Автобус доставил его к зданию аэровокзала, а точнее, прямо в объятия Галины Федоровны, которая не постеснялась выказать свою искреннюю радость. Хорош бы он был, если бы Лидия случайно оказалась рядом. А что, ведь предусмотрительная дама. Хоть и хищница. Как это иной раз говорится? «Ох и сволочь! Но какая!» Со значительным таким выражением на лице и искренним восторгом.
А еще через час Юрий Петрович вселился в обычный одноместный номер центральной гостиницы, после чего Галочка вывела его в коридор и предупредила:
— В номере никаких разговоров по делу вести нельзя. Все, о чем ты захочешь поговорить, посоветоваться или с кем-то встретиться, тебе придется делать вне гостиницы. Лучше у меня дома, куда я тебя сейчас и отвезу.
Гордеев не возражал, потому что и сам желал бы сбросить то напряжение, которое испытал в самолете. Он пока не решил окончательно, стоит ли рассказывать Галочке о встрече в Домодедове. Но она женским своим чутьем уже поняла, что ему требуется ее ласка, причем немедленно, и сама не сильно возражала. Тем более что от гостиницы до ее дома было всего каких-то полчаса езды…
Первым пунктом в его утреннем плане значилось посещение следственного отдела прокуратуры, где адвокат намеревался получить разрешение на посещение своего подзащитного в СИЗО.
Автомобиль, выделенный ему комбинатом, был обязан обслуживать Гордеева все дни его пребывания в городе. Попробовали бы не выделить! Галина Федоровна устроила бы такой бенц, что они бы пожалели… Они — это, естественно, переставший уже скрывать свою антипатию к Минаеву Игорь Платонович Журавлев и его приспешники. Обрадованные «физическим отсутствием» генерального директора в его руководящем кресле, они активно вернулись к сорвавшейся было затее провести собрание акционеров, где собирались пересмотреть решительно все — начиная от состава руководства предприятием, основной фирмой, дочерними фирмами типа «Рассвета» и кончая экономической политикой и связями с партнерами. И время теперь работало на них. Однако и чинить препятствия московскому адвокату, вставлять ему палки в колеса, так сказать, тоже не решились, боясь, что трудящиеся массы снова примутся за свои бесчинства, как были названы недавние выступления рабочих и служащих производственного объединения «Сибцветмет» в защиту своего директора.
Старший следователь Белоярской краевой прокуратуры Антон Антонович Сериков — квадратный и благодушный мужчина сорока с небольшим лет — внешне выглядел вполне благожелательным по отношению к приезжему адвокату. Посмотрел соглашение на защиту, документы Юрия Петровича, при этом доброжелательно кивая. Сказал, что не видит причины для отказа в свидании с подзащитным. И тут же выписал разрешение.
Гордеев поинтересовался обвинительным заключением. Вообще материалами следствия. Так же благожелательно Сериков предложил Юрию Петровичу ознакомиться с далеко еще не «толстым» делом Минаева с одним лишь предупреждением: в его присутствии и ничего для себя не переписывая. Гордеев удивился и заметил, что здесь явное нарушение закона, неужели господин старший следователь по особо важным делам этого не видит? На что тот ответил, по-прежнему приветливо улыбаясь, что все недоразумения с точки зрения адвоката тот может легко разъяснить для себя в суде.
— Но… все же вы понимаете, что это нарушение закона?…
— Понимаем, — улыбаясь, кивал Сериков. — Обратитесь к судье. Ее зовут Наталья Павловна Толмачева, как она решит, так и будет.
Вот она — непробиваемая стена благожелательного белоярского правосудия. Не на это ли обстоятельство и намекала Лидия, обещая свою помощь в «любых» вопросах? На всякий случай закинул крючок.
— Поразительно, что ваш губернатор, о котором я слышал немало просто восторженных отзывов, видимо, не в курсе того, какие законы самочинно устанавливаются в подведомственном ему крае. Придется поправить это дело, у меня с ним будет встреча буквально в самое ближайшее время, по этому поводу уже имеется четкая договоренность…
— Юрий Петрович, — любезно, но твердо перебил Гордеева следователь, — давайте не будем вешать друг другу лапшу на уши. Неужели вы считаете, будто что-то в крае делается без ведома губернатора? Мы же с вами не дети, и правила устанавливаем тоже не мы. Закон, говорите? Имея в виду, несомненно, Москву? Да. Но и там, я знаю, он либо не соблюдается, либо соблюдается с оглядкой. Либо без оглядки, если на то последовало жесткое указание. Что вы от меня хотите? Разрешение я вам выписал, материалы показал, что еще? Причина задержания вашего подзащитного сформулирована однозначно. Следствие по делу не закончено. На что вы хотите жаловаться?
— Вы правы, Антон Антонович, — подумав, согласился Гордеев. — Не стану вам больше морочить голову высокими материями. Но с губернатором, с вашего разрешения, я все-таки потолкую.
— Сделайте одолжение, — совсем уже приветливо улыбнулся следователь и привстал, чтобы пожать Гордееву руку.
Пунктом следующей остановки был Белоярский следственный изолятор.
И здесь, словно по волшебству, никаких препятствий адвокат не встретил. Провели в следственный кабинет, вскоре туда же доставили и Минаева. Без наручников, чай, не Москва.
Алексей Евдокимович не выглядел несчастным каторжанином. Ничего подобного, был он собран и сдержанно-серьезен. Поздоровался, сел на табуретку по другую сторону, оперся на стол обеими локтями и положил подбородок на сжатые кулаки. И вид его теперь был суровым и решительным.
— Я уже в курсе дела, — начал он. — Я дал указание оплатить похороны Елисеева, это будет сделано. Документы читали?
— Еще нет, не было возможности, — ответил Юрий, не объясняя причины.
— Поторопитесь, времени у нас чертовски мало: друзья сняли наконец маски. Вот так случается, Юрий Петрович! — воскликнул он вдруг и покачал головой. — А материалы по моему обвинению, как… удалось?
— По-моему, все это — какая-то нелепица, — пожал плечами Гордеев. — Разумеется, я постараюсь поскорее встретиться и с этим странным убийцей.
— Поговорите… Я уверен, что он ни в чем не виноват, это, скорее всего, провокация местных спецслужб, которые очень рассчитывали на огромные средства, получаемые от реализации продукции нашего комбината и которые, к их огорчению, пролетают у них мимо рта.
— Так, значит, теперь уже спецслужбы? — философски заметил Юрий Петрович.
— А вы не удивляйтесь. Наш Белоярск — точная копия всей страны, только масштабы другие — помельче. А так все то же. Вверху — власть, окруженная спецслужбами, снизу — масса, инертная до поры до времени. В середине — дойная корова, и все к ней тянутся, давая при этом по рукам наиболее нахальным и не заслуживающим молочка. А кто его заслуживает, решают опять же те, кто понастойчивее или кто находятся поближе к титькам, извините… Поэтому, как я рассуждаю, очередная выстроенная против меня, как владельца коровы, провокация может развалиться лишь в том случае, если вам, Юрий Петрович, удастся добиться правды от того выдуманного киллера. Я уверен, что убил Юрия Александровича профессионал высокого класса, а не какой-то там торгаш с Кавказа.
— Как у вас с камерой?
— Нормальные уголовники, — усмехнулся Минаев. — Этот вопрос пусть вас не беспокоит. Но я просто умоляю вас, Юрий Петрович, я вам заплачу любые деньги, если вы сумеете победить главный фактор — время. Спасибо, что снова согласились взяться за эту неприятную работу…
— Ну что вы, напротив…
— Не надо, я ведь понимаю, каково иметь дело с мерзавцами. Я очень на вас рассчитываю…
…Вернувшись в гостиницу и обращаясь в рецепшн за своим ключом, Юрий получил и его, и просунутую в кольцо ключа записку. Поднимаясь на свой этаж, развернул записку. Интересно! Писала Лидия. Интересовалась настроением — не замерз ли, не столкнулся ли с ходу с непреодолимыми трудностями, наконец, каковы планы на ближайший вечер. Если их пока нет, он может позвонить — номер мобильного телефона прилагался, — чтобы обсудить возможные любопытные варианты. Многозначительно. Приятно, что не забывают. Уже без намеков подсказано, что приятный ужин, легко переходящий в завтрак, ему может быть обеспечен…
М-да… Нынче утром он все же решил сознаться. Вполне мог случиться неожиданный вариант нечаянной встречи с Лидией. В присутствии Галочки. И что же, делать вид, что незнакомы? А если мадам еще протянет ему свою руку для поцелуя? Ну как объяснить свое поведение? А вот как! Никогда не следует женщине врать! И это тоже один из важнейших заветов Александра Борисовича Турецкого. Не врать даже в шутку! Иначе посреди ночи можешь назвать жену именем случайной подруги. Фигурально выражаясь…
Он и рассказал, пытаясь придать картинке юмористический характер. Особенно ему удался, как ему же и показалось, момент его соблазнения в самолете. С описанием выставленной для обозрения ноги, со вздохами и обещающими взглядами, с проявленным интересом к минаевскому делу и так далее. Гордеев живописал и одновременно наблюдал за Галиной реакцией. И, закончив, понял, что поступил абсолютно правильно. Галочке было не до ревности. Она одобрила его поведение, сказала, что и в дальнейшем, вероятно, не надо обострять отношений с этой сукой: она умная и подлая. Возможно, не следует избегать встречи и с губернатором, если так будет поставлен вопрос, хотя надеяться особо не на что. Но лучше лояльность, нежели вражда. А закончила Галочка свою мысль неожиданно.
Он и рассказал, пытаясь придать картинке юмористический характер. Особенно ему удался, как ему же и показалось, момент его соблазнения в самолете. С описанием выставленной для обозрения ноги, со вздохами и обещающими взглядами, с проявленным интересом к минаевскому делу и так далее. Гордеев живописал и одновременно наблюдал за Галиной реакцией. И, закончив, понял, что поступил абсолютно правильно. Галочке было не до ревности. Она одобрила его поведение, сказала, что и в дальнейшем, вероятно, не надо обострять отношений с этой сукой: она умная и подлая. Возможно, не следует избегать встречи и с губернатором, если так будет поставлен вопрос, хотя надеяться особо не на что. Но лучше лояльность, нежели вражда. А закончила Галочка свою мысль неожиданно.
— Ты не думай, — она мягкой кошечкой потянулась к его губам, — что я тебя ревную. Лидка — баба, конечно, уникальная. По-своему. Пожелай она, сможет пропустить через свою постель весь город и ни у кого не встретит отказа. Ее бы таланты, да в мирных целях! Но я все-таки лучше, я знаю… — И довольно засмеялась. — А ведь поняла теперь твое состояние. И ты — молодец.
И Гордеев в данный момент не мог не согласиться с Галочкой. Но вот насчет всего города… Это вряд ли, как заметил бы бессмертный товарищ Сухов из замечательного фильма «Белое солнце пустыни». Но лучших представителей — это вполне.
Размышляя таким образом, Гордеев подошел к двери своего номера и увидел, как из кресла, при виде его, поднялся парень явно кавказского происхождения. Юрий открыл дверь, вошел и тут же услышал стук в незакрытую дверь.
— Заходите, — сказал он, не оборачиваясь. О чем-то ему лицо этого парня напомнило. Но что?
— Здравствуйте, — вежливо сказал парень, не снимая, однако, своей круглой кожаной шапочки. — Можно попросить об одолжении?
— Проси, — разрешил Юрий, но, тут же вспомнив о предупреждении Галочки, добавил: — Только давай выйдем на минутку. — И уже в коридоре закончил мысль: — Говори, чего надо… А мы с тобой случайно не знакомы?
— Знакомы, — кивнул парень. — Слушайте, адвокат, с вами один хороший человек поговорить хочет. Только вы ничего не бойтесь.
— А чего я должен бояться? — ухмыльнулся Гордеев и вспомнил: — Точно, знакомы! В Люберцах, верно?
Парень кивнул.
— Ну вот, — словно обрадовался Юрий. — А я думаю, где ж мог видеть-то? А как ты сказал «не бойся», сразу вспомнил. Так чего твоему человеку надо?
— Он здесь живет. Салманом зовут. Просит, чтобы вы к нему… Или он — к вам, как скажете.
— В номерах здесь никаких разговоров вести нельзя, так и передай Салману. Можно в буфете, в ресторане внизу, еще где-нибудь. А что, долгий будет разговор? У меня времени совсем мало.
— Пусть Салман сам скажет, ладно?
— Валяй. Я сейчас переоденусь и спущусь в холл.
Но когда Юрий Петрович спустя минут пятнадцать сошел в холл, там к нему подошел снова этот же парень и сказал, что Салман ожидает адвоката в ресторане. Он проводил Гордеева, открыл перед ним дверь и показал в глубину зала.
Юрий прошел туда и узнал того лысого, плохо говорящего по-русски мужика, с которым перекинулся в Люберцах буквально парой фраз. В его же джипе.
— Садыс, — сказал Салман, не вставая и не протягивая руки. И это не понравилось Гордееву. Но — сел.
Понимать словно бы нарочно педалируемый акцент Салмана было трудновато, но мысль этого лысого мужика была ясной. Он напомнил ему о прежнем разговоре в джипе. Это когда он спросил у Юрия, что бы тот делал, если бы его наняли защищать тех лохов-кавказцев, а Юрий ответил, что постарался бы найти оправдывающие доказательства. Чем тогда же, собственно, все и закончилось. Так вот, теперь Салман напомнил ему его слова и сказал, что время пришло. Оказывается, один из тех кавказцев, Султан Бецоев, ложно обвинен в убийстве кого-то в этом городе и теперь сидит в изоляторе, испытывая на себе все ужасы местной тюрьмы.
— Вряд ли я сейчас смогу заняться этим делом, — сразу ответил Гордеев, чтобы больше к вопросу не возвращаться.
— Нада заняца, — возразил Салман. И стал долго объяснять, что дело Бецоева напрямую связано с тем, ради которого и прилетел сюда Гордеев. Это именно Султан написал признание в милиции, что его заказчиком был Минаев. Чтобы жизнь свою сохранить, написал. Так ему и соседи в камере посоветовали, а они знают дело, плохого не подскажут. И на удивленный взгляд Гордеева добавил, что рядом с Султаном в камере оказались очень достойные люди, которые находятся в законе и в большом авторитете. И когда им велели «опустить» Султана, они не пошли на поводу у подлой ментовки.
— А-а, — снова вспомнил Юрий рассказ Галочки о непонятном убийстве одного из московских милиционеров. — Вон, значит, за что тут одному деятелю горло перерезали…
— Я тыбе ны говорыл, — предупредил Салман. — Султана защити. Скоко тыбе нада?
— О цене речи пока нет. Я должен подумать. И тогда скажу.
— Давай выпьем, — предложил Салман, делая знак рукой кому-то — вероятно, стоящему наготове официанту.
— Нет, спасибо, — отказался Юрий. — У меня сегодня еще очень много важных дел.
— Ладно, сам скажешь, када захочиш…
Юрий кивнул, поднялся и ушел к себе в номер.
Подсказка Салмана помогла Юрию Петровичу выстроить в своей голове общую картину, связанную с убийством бывшего директора Кобзева, с поиском киллера и, наконец, с арестом заказчика. И во всем этом насквозь просвечивала политика, будь она проклята. Никуда без нее. Требовалось убрать Минаева, значит, все средства хороши. Интересно, как по этому поводу выскажется губернатор? А вообще-то стоит ли с ним встречаться? Может, потянуть пока, не форсировать события? Тем более что благорасположение того же господина губернатора может обернуться определенной зависимостью от его высокого мнения. А так, пока этого мнения не знаешь, оно и лучше. Да и на душе как-то спокойней.
Брать или не брать на себя еще и защиту этого придурка Султана Бецоева, Гордеев решать не стал, — это выявится попозже. Но вот встретиться с ним — это надо обязательно. Только вряд ли доброжелательный Сериков разрешит встречу и беседу с убийцей. А вообще-то, интересно, организовали они ему адвоката? Если тут все шито белыми нитками, они оставят дело до суда, но вот когда еще его заседание состоится, один Бог знает. Время же! Единственный решающий фактор!
Не исключено, что по заранее разработанной тактике обвинение вообще в конце концов развалится. Ведь дознание производили не местные кадры, а специально из Москвы выписанные. Один из которых уже кормит червей. А второго — поди достань… Могли уже и уволить, и перевести, и еще черт знает что сделать.
Ну а развалится дело, — значит, придется им извиняться. А что, разве это трудно в правовом-то государстве, о котором кричат на всех перекрестках? Ну вот и извинятся. А «Сибцветмет» тем временем уже окажется в других руках. И губернатор будет тот, который нужен. И порядок среди распоясавшихся правоохранителей будет наведен быстро и, главное, гласно. Кого-нибудь накажут. Маленько. Потом повысят, премию там дадут, еще чем-нибудь значительным отметят. А Минаев?… А что Минаев? При чем здесь он? Ты — экономист, вот и валяй, занимайся своей экономикой, нечего тебе в гендиректора лезть. Вон у нас сколько в стране фондов для тебя подходящих, сколько роскошных и независимых, сосущих бюджет синекур! Ну будет еще одна…
Нет, теперь слово должно быть за Денисом. Пора ему звонить!
Глава шестнадцатая СУДЬЯ
Денис Грязнов был краток. Тем более что разговор шел по мобильнику. Он сказал, что старина Макс оказался на коне. И этого Юрию было вполне достаточно, чтобы понять: дело сдвинулось. А еще Денис сообщил, что завтрашним утренним рейсом в Белоярск вылетает Агеев. Встречать не надо. И вообще, когда потребуется, он сам найдет Юрия. Желательно в гостинице никаких встреч не устраивать. Вот, собственно, и вся информация.
А большей и не требовалось.
Теперь, для полноты картины по делу Минаева, Юрий Петрович захотел встретиться с судьей Толмачевой, которую ему назвал Антон Антонович Сериков. Но сперва о ней следовало собрать хотя бы какие-то сведения, чтобы избрать верную линию поведения. Помогла, как всегда, вездесущая Галочка. По счастью, одна из ее подруг была соседкой Толмачевых в тот период, когда в их семье случилось большое несчастье.
Не желая играть в испорченный телефон, Галя решилась повезти Юрия к этой своей подруге. Но только чтобы все выглядело по-деловому, не надо даже хорошим людям давать повод для сплетни. Белоярск — город хотя и миллионный, а живут как в одной деревне. Всем про все известно.
Подруга, в противоположность деятельной и бойкой Галине, оказалась женщиной тихой и обремененной семьей. И на гостя из Москвы она так же по-простому и посмотрела: дай, как говорится, Бог, чтобы Галке этой сумасшедшей наконец-то повезло. И больше к этому вопросу даже мысленно не возвращалась.