– Вас.
– Меня?
Впервые с начала разговора Кривко потерял лицо. Он побледнел. Отступил на шаг назад. И суеверно скрестил пальцы за спиной.
– Меня? – прошептал он. – Извольте объясниться! Как это меня?
– Очень просто. Он убил человека, который проживал под вашим именем.
– Вот как. А кто он был такой?
– Борис Анатольевич.
– А фамилия?
– Цыплаков.
Кривко прищурился и задумчиво покачал головой:
– Не помню такого. Цыплаков? А кто он был по профессии?
– Игрок! Профессиональный игрок, открывший целую сеть спортивных тотализаторов и даже несколько казино в разных районах города.
– А! Цыпа! – почти радостно воскликнул Кривко. – А я-то думаю, что за Цыплаков такой! Ну да. Знаю такого.
– И кто он вам?
– Клиент.
– Кто, простите?
– Клиент, – снисходительно пояснил Кривко. – То есть человек, который так же интересуется искусством и желает жить, окруженный красивыми антикварными вещами.
– Цыплаков тоже искусствовед?
– Я получал второе высшее образование, тогда это было модно. И Цыплаков какое-то время учился вместе со мной. Мы оба отличались от основной массы студентов хотя бы уже тем, что нам обоим было под тридцать. И немного сошлись друг с другом. Да, я продавал кое-какие вещички Цыпе. И, говорите, мой племянник убил этого человека?
– Милиция именно так и думает. Цыплаков представлялся Никите вами. Вы не знаете, зачем ему могло такое понадобиться?
– Откровенно сказать, я не понимаю, зачем Цыпе представляться мною, – растерянно произнес Кривко. – Да еще разыгрывать перед Никитой меня самого. Впрочем, Цыпа всегда был человеком со странностями. И эта его тяга к розыгрышам… Признаюсь, меня она нервировала. Я люблю риск, но в разумных пределах. Риск должен лишь слегка пьянить, а не сносить голову целиком и полностью.
Казалось бы, подруги могли ликовать. Они нашли человека, кто хорошо знал Цыплакова Бориса Анатольевича. Но что с того? Кривко был явно не расположен говорить об этом человеке.
– Ничего не знаю, ни с кем не общался уже много лет. Ни с моим племянником, ни с Цыпой. Вы ищете не там и не у того.
Произнося эти фразы, Кривко ничуть не скрывал своего стремления избавиться от подруг. Он буквально выпроваживал их из своего дома, мигом растеряв всю свою напускную любезность. Девушкам даже показалось, что если они еще немного задержатся в этом доме, то Кривко крикнет своим охранникам, чтобы те выпроводили непрошеных гостий вон.
А ведь Ритка была пока что законной женой его родного племянника! И пришла к нему за помощью. Уж на этот раз никакой ошибки быть не могло. Кривко был дядей Никиты. Тем самым жестокосердным и черствым человеком, который без всякой жалости изгнал и из своего дома, и из своей жизни маленького мальчика, так нуждающегося в отцовском тепле и ласке.
А теперь Кривко, ничуть не изменившись за эти годы, прогонял и подруг, не желая им помочь в их нелегком расследовании.
Глава 10
Но если сначала Марише стало чуть не до слез жалко маленького Никиту, то, поразмыслив, она пришла к выводу, что вряд ли из-под опеки дяди Кривко мог выйти хороший человек. Наверняка вырос бы такой же эгоист и себялюбец. Но с другой стороны, Никита именно таким и вырос. Между прочим, без всякой помощи родного дяди. Как же так? Почему? Ведь Никита никогда не имел перед своими глазами пагубного примера дяди.
Или это у них, у Кривко, вообще характерная семейная черта? Ведь и Никита тоже вел себя по отношению к жене не слишком-то тепло и душевно. Взять хотя бы его вранье! А утаенные от Ритки деньги! Сел на шею жене, подъедал последние крохи, которые она зарабатывала у себя в школе, а сам имел бешеные тысячи, но делиться ими с женой не желал. Мог бы хоть часть этих денег приносить домой. Ритка и десятой доле была бы страшно рада!
Ритка тоже выглядела задумчивой. Но оказалось, что ее мысли работают совсем в другом направлении.
– Тебе не показалось, что этот Кривко просто струсил?
– Ну… Вообще-то да. Под конец мне показалось, что он начал сильно нервничать.
– Нервничать! Да он весь затрясся! У него руки дрожали, когда он нас из дома выпихивал. А знаешь, после чего это случилось?
– Нет, – призналась Мариша. – Как-то не обратила внимания.
– А я обратила! И случилось это после того, как мы заговорили о Цыплакове! Верней, после того как Кривко узнал, в чьем именно убийстве подозревают Никиту!
– Серьезно?
– Да. И я думаю, что Кривко не рассказал нам всей правды.
– О Цыплакове?
– Да! О нем!
– Но что Кривко мог рассказать об этом человеке? Они ведь не виделись много лет. И вообще у них были лишь поверхностные отношения.
– Это он так говорит. Но где гарантия того, что это правда?
– Верно. Никакой гарантии нет.
– Вот и я тебе о том же толкую. Такой тип, как этот Кривко, запросто мог нам наврать с три короба. Вот недаром людям фамилии дают! Кривко – он и есть Кривко. То есть и живет, и судит по кривде! Сплошное вранье, что у дяди, что у племянника. И неважно, что они сто лет не виделись. Все равно натура у них одна – подлая и кривая!
Мариша видела, что Ритка опять начала злиться на своего Никиту. Но теперь Мариша не могла осуждать подругу. У Ритки, как никогда ранее, было множество оснований, чтобы беситься по поводу поведения мужа. Тут вам и молодая любовница, и спущенные в разгуле огромные деньги, и постоянное вранье! Пожалуй, для самой Мариши вранье было самым страшным грехом. Любимому ведь можно простить очень многое, но только не ложь.
А Ритка все никак не могла успокоиться.
– Нет, ты только подумай, какой двуличный тип! Столько лет мы с ним прожили вместе, много раз ходили к этому Цыплакову и всегда Никитка врал мне, что это его родной дядя, который в детстве качал его на коленях!
– Странно, что твоя свекровь не в курсе.
– Но с ней-то Цыплаков не общался. И Никита свою маму к этому так называемому дяде никогда в гости не водил. Моя свекровь и этот Цыплаков просто не виделись ни разу.
– А тебе не кажется это странным?
– Да что же тут странного? Моя свекровь, дай ей бог здоровья, не слепая, чай. Посмотрела бы на Цыплакова и мигом бы просекла, что перед ней никакой не брат ее мужа, а самозванец! Уж рожу Кривко она ни с какой другой бы не перепутала!
– Интересно, а следователь уже знает о том, что обвиняет Никиту в убийстве совсем даже не его дяди, а другого человека?
– Не знаю! То есть он, конечно, знает. Но все равно надо ему позвонить!
Ритка следователю позвонила. Но по телефону тот с ней разговаривать не захотел. Вместо этого следователь предложил ей встретиться с ним.
– У меня накопилось к вам по поводу личности вашего мужа множество вопросов. Не могли бы мы встретиться и более подробно их обговорить?
– Конечно. В любой момент! – оживилась Рита. – Куда мне подъехать?
– А где вы сейчас?
– Только-только въехали в город по Московской трассе.
– Тогда остановитесь возле станции «Нарвская». Я буду там через пятнадцать минут.
Этого времени Марише хватило с избытком. Когда следователь вышел из метро, подруги уже поджидали его у выхода. Увидев подруг, следователь просиял.
– Очень хорошо, что вы не опоздали. Редкое для девушек качество!
Впрочем, справедливо было бы сказать, что, говоря это, следователь смотрел на одну только Ритку. Мариша это тоже заметила и живо смекнула, что разговор следователя с ее подругой будет куда более плодотворным, если оставить их вдвоем.
– Ну ладно, я поеду, – сказала она. – Вы уж меня извините, но остаться никак не могу. Очень много дел накопилось.
Ни следователь, ни Ритка уговаривать Маришу остаться с ними не стали. Они смотрели друг на друга так, словно видели впервые. И совершенно не нуждались в присутствии посторонних. Марише даже показалось, что они не заметили ее ухода. И на какой-то момент ей стало чуточку обидно. Но потом она спохватилась. Чего она обижается? Не может ведь Ритка всю жизнь таскаться за Маришей хвостиком? А если бы такое вдруг и произошло, то в первую очередь стала бы раздражаться сама Мариша.
По дороге домой Мариша заехала в супермаркет и затарилась там по полной программе. Смайл отсутствовал дома уже почти три недели, так что Мариша чувствовала, скоро ее муж вернется домой. Это могло произойти в любую минуту. И было бы нехорошо, если бы у себя дома Смайл не обнаружил ни крошки съестного.
В супермаркете Мариша купила несколько видов сыра, который сама не слишком любила, но зато его любил Смайл. Купила жирной копченой грудинки и копченых же ребрышек. Сварить с ними гороховый суп – это кушанье для царей! Купила две бутылки вина – красного и белого. А немного подумав, прибавила к покупкам и литровую бутылку водки. Все-таки Смайл так долго живет в России, что уже почти позабыл и про виски, и про содовую. Охотно выпивает рюмку водки за обедом и закусывает ее соленым огурчиком.
Малосольные огурчики Мариша тоже купила, неприятно удивившись их цене. Ну а уж заодно купила и соленого чесночку, и черемши, и красной маринованной капусты. Все это можно было приготовить и в домашних условиях, здорово сэкономив на цене. Но вот беда, готовить Мариша не умела совершенно.
Малосольные огурчики Мариша тоже купила, неприятно удивившись их цене. Ну а уж заодно купила и соленого чесночку, и черемши, и красной маринованной капусты. Все это можно было приготовить и в домашних условиях, здорово сэкономив на цене. Но вот беда, готовить Мариша не умела совершенно.
По непонятной ей самой причине даже обычные свиные отбивные, которые, приготовленные ее мамой, просто таяли во рту, у самой Мариши получались жесткими и сухими, впору прибивать к сапогам вместо подметок! Жареная картошка умудрялась обгореть снаружи, оставаясь при этом сырой и крахмалистой внутри. Вареная же превращалась в какую-то водянистую кашу. Омлет получался сухим. А уж про более сложные блюда Мариша даже думать боялась. Она на них не замахивалась и знать не знала, как и из чего готовится тот же обычный рассольник.
Вот у Маришиной мамы рассольник получался таким вкусным, что его можно было съесть и одну, и две тарелки. И ничуточки при этом не пресытиться. Кстати о маме, поднимаясь к своей квартире, Мариша еще на лестнице почувствовала аромат маминых знаменитых пирожков с грибами. Удивительное дело, Маришины пироги даже с мясом никто не хотел есть, а вот мамины и с капустой, и с морковкой, и даже с борщевой начинкой разлетались в два счета.
Запах свежей выпечки становился все сильнее. И Мариша уже не могла просто списать его на то, что она соскучилась по своей маме и ее стряпне. Распахнув дверь в квартиру, она радостно воскликнула:
– Мама! Это ты!
– Явилась, наконец, пропащая ты моя. Где болтаешься?
– А ты чего тут? – проигнорировав мамин вопрос, спросила Мариша, скидывая с себя обувь и верхнюю одежду. – Пироги печешь? Для меня?
– Для тебя! Очень нужно! Мужик у тебя завтра в дом возвращается.
И, заметив изумленный взгляд Мариши, воскликнула:
– Да ты что? До сих пор и не знаешь ничего?! Сегодня Смайл целый день до тебя дозвониться не мог. Мне позвонил, просил тебе передать, что завтра к вечеру будет.
– Здорово. Значит, пироги для него?
– И пироги, и борщ, и селедка под шубой. Знаю ведь, что сама ты ничего не приготовишь.
– Почему? – слегка обиделась Мариша. – Я продукты вон купила. И без всякого звонка, сама догадалась, почувствовала. Такое чуткое внимание тоже ценить надо!
– Ну-ка! – не поддалась мама. – Покажи, что ты там купила!
И, заглянув в пакеты, мама возмутилась:
– Так я и знала! Накупила одних закусок! Разве мужика одними копченостями да соленостями накормишь? Этак вы со Смайлом в трубу вылетите, если одними деликатесами питаться станете.
– Но мы…
– Одно из двух. Либо разоритесь, либо язву себе заработаете, – твердила мама. – Нельзя всухомятку питаться. И так у тебя Смайл за повариху, так хоть в первый день по возвращении пусть мужик отдохнет, домашнего покушает.
Мариша молчала. Она была слишком занята, запихивая себе в рот мамины пирожки. М-м-м… До чего же вкусно! И почему у одних получается готовить вкусно, а у других нет?
– Не переживай, – словно прочитала ее мысли мама. – Я ведь тоже не сразу научилась готовить. Вот хочешь, я тебе покажу, как борщ нужно варить? Ты ведь любишь мой борщ?
– Ну, люблю. А толку? Ты мне уже много раз показывала. Все равно у меня не получается.
– Ох, горе ты луковое. Ну да ладно, посмотри, авось потом вспомнится.
– Когда это потом? – насторожилась Мариша.
– Ну, я ведь у тебя не вечная. Когда-нибудь меня не станет. Я вкусно готовить тоже начала лишь после того, как моя собственная мама – твоя бабушка – умерла. А до этого все на нее надеялась. Она и готовила.
– Что ты говоришь! – испугалась Мариша. – Кто это умрет? Живи вечно! Мне совсем не хочется учиться готовить!
– Так ведь это не от меня зависит. А насчет готовки я тебе так скажу. У нас в семье это словно дар, по наследству переходит. Моя мама – твоя бабушка – в молодости отвратительно стряпала. Они с твоим дедом вечно к твоей прабабке бегали обедать. Хорошо, что в соседних домах жили. И твоя бабушка всегда у нас хозяйство вела, я к готовке и не прикасалась. И ты, как меня не станет, все мои хитрости припомнишь и так же делать научишься.
Этот разговор до того расстроил Маришу, что она чуть не заплакала.
– Да ну тебя, мама! Вечно ты меня до слез доведешь!
– Ты не реви, ты лучше смотри, как я лук жарю. Вот такого цвета он должен быть. Не коричневым, тогда он тараканами на поверхности плавать станет, а золотистым. И морковку тертую сюда же в поджарку можешь бросить. Да и картошку немножко поджарить на сковородочке, ей это не помешает. А вот свеклу не надо. Ты ее заранее целиком с кожурой отвари, а потом на терочке натри. И уже вместе с поджаркой перед самым концом в борщ положи. И помидоры, если есть, ошпарь, кожицу с них сними, через дуршлаг или сито протри и в суп!
– Ничего себе возня!
– А еще мясо нужно предварительно отварить. От костей отделить и порезать. И фасоль! Самое главное в моем борще – это фасоль. Ее ты заранее отвари вместе с мясом, потому что фасоль до состояния готовности долго доходит. Если вместе с другими овощами положишь, так они у тебя в кашу превратятся, а фасоль все равно сырой останется.
– Ладно. А еще что нужно? Чеснок? Лавровый лист? Специи?
– Это по вкусу. Лично я всего кладу понемножку. И запомни, помидоры, но только без кожуры!
– А томатную пасту можно? – тоскливо поинтересовалась Мариша.
– Можно!
– Мама! Ты само великодушие! Но вот что я тебе скажу, лучше уж ты живи подольше, чем мне все эти кулинарные премудрости осваивать.
– Я тебе сказала, а ты меня слышала, – спокойно произнесла мама, снова отворачиваясь к кипящим и булькающим на плите кастрюлям. – Как я тебе сказала, так оно и будет. Ничего тут не поделаешь, вечно никто не живет.
Чтобы снова не загрустить, Мариша прихватила с тарелки еще парочку пирожков и ушла к себе в спальню. Думать и ждать, когда можно будет снять пробу с маминого борща. И признать ее неоспоримое первенство над собой в этом вопросе.
Ритка позвонила ей только следующим утром.
– Слушай, что я тебе скажу! – восторженно пропела она в трубку. – Этот следователь Рассохин, он такая душка!
– Рассохин? Но ведь был Карбышев?
– Теперь дело у Рассохина. Я его тоже видела в кабинете у Карбышева. И он мне сразу же приглянулся. Приятный такой человек.
– И тебе удалось уговорить его отпустить Никитку на свободу?
– Ты что? Нет, конечно!
– А чего же ты так сияешь? И чем ты тогда восхищаешься?
– Рассохин и сам допетрил, что убит вовсе не Никиткин дядя.
– Еще бы ему не допетрить, если он паспорт покойника первым делом посмотрел. Конечно, допетрил. Тут Диогеном или великим мыслителем быть не нужно.
– При чем тут Диоген? Я тебе про Рассохина говорю!
– Ну, я тебя слушаю.
– Он – душка! Лапочка! Умница!
– Ты это все про следователя?
– Про него самого. Про Андрюшеньку.
– Он для тебя уже и Андрюшенька?
– А что тут такого? Хорошего человека сразу видно. Почему бы ему и не стать Андрюшенькой?
Мариша только головой покачала. Положительно, Ритка слишком увлекается. Ее Никита сидит под арестом, а она тут со следователем шурум-бурум разводит. Впрочем, может быть, и правильно, что разводит. Ведь, как говорится, когда доктор сыт, так и больному легче. Если следователь будет в благостном расположении духа, то и Никитке может выйти послабление.
Вот только не перегнуть бы палку. А то засадит следователь мужа своей возлюбленной на долгие годы, чтобы под ногами у него не путался.
– Ну, а что тебе удалось у этого твоего Рассохина конкретно выяснить?
– Массу нужной и полезной информации! – с жаром откликнулась Рита. – Во-первых, ему тридцать пять лет. Он имеет чин капитана. Хочет после выхода в отставку открыть свою детективную контору. Потом он любит Челентано, между прочим, точно также, как и я. Вместо футбола предпочитает смотреть бокс. Тоже в точности, как я! И к игровым автоматам или там казино его и на аркане не притащишь!
– Похоже, информацию ты собирала очень избирательно.
Но Ритку уже несло.
– Он всегда подтянут, любит аккуратность, на работу никогда не опаздывает, нареканий по службе не имеет. Не женат!
Последнее Ритка выделила особенно.
– А еще он предпочитает говорить правду, – добавила она затем, – старается без необходимости не лгать, а если уж приходится, то паршиво себя после этого чувствует и старается побыстрее исправиться.
– Другими словами, наш капитан – это самая подходящая кандидатура для любой девушки хоть немного за двадцать? И кто она такая? Я ее знаю?
– Кого?
– Ну, ту девушку, для которой ты стараешься?
Ритка замялась.
– Вообще-то я подумывала про себя.
– Вообще-то ты замужем!
– За кем? – презрительно хмыкнула Ритка. – За человеком, которому было глубоко наплевать на меня? Наплевать на то, что я последние годы, как мы стали жить вместе, ни разу не поехала отдыхать, потому что все время денег не было? За человеком, который съедал последний кусок колбасы, который имелся в доме, а потом шел и нажирался в самых дорогих ресторанах? Хоть бы уж этот последний кусок мне оставил! Ведь я частенько шла на работу, только выпив чаю с хлебом. Потому что последнее Никитке отдавала. Бутерброды ему на работу опять же готовила. И куда, спрашивается, он их девал, эти бутерброды? Выбрасывал небось в первую же попавшуюся урну! Отдал бы эти бутерброды лучше мне!