Молчание снова затянулось. Потом Лебедь сказал:
— Я вот что думаю. Почему бы нам не оставить Гоблина здесь, когда будем уходить?
— А я думал, что он твой друг, — буркнул я.
— Гоблин — был. Но мы уже решили, что это не может быть тем Гоблином, которого мы знали. Правильно?
— Но все же остается шанс, что тот Гоблин, которого мы знали, все еще внутри него и ждет, когда его освободят. Как и все мы, когда были похоронены под равниной.
— А те из нас, кто там не был, не очень-то уверены в тебе.
— Просто будем считать, что я сторонник мягкого обращения. Будем относиться к нему как к Гоблину, пока он не сделает нечто такое, из-за чего у нас появится желание его повесить. И тогда мы его повесим. — Мне пришлось немного подыграть. От меня этого ждали.
— Капитан все еще решает кадровые проблемы, изгоняя в Хатовар тех, кто вызывает у нее сомнение, — заметил Мурген.
— И это смешно? — поинтересовался я, потому что он улыбался.
— Конечно. В том смысле, что ни тебе, ни мне, ни Госпоже такое даже и голову не пришло бы, когда командовали мы.
— Каждый считает себя ехидным критиком. — Я повернулся к Госпоже. — А ты не вздумай проболтаться о том, что не сможешь дать Гоблину такого пинка, что он улетит до самого Хсиена. Я попробую завалить его такой кучей дел, что ему будет некогда впутываться в неприятности. Но если он будет верить, что ему придется балансировать на лезвии, это тоже не помешает.
— Нет нужды его в этом убеждать. Он не дурак.
— Мы тебе еще долго будем нужны? — поинтересовался Лебедь, тасуя колоду карт. Мургену и Тай Дэю тоже явно не терпелось присоединиться к нему за развлечением, которое снова вошло у нас в привычку во время пребывания в Стране Неизвестных Теней.
— Идите. Все равно нам делать нечего, кроме как ждать. И наблюдать, как дядюшка Дой шныряет вокруг с раковинами улиток, словно ему даже в голову не может прийти, что кто-то способен проявить бдительность и вовремя заметить опасность. — Именно так Неизвестные Тени пересекли равнину и попали сюда. Так кто из моей команды в сговоре с Тобо и Капитаном?
Однако я не мог ждать вечно. Не намеревался и выступить против солдат Ворошков. Единственный повод к вражде между нами и Ворошками проистекал из их предположения, что Отряд существовал только как еще нетронутый ресурс.
Я порицаю такое отношение, когда сталкиваюсь с ним.
В ту ночь над Хатоваром стояла полная луна. Я пошел прогуляться в лунном свете. Мои вороны то прилетали, то улетали. Они носились, как молнии, до тех пор, пока я не попытался понаблюдать, как они это делают.
Неизвестные Тени ничуть не менее злобны и опасны, чем описывает их хсиенский фольклор. И им оказалось совсем нетрудно раздразнить форвалаку и выманить ее из-под защитного зонтика, предложенного колдунами Ворошков.
27. Страна Теней. Прорыв
Капитан подползла к Суврину, пристроилась рядом и приподняла голову ровно настолько, чтобы разглядеть врата, отделяющие равнину от дома.
— Мы всего в тридцати милях от места, где ты родился, Суврин. — Она уже несколько лет пыталась придумать ему прозвище получше, чем Суврин, что на его родном сангельском языке означало «младший». Но ничего более экзотичного и подходящего так и не отыскала.
— Даже меньше. Интересно, помнит ли меня еще кто-нибудь?
Позади них тысячи солдат ждали нетерпеливо. И голодно. При переходе равнины слишком много времени было потрачено зря. Дрема постаралась забыть об очередном уколе вины.
— Сколько их там? — спросила она. Чуть ниже врат располагался лагерь. Построенный на останках старого лагеря Отряда, на вид он находился здесь уже давно. Строения были сооружены из подручных материалов, но создавали впечатление постоянства. Это было характерной чертой всех военных сооружений, возведенных на территориях, где правила Протектор.
— Пятьдесят шесть человек. В том числе девять женщин и двадцать четыре ребенка.
— Маловато, чтобы остановить попытку прорыва.
— Они здесь не для этого. Они вооружены, но это не настоящие солдаты. На дорогу или врата они даже внимания не обращают. А днем почти все они работают на полях. — По берегам ручья у подножия холма виднелось несколько жалких клочков кое-как обработанной земли, — Я подумывал о нападении, но решил, что лучше подождать, пока Тобо к ним не приглядится. Думаю, что на самом деле они здесь из-за Теней.
— После заката пошлем вниз десантников. И они их упакуют быстрее, чем те поймут, что на них свалилось. — Капитан была недовольна нерешительностью своего протеже.
— И все же пусть Тобо сперва их проверит. Правда. Они всегда более активны после наступления темноты.
— Не поняла.
— Сейчас уже почти сумерки. Подожди. Сама увидишь, о чем я.
— Только не заставляй меня ждать всю ночь, Суврин. — Дрема отползла назад. Когда она добралась до места, где могла встать, не замеченная снизу, она так и сделала и подошла к поджидающей ее свите. — На нашем пути гарнизон. Небольшой. Хлопот не доставит, потому что нас вроде бы не ждут. Мне нужно, чтобы никто из них не сбежал, когда мы пройдем через врата. Ранмаст. Икбал. Вернитесь по дороге назад. Пусть все подготовятся. Соблюдать обычную дисциплину. Передайте, чтобы солдаты поели и приготовили оружие. Но костры разводить не разрешаю, чтобы огонь или дым не заметили. Возможно, выступим не ранее полуночи, но я хочу, чтобы все были готовы, когда я прикажу выступать.
Вдоль колонны суетливо побежали посыльные, передавая ее приказ.
— Вон там. Смотри. Вот о чем я говорил, — сказал Суврин, указывая. По бокам от него лежали Тобо и Дрема. Внизу под ними солдаты гарнизона начали тщательно осматривать местность возле врат, освещая ее с нескольких направлений различными источниками света. — Сейчас они явно ищут утечки. Через минуту станет еще интереснее.
Вскоре трое принесли глиняный кувшин с узким горлышком и объемом около галлона, прикрепленный к деревянной раме, который они прислонили к магическому барьеру, не дающему Теням с равнины пробраться через врата.
Освещение было ярким, но даже зорким глазам Тобо света не хватало, чтобы разглядеть происходящее там. Однако, чем бы те люди ни занимались, они проявляли чрезвычайную осторожность.
— Понял! — воскликнул Тобо через десять минут пристального наблюдения. — Они пытаются поймать Тени. Проделали в барьере крохотную дырочку и теперь надеются, что какая-нибудь нетерпеливая Тень просочится через нее и попадет в кувшин.
— Они работают для Душелова, — проговорила Дрема. Наверное, чтобы просто охладить энтузиазм парня. Теперь она поняла, почему Суврин был таким осторожным.
— Разумеется. Для кого же еще? Нам надо все обдумать. Если в ее распоряжении есть целая стая Теней…
— Уже слишком поздно поворачивать обратно. — Словно она нечто подобное предлагала. Дрема перевернулась на спину, потерла лоб левой рукой. Звезды на небе были звездами ее детства. Она так давно их не видела. — Я скучала по нашим звездам.
— Я тоже, — отозвался Суврин. — Я здесь провел немало времени, просто наслаждаясь ими.
— Ты еще не послал через врата даже одного разведчика?
— У меня действительно не было возможности это сделать. Не хотел принуждать тебя к чему-либо, взяв все в свои руки. В любом случае, мне нужно было починить врата прежде, чем я мог делать что-то еще, а ночью у меня был всего час, чтобы спуститься к ним и заняться ремонтом.
— Но теперь-то они в исправности. Разве не так? У нас наверху двенадцать тысяч человек. И не говори, что нам нужно подождать еще.
— Можете идти через врата в любое время.
— Нефы, — предупредил Тобо.
Дрема перевернулась обратно на живот. И точно — внизу возле местных появились сноходцы. Они оставались прозрачными. Они подпрыгивали и жестикулировали. Но работающие за барьером игнорировали их.
— Они не могут их видеть, — пояснил Тобо.
Нефы оставили попытку пообщаться с ловцами Теней и скользнули вверх по склону, чтобы теперь досаждать наблюдателям на краю равнины.
— Что они пытаются нам сказать? — спросила Дрема.
— Не знаю, — ответил Тобо. — Я иногда даже слышу их шепот, но до сих пор не могу их понять. Будь здесь отец… Он сам почти стал сноходцем. И думаю, что он мог бы их понять, хотя бы немного.
— Думаю, мы можем смело предположить, что они предостерегают нас от какого-то поступка. Так было всегда с тех пор, как кто-то об этом догадался. Но мы никогда еще не попадали в неприятности, делая то, что хотим. Разве не так?
Ожидание затянулось.
— Они всегда так себя ведут, — сказал Суврин и перевернулся на спину. — Почему бы нам не посмотреть на падающие звезды?
— Я пойду вниз, — решил Тобо. — Хочу послушать, о чем они говорят.
— Если забыть о том, что они тебя увидят, то когда это ты выучил сангельский?
— Если забыть о том, что они тебя увидят, то когда это ты выучил сангельский?
— Нахватался кое-чему у Суврина. Надо же нам было чем-то заняться во время скучных поездок к вратам. Впрочем, я не думаю, что эти ребята будут говорить на любом ином языке, кроме таглиосского. Они отобраны из тех, кому Протектор доверяет. То есть из тех, чьи семьи находятся там, где она может их сожрать, если чье-то поведение ее разочарует. А меня они не увидят.
Дой обучил его хорошо. Спускаясь по склону, он был почти невидим, даже не пользуясь никакой магией. Ловцы Теней ничего не заметили. А вот сноходцы разволновались. Затем и несколько ближайших Теней — из тех, что не кружились вдоль дороги вместе с остальными, надеясь, что какой-нибудь солдат по глупости пересечет защитный барьер, — тоже начали беспорядочно метаться от укрытия к укрытию. Одна из них рванулась вверх, просочилась через дырочку и угодила в кувшин.
Ловцы Теней поздравили друг друга. Они мгновенно запечатали и кувшин, и барьер — последний почти невидимым кусочком бамбука. Тобо ощутил исходящие от него могущественные чары. Душелов не желала, чтобы через этот клапан просочились более сильные Тени.
Пленение единственной Тени вполне удовлетворило ловцов. Они собрали свои вещи и ушли.
— И это все? — спросила Дрема.
— Я сейчас впервые увидел, как они поймали Тень, — пояснил Суврин. — Полагаю, такое случается не очень часто.
Через несколько секунд после ухода тенеловов Тобо прошел через врата в свой родной мир. Суврин починил врата как следует.
Парень глубоко вдохнул. Прислушался к негромким звукам — это спускались с равнины десантники. Никто не поднял тревогу, когда он прошел через врата, и когда через них начали проходить десантники — тоже. Очевидно, Протектор не опасалась угрозы с юга. Хоть она сама несколько раз восставала из могилы, она не ожидала подобного поведения от своих врагов.
— Воды спят, — проговорил Тобо в ночь и начал плести заклинание, которое погрузит команду тенеловов в глубокий сон. Он научился ему у Одноглазого, а тот украл его у Гоблина более ста лет назад.
Его мысли постоянно возвращались к Гоблину.
Кина была Матерью Обманников. Допустим, она совсем ничего не сделала с колдуном-коротышкой. Но кто в это поверит? И никто и никогда не станет ему доверять. А значит, много времени и ресурсов будет зря потрачено на то, чтобы не спускать с него глаз.
Может, в этом и есть суть? И Гоблин всего лишь диверсия? Есть ли способ это выяснить?
Считалось, что сейчас в нем должен сверкать творческий гений юности. И он должен придумать такой способ.
Изумленно распахнув глаза, пленники наблюдали, как вниз с равнины маршируют батальон за батальоном. Армию такой численности здесь не видели со времен кьяулунских войн. В том раунде лавры победителя достались Душелову, потому что Отряд сильно уступал ей в том, что касалось волшебства.
Радиша Драх и Прабриндрах Драх занимали в параде почетное место. Облаченные в имперские одеяния, окруженные десятками таглиосских королевских знамен, они своим присутствием олицетворяли заявление, которое Дрема желала сделать рано и делать часто.
Разумеется, здесь это заявление пропадало зря, потому что никому из свидетелей не будет позволено разнести весть, опережая наступление армии. Но Дрема сочла удачной мысль о том, что князю и княжне следует почаще тренироваться для осуществления своих исторических ролей.
Суврин уже ушел вперед, как и десятки дозорных и разведчиков. Солдат Тьмы спустили с поводка. И бедняге Суврину пришлось бежать впереди — ему было поручено перекрыть южный конец перевала через Данда-Преш. Для этой работы ему не требовалась специальная тренировка. Именно ею он и занимался, когда Дрема взяла его в плен, направляясь к вратам, чтобы освободить бедных Плененных из заточения под равниной.
Обеспечив непроходимость перевала для разносчиков слухов с юга, Суврин должен был преодолеть Данда-Преш и захватить армейские мастерские в Чарандапраше. Вполне вероятно, там вообще не окажется гарнизона, если вспомнить об отношении Душелова к своим вооруженным силам.
Суврин будет знать обстановку задолго до того, как доберется туда. Едва путь с равнины открылся, Тобо приволок оттуда множество мешков старых раковин улиток. И теперь невидимый поток уже начал растекаться по региону, прежде известному под названием Страна Теней. Тобо будет знать все, о чем будут знать его существа. И Тобо сделает так, чтобы эти существа донесли новости до всех, кому их нужно знать.
Напряжение было велико и продолжало нарастать. Знающие Душелова не сомневались, что рано или поздно она узнает о вторжении. И ее ответ наверняка станет яростным и впечатляющим, быстрым и непредсказуемым. И таким, какой никому не захочется испытать.
28. Таглиосские территории. Слепое отчаяние
Когда девушка разбудила его, Нарайян застонал, но быстро взял себя в руки. Протектор была где-то поблизости, но не ближе, чем в предыдущие два дня. Отчаянных усилий Дщери Ночи, когда она пользовалась талантами, сути которых не понимала сама, едва хватало на то, чтобы предотвратить их пленение. Но каждый день они балансировали на грани. И эта игра не могла тянуться еще долго. У них с девушкой ничего не осталось. И если Протектор подключит к охоте подвластные ей Тени…
— В чем дело? — выдохнул он, подавив боль, терзающую его теперь постоянно.
— Что-то случилось. Нечто большое. Я это чувствую. Это… не знаю, как и сказать. Словно моя мать проснулась, огляделась и снова заснула.
Нарайян ничего не понял. И сказал об этом.
— Это была она. Я знаю. Она коснулась меня. — От замешательства девушка перешла к уверенности. — Она хотела дать мне понять, Что все еще там. Хотела, чтобы я держалась. И чтобы я узнала, что скоро все изменится к лучшему.
Нарайян, хорошо знавший родную мать девушки, подозревал, что она гораздо больше унаследовала от характера своей тетки, Протектора. Та отличалась переменчивостью, а настроение Дщери Ночи могло измениться от дуновения ветерка. А ему хотелось бы, чтобы оно было более стабильным, как у ее матери. Впрочем, Госпожа могла сосредоточиться на одной навязчивой идее. Например, она твердо решила поквитаться с ним и со всем культом Обманников. Даже будучи инструментом Кины, она не испытывала к богине ни любви, ни хоть какого-то уважения.
— Ты слышал меня, Нарайян? Она там! И уже не собирается лежать там долго.
— Слышал. И обрадовался не меньше тебя. Но есть чудеса, и есть чудеса. А нам все еще нужно уйти от Протектора. — Он указал на небо западнее них. Всего лишь в полумиле над пологим и заросшим кустарником склоном кружила стая ворон.
У Душелова тоже имелись навязчивые идеи. Охота на них продолжалась уже целую вечность, пока безуспешно для обеих сторон. Неужели у Протектора нет другой работы? Кто сейчас управляет Таглиосом и его территориями?
В начале преследования Нарайян был уверен, что Душелов заскучает и займется чем-то другим. Она всегда так поступала.
Но не на этот раз. Сейчас она закусила удила.
Почему?
Когда имеешь дело с Протектором, ответить невозможно. Возможно, она увидела будущее. Возможно, не смогла придумать себе более увлекательное развлечение. Ее мотивы не всегда осмысленны даже для нее самой.
Вороны начали веером разлетаться на север от той точки, где, наверное, находилась Душелов. Казалось, что их интересует некий узкий сектор склона. Они дрейфовали, гонимые ветерком, и, не особенно напрягаясь, медленно разлетались. Нарайян и Дщерь Ночи наблюдали за ними, сохраняя полную неподвижность. У ворон острое зрение. И если двое самых святых Обманников могут их видеть, то и вороны, в свою очередь, могут увидеть их — если неустойчивый магический талант девушки на мгновение даст сбой.
Одинокая ворона спланировала на юго-восток. «Словно пьяная», — подумал Нарайян. Вскоре они уже не видели ни одной черной птицы.
— А теперь пойдем, — сказал Нарайян, — Пока мы еще можем. Знаешь, по-моему, та дымка на юге может быть Данда-Преш. Еще неделя — и мы доберемся до гор. А там нас ловить безнадежно.
Он сам не верил в то, что говорил. И оба это знали.
Дщерь Ночи шла первой. Она была гораздо подвижнее Нарайяна, и ее нередко выводила из себя его неспособность поспевать за ней. Иногда она осыпала его бранью и даже била. Он подозревал, что она бросила бы его, если бы имела другой источник существования. Но ее жизненные горизонты никогда не простирались далее границ культа, и она понимала, что живой святой имеет гораздо большее влияние среди Обманников, чем любая скверно воспитанная женщина-мессия, чей статус пока принимался только потому, что на него падал отблеск авторитета Нарайяна.
И хромота Нарайяна спасла их. Девушка сидела на корточках в кустах, оглядываясь с плохо скрываемым раздражением.