Собираясь домой, она вспомнила про свой утренний листок с записанными фамилиями. Она сунула руку под осциллограф, пошарила там, ничего не нашла, встала, заглянула с другой стороны, отодвинула стул – безрезультатно. Листок исчез!
Дома муж ждал ее, строго поглядывая. Надежда была расстроена, рассеянна и не обратила внимания. Они поужинали вчерашней вареной картошкой, которую Надежда нарезала на тонкие ломтики и обжарила в масле, и рыбными палочками. Женщина поискала в холодильнике, что бы еще поставить на стол, нашла банку маминого салата: перец, помидоры, лук, чеснок – все это с уксусом и маслом. Сама она перец в рот не брала, но муж любил острое. Они поели в полном молчании, Бейсик внизу ел свое и тоже молчал. Муж отодвинул тарелку, поблагодарил и отвернулся к окну.
«Наверное, это из-за рыбных палочек, – подумала Надежда, – он их не любит, как же я забыла, но от сосисок меня уже воротит. Интересно, я ведь умею готовить, но почему-то успеваю приготовить что-нибудь вкусное только в выходные. Вот что значит – нет большого стажа в семейной жизни».
Она подошла к мужу и погладила его по плечу:
– Сашенька, честное слово, завтра поджарю котлеты, уйду с работы пораньше и все сделаю.
– Что? – Он глядел с недоумением. – Какие котлеты?
– Какие хочешь, с чесноком или без, как скажешь.
Он рассердился:
– Что ты мне голову морочишь, при чем тут котлеты?
– Да ты же из-за рыбных палочек рассердился.
– Надежда, не делай из меня дурака! Я совсем не из-за этого, я сержусь, что ты все время от меня что-то скрываешь.
– Да что я скрываю?
– А ну, говори быстро и подробно, что у вас там стряслось.
– Да я уже тебе все рассказала: сначала Никандров, потом Лена умерла, говорят, отравление. Никандрова ты едва помнишь, а Лену вообще не знал.
– А про Сущенко почему не сказала? Ведь я его хорошо знал.
– Не успела, Саша, вчера ты поздно пришел.
– Надя, не темни, ты что-то знаешь.
– А ты, интересно, откуда все знаешь?
Он улыбнулся с превосходством:
– Я же там работал все-таки, и у меня остались свои информаторы.
– Скажи лучше, не информаторы, а информаторши! И что они тебе про меня наговорили?
– Сказали, что ты много времени проводишь с Валей Голубевым, шепчешься с ним, уходишь с работы пораньше, с поминок вы вместе ушли.
– И ты слушал, что про твою жену наговаривают?
Он рассмеялся:
– Никого я не слушал, я про Сущенко случайно узнал, а про остальное сам догадался, а что, неправда это?
– Саша, неужели ты думаешь, что мы с Валькой?
– Именно я думаю, что вы с Валькой что-то там разнюхали, ты уже выстроила целую теорию, под которую подходят все убийства, а ты все считаешь именно убийствами, убедила в этом Вальку, и он, как дурак, пошел у тебя на поводу.
Надежда открыла было рот, чтобы возмущенно возразить, но потом передумала, села с ним рядом на диван, заглянула в глаза:
– Саша, а тогда, три года назад, я тоже все придумала, про те убийства? А ведь ты мне сначала не верил.
Он помолчал, потом тяжело вздохнул:
– Расскажи мне про Сущенко и эту женщину, которую вместе с ним убили.
– Расскажу, только давай сначала чаю попьем, а то после моего рассказа ты ни есть ни пить не сможешь.
– Давай, только завари покрепче, а то рыба эта… – Он поморщился.
– Ну вот, я же говорила, что все из-за рыбных палочек, а ты развел тут, прямо сцену ревности устроил!
От брошенной им подушки Надежда увернулась, и подушка попала в мирно спящего на диване Бейсика, который с перепугу подпрыгнул и повис на ковре, вцепившись всеми когтями. Потребовались долгие уговоры, чтобы он позволил отцепить себя и утешить.
Капитан полиции Вячеслав Беленький, сотрудник того самого отделения, на территории которого находилась злополучная квартира на улице Верности, сидел в непроветренной комнате за своим обшарпанным письменным столом и размышлял. Двойные убийства, по всему видать, заказные, на их территории не часто случаются, в его практике, например, такое впервые. Ну, пьяные подерутся, бывает, что и насмерть друг друга зарежут, бомж какой-нибудь в подвале помрет, на рынке, на «Поле чудес», разборки бывают, но там свои ребята следят. Бывает еще из-за магазина какого-нибудь «крыша» с «крышей» поспорят, а так дома у них в районе в основном пятиэтажки, квартиры маленькие, неудобные, народ в них живет бедноватый, кому нужно таких людей заказывать? Плохо, что убитые эти не из их района, если бы жили здесь, можно было бы соседей расспросить, соседи все всегда знают. Ну, хорошо, пишем план действий.
Первое: хозяин квартиры. Здесь он никогда сам не жил, квартиру в наследство получил от тетки и сдавал убитым. Вообще, этот Чапыгин довольно подозрительный, нигде не работает, говорит, у него бизнес, а сам в таком виде ходит, курточка какая-то затрапезная, кто ж в его бизнес поверит? Надо его проверять.
Дальше, смотреть, кому эти две смерти выгодны, а может быть, одна, а второго убили за компанию, под руку подвернулся и чтобы свидетелей не оставлять? Работали эти двое вместе, но там уцепиться не за что, он вчера был в этом институте исследовательском. Сущенко этот по нынешним временам шишка небольшая, начальник отдела, никто на его место не зарился, Ларису эту он своей любовницей сделал, все давно привыкли, хотя ее в отделе не любили, характер был заносчивый, надменный, если кто ей не угодит, сразу могла Сущенко нашептать и неприятности устроить. Но чтобы киллеру большие деньги платить за убийство – это вряд ли, народ сейчас в НИИ нищий. Теперь со стороны семьи. У Сущенко жена, дети взрослые, сын женатый, внуки уже, а дочка замужем, но детей пока нет. Жена, что ли, из ревности убийцу наняла? Маловероятно. Значит, пойти домой к Сущенко и к Ларисе Черниковой. Дальше, что можно здесь сделать, в районе? Соседей по лестничной клетке еще раз опросить, может быть, кто-то все же видел что-то и вспомнит? Пенсионеров поспрашивать, они вечно в окна смотрят и вокруг дома гуляют, должны были заметить кого-то подозрительного, хотя если профессионал тут орудовал, то вряд ли его пенсионеры смогут вычислить. Тогда узнать, может быть, рабочие провода чинили поблизости или канализацию, тоже могли что-то видеть. Он посмотрел на часы. Время есть, вот этим он сейчас и займется.
К вечеру, опросив бесчисленное количество старушек, капитан Беленький совершенно обалдел, но в конце ему повезло: Мария Семеновна, соседка снизу, вдруг вспомнила, что днем, когда она ходила в магазин, там у магазина какой-то дворник или кто еще скалывал лед, да так халтурил, больше сидел, чем работал, на ступеньках-то как раз оставлял, а ступеньки самые опасные, можно поскользнуться, ногу сломать, вот знакомая ее из соседнего дома упала в собственной квартире и сломала шейку бедра, лежит в больнице, ничего у нее не срастается, и грозит ей полная неподвижность…
– Так, Мария Семеновна, какой из себя дворник был: молодой, старый, высокий, низкий?
– Да я его видела-то всего чуть-чуть, шапка у него на глаза, средних лет, здоровый такой.
Беленький пошел в ЖЭК, там ему сразу дали твердый ответ, что территория это дворника Гребешковой Лидии Афанасьевны, и ни муж ее, ни сын, которые иногда ей помогают, под описание Марии Семеновны не подходят, но магазин, вообще-то, сам свою территорию чистит. В продовольственном магазине сказали, что в этот день никого они для уборки не нанимали, вообще, в этот день в магазин нагрянула вдруг санэпидстанция, и директрисе было не до какого-то там дворника. Под магазином, в подвальчике размещался небольшой бар, там, естественно, тоже ничего не знали. Вячеслав потолкался еще во дворе магазина, и в это время приехала машина за пустыми ящиками; когда же разобрали ящики, нашли за ними хороший ломик и скребок для скалывания льда. Сторож магазина дядя Миша свой инвентарь не признал, ручка не такая. Вячеслав опять поплелся к Марии Семеновне на квартиру, хоть она пустила его с неохотой, потому что было уже темно, и учинил ей подробный допрос на предмет внешности дворника. Из допроса выяснилось, что мужик был высокий, сутулый, руки имел длинные, большие, а весь вид – гориллообразный. А лица его она не видела, потому что сверху шапка была надвинута на самые глаза, а снизу шарф намотан. На вопрос, узнает ли она этого человека, Мария Семеновна не колеблясь ответила:
– Со спины – узнаю!
Было уже поздно, и Вячеслав поспешил домой, а наутро пришло заключение экспертов, и в нем было сказано, что убийца – человек высокий, обладает недюжинной силой, руки у него крупные, размер ноги не меньше сорок четвертого. Отпечатков пальцев убийца не оставил, но под ногтями у задушенной Черниковой и возле зеркала в коридоре обнаружена кровь, чья группа не совпадает с группой крови Черниковой и Сущенко, надо полагать, это кровь убийцы.
– Со спины – узнаю!
Было уже поздно, и Вячеслав поспешил домой, а наутро пришло заключение экспертов, и в нем было сказано, что убийца – человек высокий, обладает недюжинной силой, руки у него крупные, размер ноги не меньше сорок четвертого. Отпечатков пальцев убийца не оставил, но под ногтями у задушенной Черниковой и возле зеркала в коридоре обнаружена кровь, чья группа не совпадает с группой крови Черниковой и Сущенко, надо полагать, это кровь убийцы.
Прочитав это, капитан Беленький чуть не подпрыгнул. Это же надо, чтобы киллер на виду у всех полдня торчал, а потом на дело пошел. Интересное решение! Ну и где же теперь этого мужика искать? То на виду был, а потом пропал, как сквозь землю провалился.
Ладно, пойдем другим путем. Он позвонил по телефону жене Сущенко, уточнил имя-отчество, ага, Галина Петровна, и договорился о встрече.
Дверь открыла сама хозяйка, приветливо поздоровалась, пригласила в комнату. Квартира была большая, трехкомнатная, в «сталинском» доме с высокими потолками. Везде было прибрано, и воздух свежий. Вячеслав вошел в комнату, которую, судя по двум кроватям из немецкого гарнитура, раньше занимали супруги Сущенко. Комната была светлая, на окнах красивые занавески. О смерти хозяина напоминал лишь его портрет в траурной рамке на полочке. Вячеслав внимательно пригляделся к хозяйке. Видно, что женщине около пятидесяти, морщинки у глаз и все такое, но держится уверенно и, видимо, старухой себя не считает. Одета по-домашнему, но аккуратно: свитерок черный, брюки, ну да, траур же.
– Слушаю вас, – спокойно говорит, ровным голосом.
– Галина Петровна, простите меня, что я вам мешаю в вашем горе, но я бы хотел с вами побеседовать о вашем муже, я надеюсь, что это поможет в поисках его убийцы. – Эта дежурная фраза всегда его выручала.
– Ну, спрашивайте, – и ни тени волнения, знает ведь, о чем речь пойдет!
– Были ли у вашего мужа враги?
– Не думаю, откуда у него могут быть враги.
– Ну, не враги, но недоброжелатели?
– Да у кого их нет? Но это так ведь все, мелочи.
Вячеслав решил, что хватит ходить вокруг да около.
– Вы извините, что я вас прямо спрашиваю, но вы ведь знали об отношениях вашего мужа и Ларисы Черниковой?
– Конечно, знала, вы что, думаете, все кругом знают, а жена нет?
– А давно вы узнали?
– Тогда сразу и узнала, десять лет назад.
– А кто вам?..
– Да я сама догадалась, а потом позвонила мне с работы мужа женщина одна и рассказала.
– Какая женщина, как ее фамилия?
– Да какая теперь разница, все равно она уже давно в институте не работает.
«Понятно, – подумал Вячеслав, – дошло до Сущенко, а он той тетке не простил и уволил».
Галина Петровна продолжала:
– Ну, узнала я все, стала думать, как быть. Сейчас у меня сыну тридцать, они здесь живут с женой, двое внуков уже, дочке двадцать семь, а тогда, соответственно, сын в институте, дочка школу кончает, в университет собиралась, ну куда я с ними одна? А Аркадий Ильич детей очень любил, заботился о них, всегда детям все самое лучшее, опорой семьи был. Потом, думаю, пройдет это все у него, несколько месяцев, ну, год, а оно вон как обернулось.
– А с ним вы об этом не говорили?
– Да что вы, зачем бы я его стала в неудобное положение ставить.
Вячеслав посмотрел подозрительно: издевается! Но нет: смотрит спокойно, говорит вежливо. Да, незаурядная женщина, выдержке сам Штирлиц может позавидовать!
– А его, я так понимаю, это положение вполне устраивало?
– Вы знаете, он ведь очень ценил все это – она обвела рукой комнату. – Я даже не материальный фактор имею в виду, хотя комфорт он тоже любил. А вот сын с невесткой тут, внуки, дочка с мужем часто приходят – семья, а как уж теперь будет, я не знаю. – Она отвернулась к окну.
«Все ясно, – подумал Вячеслав, – дом, милый дом. Умеют же люди устраиваться! И любовница у него красотка, и жена замечательная, вон какой дом сделала!»
Тут он вспомнил, чем все закончилось, и перестал завидовать Аркадию Ильичу Сущенко. В коридоре раздался телефонный звонок. Хозяйка, извинившись, вышла. Звонила, очевидно, дочка, судя по репликам Галины Петровны.
– Да, дорогая, все более-менее. Да я уже прибрала все. Ну что ты, милая, что же это я днем буду лежать? Так за делами и время незаметно пройдет. Послушай, там еды осталось много после поминок, может быть, вы ужинать придете? Ну вот и хорошо, будем ждать к семи.
«Понятно, – подумал Вячеслав, – это не Аркадий Ильич опорой семьи был, а вы, Галина Петровна. На вас все держалось и будет держаться, и зря вы беспокоитесь, ничего не изменится».
Хозяйка вернулась, предложила ему чаю или кофе. От кофе капитан Беленький отказался, потом задал вопрос, чем же сама Галина Петровна занимается, работает ли?
– Да я, вы знаете, работала начальником машбюро в одном КБ. А машинистки-то теперь кому нужны, теперь все на компьютеры перешли, вот нас всех и сократили два года назад.
– Так вы ведь тоже могли бы на компьютере?
– Нет, не могу, глаза болят. Так что я дома сижу, с внуками занимаюсь. До пенсии мне еще два года осталось, раньше нам денег хватало, а теперь уж и не знаю.
«Это она меня деликатно подводит к мысли, что муж ее содержал и что убивать его не было у нее никаких причин». – С этой мыслью капитан Беленький откланялся и, только выйдя на улицу, понял, что за двухчасовую беседу не выяснил абсолютно ничего по интересующему его делу.
Вот это женщина! Ей бы в разведке работать, читать молодым агентам курс «Как правильно вести себя на допросах»!
Вячеслав позвонил по телефону матери Ларисы Черниковой, не дозвонился, но все-таки решил ехать наудачу, уж очень не хотелось терять полдня. Он позвонил в нужную квартиру, потом еще раз и хотел уже уходить, когда дверь вдруг открылась без вопроса. На пороге стояла пожилая женщина, растрепанная, с опухшими глазами, в наскоро накинутом халате.
– Вам кого?
– Я из полиции, по поводу убийства. – Он протянул удостоверение.
Она махнула рукой:
– Все равно не вижу без очков, проходите.
Он прошел за ней в тесную кухню. Огромный серо-дымчатый кот спрыгнул со стола с голодным мявом. Женщина сгребла со стола грязную посуду, открыла холодильник, нашла там кастрюльку с рыбой, вывалила коту в миску. Кот с утробным урчанием кинулся есть. Хозяйка оглядела себя, вышла на минутку, но не переоделась, а только слегка причесалась и накинула поверх халата большую черную шаль, потом села и выжидательно посмотрела на Вячеслава. Он решил не отступать от хорошо опробованной схемы.
– Анна Александровна, простите, что я вам мешаю в вашем горе, но я бы хотел с вами поговорить о вашей дочери, я надеюсь, что это поможет в поисках ее убийцы.
– Что ж теперь говорить, все равно уж Ларочку не вернешь.
– Но вы же не хотите, чтобы убийца остался безнаказанным!
– Да спрашивайте, у вас работа, я понимаю.
– Были у вашей дочери враги?
– Враги? Про врагов не знаю, а друзей тоже не больно много было. Жизнь сейчас такая, каждый за себя.
– А вы знали Сущенко Аркадия Ильича?
– Видела как-то пару раз.
– А сюда он приходил, домой к вам?
– Нет, сюда никогда не приходил, меня, наверное, стеснялся.
– Но вы про него и про Ларису давно знали?
– Знала, Лариса от меня не скрывала, без подробностей, конечно, но рассказывала.
– А сын у Ларисы, я так понимаю, не от него?
– Что вы, сын от мужа, Ларочка замужем была.
– Расскажите подробнее о ее муже.
– Ну, познакомились они в институте, в одной группе учились. Сначала так встречались, все вместе, он парень веселый был, песни любил, на гитаре играл хорошо, в общем, душа компании. А потом, курсе на третьем, стал он один к нам являться, уже без друзей. Ухаживал за Ларисой. А она все смеялась, несерьезным его считала, а потом, смотрю, стали они вместе ходить. И как-то зимой ушли на вечеринку и пропали. Ни звонка, ничего. Я волнуюсь, жду, до двух часов спать не ложусь – являются вдвоем, она и говорит:
– Боря будет спать у нас!
Я говорю, как спать у нас, у нас же всего две комнаты, в одной – ты, в другой – я, пришли бы пораньше, он бы на метро успел. А она: со мной будет спать, мы уже давно как муж и жена. Ну, знаете, это теперь все просто, а раньше мы как-то к этому не привыкшие были. Я вспылила, накричала на них, так они развернулись и ушли из дому среди ночи!
День проходит, я места себе не нахожу, вечером звонит она и говорит, что они с Борей комнату сняли и заявление в ЗАГС подали. Потом, конечно, помирились мы, и после свадьбы они тут жить стали. Живем потихоньку, я стараюсь не вмешиваться, закончили они институт, через год Сережка родился. А я ведь тогда в университете работала, английский преподавала, и предложили мне на год в Англию поехать, русский там преподавать в колледже. Такое нам, простым преподавателям, редко выпадало, я и согласилась, заодно, думаю, пускай мои молодые самостоятельно поживут, без моей опеки. И уехала на год. Лариса мне ничего такого не писала и по телефону тоже: «Все нормально, мама», а приезжаю я – они уж с Борькой развелись. А я-то не знала и два чемодана барахла ему привезла, на себе тащила!