— Я думал об этом, пока стоял и разглядывал этот мир. В том числе и об этом. И у меня возникло зловещее предчувствие. Но, во-первых, известно ли кому-нибудь из вас, знает ли Дрема что-либо о Хатоваре?
В свое время Госпожа внесла свой вклад в Анналы и теперь старалась быть в курсе того, чем их пополняют ее последователи. Она покачала головой и сказала:
— Судя по тому, что она написала, — немногое.
Лебедь повертел головой. Поблизости никого не было, и он негромко спросил:
— Она ведь ничего не писала с тех пор, как вы вернулись, разве не так?
— И что это означает? — поинтересовался я.
— А то, что за эти годы Тобо, Суврин и их приятели побывали у большинства врат. А к вратам в Хатовар они ходили несколько раз.
— А ты откуда знаешь?
— Разнюхал. Подслушал то, что не должен был услышать. — И я знаю, что Суврин и Тобо ходили сюда, когда ты был ранен. Только они двое. А потом, когда мы были в Хань-Фи, Суврин был здесь снова. Один.
— Значит, я прав. Нас обманули. Но почему ты раньше об этом не сказал?
— Это же было связано с Хатоваром. И я думал, что ты сам за всем этим стоишь.
Госпожа хрипловато усмехнулась, и я понял, что она догадалась о правде.
— Вот ведь хитроумная ведьма. Ты и правда так думаешь?
— А чего я не понял? — уточнил Лебедь.
И я пояснил:
— Я думаю, что мы попали сюда, в Хатовар, вовсе не потому, что я такой умный и хитрый, а потому, что Дрема захотела, чтобы мы, старые пердуны, не путались у нее под ногами, когда она прорвется обратно в наш родной мир. Спорю на что угодно, но вся наша армия сейчас идет туда. И никто из нас не задает Дреме вопросы, не лезет с советами и не уговаривает ее действовать по нашим традициям.
Лебедь некоторое время молчал, обдумывая мои слова. Потом долго вертел головой, разглядывая тех, кто решил пойти против воли командира ради мести за Одноглазого. Наконец он сказал:
— Или она действительно настолько хитроумная сучка, или мы так давно терлись среди всяческого жулья, что нам повсюду мерещатся всяческие махинации.
— Тобо знал, — возразил я. Тобо наверняка в этом замешан. И он позволил отцу и дядюшке Дою пойти с нами… — Знаешь, я настолько поддался паранойе, что решил поставить охрану у врат с хатоварской стороны. А охранникам навру, что некий демон в облике одного из наших людей может попытаться сломать врата, чтобы мы не смогли уйти из Хатовара.
Ни Госпожа, ни Лебедь возражать не стали. Лебедь лишь заметил:
— Ты точно параноик. Думаешь, Сари не размажет Дрему по стенке, если выяснится, что Тай Дэй, Мурген и Дой оказались здесь в ловушке?
— Я думаю, что мы живем в безумной вселенной. И что почти все, что только можно вообразить, может произойти. Даже самая жестокая и черная подлость.
— И что ты собираешься с этим делать? — спросила Госпожа.
— Убить форвалаку.
— Мурген заметил, что тут что-то происходит, — предупредил Лебедь. — Он идет сюда.
— Я собираюсь сыграть в одну игру. Тобо послал через врата следом за нами нескольких своих питомцев. Так давайте сделаем так, чтобы они не смогли вернуться, пока мы им не разрешим. А мы с их помощью отыщем форвалаку. И убьем ее.
23. Сияющая равнина. Безымянная крепость
Дрема направилась к крепости в центре равнины из нежелания прислушиваться к советам срезать путь. И показанные Шевитьей кратчайшие пути не заставят ее отказаться от первоначального намерения — исследовать корни ее схемы завоевания Таглиоса.
Имелась некая временная сила, превосходящая даже самое могущественное волшебство. Жадность. А она владела источником того, что жадность ценила больше всего: золота. Не говоря уже о серебре, жемчуге и драгоценных камнях.
Тысячи лет беглецы из многих миров прятали свои сокровища в пещерах под троном Шевитьи. Кто знал, почему? Возможно, Шевитья. Но Шевитья ничего не рассказывает — если только рассказанное не помогает ему приблизиться к собственной цели. У Шевитьи разум и душа бессмертного паука. У него нет ни жалости, ни сочувствия, он знает лишь свои обязанности и свое желание покончить с ними. Он стал союзником Отряда, но никак не его другом. И он мгновенно уничтожил бы Отряд, если бы это пошло на пользу его замыслам, а у него появилась такая возможность.
А Дрема хотела прикрыть себе спину.
— Где Нож? — спросила она Баладитая.
Баладитай взахлеб рассказывал ей об открытиях, сделанных с тех пор, как она поручила ему эту миссию. Дрема ощутила укол вины. И вспомнила, как он восторгался новыми знаниями — так давно и так далеко отсюда. Но сейчас она отвечала за тысячи людей, и ей предстояло выдержать очень жесткий график, не оставляющий времени на простые удовольствия. В подобных случаях она иногда становилась раздражительной и грубоватой.
— Он внизу. И вообще он редко оттуда поднимается.
Раздраженная, Дрема огляделась в поисках кого-нибудь достаточно молодого, чтобы шустро спуститься на милю под землю, и заметила спорящих Тобо и Сари. Зрелище вполне обычное. Но в последнее время не столь частое. Они начали сшибаться лбами с тех пор, как Тобо вошел в подростковый возраст.
Один из его джиннов спустится вниз куда быстрее, чем пара самых молодых ног.
— Тобо!
На лице парня мелькнуло раздражение. Все постоянно от него чего-то хотят.
Он отреагировал. Но не повел себя вызывающе. Он никогда так не поступал. Его спокойное, еще не окончательно сформировавшееся лицо приняло безупречно нейтральное выражение. Даже поза его никоим образом не выдавала, о чем он может думать. Дреме редко доводилось видеть у кого-либо подобную непроницаемость. А ведь он еще так молод.
Тобо просто стоял, ожидая, пока она скажет, чего от него хочет.
— Там где-то внизу Нож. Отправь одного из своих посланников и передай, что я хочу его видеть.
— Не могу.
— Почему?
— Ни одного из них здесь нет. Я же объяснял. Неизвестные Тени ненавидят равнину. И их очень трудно уговорить перебраться сюда. А большинство из тех, кто оказывается здесь, не желает делать что-либо для людей. И каждый раз такие просьбы выводят их из себя. А у тебя тут под боком целый полк. И там наверняка отыщется солдат, которому нечем заняться.
Ехидный безбожник. Вокруг крепости сейчас прохлаждались тысяча двести солдат, которым предстояло вести караван с сокровищами. А пока им действительно было нечем заняться.
— Мне нужен был способ сделать это побыстрее. — Едва Отряд оказывался на пустынной равнине, то не мог потратить зря даже лишний час, несмотря на всю помощь Шевитьи.
От Суврина тоже не было хороших новостей. Надо было отправить вместе с ним Тобо. Или, в крайнем случае, Доя или Госпожу. Того, кто лучше умел обращаться с Неизвестными Тенями. Уже должно было поступить известие как минимум о том, что плацдарм захвачен.
— Тогда тебе лучше спуститься самой, — посоветовал Баладитай. — Потому что с начальством помельче он и разговаривать не станет.
— Что? Почему?
— Потому что он слышит зовущие его голоса. И пытается придумать, что нм ответить.
— Проклятье! — Дрема мгновенно впала в ярость. — Это пустоголовое ничтожество! Да его…
Тобо и Баладитай ухмыльнулись. Дрема заткнулась. Она вспомнила времена, когда братья из Отряда специально выводили ее из себя, лишь бы полюбоваться, насколько изобретательной она становится в выборе выражений и обещаний всяческих кар.
— Надо было мне описывать вас такими, какие вы на самом деле, — процедила она, — Не тебя, Баладитай. Ты-то человек. — Она метнула в Тобо гневный взгляд: — А насчет тебя я начинаю сомневаться.
— Для неверующего сойдет, — пробормотал Баладитай.
— Да. Что ж. Вас, потерянных душ, куда больше, чем нас, знающих Истину. И я должна быть светочем божьим в Стране Наших Печалей.
Баладитай нахмурился, потом сообразил. Дрема и в самом деле посмеивалась над своим отношением к тем, кто не разделял ее религиозных взглядов и вместе с прочими неверующими составлял население Страны Наших Печалей. Которая прежде, когда веднаиты были более многочисленны и проявляли больший энтузиазм в спасении неверных от вечных мук, называлась Царством Войны.
И только Уверовавшие обитали в Царстве Мира.
— Тобо, даже не пытайся увильнуть! — рявкнула Дрема, — Ты пойдешь со мной вниз. Так, на всякий случай — если он и правда слышит голоса.
— Для меня это весьма веский довод, чтобы держаться от него подальше.
— Тобо!
— Пойду по твоим стопам, Капитан. Чтобы никто не напал на тебя сзади.
Дрема нахмурилась. Она так и не смогла привыкнуть к неформальным отношениям и внешней непочтительности к командирам, бывшими отличительной чертой культуры Отряда задолго до того, как она к нему присоединилась.
Солдаты над всем насмехались, а насчет остального жаловались. И тем не менее, дело делалось.
Солдаты над всем насмехались, а насчет остального жаловались. И тем не менее, дело делалось.
Торопливо спускаясь по лестнице, Дрема разминулась еще с несколькими подчиненными. Все из Хсиена.
Она восхитилась результатом работы своего учебного полка. Многие из тех, кто присоединился к Отряду, были отбросами Страны Неизвестных Теней, преступниками и беглецами, бандитами и дезертирами из местных армий, и дураками, думавшими, что поход вместе с Солдатами Тьмы станет великим приключением. Теперь же, подтянутые, сильные и уверенные, они смотрелись отлично. И звон стали, который им предстояло услышать, вероятно, раньше чем они предполагали, станет для них окончательной закалкой.
Спускаясь, Дрема видела десятки человек, все еще занятых переноской сокровищ наверх. Идущий сзади Тобо спросил:
— А ты уверена, что не перестаралась с ограблением гробниц? Мы уже набрали столько, что можем сделать богачами всех солдат. — Это факт не ускользнул от внимания некоторых рекрутов с уже запятнанной репутацией. Но искушение легко преодолеть, когда знаешь, что только твой Капитан сможет вывести тебя с долины живым и что Неизвестные Тени начнут на тебя безжалостную охоту, если замыслишь что-нибудь, уже уйдя с нее.
— Нам не одолеть Протектора, имея всего восемь тысяч солдат, Тобо. Нам нужно тайное оружие и умножители силы. Золото годится для обеих целей.
Иногда Капитан тревожила Тобо. Однажды, когда у нее была куча свободного времени, она слишком близко подобралась к библиотеке с книгами по военной теории. И с тех пор завела привычку выдавать фразочки вроде «стратегический центр гравитации» и «умножители силы», причем именно в те моменты, когда это вызывает лишь недоумение и озабоченность слушателей.
Тобо это заботило еще и потому, что ветераны — Костоправ, Госпожа и другие — все это одобряли. А это означало, что он чего-то не понимает.
— Здесь мы задержимся, — сообщила Дрема, когда они достигли уровня ледяных пещер, где находились Плененные, и приказала идущим за ней: — Вы четверо отнесете наверх двух спящих. Ревуна и Длиннотень. Ревуна мы прихватим с собой. Тобо тоже. А Длиннотень рабочая бригада доставит в Хсиен на суд. Вы двое останетесь с нами.
Ледяные пещеры казались лишенными времени и неизменными. Мороз очень быстро скрывал мелкие следы любых посещений. А мертвецов от заколдованных можно было отличить лишь при внимательном осмотре, да и то если знать, какие признаки нужно искать.
— В пещеру не заходить, пока мы вас не позовем, — продолжила Дрема, — Иногда эти замороженные помирают, даже если на них дохнуть. — Внимательное исследование показывало, что такое уже случалось. А трупами стали как несколько Плененных, так пяток их таинственных предшественников, чье присутствие в пещерах Шевитье еще предстояло объяснить.
Демон не поделился еще очень многими знаниями.
— Нам нужно, чтобы эти двое отправились наверх, не проснувшись, — сказала Дрема Тобо.
— Я должен снять стасис. Иначе они умрут, едва к ним прикоснутся.
— Это я понимаю. Но хочу держать их в таком состоянии, чтобы они не смогли доставить неприятности. Если Длиннотень по дороге проснется, то его некому будет контролировать.
— Дай мне сделать свою работу.
Обиделся. Дрема расположилась между юным магом и входом в пещеру — на случай, если любопытство солдат перевесит здравый смысл. Она восхитилась тем, как быстро лед восстанавливал повреждения и какими паутинно-деликатными были некоторые из структур вокруг спящих стариков. Теперь, если не считать пустого пространства после Ревуна, в пещере почти не осталось следов, оставленных в тот день, когда Плененных освободили. В этой части пещеры пол становился наклонным и сворачивал в сторону, а сама пещера — настолько узкой, что любой исследователь вынужден был ползти. И если проникнуть достаточно далеко, то попадешь в то место, где во времена древних преследований были спрятаны почти все священные реликвии культа Обманников. Отряд их уничтожил, уделив особое внимание могущественным Книгам мертвых.
Отправив двух спящих колдунов на поверхность, Дрема долго молчала. Она, Тобо и двое молодых солдат продолжили спуск в подземелье. Ее мысли занимали две проблемы. Первой был непонятный источник бледно-голубого света, просачивающегося сквозь лед в пещере стариков, а вторую она сформулировала вслух так: «Каков центр гравитации таглиосской империи?» Последнее ее интересовало гораздо больше. Первое было лишь любопытством и не имело особого значения. Наверное, просто свет из другого мира.
— Душелов, — ответил Тобо. — Ты не должна об этом думать. Если убьешь Протектора, то останешься лицом к лицу с огромной змеей без головы. Радиша и Прабриндрах Драх тут же объявят себя правителями, и всему делу конец. — В его изложении все звучало просто.
— Если не считать охоты на верховного главнокомандующего.
— И на Нарайяна Сингха. И Дщерь Ночи. Зато Протектор — единственная часть задачи, с которой мы не сможем справиться с помощью Черных Гончих.
Дрема отметила, как дрогнул его голос, когда он упомянул Дщерь Ночи. Тобо увидел ведьму, когда она была пленницей Отряда, еще до бегства в Страну Неизвестных Теней. И Дрема не могла не отметить, какое ошеломляющее впечатление девушка тогда произвела на Тобо.
Капитан не замечает лишь очень немногое. И ничего не забывает. И нередко ошибается.
Но устроив так, чтобы ветераны не путались у нее под ногами и не заглядывали через плечо, она допустила грубейшую ошибку.
Дрема обнаружила Ножа, стоящего перед стеной мрака. Он был напряжен, в левой руке болтался фонарь. Было очевидно, что он провел здесь много времени — ступеньки усеивали пустые баночки из-под масла для фонаря. Содержимое этих баночек предназначалось для Баладитая и тех, кто поднимал наверх сокровища.
— Нож! В чем дело?.. — раздраженно вопросила Дрема.
Нож махнул рукой, делая знак молчать:
— Слушай.
— Что?
— Просто слушай. — И, когда Дрема уже почти исчерпала свой запас терпения, добавил: — Вот это.
И она четко услышала слабый и далекий крик:
— Помогите!
Тобо тоже его услышал и вздрогнул:
— Капитан…
— Вызывай кошку Сит. Или Черную Гончую.
— Не могу. — Он не мог ей сказать, что нарушил ее инструкции, отослав почти все Черных Гончих на помощь Костоправу и Госпоже.
— Почему?
— Они откажутся сюда спускаться.
— Тогда заставь их.
— Не могу. Они партнеры, а не рабы.
Дрема пробормотала что-то о проклятиях и общении с демонами.
— Вы не сможете пройти дальше этого места, — сказал Нож, отвечая на незаданный вопрос. — Я сам тысячи раз пытался. У всего Отряда не хватит силы воли, чтобы сделать еще один шаг вниз. Я не могу бросить туда даже пустую банку из-под масла.
— А полные у тебя есть? — спросила Дрема.
— Вон там.
Дрема взяла три полные баночки. Две она бросила Ножу под ноги и велела:
— Отойди назад. — Масло из разбитых баночек не испугается колдовского мрака. — Теперь подожги его.
— Что?
— Подожги масло.
Нож с заметным нежеланием наклонил фонарь и вылил из него несколько капель горящего масла.
Лестница наполнилась пламенем.
— Проклятье! — взвизгнул Тобо. — Зачем ты это сделала?
— Теперь видишь, зачем? — отозвалась Дрема, заслоняя лицо ладонью от жара.
Мрак не смог одолеть пламя.
— Всего на две ступеньки ниже начинается пол, — сказал Тобо. — А на нем валяются монеты.
Дрема опустила руку и шагнула мимо Ножа. Тобо последовал за ней. Ошеломленный Нож вновь попытался пробиться вперед. И пошатнулся, не встретив ожидаемого сопротивления. Но почему оно внезапно исчезло?
Нож не сомневался, что если бы масло поджег он сам, то ничего бы не изменилось.
— Капитан, будь очень осторожна.
Темнота ждала.
— Помогите!
Голос стал громче и более настойчивым. И достаточно ясным для опознания.
— Капитан, и в самом деле, будь очень осторожна. Но это невозможно! Он никак не мог остаться в живых.
— Помогите!
Крики Гоблина звучали все более тревожно.
24. Хатовар. Нечестивая страна
Вот уже четыре дня, как мы в святой земле моей мечты. Мы ничего не обрели. И кое-что потеряли. Старый член отряда по имени Магарыч мертв. И Чо Дай Чо, он же Джоджо — нюень бао, так долго бывший ленивым телохранителем Одноглазого, тоже.
Тени прикончили их в первую же ночь. Тени-убийцы, сбежавшие с Сияющей равнины после того, как форвалака, прорываясь, повредила врата. Тени, уничтожившие население в этой части Хатовара.
Когда мы узнали, что ой и здесь есть, то принялись без особого труда приманивать и уничтожать их. Подобного опыта у нас хватало. Но метод предостережения оказался чрезвычайно неприятным.