Говоря о персах-порусах той эпохи, мы должны помнить, что этнически и антропологически они представляли собой исходных индоевропейцев (индоиранцев-ариев), которые волнами приходили из Северного Причерноморья и Северного Кавказа, со вторичной прародины русов-индоевропейцев. Персы-порусы были исходными русами с незначительными вкраплениям-примесями. Этнически, антропологически, культурно, языково они были значительно ближе к нынешним русским, чем к современному населению Ирана-Персии, которое подверглось столь сильному арабскому (семитскому) воздействию, что его нельзя считать потомками древних персов-порусов.
Завоевание Месопотамии и Ближнего Востока в целом обернулось для персов-порусов этнической трагедией. Ибо оно увело значительную часть генофонда (князья, воины, жрецы-волхвы) из Персии-Ирана на бурлящий иноэтнический запад и, в свою очередь, открыло протосемитам, семитам (арабам) ворота на восток, в Персию-Иран. В дальнейшем ответная экспансия привела к тому, что Персия-Иран вышла из ареала индоевропейских народов и вошла в зону абсолютного влияния семитов (арабов).
Но в X–IV вв. до н. э. персы-порусы были русами во всех отношениях. Создание ими Персидской империи на землях агонизирующей Месопотамии было актом реставрации власти русов над Ближним Востоком и спасения (на время) сохранившихся автохтонных русов и гибридных русов. Персы-порусы восстановили вместо кланово-родовых, основанных на «кумовстве» и взяточничестве, традиционные порядки и законы суперэтноса.
Это коснулось всех этносов и народностей. В том числе и евреев, которым разрешили вернуться из «вавилонского плена» в Ханаан-Палестину. Под влиянием персов, убежденных монотеистов, восстановивших по-своему древние верования суперэтноса, в Иерусалиме-Ярусе была создана храмовая община догматического иудаизма (Эзры и Неемии), которая должна была вернуть евреев к вере в единого бога (полученной ими от египетского волхва-руса Мосха-Моисея, но утраченной во времена «исходов», «хожений» и «пленений»). Старания персов-порусов увенчались успехом. Без них евреи утратили бы свою «избранность» и полученные от Бога заповеди. Русы-волхвы Кира Beликого не дали им этого сделать, продолжая дело египетских жрецов-волхвов (часть семитов стала евреями-«избранными» только благодаря «египетскому плену»). То есть «вторжение» русов из Персии-Порусии спасло евреев от неминуемой физической и духовной гибели. К слову, значительная часть евреев не хотела возвращаться из «вавилонского плена», так как в этом «плену» обзавелась большими земельными угодьями и множеством рабов (хорош плен!). В среде ортодоксов такие «невозвращенцы» вызвали гневное осуждение.
Власть династии персов-порусов, основанной Киром, не была долгой. Через двести лет власть над обширнейшим Персидским царством-империей перешла в руки македонской династии во главе с Александром Македонским.
Представления о глобально-тотальном сокрушительном нашествии «греков» на персов, о повсеместных блистательных победах Александра Македонского и его стремительном блицкриге на Восток явно преувеличены.
При Александре Македонском размеры и структура Персидской империи ничуть не изменились. Смена одной династии на другую произошла практически бескровно. Было несколько не очень значительных столкновений, впоследствии доведенных историографами и поэтами до уровня вселенских битв. Не было никакого противостояния народов (персов и «греков»), не было противостояния систем («греческой демократии» и «персидской тирании-деспотии»). Все это выдумано позже историками-политиканами романо-германской и библеистической школ. Ничего этого не было, потому что не было никаких «древних греков» с их «демократией» и никаких персидских «восточных деспотий». Македонцы и персы были русами-индоевропейцами, пришедшими из Северного Причерноморья: одни на запад в Македонию, другие на восток в Персию-Иран.
К V–IV вв. до н. э. персидские русы-индоевропейцы, продвигаясь на запад, создавая свое Персидское царство, замкнули кольцо и в Эгеиде и проливах (Троада, Македония, Фракия) встретились с собратьями, русами-индоевропейцами Балкан. Первые жили уже сложившейся империей. Вторые, македонцы, как и прочие русы Греции-Горицы, городами-княжествами (полисами). Все рассуждения о «демократиях» и «деспотиях», борьбе свободолюбивого Запада и тиранического Востока есть дешевая пропаганда времен холодной войны (и более ранних пропагандистских войн).
[РИМ 25]Химеры Среднего Дона. Изображения таких «чудищ» часто находят в скифских курганах Северного Причерноморья. Это работы местных мастеров. Но в них проглядывают черты традиций Ближнего Востока. Чем это можно объяснить? Не выдерживая постоянного натиска протосемитских предэтносов из Аравийских степей многие роды русов Сурии, Ассура, Хеттии… перебирались на благословенный Север. Они естественно входили в огромный и «толерантный» «скифо-сибирский мир», но при этом использовали мотивы своей прародины
Никакого соперничества между «греками» и «персами» не было. Было соперничество между двумя династиями русов. Что привело сначала к незначительным «греко-персидским войнам», то есть усобицам в пограничных районах, в основном в Эгеиде… А затем к триумфальному шествию нового царя-императора по землям «царства». Там, где наместники, лично преданные династии Кира-Дария или связанные с ними родственными узами, пытались сопротивляться, проходили бои локального значения. Поход Александра Македонского был традиционным для русов объездом князя, вступившего во княжение, своих новых земель.
Македонцы никогда не были «греками», всегда были русами-славянами (ныне просто славяне, имеющие славянский язык, очень близкий русскому) с примесью русов-индоевропейцев Северного Кавказа. Говорили македонцы, как балкано-пелопоннесские русы, на диалектах языка русов. И потому русам-македонцам для общения с русами-персами не требовалось переводчиков, они были двумя близкими родами одного народа.
Смена династий ничего не изменила в этнической карте Месопотамии и Сурии-Русии-Палестины. Процесс вытеснения и ассимиляции остатков русов продолжал идти. После смерти Александра империя распалась: у балканских русов с их полисно-княжеским укладом не хватило опыта и навыков для управления империей. То есть, по существу, рус-славянин Александр Македонский со своими дружинами нанес ощутимый вред суперэтносу на Ближнем Востоке, лишив его упорядоченной, централизованной власти, привнесенной русами Персии-По-русии.
После распада «империи Александра» остатки родов суперэтноса русов, в том числе и значительная часть персов-порусов, оставшихся в Двуречье, Палестине, Малой Азии, были обречены на растворение во все нарастающих семитском и арменоидно-кавказоидном этномассивах. В Месопотамии первых веков нашей эры мы уже практически не находим следов русов и гибридных русов. А еще позже, после тотальной арабизации и исламизации населения Месопотамии и Иранского нагорья, отыскать таковые следы становится практически невозможным делом.
Иноэтнические наслоения последних 25–15 веков на Ближнем Востоке создают иллюзию того, что эти земли всегда были такими или почти такими, как ныне, что никаких русов на них не было. Но это иллюзии. Поверхностные иллюзии. Потому что «культурный слой» пребывания русов на Ближнем Востоке составляет не 25 веков, а тридцать пять — сорок тысячелетий. Все иноэтнические наслоения лишь тонкая (но прочная) пленка на поверхности данного исторического слоя.
Русы проиграли свою этническую битву за Ближний Восток. И были вычеркнуты из истории Ближнего Востока. Историю пишут победители и их союзники, но отнюдь не побежденные.
Нам остается только помнить, что все великие цивилизации Древнего Ближнего Востока были созданы русами. И все они были уничтожены этносами, пришедшими русам на смену.
Русь-Сурия-Палестина — Белый Стан пеласгов. Русы, гибридные русы и «люди смерти». История протосемитов, русо-евреев и евреев
Нам остается только помнить, что все великие цивилизации Древнего Ближнего Востока были созданы русами. И все они были уничтожены этносами, пришедшими русам на смену.
Русь-Сурия-Палестина — Белый Стан пеласгов. Русы, гибридные русы и «люди смерти». История протосемитов, русо-евреев и евреев
В тени Шумера и Египта достижения базисного суперэтноса русов выглядели уже не столь броско и значительно. Так бывает, когда из простой сельской семьи два сына уезжают в места иные, достигают там больших высот и зачастую или стыдятся своей «простой» родни, или вовсе забывают о ней. Примерно так получилось и с двумя вычленившимися из родительского суперэтноса народностями-побегами — шумерским и египетским. Они пошли «своими путями», почти не вспоминая о тех, кто породил их.
К IV тыс. до н. э. ядро суперэтноса на Ближнем Востоке основательно ослабло и регрессировало в результате постоянного испускания из себя выселков русов по всем направлениям и, главное, вследствие просачивания внутрь этого разбухшего, аморфного ядра иноэтнического элемента и огромного давления снаружи (на каждое поселение) окружающих варварских предэтносов. Прежде всего кавказоидно-ассироидных с севера и востока и протосемитских с юга и юго-запада (из бескрайних степей Аравийского полуострова). И те и другие уже основательно проникли по всем территориям расселения ближневосточных русов. И если кавказоидно-ассироидные гибридно-реликтовые этносы, имевшие большую долю примеси русов-бореалов и русов-индоевропейцев, привносили вслед за вторжением созидательно-организующие начала (пример, гутты-кутии в Южной Месопотамии) и мирные способы производства, то протосемиты (гибридный этномассив смешанных неандерталоидов, негроидов и русов-бореалов), бывшие дикими кочевниками-номадами, несли разрушение и опустошение. Недаром они получали прозвища «хапиру» и «са-гас», что означало «подрезатели жил», «головорезы».
И тем не менее поселения, города-княжества и торговые города суперэтноса в Сурии-Русии-Палестине продолжали жить, набирать силы, мирясь с постоянным включением в свое общество пришлых «чужаков», внедряющихся «мирным» способом (наемные рабочие, торговцы, менялы, криминальный элемент, бродяги, воры, нищие-попрошайки, проститутки…).
Чужаки были выходцами из диких племен, которые вели «присваивающий образ хозяйствования» и не достигли еще высот «производящего» и накопительного. Они с завистью смотрели на коренное население городов-княжеств и не понимали, зачем надо соблюдать столько условностей, законов, традиций, когда можно просто разграбить, «присвоить» уже имеющиеся сказочные, на взгляд таборных кочевников, богатства. И при первом удобном случае, при вторжениях, волнениях, неурядицах именно чужаки первыми бросались убивать, разрушать, грабить. Таким образом часть из них накапливала «первоначальный капитал», при этом искренне считая себя гораздо умнее и практичнее «наивных и глупых» автохтонов, не умеющих пользоваться ситуацией.
Традиции и культура русов не позволяли им просто уничтожать чужаков, хотя для этого было более чем достаточно сил и возможностей. Напротив, многотысячелетний обычай отпускать на волю и принимать в свое сообщество инородных рабов, захваченных в войнах, приводил к размыванию суперэтноса.
Чужаки, внедряющиеся в общество, оседающие в нем со своим «первоначальным капиталом», привносили множество своих «традиций». И, в частности, право держать рабов пожизненно, создавая таким образом институт наследственного рабства, когда рабами становились дети и внуки их рабов.
История «классического» беспредельного рабства началась на Ближнем Востоке именно тогда, когда чужаки (в основном протосемиты) стали существенной и имущей частью в городах-княжествах деградирующего суперэтноса. Таким образом, чужаки получили возможность обогащаться за счет повсеместного и массового использования чужого труда.
Другим важнейшим моментом является постепенный размыв и постоянная деградация главного связующего начала суперэтноса русов — его языка. Под натиском говоров, предъязыков, диалектов огромного множества чужаков, проникающих в города-княжества, первоязык все более изменялся, утрачивая изначальные формы, строй, лексику. В зависимости от местонахождения поселений язык русов начинал приобретать характерные кавказоидные (Армянское нагорье, предгорья Загроса, Северо-Восточная Месопотамия, Сурия) или протосемитские и кавказоидные (Месопотамия, часть Сурии-Русии, Палестина) диалекты. Привнесенная мигрантами лексика и строй языка дали возможность современным исследователям-«библеистам» считать, что основателями цивилизаций «второй волны» на Ближнем Востоке (сер. III–II тыс. до н. э.) были протосемиты. «Библеисты» успешно справились с полученной от «библейских фондов» задачей — максимально удревнить историю определенных народностей, создать им имидж первоцивилизаторов Древнего Востока.
Фактически ни одной цивилизации и ни одного государства на Ближнем Востоке протосемиты никогда не создавали — это непреложные исторические реалии. Но они всегда приходили извне в те или иные очаги цивилизации и тем или иным образом просачивались в них, получая все большее влияние на них и власть внутри них. Такой процесс начинался изменением языка, традиций, достигал кульминации во временном подъеме данной цивилизации — всплеском ее развития (как правило, рядом победоносных жестоких войн, захватом огромной добычи, обогащением), но затем, в процессе ассимиляции и деградации коренного населения, находившегося под властью чужаков, следовал этап полного упадка, разрухи, развала и исчезновения данной цивилизации. Анализируя этот типичный, характерный процесс, мы можем сказать, что на каком-то этапе сверхпассионарность, неистовый темперамент и отсутствие сдерживающих моральных начал у получивших власть мигрантов обеспечивали подъем, даже стремительный взлет попавших под их влияние государств, городов-княжеств. Но затем наступал период истощения сил коренного населения, его вымирание и неминуемый крах.
Многие города-княжества и поселения не проходили все вышеописанные стадии, а зачастую просто разрушались и разграбливались пришельцами. Но о таких мы знаем меньше, потому что от них, как правило, не оставалось «камня на камне».
Что же касается привнесения семитских языков в поселения суперэтноса, надо сказать, что сам протосемитский праязык зародился в результате смешения русов-бореалов с неандерталоидами и гибридными негроидами, зародился на Аравийском полуострове, на базе языка русов. Именно этим объясняется тот факт, что как протосемитский праязык, так и современные семитские языки имеют флективный строй, подобно их отцовскому языку — языку русов — и множество исходных словообразующих корней, взятых из языка русов. Вместе с тем этот язык (как и современные семитские) значительно проще языка русов и русского языка. Для II тыс. до н. э. протосемитский праязык можно рассматривать лишь как весьма примитивный и лексически суженный периферийный диалект языка русов. Здесь есть над чем поработать исследователям-лингвистам (и, в частности, основательно поработать с ивритом, в котором множество корней языка русов).
Новые отношения и новый расклад сил определяют формы нового бытия и новых межнациональных интересов, когда гибридные предэтносы все чаще «заявляют» о своих правах и напрямую вклиниваются во взаимоотношения различных общин русов (в основном торговцами-посредниками).
Ближневосточное ядро суперэтноса не исчезло, не пропало, не было уничтожено в результате каких-то разовых процессов или вторжений. Оно постепенно «растворилось» в огромном иноэтническом этнококоне и оставило внутри этого этнококона, занимающего уже почти всю Сурию-Русию-Палестину, вкрапления-фракции родов русов. Эти роды были основой всей ближневосточной макроцивилизации. Стоило бы их убрать, и в Сурии-Русии-Палестине воцарился бы хаос с последующей стремительной деградацией племен и предэтносов этнококона вплоть до мезолитического уровня — Ближний Восток впал бы в безысходный каменный век. Но роды русов (от самых крупных княжеско-городских общин, «союзов племен», до отдельных сельских общин-поселений) продолжали существовать и бороться за выживание в агрессивной иноэтнической среде. Самое страшное было в том, что среда эта захлестывала роды русов не только снаружи, она разъедала их изнутри. Почему? Опять и опять мы отвечаем на этот вечный вопрос. Потому что суперэтнос русов и его роды, в отличие от абсолютно закрытых родов-кланов реликтовых горцев Кавказа или не менее закрытых кочевых племен-кланов протосемитов, были открыты для любых этновливаний извне. Такое положение сохраняется и по сию пору, по истечении многих тысячелетий: кавказцы-горцы без малейшего труда и по одиночке, и семьями расселяются по всей России среди русского населения, занимают свое место, роднятся, оседают, вливаются в местное население, признаются своими, равными и т. д.; русскому или русским вжиться в горский клан-семью, общину абсолютно невозможно, там своими, равными признают только кровно своих, любой «чужак» полностью отторгается или (если за ним нет реальной силы) обращается в «кавказского пленника-раба». Мы приводим этот пример, чтобы наглядно представить сложившуюся этноассимиляционную ситуацию в Сурии-Русии-Палестине и, шире, во всей Северной и Южной Месопотамии в III–I тыс. до н. э.