— А где вы его взяли?
— Его нашли при проходке шахты. Сейчас таких имеется с десяток. — Ашер помолчал. — Когда мы начинали, задача у нас была простая и ясная — копать быстро, соблюдая безопасность, до самого источника сигнала. — Он указал на ящик. — Но потом, когда нам начали попадаться эти штуки… все усложнилось.
Ашер сел, наклонился к Крейну и продолжил шепотом:
— Питер, они удивительные, даже более удивительные, чем кажутся. С одной стороны, их, похоже, невозможно разрушить. Они нечувствительны к любому воздействию, какое бы мы ни пытались к ним применить. Некоторые излучения, например радиацию, они поглощают, другие отражают. Кроме того, они, похоже, работают как конденсаторы.
— Конденсаторы? — переспросил Крейн. — Вы хотите сказать, как аккумуляторы?
Ашер кивнул.
— Какую мощность они выдают?
— Верхнюю границу мы не смогли установить. Когда мы включили такой артефакт в электрическую цепь, даже самые мощные измерительные устройства раскалились докрасна.
— А каков предел измерений?
— Триллион ватт.
— Что? Вот эта крошка хранит тысячу гигаватт энергии?
— Ее можно поставить в автомобиль, и она обеспечит его электроэнергией на весь ресурс в сто тысяч миль. А потом еще вот что…
Ашер полез в карман своего халата, вытащил небольшой конверт из плотной бумаги и вручил его Крейну.
Крейн открыл конверт и вынул листок. Это оказалась компьютерная распечатка, содержавшая короткую двоичную последовательность:
0000011111001010001101011001110010000101
0001001100010100011010011000010000000000
0000011111001010001101011001110010000101
0001001100010100011010011000010000000000
0000011111001010001101011001110010000101
0001001100010100011010011000010000000000
— Что это? — спросил Крейн.
— Луч, который испускает маячок. Он не постоянный, пульсирует несколько миллионов раз в секунду. То включается, то выключается.
— Единицы и нули. Двоичный код.
— Я тоже так думаю. Именно так работают компьютеры по всему миру. Так работают и нейроны в нашем мозгу. Это один из фундаментальных законов природы. Эта вещица невообразимо сложная, но почему бы и ей не использовать цифровой код? — Ашер похлопал по листу. — Последовательность длиной в восемьдесят бит повторяется снова и снова. Она значительно короче другого сообщения — того, что было передано из-под Мохо и обнаружено геологами.
— То есть вы утверждаете, будто тут какая-то другая информация? Значит, этот пучок света пытается нам что-то сказать?
— Да. Это послание для нас — нам осталось только расшифровать его.
Крейн взял распечатку.
— Можно, я оставлю это себе?
Ашер ответил не сразу.
— Ладно. Только никому его не показывайте.
Крейн убрал листок в конверт и положил на стол.
— А эти предметы… Можно ли выделить какую-нибудь закономерность их расположения?
— Нет, нам это не удалось. Они, похоже, лежали без всякой системы. Но конечно, мы же копаем только по ходу шахты. Проблема компенсации повышенного давления на такой глубине чрезвычайно остра, и с каждым пройденным метром решать ее становится все труднее.
— Вы говорите, что движетесь в направлении источника сигнала? А что потом?
— Тут тоже наблюдаются осложнения. — Ашер опять помолчал. — Понимаете, ультразвуковые датчики, которые мы опустили в шахту… они показывают, что под дном, где были найдены эти предметы, есть что-то еще. Большой объект, который находится еще глубже, чем источник сигнала.
— Что это?
— Мы знаем только, что он имеет форму тора и очень велик — несколько миль в поперечнике. Больше ничего не известно.
Крейн покачал головой.
— Но какие-то теории у вас должны быть…
— О том, зачем оно там? Конечно. — Кажется, Ашер почувствовал некоторое облегчение, как человек, который сделал мучительное признание. — После продолжительных дискуссий военная и научная стороны пришли к совместному выводу, что там что-то оставили для людей и они смогут найти это, когда достигнут надлежащего уровня развития.
— То есть это вроде как подарок? — уточнил Крейн.
— Можно и так сказать. Я вот думаю: кто знает, какие открытия действительно являются заслугой человечества, а какие были ему в той или иной форме дарованы? Кто, например, докажет, что огонь не был даром со звезд? Или железо? Или технология строительства пирамид?
— Дар со звезд… — задумчиво произнес Крейн.
— Греки верили, что огонь человеку дали боги. В других странах тоже были подобные мифы. Кто может сказать, что тут нет намека? Раз у нас появилась техническая возможность принимать сигнал из-под Мохо, раз мы можем добраться туда и найти маяк — значит, мы уже готовы к следующему прыжку вперед.
— И этот объект, к которому вы стремитесь, несет какую-то полезную технологию, которую мы получим, поскольку как раз готовы к тому, чтобы ею воспользоваться?
— Именно. Например, такая технология, благодаря которой появился показанный вам предмет. Секрет, который поможет человечеству развиваться дальше, сделать тот самый прыжок.
Наступило молчание. Крейн обдумывал услышанное.
— И в чем же проблема? — спросил он наконец.
— Сначала я придерживался того же мнения, что и все остальные, но в последнее время стал сомневаться. Понимаете, всем очень хочется верить, что там, внизу, лежит что-то удивительное. Мои ученые просто грезят наяву, воображая себе новые горизонты знаний. Эти пугала армейские слюну пускают, предвкушая, как можно будет поставить новые технологии на вооружение. Но откуда нам знать, что там такое? Найденные нами предметы — словно дорожка из хлебных крошек, которая намекает на то, что где-то есть вещи повкуснее. Но пока мы не разгадали их сообщения, мы не можем знать, что именно ждет нас там внизу.
Ашер опять вытер лоб.
— Потом кое-что случилось. Мы всегда предполагали, Питер, что этот предмет был там оставлен много лет назад, примерно несколько миллионов. Но не так давно мы обнаружили, что это событие произошло относительно недавно — примерно в тысяча четырехсотом году нашей эры. Тогда я понял, что где-то должны быть зафиксированы в письменном виде свидетельства события, сообщения очевидцев. И я отправил в этот регион исследователя, чтобы он посетил библиотеки, монастыри, университеты — все места, где могут храниться многовековые записи. И в Гримуолд-Касле, старом монастыре на одном из островов у берегов Шотландии, мы такое свидетельство нашли. — Лицо его помрачнело. — Текст оставляет тревожное, даже пугающее впечатление.
— Вы уверены, что речь идет именно о нашем случае?
— Не до конца.
— А я могу прочесть это?
— Я достану вам распечатку. Дело вот в чем: если предположить, что запись действительно относится к интересующему нас событию, то это самое грозное предостережение из всех возможных.
Крейн пожал плечами.
— Может быть, к нему стоит прислушаться. Тем более что цифровой сигнал вы так и не расшифровали.
— Но флотские все ускоряют и ускоряют темп работ. Мы с адмиралом Спартаном никак не можем договориться по этому вопросу. Больше всего он боится, что в других странах станет известно об этом открытии. Он хочет добраться до этого объекта как можно скорее и доставить в Грум-Лейк[8] образцы всего, что мы найдем внутри, для дальнейших исследований.
Крейн задумчиво потер подбородок.
— А за пределами закрытой зоны кто-нибудь об этом знает?
— Совсем немногие. Ходят самые разные слухи. Большинство ученых подозревают, что там не просто Атлантида. — Ашер резко встал и зашагал по комнате. — Так или иначе, есть еще одна причина быть осторожным. Мы знаем, что земная кора состоит из трех слоев: слоя осадочных пород, пород, лежащих под ними, и океанического слоя. Мы уже прокопали первые два и почти добрались до третьего, самого глубокого. Дальше лежит Мохо — область сейсмического раздела между земной корой и мантией. Дело в том, что никто не знает, что такое Мохо, а также что произойдет, когда мы достигнем этой зоны. Но чем больше я протестовал, тем дальше оттесняли меня и Океанографическую службу от принятия решений. На станцию прибывает все больше военных, и это уже не моряки. Это «черные мундиры», и выглядят они угрожающе.
— Люди, похожие на Королиса, — заметил Крейн.
На миг лицо руководителя научного отдела приняло злое выражение.
— Да, это Королис вызвал их, и они докладывают только ему. Больше всего я опасаюсь, что Спартан скоро возьмет на себя руководство всеми работами, а Королис станет его силовым исполнителем. Если я начну возмущаться слишком громко, меня могут просто освободить от занимаемой должности и выслать со станции. — Так же резко Ашер перестал ходить взад-вперед и посмотрел на Крейна. — И тут наступает ваша очередь.
Крейн с удивлением посмотрел на него.
Крейн с удивлением посмотрел на него.
— Моя?
— Извините, Питер. Мне очень не хотелось сообщать вам эту информацию… и взваливать ответственность. Я думал, что медицинская проблема быстро разрешится и вы вернетесь на поверхность, веря, что мы нашли Атлантиду. Но с обнаружением свидетельств и при том, что Спартан становится все агрессивнее, надеяться мне остается только на вас.
— Но почему я? Вы немало рискуете, просто рассказав мне все это.
Ашер невесело улыбнулся.
— Не забудьте, я — хороший ученик. Мои подчиненные — люди науки. Они слишком запуганы такими, как Королис, чтобы согласиться помочь мне. Но вы, Питер, не только имеете опыт в лечении недомоганий, вызванных пребыванием на больших глубинах, но и вдобавок служили на подводной лодке, которая занималась разведывательными операциями. Боюсь, что все сведется именно к этому — к разведывательной операции. Или даже более того.
Крейн нахмурился.
— Что вы хотите сказать?
— С каждым днем люди подбираются все ближе к Мохо. Больше ждать нельзя. Так или иначе, нам просто необходимо узнать, что же там, внизу, до того как туда доберется оборудование Спартана.
— Почему вы так уверены, что я буду играть в вашей команде? Как вы сами заметили, я бывший военный. Почем вам знать — может, я приму сторону адмирала Спартана?
Ашер покачал головой.
— Только не вы. А теперь послушайте — никому не говорите ни слова. — Он помолчал. — Может быть, все это будет не нужно. Не исключено, что на третьем уровне уже завтра или послезавтра прочтут это сообщение и все, что я вам сказал, перестанет иметь значение. — Он кивнул на лаборанта, который стоял у ящика с образцом и за всю беседу не произнес ни слова. — Это Джон Мэррис. Он мой специалист по криптологии и работает над расшифровкой день и ночь. Я хочу, чтобы вы сделали вот что…
В этот момент раздался громкий стук в дверь каюты. Потом еще раз и еще.
Крейн посмотрел на Ашера. Глава исследовательской группы замер у своего стула; его изрезанное морщинами лицо сильно побледнело. Он резко замотал головой.
Снова раздался стук в дверь, еще более настойчивый.
— Доктор Крейн! — прозвучал суровый голос из коридора.
Крейн повернулся к двери.
— Подождите! — тревожным шепотом произнес Ашер.
Но в этот момент дверь распахнулась. В проеме, освещаемый со спины, стоял адмирал Спартан, в руке он держал универсальную красную пластиковую карту, отпирающую все двери на станции, а по бокам от него возвышались морские пехотинцы с карабинами в руках.
21
Спартан перевел взгляд с Кейна на Ашера, потом обратно; лицо адмирала оставалось непроницаемым. Он шагнул в комнату.
— Я чему-то помешал? — спросил он.
В каюте наступило неловкое молчание. Крейн посмотрел на Ашера. Начальник научного отдела казался остолбеневшим от ужаса, словно олень, случайно попавший в свет фар.
Адмирал Спартан, не дождавшись ответа, повернулся к пехотинцам.
— Выведите, — велел он, указав на Крейна.
Один из солдат сделал приглашающий жест винтовкой. Крейн сглотнул комок в горле. Изумление, которое он испытывал совсем недавно, растаяло без следа, уступив место почти мучительному чувству беззащитности.
Ощущая, как сердце падает куда-то вниз, Крейн сделал шаг вперед. За его спиной Спартан запер дверь. Крейн очутился в узком коридоре, по бокам от него молча стояли морские пехотинцы. Во рту у Крейна пересохло, а сердце выпрыгивало из груди. Ладони и виски покрылись капельками пота. Из-за двери послышались громкие голоса; как Крейн ни прислушивался, слов разобрать он не мог. «Что же происходит?» Он даже не знал, о ком больше беспокоиться — о себе или о старом ученом, оставшемся в его каюте.
Так прошло пять жутких минут. Потом дверь отворилась, и показался адмирал Спартан. Он грозно посмотрел на Крейна.
— Следуйте за мной, доктор, — велел он.
— Куда мы идем? — спросил Крейн.
— Вы поймете, что легче подчиняться приказам.
Взгляд Крейна вернулся к винтовкам в руках морских пехотинцев. Ему стало ясно, что иного выбора у него нет — только повиноваться. И он пошел по коридору за адмиралом, а двое конвоиров замыкали шествие. Попадавшиеся им навстречу техники останавливались и во все глаза глядели на этот парад.
— Куда… — опять начал Крейн, но оборвал сам себя.
Что бы он ни сказал сейчас, он лишь выроет себе яму еще глубже. Лучше ничего не говорить, совсем ничего… пока не настанет необходимость.
Но невысказанный вопрос остался. «Куда они меня ведут? Сколько знает Спартан? Что сказал ему Ашер?» Конечно, они выглядели донельзя виноватыми — три заговорщика, встретившиеся тайно…
По сути, здесь проводится военная операция. Еще наверху, на платформе, он дал чертову уйму разных подписок, и один бог ведает, со сколькими собственными правами он добровольно расстался. И тут с неприятным холодком Крейн подумал, что, если Спартан чего и не знает, у него есть все возможности и, скорее всего, права разузнать все, что ему понадобится.
Они остановились у лифта. Пехотинцы встали по бокам, а адмирал нажал кнопку, вызывающую идущий вниз лифт. Через несколько мгновений распахнулись двери; адмирал вошел, подождал, пока пехотинцы введут Крейна, и нажал кнопку седьмого уровня — самого нижнего незасекреченного уровня станции.
Что говорил Ашер? «Спартан скоро возьмет в свои руки руководство всеми работами, а Королис станет его силовым исполнителем…» Крейн изо всех сил пытался дышать ровно, казаться спокойным.
Лифт остановился, двери откатились в стороны. Седьмой уровень. Спартан вышел и двинулся по узкому коридору к двери без всяких табличек. Он открыл ее при помощи все той же красной карты, а двое пехотинцев опять заняли места по обеим сторонам от двери. Он молча махнул рукой, приглашая Крейна войти, и по лицу адмирала по-прежнему ничего нельзя было понять.
Комната оказалась маленькой и пустой, из мебели там находились только низкий длинный стол да два стула, установленные с одной стороны. За стульями помещались два огромных фонаря с металлическими рефлекторами. Свет их фокусировался на противоположной стене, и яркое пятно находилось примерно на уровне головы. Увидев лампы, Крейн ощутил, как у него опять застучало сердце. Самые худшие его страхи подтверждались.
— Подойдите к той стене, доктор Крейн, — произнес адмирал Спартан без всякого выражения.
Крейн медленно прошел мимо ламп на указанное место.
— Пожалуйста, повернитесь.
Крейн повиновался, чувствуя, как на висках выступает пот.
Вдруг раздался металлический щелчок — это оба фонаря ярко вспыхнули, чуть ли не физически придавив его к стене мощной световой волной. Крейн прищурился и инстинктивно закрыл рукой глаза.
— Стойте спокойно, доктор Крейн, — раздался голос Спартана; самого адмирала не было видно за стеной белого света.
Крейн принялся лихорадочно соображать. «Спокойно, — сказал он себе. — Спокойно». О чем ему волноваться? Он член исследовательского отдела. Он здесь и должен быть. Он же не шпион или там…
Но тут Крейн вспомнил мрачно-серьезных часовых у барьера, ужас, отпечатавшийся на лице Ашера, громкие голоса, которые только недавно раздавались из его каюты, и его сердце забилось еще сильнее…
Откуда-то из-за стены света раздался громкий, отчетливый щелчок. И все застыло. Огни погасли — сначала один, потом другой.
— Присядьте, доктор, — пригласил Спартан. Сам он уже сидел, а перед ним на столе лежала открытая папка, которой Крейн раньше не заметил.
Крейн, сердце которого все еще бешено колотилось в груди, занял единственное пустое кресло. Спартан, положив руку на папку, подтолкнул ее к доктору. Внутри лежал одинокий листок бумаги, под шапкой Министерства обороны было напечатано четыре абзаца текста.
— Подпишите внизу, пожалуйста, — сказал Спартан и осторожно положил на стол золотую ручку.
— Я уже все подписал наверху, — ответил Крейн.
Спартан покачал головой.
— Но не такое.
— Можно, я сначала прочитаю?
— Этого я не предлагал. Вы только напугаетесь.
Крейн взял ручку, придвинул к себе бумагу, помедлил. Немного отстраненно он подумал: а вдруг это признание вины pro res[9] — еще даже до того, как он признал, что получил секретные сведения? Он понял, что на самом деле это ничего не меняет. Глубоко вздохнув, он расписался и толкнул лист обратно к Спартану.
Адмирал закрыл папку и резко хлопнул ею по столу. В этот момент раздался стук в дверь.
— Войдите, — произнес Спартан.
Дверь открылась, и появился морской офицер. Он отдал честь Спартану, вручил ему белый конверт, еще раз взял под козырек, четко повернулся и вышел.
Спартан взял конверт большим и указательным пальцами, каким-то дразнящим жестом протянул Крейну.