– Все сходится, – генерал посмотрел на Антона. – Скорее всего, это и есть те люди, которые должны привезти натуральную оспу в Россию. А непривитых пленников они держат для того, чтобы заразить, а потом либо устроить побег, либо просто передать командованию группировки.
– Смотря еще, сколько этой гадости у них сейчас на руках, – Данила поежился. – Прысни в метро из баллончика пару раз, и в Москве, да что там, по всей России, такое начнется!
– Она что, совсем неизлечима? – зачем-то спросил Родимов, хотя прекрасно знал характеристики всей имеющейся на вооружении заразы.
– Лечится, но очень тяжело. Используют противооспенный гамма-глобулин и еще кучу всякой гадости, – только для того, чтобы поддержать разговор, вздохнул Антон. – Инкубационный период – десять-двенадцать дней. Смертность в пределах сорока процентов. Передается воздушно-капельным путем. Только оспа оспе рознь. Неизвестно еще, что там за монстра во времена «холодной войны» гении дядюшки Сэма придумали.
– Значит, эти люди идут туда, куда ты должен попасть в ближайшее время. – Родимов, все это время над чем-то размышлявший, поднял взгляд на Антона. – Найдешь пленников, ликвидируешь охрану, считай, полдела сделано. Потом встречай гостей. У тебя, надеюсь, все офицеры привиты?
– Нет никого, кто родился бы позже восьмидесятого года, – кивнул Антон. – Значит, все.
Тем временем загрузка самолета закончилась. Скучающие у ограждения среди сваленных в кучу камуфлированных мешков, ящиков с оружием, минами и другим необходимым снаряжением офицеры оживились.
Розовощекий прапорщик Лаврененко, возившийся с переговорным устройством доктора, которое в последний момент перестало работать, облегченно вздохнув, вернул его хозяину:
– Контакты на батарее были окислены.
– Строиться! – скомандовал Антон.
До отлета оставались считаные минуты.
* * *
Опасаясь воздушной разведки, электронные средства которой позволяли федералам обнаруживать группы людей даже в ночное время, Нурды ждал тумана, или, говоря на языке летчиков, нелетной погоды. С трех до пяти утра горы укутывались густыми облаками. Именно в это время он и собирался покинуть свое убежище.
Наконец, молочного цвета покрывало сначала скрыло низины, а затем стало медленно подниматься вверх. Ночь была лунной, и эти испарения, казалось, светились изнутри.
Для того чтобы было легче идти, руки пленникам связали впереди. Ждать Сайхана и его людей, которые должны были именно сюда доставить «Возмездие Аллаха», поначалу было решено оставить на пару с Бизоном Руслана Цуева, расторопного, исполнительного боевика, длительное время выполнявшего в отряде обязанности снайпера.
Бизон с вечера выглядел кислым. Еще бы, Нурды уводит людей и пленников. Значит, дела очень плохи. Оставаться в пещере стало опасно. Тем не менее, именно сюда придет Сайхан, и Бизон с Цуевым должен будет его ждать, чтобы сообщить, куда ушел отряд. А если первыми здесь окажутся русские или кадыровцы? По сути, они смертники.
Вскоре в сопровождении нескольких боевиков пришел Азат Хабаев. Грузный, с косматой бородой и носом, похожим на картофелину, полевой командир выглядел хмуро. В неизменной камуфлированной форме, с повязанной на голове зеленой косынкой с арабской вязью, наполовину закрывающей бордовый шрам над левой бровью, он молча прошел к нарам и сел. Пришедшие с ним моджахеды остались стоять у входа в пещеру. По сути, руководство в лице Сарсура Махуля поручило ему заниматься обеспечением безопасности Нурды и оказывать ему всяческое содействие. Формально Азат подчинялся старику, присланному для организации и проведения акции, но строптивый нрав, нежелание выглядеть перед своими моджахедами пешкой в руках малоизвестного человека вынуждали его показывать пренебрежение к специалисту по диверсионной работе. По крайней мере так представил его эмиссар, который появился в отряде несколько месяцев назад, чтобы передать приказ руководства.
– Нурды, – позвал Хабаев.
– Слушаю тебя, Азат. – Чеченец стоял у противоположной стены, насмешливо глядя на своего «раба». Именно так можно было назвать этого человека, который с весны выполнял его поручения. Сначала он отлавливал русских солдат, причем только тех, кто родился после восьмидесятого года. Именно тогда по решению Всемирной организации здравоохранения были отменены прививки против натуральной оспы. Потом Нурды потребовал трех лучших моджахедов, с обязательным условием: они должны были знать Афганистан. В отряде Азата таких как раз было трое, один из которых Хан, его родственник и правая рука, после чего Нурды, лично проинструктировав, отправил их, по слухам, аж в Пакистан. Кроме этого, отряд Азата, считавшийся самым многочисленным на всей территории Чечни, выполнял функции сторожей. Разбитый на несколько частей, он рыскал в окрестностях этой злополучной горы, где в своей пещере Нурды откармливал русских, сидел в засадах, с одной лишь целью: никто не должен на нее взойти, а тем паче обнаружить злосчастную нору.
– Азат! – окликнул неожиданно задумавшегося бородача Нурды. – Ты уснул?
– Нет, а что? – встрепенулся полевой командир.
– Что хотел спросить?
– А-а, – протянул Азат, пригладив рукой бороду. – Я не хочу оставлять здесь своих моджахедов на верную смерть.
При этих словах Бизон затаил дыхание. Он сразу понял: речь идет о нем и о Руслане Цуеве. Нурды уже приказал им ждать Хана, чтобы вместе с ним и его людьми идти в направлении Курчалоя. Там, между Гансолчу и Ялхой-Мохк, в урочище Султан-Мурат, между двумя небольшими ручьями, еще в первую войну был оборудован прекрасный схрон. О нем мало кто знал. Построенный русскими пленными, которых там же похоронили, а вернее сказать, зарыли, словно собак, он ни разу не использовался. Три просторных помещения были укрыты бревнами в несколько накатов и двухметровым слоем грунта, на котором даже посадили кустарник. Рядом был оборудован еще один. Немного скромнее, но также хорошо скрытый от посторонних глаз.
Ходили слухи, будто эти и еще с десяток подобных блиндажей готовили специально для диверсионных отрядов на случай затяжной партизанской войны.
– Раз волнуешься за своих людей, тогда оставайся сам, – спокойно ответил Нурды. – Ты же знаешь, я не касаюсь твоих проблем. Главное, чтобы твой отряд обеспечил мою работу. Пока справляешься, и я считаю, что ты достаточно созрел для того, чтобы обходиться без моих подсказок.
Эти слова привели Азата в бешенство. Он вскочил со своего места и, тяжело дыша, подошел вплотную к куратору:
– Издеваешься?
– Нет, – покачал головой Нурды. – Просто сказал, что думаю.
– Я полгода ловлю русских, половина из которых тебе не нравится, как пес, сторожу эту вонючую нору, неизвестно куда отправляю по твоему желанию своих лучших людей. Ради чего?
– Ради нашей победы, – Нурды ответил спокойным, обыденным голосом. – Пока тебе не надо много знать. Делай, как тебе говорят, и жди.
Азат некоторое время не мигая смотрел в глаза этого странного человека, который, по его мнению, наверняка не убил своими руками ни одного неверного, затем отвел взгляд в сторону.
– Ты меня не так понял, – он с шумом перевел дыхание. – Здесь недалеко, в горном ауле, я разыскал одного человека. Он чеченец, но раб. В свое время этот шакал опорочил честь одного очень знатного тейпа и теперь наказан. Я говорил с его хозяином, он согласился отдать раба мне. Мы спрячем его здесь, оставим продуктов, и пусть он ждет наших людей. Если сделает все как надо, ему простят оскорбления.
– А не убежит? – прищурившись, спросил Нурды.
– Ему некуда податься, – Азат расплылся в зловещей улыбке. – Вместо одной ноги деревяшка, – он постучал себя по колену. – Ступни нет. Если придут русские, он скажет, что негде жить, прячется от кровников. Он не воевал, и они поверят ему. Если придет Хан, расскажет, где вас искать. И ему хорошо, он наконец избавится от позора, и я не лишусь своих людей.
– И волки сыты, и овцы целы, – на русском проговорил Нурды. – Что ж, покажи мне его.
– Эй, Рамзан! – крикнул Азат в проход. – Заведи сюда этого ишака!
Из прохода послышались шаркающие шаги, тяжелое, с посвистыванием дыхание, и в пещеру вошел до неузнаваемости обросший, сгорбленный человек. В нос ударил запах давно немытого тела.
– Как тебя зовут? – брезгливо спросил Нурды.
– Али, – оголив похожие на почерневшие пеньки остатки зубов, прохрипел мужчина. – Я из Гойты…
– За что тебя наказали? – вглядываясь в воспалившиеся глаза, задал Нурды следующий вопрос.
– За длинный язык, – понуро опустив голову, проговорил Али.
– Длинный язык не украшает даже женщину, расскажи подробнее.
– Работал на стройке дома своего соседа. Мы повздорили, и я плохо сказал о его матери и жене.
– Обычно за такое убивают, – Нурды удивленно посмотрел на Азата.
– Работал на стройке дома своего соседа. Мы повздорили, и я плохо сказал о его матери и жене.
– Обычно за такое убивают, – Нурды удивленно посмотрел на Азата.
– Хотели, – сокрушенно вздохнул тот, не сводя взгляда с Али. – Но передумали.
– Что с ногой?
– В детстве на железной дороге она попала между рельсами, когда переводили стрелку.
– Али, – взгляд Нурды сделался немного теплее, – ты хочешь, чтобы тебя больше не трогали, а может, даже забыли твое оскорбление?
– Так не бывает, – сокрушенно вздохнул инвалид. – Я сам хочу смерти. Но эти люди только продлевают мои муки.
– Тебе объяснили, для чего ты здесь? – Нурды метнул взгляд на Азата.
– Да, – кивнул тот. – Если нагрянут русские, я должен обмануть, что бежал от своего хозяина. Появится человек по имени Сайхан, сказать, где искать тех, кто здесь был.
– А если спросят, чем ты питаешься?
– Раз в неделю родственник приносит рис и немного мяса.
– Хорошо. – Нурды еще некоторое время разглядывал лохмотья Али, затем развернулся всем телом к Азату: – Я одобряю твой план. Но не исключено, что Хан может наткнуться на твоих людей еще раньше.
Они вышли из пещеры. Уже светало, и пора было уходить.
– Нурды, – Азат изучающе посмотрел на куратора, – как ты думаешь, русские знают, для чего здесь пленники?
– Откуда? – удивился тот. – Они могут лишь располагать информацией о существовании этого места. Ведь даже ты догадался, зачем все это, только после того, как я объяснил, кого надо сюда тащить, а кого нет.
– В принципе, мне и сейчас не все до конца ясно, – задумчиво проговорил Азат. – Знаю лишь, что этих людей собираются сделать больными.
* * *
По своему обыкновению группа не стала покидать самолет сразу после посадки. Прилетели во второй половине дня, на аэродроме полно народу, и Антон не хотел «светить» людей. Машины группы, две «Нивы» и микроавтобус «Газель», еще в Москве загнали до начала загрузки самолета мешками и коробками с продовольствием для группировки. Теперь эта техника была заперта в передней части грузового отсека.
Офицеры лишь откидали тюки с обмундированием, которыми был завален последний внедорожник, сняли крепежные тросы и убрали из-под колес колодки.
Разгрузка шла медленно. Несколько солдат-контрактников, вяло бродивших по рампе, то и дело устраивали перекуры, словно переносили в подъезжающие «КамАЗы» как минимум кирпичи. Одновременно сгущались сумерки. Сидя у открытых боковых дверей, Антон рассуждал, как поступить дальше. Обычно после доклада начальнику разведки группировки о своем прибытии и обсуждения вопросов взаимодействия они ехали в Курчалой. Там, на территории бывшего завода по ремонту комбайнов, комендатура. В ней и устраивались. Основную роль в выборе места жительства на время командировки играло то, что это было родовое село Джабраилова и Батаевых. У них появлялась возможность проведать родных. Однако делалось это с большой осторожностью и в основном в темное время суток. На родине до сих пор считали этих чеченцев перешедшими на сторону боевиков и в конечном итоге погибшими.
Неожиданно к самолету подкатил «уазик», из которого вышел рослый, широкоплечий майор и сразу направился к дверям, рядом с которыми сидел Антон. Взобравшись по приставленной экипажем лестнице в грузовой отсек, он обвел взглядом офицеров, которые по своему обыкновению были без каких-либо знаков различия, и сделал недовольное лицо:
– Кто старший?
Антон сделал вид, что его больше интересует колесо «Нивы», в которое он уставился сосредоточенным взглядом. Дрон, сидевший ближе всего к незнакомцу, и вовсе прикинулся спящим. Никто из разведчиков-диверсантов никогда не докладывал первому встречному ни своего воинского звания, ни фамилии, а тем более не называл должности и подразделения, в котором служит. Пусть на нем хоть генеральские погоны.
Кому положено знать о прилете группы, они уже проинформированы по специальным каналам связи. Это, как правило, командующий группировкой, начальник штаба и начальник разведки. Именно с этой категорией решался вопрос о размещении, перемещениях по республике, а главное, во избежание трагических случайностей с ними согласовывались районы действий группы. Обязательно изучались вопросы возможного использования в интересах разведчиков сил и средств частей, находящихся на территории Чечни. Большей частью это касалось авиации и артиллерии. Не раз, оказавшись в тяжелой ситуации, Антону приходилось просить поддержки огнем.
– Вы что, оглохли! – Майор рассвирепел и схватил Антона за ремень разгрузочного жилета, который он надел после посадки.
В тот же момент рука его хрустнула в запястье, а сам он, взвизгнув, нагнулся, едва не разбив лоб о металлический пол.
– Подполковник Филиппов, – не отпуская запястья офицера, спокойно проговорил он. – С кем имею честь?
– Что ты себе позволяешь, подполковник? – просипел майор, багровея от напряжения.
– Ничего, – не меняя положения, ответил Антон. – Придерживаю вас, чтобы не упали.
– Отпусти сейчас же!
– И не подумаю. – Антон, как и все его подчиненные, знал в лицо всех должностных лиц группировки. Этого хама он видел впервые и ничуть не волновался за последствия. – Вы врываетесь на борт воздушного судна в форме старшего офицерского состава абсолютно непонятно на каком основании. Может, у вас под курткой «пояс шахида»? Дрон, проверь!
Капитан с несвойственной для него серьезностью, обшарил незнакомца:
– Чисто.
Антон отпустил майора.
– Вы мне за это ответите, – потирая руку, прошипел тот, разглядывая спецназовцев, словно пытаясь запомнить. – Я командир отдельной части! Груз, который находится на борту, мой!
– Группа, спрятать лица! – негромко скомандовал Антон, и в тот же момент камуфлированные шапочки превратились в маски с прорезями для глаз и рта.
Вновь загремела лестница, и в дверях появился начальник штаба группировки Любимов. При виде его возмутитель спокойствия вытянулся в струнку. Разведчики поднялись со своих мест.
– Филин, – глаза генерала округлились, – а в честь чего маскарад?
Антон стянул с головы маску.
Тем временем ворвавшийся несколько минут назад майор робко кашлянул в кулак.
– Товарищ генерал, разрешите доложить, – изменившимся голосом, без прежних властных ноток обратился майор к генералу.
– Ты, Сытянов, чего здесь забыл?
– Хотел узнать, когда «борт» обратно пойдет…
– Я тебе все равно рапорт на отпуск не подписал, – пожимая Антону руку, с раздражением проговорил Любимов. – Или снова до папочки дозвонился? Марш в батальон!
– Товарищ генерал…
– Слушай, я сейчас попрошу этих парней, чтобы они тебя отсюда выбросили, а если скажу, кто ты есть, то вылетишь так, что бетонка лопнет.
Сытянова словно ветром сдуло.
– Кто это? – спросил Антон.
– Чмо, – лаконично ответил генерал. – Папа у него в Совете Федерации. При Союзе обкомом партии рулил в одной из областей. А так бы ходил он, в лучшем случае, старлеем.
– А в худшем? – Антон чувствовал, что неприязнь генерала вызвана не родственными отношениями Сытянова.
– Расстрелять бы его, – на полном серьезе ответил тот, разглядывая машины. – Приехал отметку получить, что в боевых действиях участие принимал. Поставили командиром батальона материального обеспечения. Так он умудрился даже НЗ продать!
– Почему не посадите? – удивился Антон.
– Пробовали, – лицо генерала сделалось грустным. – Мы документы на увольнение, а из Москвы приказ о досрочном присвоении очередного воинского звания плюс орден.
– Значит, не зря ты его, командир, полы здесь нюхать заставил, – хохотнул Дрон.
– Что, – в глазах генерала запрыгали веселые чертики, – намяли бока?
– Да нет, – Антон осуждающе посмотрел на капитана. – Немного в неудобной позе подержали.
– Правильно сделали! Давно мечтал, да мне потом минимум пенсия обеспечена. А до вас его папаша не дотянется! Ну что, проедем ко мне, обсудим вопросы?
Антон отыскал глазами Банкета:
– Как стемнеет, машины выгоните.
Разговор продолжился уже в кабинете начальника разведки. На пару с начальником штаба они выслушали короткий доклад Филиппова.
Некоторое время сидели молча. Любимов закурил. Начальник разведки, уткнувшись в карту, о чем-то размышлял.
– Поползли, кстати, слушки среди местного населения, – гася в пепельнице окурок, наконец заговорил Любимов, – будто какая-то банда собирается передать пленных, которые у нее находятся. Я, честно говоря, этому значения особого не придал.
– А я думал, что они планируют сложить оружие и решили обменять их на лояльность в ходе проверки причастности к преступлениям, – оторвавшись от изучения карты, задумчиво проговорил начальник разведки.
– На всякий случай надо подготовить распоряжения для медиков, – Любимов сделал пометку в лежащей перед ним записной книжке.