– Вот еще! – хихикнула Акасия. – Всю работу за меня делают парни.
Жуакин фыркнул. Нет, он и впрямь славный. Ежи подсел к нашему столику.
– Как всё прошло? – спросил я.
Утром командирский отряд доставил своего Путника, и всем не терпелось хоть одним глазком на него (или на нее?) взглянуть. Но куда там – новичка отправили в изолятор, а затем прямиком в каюту Старика. С тех пор о нем (или все-таки о ней?) никто не слышал.
– Это было что-то! – Ежи стрельнул взглядом в Акасию. Его красный хохолок встопорщился, точно у павлина, завлекающего самку. – Нечто несусветное, ей-богу.
– Да ну? – подстегнул я.
– Точно. Джози лишилась косы.
– Ничего себе! – Я обомлел – Джози тряслась за свои волосы. – Какую смерть принял мерзавец?
– Жуткую! – засмеялся Ежи. – Мы попали в дебри. Настоящие буйные джунгли с ядовитыми лианами. Вдоволь наигрались в прятки, однако Путников заполучили. Маги берегли их как зеницу ока.
Лишь через секунду я сообразил, что именно меня зацепило в его словах.
– Путников?
Перья на голове у Ежи опять возбужденно взъерошились.
– Ага. Об этом еще не объявлено, и если пойдет слух, я пойму, кто разболтал. – Он посмотрел на Акасию (та жестом застегнула рот на «молнию») и Жуакина (тот кивнул). – Путников двое. Они близнецы.
У меня отвисла челюсть:
– Такое раньше бывало?
– По-моему, нет. А Старик, значит, послал вас за третьим. – Ежи кивнул на Жуакина. – Это уж вовсе неслыханно. Теоретически, конечно, возможно… Однако три Путника зараз… Джоб говорит, день удался. – Он потянулся стаканом к Жуакину – мол, за тебя.
– Ух ты! – Я тоже чокнулся с Ежи. – Слушай, ты же был в командирском отряде. Теперь тебя повысят в чине?
Ежи смутился:
– Может быть, только не сразу. Но видел бы ты офицеров в деле – это что-то! Джоб – классный командир. Путники тотчас ему доверились. И я бы за ним в огонь и в воду.
– Я тоже с ходу поверил в Джои, – сказал Жуакин. Похвала была так приятна, что я даже не стал цепляться к лишней букве в своем имени. – То есть сразу, как понял, что вижу не себя в зеркале.
Он улыбнулся, и я ответил ему улыбкой, вспомнив свои размышления о том, что чувствуют близнецы. Что ж, теперь будет возможность их расспросить.
– Надо же, близнецы из пограничного мира! – Я все еще не оправился от изумления. – Какие они?
– Сейчас здорово обалдевшие. Но держатся молодцом. Друг другу опора в нереальной реальности. Зовут их Джарл и Джари, парень и девушка. Старик собирается о них объявить.
И тут как по заказу включился динамик.
– Ты, что ли, подстроил? Лихо! – сказал я. Ежи приосанился, Акасия хихикнула. Но веселье наше угасло, едва раздался голос Старика – серьезный и негромкий, он заставил всех умолкнуть и слушать.
– Путники, усядьтесь крепче. Система безопасности зафиксировала какую-то аномалию. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас обнаружили. Будем перфорировать. Я знаю, многие еще не окончили завтрак, поэтому придержите тарелки. Перфорация пятикратная.
Динамик зашуршал и выключился. По залу пробежал шумок – одни обрадовались, другие приуныли, а немногие третьи, еще не изведавшие перфорацию, растерялись. Акасия была среди последних:
– Что значит – будем перфорировать?
– Сейчас поймешь. – Мне было приятно, что хоть чего-то она не знает. – Кстати, тебя не укачивает?
Она пригвоздила меня уничижительным взглядом, однако последовала нашему с Ежи примеру, ухватившись за поднос. То же самое сделал растерянный Жуакин.
Через секунду реальность взорвалась.
Лучше не скажешь, честно. «Перфорация» означала одновременный запуск на полную мощь двигателей и межпространственного релокатора. Абсолютно неподвижно и в то же время со скоростью несколько световых лет в час мы летели сквозь миры, реальности и вероятности. Как если бы все ремейки какого-то фильма зарядили в один проектор и пустили на ускоренный просмотр. Бешено сменялись свет и тьма, за секунду пролетали тридцать суток, через зал проносились стаи птиц, почти неуловимые глазом, возникали и пропадали леса, мы ныряли под воду, но оставались сухими. В общем, эдакие трехмерные «Русские горки», небывало безумные и скоростные. Я посмотрел на Акасию – нравится ли ей наш аттракцион?
Оказалось, нет. Выпучив глаза, она сжимала голову, словно пытаясь унять дичайшую мигрень, а ее удивительные ногти-платы сыпали искрами. Акасия будто отделилась от всех нас. Я видел ее сквозь меняющиеся картины, а потом вдруг стал видеть сквозь нее. Так, дело неладно.
Она выбилась из синхронности.
– Эй! – заорал я, стараясь перекрыть глухой рокот ветра, рев двигателей и зуммер тревоги.
Акасия отбросила с лица темные пряди, разметанные ветром, и потянулась ко мне, но тотчас отдернула руку. Отпрянул и я – нам нельзя соприкасаться. Мы были в разных временных фазах, и контакт мог закончиться бог знает чем.
– Что случилось? – крикнул я.
Губы Акасии шевелились, но я ее не слышал. Потом она нахмурилась, резко вдохнула и зажмурилась. Корабль качнуло, и я выпустил поднос из рук. Двигатели сбросили обороты, свет на секунду погас.
Потом лампы снова вспыхнули, столовая наполнилась многоголосым шумом. Слышались облегченные вздохи, досадливые кряканья и смех над теми, кто расстался с завтраком (в переносном или буквальном смысле – в зависимости от крепости желудка). Всё пришло в норму.
Но Акасия исчезла.
Глава восьмая
– Прости, – извинился я перед Жуакином, счищавшим овсянку с рубашки. В качке я вновь допустил салажью оплошность, не удержав поднос, который проехал по столу и угодил в нашего новичка. Теперь Жуакин выглядел так, словно кто-то пытался нарисовать на нем абстрактную картину. Кашей.
– Чепуха! – отмахнулся он. – Главное, желудок выдержал. Это было круто.
– Так оно всегда. – Я огляделся. – Акасию не видели? – Глупо, конечно, но я еще надеялся, что, может, в темноте девушка ускользнула в туалет.
Сотрапезники мои покачали головами, причем Ежи одарил меня серьезным взглядом, совсем ему не свойственным:
– Придется докладывать. Свет погас всего на секунду, она не могла уйти далеко.
Конечно, он был прав, и я тревожился за Акасию. Но как же не хотелось извещать Старика, что я прошляпил незнакомку, которую вроде как сопровождал. Наверное, в этом ничего страшного, но…
– Помочь? – спросил я Жуакина, все еще возившегося с рубашкой.
Ежи сделал грозное лицо – мол, нечего тянуть кота за хвост. Я показал ему язык и подначил:
– Ты еще не командир.
Вскоре я уже был в каюте Старика. Полагая, что все же дело срочное, я воспользовался транспортерами и оказался перед его столом быстрее, чем хотелось бы. Старик шуршал бумагами, и весь вид его говорил о том, что у него есть заботы поважнее.
– Сэр? – Я засомневался, что он меня услышал. Старик поднял голову, его бионическое око сверкнуло, точно глаза оленя в свете фар. Собравшись с духом, я повторил доклад: – После перфорации Акасия Джонс исчезла. Похоже, с ней нелады, сэр.
– Я тебя слышал и кивнул. Кивок означает «я понял». Что тебе еще?
Я набрал воздуху:
– Надо ли мне… нам… беспокоиться, сэр?
Старик так шваркнул пачкой бумаг, что поднявшийся ветерок шевельнул мои волосы.
– Нет, Харкер, не надо. Помнишь, как твой приятель мутныш заглянул в Зону Риска и тотчас отправился в самоволку?
Я кивнул.
– Просто кое-что кое с чем не сочетается. Вот и всё. – Он помолчал, выжидая, достанет ли мне ума не продолжать разговор. Я уже открыл рот, но Старик меня опередил: – Предлагаю тебе отдохнуть. Скоро тренировка.
Я, как дурак, собрался еще кое-что сказать, но тут запищал интерком и раздался голос секретаря: «К вам Жейяр, капитан».
– Пусть войдет. – Старик буравил меня взглядом.
Я проглотил застрявшие в горле слова и шагнул к выходу, в дверях столкнувшись с Жейяром, который приветственно коснулся цилиндра. В приемной Джозетта записывала приказ Старика, звучавший по интеркому:
– …Джорин, Жират, Джильда, Джерик и Джейми. Еще пригласите Жару.
Услышав последнее имя, я замешкался. Старик собирает командиров, но зачем ему библиотекарь?
Целый корабельный сектор был отдан под нецифровую информацию: книги всевозможных форм и размеров, энциклопедии, журналы, газеты, распечатанные и переплетенные статьи со справочных сайтов вроде Википедии от разных миров – список бесконечный. Там же хранились все наши учебники. Свет не видел такого строгого библиотекаря, как Жару. Он был не лишен чувства юмора и мог часами трепаться обо всякой ерунде, но не дай бог, если кто-нибудь задерживал книгу или, того хуже, возвращал ее поврежденной.
У меня зародился план. Я свободен и получил совет отдохнуть. Библиотека – идеальное место для досуга, а я прекрасно знал, что помимо обширного каталога там имеются переписи населения всех близлежащих миров за последние сто лет, причем некоторые составлены в алфавитном порядке.
Вот и отправная точка.
Когда Жару, весело насвистывая, зашагал к Стариковой каюте, я проскользнул в библиотеку. По правде, таиться не было нужды – библиотека работала круглосуточно, даже в отсутствие Жару. «Знания бесплатны и должны быть всегда доступны, даже если недоступен я», – любил повторять библиотекарь. И тотчас добавлял, что знает каждую единицу хранения и сразу заметит, если что-нибудь пропадет. Мы подозревали, что все фолианты он снабдил маячками.
Я не собирался брать книги на дом и оттого не придумывал объяснения, с чего это вдруг я заинтересовался переписями за сто лет.
Честно говоря, я и сам не знал, с чего. Просто я понял, что мне чего-то недоговаривают насчет загадочной мисс Джонс. А получить прямой ответ от нее самой – все равно что попытаться выдернуть зуб у акулы. Нет, я был не в претензии и даже слегка уважал ее за это. Пусть на ней шмотки из бабушкиного сундука, она определенно из какой-то военной (или полувоенной) конторы. Лучшее тому доказательство – лихость, с какой она выдернула нас из передряги на F∆986. Да еще почтение, которое ей неохотно, но явно выказывал Старик. И его странно спокойная реакция на ее пропажу… Все это напоминало о том, что глазу открыта лишь треть айсберга.
Помимо всего прочего за миг до исчезновения я видел ее лицо. Она была не просто в смятении, она испугалась.
– Поиск человека. Имя – Акасия Джонс, – приказал я каталогу, который тотчас осветился и легонько зашумел.
– Поиск завершен. Четыре триллиона семь миллиардов тридцать шесть миллионов девять тысяч семьсот пятьдесят восемь совпадений.
Опешив, я уставился на машину. Так и должно быть? Я до сих пор ни разу еще не задавал поиск по имени. Я решил проверить:
– Поиск человека. Имя – Джозеф Харкер.
– Поиск завершен. Три тысячи восемьсот двадцать три совпадения.
Это было еще как-то приемлемо, поскольку «Джозеф Харкер» – весьма распространенное имя. Я ведь запрашивал переписи за последние сто лет, и в Альтиверсуме наверняка имелись мои полные тезки.
Я задумчиво пялился на машину.
– Поиск человека. Имя – Акасия Джонс. Характеристики: возраст четырнадцать-шестнадцать лет, темные волосы, фиалковые глаза.
Машина пожужжала и выдала:
– Поиск завершен. Четыре триллиона семь миллиардов тридцать шесть миллионов шесть тысяч семьсот три совпадения.
Невероятно. Отсеялось всего три тысячи пятьдесят пять человек. Значит, все остальные Акасии Джонс в возрасте от четырнадцати до шестнадцати лет темноволосы и сиреневоглазы? Больше четырех триллионов?
И что теперь? В полной растерянности я запросил первую тысячу записей.
Не все из них годились в кандидаты на нужную мне Акасию: примерно перед половиной фамилий значились даты рождения и смерти. Не могу сказать, что это меня утешило, однако дело пошло быстрее, поскольку я сузил круг поиска до ныне здравствующих индивидов. Наконец после двух часов тупого перелистывания страниц я наткнулся на нечто новое: отдельную категорию под литерами ХС.
Чтобы убедиться, я пролистал еще несколько страниц. Всем подходящим кандидатурам сопутствовал этот значок. Я отложил переписи и дал каталогу другое задание:
– Поиск организаций под литерами ХС.
– Поиск завершен. Бесконечное число.
Чего и следовало ожидать. Я попытал счастья в других запросах, вспоминая миры, которые упоминала Акасия Джонс. Перебирал их один за другим. Ничего существенного. Прошло еще полчаса, я ни на шаг не продвинулся, но уже закипал от злости.
Сколько же их, этих относительно параллельных миров!.. Даже если отсортировать лишь те, в которых есть разумная жизнь – и которые не стремятся к самоуничтожению в больших взрывах, космологических преобразованиях или временных петлях от нескольких секунд до нескольких тысячелетий, – все равно их остается слишком много. Если вздумается перебрать их все, не только мне, но и моим потомкам до несчетного колена гарантированы испорченное зрение и мигрень. В общем, всей жизни не хватит, чтобы проверить хоть малую толику этих миров.
Поборов искушение побиться лбом об монитор и выдать парочку особо смачных фраз, почерпнутых из безмерного запаса Джаи, я закрыл глаза и стал считать до десяти. Однако уже на цифре «четыре» понял, что сейчас взбешусь. Числа уже достали. Пропади они пропадом!
Я сделал глубокий вдох. Как запросить о том, что существует всюду?
– Поиск организаций по литерам ММ.
– Поиск завершен. Бесконечное число.
Минутку! Но ведь Интермир существует всюду, так?
– Поиск организации. Название – Интермир.
– Поиск завершен. Одно соответствие.
На экране появилась информация: перечень командиров, возглавляемых капитаном Джозефом Харкером.
Я чувствовал, что вот-вот к чему-то прорвусь, только не понимал к чему. Может, я хватаюсь за соломинку, но, сдается, ход моих мыслей вскоре куда-то приведет. Если я ищу то, что существует повсюду…
Опаньки!
– Поиск организации. Литеры ХС. Местоположение – Альтиверсум.
– Поиск завершен. Одно соответствие.
На мониторе появилась информация, но поверх нее, словно в пробной игре, предлагающей сначала заплатить, а уж потом развлекаться, выскочила табличка: ТРЕБУЕТСЯ КОМАНДИРСКИЙ ДОПУСК.
Естественно, допуска у меня не было, и вряд ли я его раздобуду. Наградой за многочасовые поиски стало единственное слово.
Оно чуть-чуть просвечивало сквозь табличку, нагло требовавшую допуска.
Хроностража.
Никакое это не воровство, в сотый раз повторил я себе, просто я стремлюсь к знанию. Это ли не благородная цель? Старик сам нас учил: не брезгуйте даже крохой информации – никогда не знаешь, что окажется важным.
Конечно, это вряд ли сошло бы за достойную отмазку, если бы он меня застукал, когда я шарил в его столе. Но я был глубоко убежден, что дело важное. Я должен все узнать.
Еще какое-то время я тыкался носом в монитор, тщетно пытаясь что-нибудь разглядеть за табличкой, требовавшей допуска. Потом отправился к Старику. Вот возьму и прямо обо всем его спрошу. Или потребую допуск. Или попрошу временный допуск для чего-то совсем другого, а сам раздобуду информацию о Хроностраже. Последнее казалось наилучшим вариантом, но все мои планы рухнули, когда Джозетта известила меня, что капитана Харкера нет на месте.
Я решил подождать и плюхнулся в плюшевое – неимоверно пушистое – кресло возле ее стола. В мозгу моем не стихала лихорадочная круговерть мыслей, а секретарша спокойно разбирала бумаги.
Четыре триллиона семь миллиардов тридцать шесть миллионов девять тысяч семьсот пятьдесят восемь совпадений, – звучал в голове знакомый компьютерный голос. Тот же самый женский голос, который требовал представиться контрольному устройству, извещал об изменениях в расписании, просил приготовиться к искажению пространства, отвечал на вопросы в просмотровом зале и давал наставления перед телепортацией. Да, голос был привычный, но это не значит, что он меня не бесил, особенно когда требовал допуск. А ведь эта закрытая информация помогла бы отыскать Акасию и выяснить, все ли с ней в порядке. Я должен все узнать.
Потом Джозетта вышла в туалет. Сам не помню, как я оказался в кабинете Старика и открыл ящик стола, где хранились бланки временного допуска. Однажды при мне его получил Джей/О, и тогда это казалось чем-то потрясающим. Допуск одноразовый, но с его помощью я выясню, что такое Хроностража.
В ящике лежали учетные карточки, ручки, скрепки, всевозможные справочные выписки, калькулятор (который, похоже, мог вкратце растолковать теорию струн), две переносные рации и пистолет (наверняка заряженный чем-то пострашнее пуль). Бланков допуска не было. Мне уже мерещились жуткие казни, которым меня подвергнут за мое преступление. Может, бланки в глубине ящика?
Я выдвинул его до конца – еще справочники, блокноты… и нечто, от чего я замер.
Старая фотография. Исцарапанная и помятая, она явно пережила пожары и наводнения. Несмотря на плохое качество снимка, персонажи его были вполне узнаваемы. Мы же узнаем себя на фото многолетней давности.
На снимке был Старик, еще не такой старый, с двумя глазами. В джинсах и свободной белой безрукавке, знававшей лучшие времена. Под мышкой – военный китель. Другой рукой Старик обнимал девушку, которую было трудно не узнать по озорной ухмылке и зеленому ногтю-плате на одобрительно вскинутом большом пальце.
Акасия Джонс, только лет на десять старше. Вместе со Стариком.
Глава девятая
Не знаю, сколько еще продлилось бы мое оцепенение, если б не рявкнул динамик. От голоса Старика я чуть не подпрыгнул, но тотчас смекнул: раз он говорит по трансляции, значит, еще не возвращается к себе. Но вот если он меня здесь накроет, непременно прикончит.