нее он запомнил. И теперь, прочитав надпись "Малая Галактическая", инспектор сказал, усомнившись в действительности:
- Большой селех!
В это время раздался звонок. Инспектор бросился к телефону.
Нет, это были не они. Звонил майор Стенли. Он получил официальное извещение, что, минуя все промежуточные чины, его производят прямиком в генералы. Да, конечно, можно поздравить, но дело в том, что произведен майор Стенли в генералы не в своей родной армии, а в какой-то неизвестной армии Альдебарана. Ему предписывается в течение ближайших двух дней явиться к месту несения службы, а куда явиться - не сказано.
Он перелистал все военные справочники, но армии Альдебарана нигде не нашел. Британская энциклопедия указывает, что до Альдебарана лететь шестьдесят восемь лет, если, конечно, лететь со скоростью света. Майору Стенли не привыкать к скоростям, военная служба требует оперативности, но шестьдесят восемь лет - это, конечно, не для него. Он не пролетит и десяти, как его уволят в отставку.
Инспектор посоветовал ему обратиться к доктору Фрайду.
Только он повесил трубку - опять зазвонил телефон. На этот раз инспектора потревожил Н.Ютон. Нет, не по поводу робота, робот - это что ж... Обещал - сделал, не стоит благодарности... Н.Ютон звонил по поводу украденного усилителя... Нет, не нашелся... И не нужно, чтоб находился... Только что Н.Ютон проходил по Квазарной... Это параллельно орбите Пульсарной... Неужели инспектор совсем не знает города?
- Назовите улицу.
- Это еще зачем? Жизнь во вселенной течет по орбитам, а не по этим... как вы их назвали?.. улицам.
- И что же на этой Квазарной? Неужели опять ограбили?
- Напротив, инспектор. Меня осенила мысль. Усилитель интеллекта морально устарел по сравнению с тем, что я сегодня придумал. Метод элементарно прост. Все клетки организма имеют примерно одинаковое строение, но мыслят только клетки мозга. Это создает огромные потенциальные возможности. Представляете, инспектор, каких мы достигнем вершин, когда мыслить у нас будет не только мозг, но и руки, ноги, живот и прочее? В голову будут приходить только самые великие мысли, а средние и незначительные будут приходить в другие части тела.
- Я это плохо представляю.
- Потому что мыслите только головой. Пока ваша голова набита пустяками, вместо того, чтоб заниматься великими мыслями. Но будьте спокойны: идея уже найдена, остается ее осуществить. Пожелайте мне успеха.
Прошло еще несколько минут. Несколько световых минут.
Наконец раздался долгожданный звонок:
- Следуем прежним курсом. Самочувствие нормальное. Пожалуйста, не отходите от телефона.
И опять повесили - что там было у них.
Как долго тянутся эти световые минуты!
- Беда, инспектор! Беда! Большое, огромное несчастье!
Инспектор с трудом узнал корректора Кректа. Лицо корректора было искажено ужасом.
- Что случилось, Крект?
- Послушайте, инспектор, вы не поверите. Я задремал над рукописью...
- Что ж тут особенного? Кто у нас не спит на работе.
- Я не об этом. Сплю я, конечно, сплю на работе. Правда, во сне я тоже читаю рукописи. Так было и на этот раз. Я уснул над брошюрой Фрайда и приснился мне роман Дауккенса. Я и над ним тоже уснул и приснились мне записки майора Стенли...
- Для вас, я вижу, нет преград.
- Ну почему же нет? В конце концов я проснулся. Смотрю - рукописи нет. Тогда я подумал: может, я ее во сне в шкаф положил? Со мной это тоже бывает. Спать-то спишь, а подсознание работает: как бы рукопись не стянули. Спрячешь ее, а потом сам не можешь найти. Подошел я к шкафу, смотрю...
Корректор Крект заплакал. Это было неожиданно для обоих, и оба смутились, не зная, как с этим быть.
- Понимаете, там, в шкафу, не осталось ни одной рукописи. Новая повесть Дауккенса, мемуары Стенли, медицинские статьи Фрайда, не говоря уже о бессмертном романе Даниеля Дефо... Рокгауз этого не переживет. Да и сам я этого не переживу. Рукописи почти все вычитаны, ни одной ошибки. И все исчезло. Вот - только это оставили.
Крект протянул инспектору клочок бумаги. Инспектор прочитал:
"Сегодня, в 24:00, в ночном баре "Звездочка" состоится встреча с пришельцами со звезды Фомальгаут (созвездие Южной Рыбы). Извините за позднее время: наша ночь в Южнорыбье - день".
- Вы считаете, что кража связана с этими космическими делами?
- Прежде этой бумажки не было. Исчезли рукописи - и она появилась.
- Значит, в 24:00. А сейчас? О, уже начало первого... Что-то наши пришельцы заставляют себя ждать.
- Как же заставляют ждать? Рукописи уже украдены.
В это время опять зазвонил телефон:
- Алло, инспектор Хост? Рады вам сообщить, что все протекает нормально. Самочувствие отличное. Настроение отличное. Можете отойти от телефона.
10. ЖИТЕЛИ ФОМАЛЬГАУТА ПРИВЕТСТВУЮТ ЖИТЕЛЕЙ ЗЕМЛИ
Сидя в приемной доктора Фрайда, пациенты Рокгауз, Стенли и Дауккенс обменялись информацией, и болезненные страхи каждого утроились. Издатель Рокгауз понял, что пришельцы, назначившие ему свидание в кафе "Звездочка", не только пытаются использовать издательство, но и вербуют наших военачальников для своих вооруженных сил. Писатель Дауккенс заподозрил, что вскоре инопланетные повести и романы обрушатся на Землю, расчищая путь грядущим военным действиям, ибо генералы нужны именно для военных, а не для каких-либо еще действий. А майор Стенли сообразил, что преждевременное его производство связано с веществом финин, которое может в любой момент превратить генерала в рядового солдата.
Затем появился коммерсант Борвик, который, непринужденно вмешавшись в разговор, заявил, что от всех болезней можно избавиться, если продать их куда-нибудь на другую планету. В конце концов есть планеты, на которых болезней недостаточно, а у нас их в последнее время явный переизбыток. Коммерсант Борвик затем и пришел, чтобы предложить доктору Фрайду сотрудничество, создание нового лечебного концерна "Борвик и Фрайд", Фрайд принимал бы пациентов, а Борвик сплавлял бы их болезни куда-нибудь подальше, в другие галактики. Главное - найти покупателя, но это уже забота коммерсанта.
Доктор Фрайд поставил всем один и тот же диагноз, который он на грекоизированной латыни назвал "морбус космус", что означает в переводе с этих двух языков "космическая болезнь" и связано с тем, что Земля со всех сторон окружена космосом. Он прописал им режим, строжайше запрещавший смотреть на небо, в особенности звездное, читать что-либо по астрономии, а также загорать на солнце. Предложение посетить ночной бар "Звездочка", чтобы хоть краем глаза взглянуть на пришельцев, доктор Фрайд категорически отверг, ибо, сказал он, общение с пришельцами особенно пагубно при заболевании морбусом космусом.
Несмотря на это, четверо его пациентов, покинув кабинет своего целителя, устремились в бар "Звездочка", желая, во-первых, удовлетворить свое любопытство, а во-вторых, соблазнившись предложением Борвика продать пришельцам свою космическую болезнь.
Впереди шествовал генерал Стенли (для них, посвященных, он был уже генерал), за ним следовал коммерсант, а за коммерсантом писатель с издателем. Четверо отважных жителей Земли шли навстречу своим братьям по разуму.
Между тем ночной бар "Звездочка" вел мирную и даже не просто мирную, а лихорадочно мирную жизнь, словно спеша компенсировать все военные и другие невзгоды. Пациенты доктора Фрайда с минуту постояли в дверях, разглядывая завсегдатаев бара, но подозрительных среди них не нашли и направились к свободному столику.
Прежде чем сесть, генерал Стенли огляделся вокруг и пришел к выводу, что позиция выбрана удачно. Позади их столика была глухая стена, слева шкаф, который в случае надобности можно было перевернуть, превратив в надежное укрепление.
Писатель и издатель продолжали разговор, начатый по дороге.
- Зачем придумывать жизнь, если она достаточно хороша не придуманная. И достаточно плоха не придуманная. Все равно не придумаешь лучше и хуже, чем есть.
- Вы правы, Рокгауз... я как раз об этом писал...
- Преступление и наказание, - продолжал издатель, не слыша писателя, их столкновение, борьба между ними. Когда преступление, совершившись, бежит, а наказание его преследует, собирая по дороге следы, отпечатки пальцев я прочие улики. Когда наказание устраивает засаду, а преступление отстреливается, вырывается и снова бежит, а наказание, оценив обстановку, разрабатывает новый план преследования...
- Помните, я писал... - опять заикнулся писатель.
- Ничего я не помню. И ничего знать не хочу. У инспектора Хоста сюжетов целый шкаф, из этого можно сделать такую литературу! А что делают? Нет, вы только посмотрите, что делают! Взять хотя бы этот ужасный роман "Солнце под землей". На остывающей звезде возникает жизнь, для которой единственный источник тепла - эта самая полузвезда-полупланета. Тепло идет из подземелья, а над головой солнца нет, и потому все жители слепы. Но это им не мешает. Наоборот. Они достигают вершин разума, потому что они не глазеют по сторонам, а занимаются самосозерцанием.
- Значит, они и книг не читают? - поразился Дауккенс.
- В том-то и дело, что нет. У них там другие средства информации. И они достигли всеобщего благополучия, потому что никто не видит, что происходит вокруг. Но постепенно планета их остывает, это грозит им гибелью, и они решают воспользоваться внешним источником тепла - какой-нибудь неостывшей звезды или целого созвездия. Они давно научились управлять полетом своей планеты, и они направляют ее к самой горячей звезде.
- Мне это нравится, - сказал майор Стенли. - Я бы сам с ними полетел.
- Но они не учли одного; тепло звезды непременно сопровождается светом. А им нужно было только тепло, чтобы спокойно греться и по-прежнему не видеть, что происходит вокруг. И когда они прилетели к звезде, которая стала для них солнцем, они не выдержали света и жизнь на их планете оборвалась.
- И на этом роман кончается? - спросил писатель Дауккенс, критически оценивая сюжет.
- Автор говорит, что впоследствии на этой планете возникли новая жизнь и новая цивилизация, рожденные солнцем в потому не представляющие себе тепла без света. Как бы ни было жителям этой солнечной планеты тепло, они непременно тянутся к свету. Потому что у них есть глаза и они хотят видеть все, что происходит вокруг.
- А что это за планета? - поинтересовался майор. - Она случайно не имеет отношения к Альдебарану?
- Разве вы не догадались? Эта планета - Земля. Представляете? Земля! А между тем о Земле у нас совершенно другие сведения.
Да, чего только не придумают эти фантасты. Мало им настоящего, им подавай другие времена. А почему, скажите, не писать о настоящем? В прошлом были свои писатели, в будущем будут свои писатели, а вы живете в настоящем, вот в пишите о настоящем. Этой мысли придерживался издатель Рокгауз, и писатель Дауккенс был с ним совершенно согласен. Был с ним согласен и коммерсант Борвик, который ни из прошлого, ни из будущего не мог извлечь того, что извлекал из настоящего. И только майор Стенли имел несколько другой взгляд: ему очень пришлось по душе, что население оседлало свою планету и понеслось на ней, как на каком-нибудь броневике или танке штурмовать далекое Солнце, в миллион раз большее нашей Земли. В этом был настоящий боевой задор и презрение к превосходящим силам противника.
- Почитать бы эту книгу, - сказал майор Стенли. У него давно уже не было этого желания - почитать.
За соседним столиком расположились две дамы. Это было не страшно, потому что вряд ли пришельцы могли оказаться женщинами, но разговор двух дам моментально вытеснил все окружающие разговоры, и пациентам доктора Фрайда пришлось замолчать.
- Дорогая мисс Стерлинг, - говорила дама постарше (что она, однако, никак не подчеркивала), - за те несколько часов, что мы с вами знакомы, я не перестаю удивляться вашей смелости. Я бы ни за что не решилась переступить порог этого заведения.
- А я переступала, миссис Фунт, и не раз. Мы здесь бывали с вашим мужем.
- Ах, этот мистер Фунт! Хорошо еще, что он был здесь с вами, а не с кем-то чужим.
- Кто его знает. За этим мы сюда и пришли - поглядеть, не бывает ли он здесь без нашего ведома.
- Мисс Стерлинг, как вы можете! До такой степени не верить человеку!
Издатель Рокгауз хотел высказать своим собеседникам очередное соображение, но оно прозвучало так:
- Миссис Фунт, не будьте так наивны!
Голос мисс Стерлинг бесследно поглотил голос издателя.
Майор Стенли, чтобы не быть невольным свидетелем постороннего разговора, решил принять в нем участие. Он подошел к соседнему столику и, щелкнув каблуками, представился:
- Майор Стенли!
- Боже, как приятно! - воскликнула мисс Стерлинг. - Неужели майор? А выглядите вы прямо генералом.
- Кгм! - сказал майор Стенли. - В любом чине готов вам служить.
- Вы слышите, миссис Фунт? Нам будет служить майор! Садитесь с нами, майор! - мисс Стерлинг указала место рядом с собой и крикнула сидящим за соседним столиком: - Джентльмены, вам придется обойтись без майора.
Таким образом армия осталась без генерала, а генерал приобрел новую армию.
При всех этих военных перемещениях бар "Звездочка" продолжал жить своей лихорадочной мирной жизнью, и часы, которые били здесь только полночь, не были услышаны никем, кроме двух незаметных джентльменов, примостившихся в самом дальнем и темном углу. И тогда эти двое вышли на середину зала, коснулись пальцами пола, что, видимо, должно было означать приветствие, и провозгласили:
- Жители Фомальгаута приветствуют жителей Земли!
Официанта вынесли сразу. Буфетчик остался лежать за стойкой, обхватив руками вечернюю выручку.
11. ЗАКОН ЕСТЬ ЗАКОН
Нужно быть Шерлоком Холмсом, чтобы явиться домой именно в тот момент, когда жена распивает вино с неизвестным джентльменом, но нужно быть Шерлоком Холмсом вдвойне, чтобы с первого взгляда понять, что здесь ровно ничего предосудительного не происходит. В этом смысле инспектор Хост оказался на высоте.
- Добрый вечер, - сказал он любезно, - извините, что заставил ждать.
- Это мистер Уатт, дорогой.
- Очень приятно. Постойте, постойте... Не тот ли вы Уатт?..
- Нет, милый, это вовсе не тот Уатт. Тот был Джеме, а этот Гарри.
- Я, естественно, имею в виду не Джемса, а именно Гарри. Не вам ли принадлежит роман "Последние люди вселенной"?
- От инспектора полиции не скроешься.
Да, оказывается, напечатав роман, от инспектора полиции не скроешься. Тем более, что это был такой роман...
Пульсирующая вселенная после многих миллиардов лет расширения сжимается, и жизнь на ней должна исчезнуть. Любая жизнь, во всех ее проявлениях. Спасения искать негде, потому что из вселенной не выпрыгнешь. Терпящие бедствие и мечущиеся по вселенной представители разума разных планет и галактик сбились в кучу на космическом островке, которому предстоит быть раздавленным вместе с ними. И вот, стремясь хоть что-то спасти от гибнущих цивилизаций, они отправляют послание в будущее. Ведь пройдут еще миллиарды лет, вселенная снова начнет расширяться, на ней возникнет жизнь, и придется начинать все сначала. Быть может, тем, будущим разумным существам пригодится опыт прошлого... Во второй части романа вселенная снова живет, но никто не может прочитать послания. Оно, закодированное в атомах всех известных в то время элементов, носится по вселенной, и новая жизнь дышит и живет им, не подозревая, что питается прежней жизнью. И чтобы прочитать послание, нужно остановить жизнь во вселенной.
- Мне понравилось, что послание погибшего разума все же дошло, хотя прочесть его оказалось невозможным, - сказал инспектор Хост.
- Новый разум не любит жить старым разумом.
- Но все-таки он им живет незаметно для себя. Это мне нравится. Прямые показания никогда так много не говорят, как различные оговорки, недомолвки, умолчания... А над чем вы сейчас работаете, извините за банальный вопрос?
- Сейчас я - человек из машины. Из той самой машины, которую вы заказывали.
- Из НФД-593?
- Да, инспектор. Меня посадили в нее, потому что она должна была мыслить.
- А разве без вас она мыслить не могла? Н.Ютон меня заверял...
- Н.Ютон порядочный человек, и он с удовольствием изобрел бы для вас механического сыщика, но он просто не может этого сделать.
- Почему?
- Потому что он не изобретатель.
- Вот тут уже вы ошибаетесь, мистер Уатт. Н.Ютон изобрел усилитель интеллекта, который, кстати, уже морально устарел, и теперь Н.Ютон изобретает новый, более совершенный.
- И даже уже изобрел. В романе "Планета сверхразума".
- В романе? Не может быть! Я не читал этого романа.
- У Н.Ютона нет напечатанных романов, у него пока только написанные.